Назад в будущее

Клэри поцеловала Джейса в носик после купания, ощутив аромат ромашкового отвара, в котором его купал Валентин. Он слабо улыбнулся, уставший и обессиленный после дневных игр и, подняв крохотную ручку, коснулся лица Клэри. Девушка разложила махровое полотенце, в которое до этого был завернут ребенок, и принялась одевать его. Он, как всегда, отбрыкивался, принимая это за игру, но довольно слабо. Клэри с удовольствием отметила, что он стал быстро расти и крепнуть: скоро уже будет вставать на ножки. Дальше наступила самая приятная для Клэри часть: укладывание спать. Многие дети кричат, когда их отправляешь ко сну, долго не засыпают, но не Джейс. Как ни странно, он почти всегда выматывался за день и довольно быстро засыпал на руках Клэри. Но, как ни странно, никто другой, кроме Клэри и Валентина, не мог угомонить его. Однажды у Клэри поднялась температура, и пришлось прачке с горничной по очереди качать его, однако малыш уснуть не мог. У них на руках он кричал так громко, что Валентин поднялся и сам пришел, чтобы уложить его. Как ни странно, уже тогда Клэри боролась с Валентином за душу Джейса. Клэри помнила, как при Ренвике с большим усилием уговорила Джейса остаться с ней, потому что он любил отца почти также сильно, как ее. Вздохнув, девушка продолжила пританцовывать на месте, укачивая ребенка. Джейс упорно таращил золотые глазенки на Клэри, пока сон не сморил его и ребенок уснул. Уложив его в кроватку, Клэри убрала со лба золотисто-рыжеватые волосенки и прислушалась к его спокойному дыханию. Спит, теперь можно и самой вздремнуть до семи утра, а там нужно будет покормить. А может, даже раньше. Когда сидишь с ребенком, можно забыть о полноценном отдыхе и сне: дети выматывают. Девушка не переставала думать о побеге. Она не хотела верить, что видит Джейса, возможно, в последний раз в виде ребенка. Кто будет сидеть с ним, пока Валентин занимается своими делами? Кто будет укладывать его спать? Однако надо уже решиться, или она будет тридцатилетней женщиной, когда он вырастет. Вот это реально погубит их отношения на корню. Утром надо уходить, сразу после того, как она покормит Джейса. С этой мыслью девушка застегнула сумку и спрятала ее под стол, а затем, раздевшись, легла в кровать. Конверт так и не был замечен ею: как только голова Клэри коснулась подушки, ее глаза сами закрылись. Ей казалось, что все произошедшее - просто сон. Девушка находилась в своей комнате дома. Мягкая постель так и веяла уютом, выползать из-под него не хотелось. Она блаженно прикрыла глаза и потянулась. Матрас прогнулся под весом, когда взрослый Джейс опустился на него. Он сидел к ней полубоком и улыбался, а в глазах был тот озорной огонек, который она любила. Она лежала не смея пошевелиться, просто смотря на него. Его ладонь лежала в миллиметре от ее руки, Клэри ощутила болезненное желание накрыть его руку своей, почувствовать контакт с ним. Она так скучала по нему! Нет, конечно, маленький Джейс - очаровашка, однако он ребенок, и явно не может заменить взрослой девушке взрослого любимого парня. Он сократил между ними расстояние и бережно заключил ладонь Клэри в свою, слегка грубоватую, но теплую и надежную. Девушка закрыла глаза, чувствуя, как скопившиеся за шесть месяцев слезы проступают сквозь зажмуренные веки и стекают вниз. В руке в месте сгиба локтя внезапно появилась легкая боль, а слезы начали исчезать после того, как кто-то стер их с щек девушки. Чужие пальцы. Не Джейс. Она тяжело вынырнула из омута сна, тишину комнаты разорвало ее сдавленное повизгивание, которое пока не переросло в настоящий крик. Кто-то склонился над ней, темная тень загораживала потолок комнаты, залитой синью ночи. В тот же миг на нее легла тяжелая бесцеремонная ладонь, зажавшая ей рот, и Клэри с удивлением узнала Валентина. Отец вытащил тонкий опустевший шприц из ее руки и тихо произнес: - Не нервничай так, Кларисса. Клэри с омерзением оттолкнула его руку, позволяя эмоциям прорваться наружу: - Что ты здесь делаешь? - гневно зашипела она, вскакивая и обертываясь одеялом. Валентин элегантно поднялся следом за ней. - Я просто вспомнил, что ты еще не проходила процедуру, обязательную для всего персонала, - пожал плечами мужчина. На фоне темной ночи его глаза казались еще темнее и до одури напоминали глаза Себастьяна. - Нельзя было сделать это утром? - успокоившись, спросила Клэри. - И что за процедура? - Нельзя, - пожал плечами Валентин. - Это была последняя порция препарата, и до утра она могла испортиться. Ничего особенного: я ввел тебе плазму, в которой содержались особые клетки. Не вникая, скажу одно: теперь я могу отследить тебя, где бы ты ни находилась. Девушка почувствовала, как ее сердце резко падает вниз. - Это для безопасности, - словно издеваясь, начал Валентин. - Мы окружены лесами и на случай, если кто-то заблудится, я предпринял подобные меры. Прямо напротив вены теперь темнела маленькая точка от укола. Клэри почувствовала онемение и покалывание в руке, которое вскоре прошло. Она со страхом смотрела на собственную руку, словно та вот-вот могла обернуться в скорпиона, торчащего прямо из ее плеча. О побеге можно было забыть. Ее мигом выследят, она только навредит себе. - В чем дело, Кларисса? - улыбнулся Валентин, протягивая руку и поворачивая ее подбородок к себе. Его пальцы были не такими тонкими, как у Себастьяна, но ловкими и цепкими, как у Джейса. - Ты чем-то недовольна? Клэри опустила взгляд и отступила назад. Он отпустил ее и замер, прожигая взглядом исподлобья. - Я устала, - сухо произнесла девушка, показывая, что не настроена на общение. - Мне скоро кормить Джейса. Интерес мигом исчез из спокойных глаз Валентина и мужчина, отступив на шаг назад, кивнул. Клэри подождала, пока он выйдет из комнаты и, упав на кушетку, заплакала. Кошмар постареть рядом с юным Джейсом становился реальным. Она заперта здесь, ее не отпустят живой: не после того, как она видела бывших членов Круга в добром здравии. **** Для Клэри настали трудные дни. Стены давили на нее, порой девушке казалось, что ее жизнь безрадостна, скучна и закончится здесь. Она хотела, чтобы это произошло, потому что устала. Разумом Клэри понимала, что погружается в затяжную депрессию, но поделать ничего не могла. Однажды ощутив собственное бессилие, ты не забудешь этого никогда. Она даже с Джейсом не могла нормально общаться. То есть, внешне с Клэри все было хорошо, но внутри она чувствовала эмоциональный паралич. Она улыбалась по наитию, кормила Джейса, когда тот хотел, укладывала его спать аккурат по часам, послушно убирала беспорядок за ним, но не более того. Мальчик это чувствовал. Он стал требовательней, капризней, укладывать его стало труднее. Ему не хватало любви Клэри, потому что больше у него ничего не было, за исключением вечерних купаний равнодушным отцом. Клэри понимала, что должна взять себя в руки, но просто не могла. Ей казалось, что отдаляясь от мира, она уходит от проблем. Девушка в полной мере ощутила, почему людям очень нужны психологи: в одиночку с подобным состоянием трудно справиться. Вечерами она уже не мечтала, а лежала свернувшись в позе эмбриона, горько плача. Ей снились кошмары. Она видела себя в образе взрослой усталой женщины, и рядом был цветущий юный Джейс, окруженный сексуальными подружками. В такие моменты она прокрадывалась в детскую Джейса и наблюдала за тем, как он спит, наслаждаясь их временным единением. Утро Клэри теперь начиналось с зеркала. Она в панике искала на себе признаки старения, морщины, изменения во взрослую сторону. Порой ей действительно казалось, что она стареет. Тогда в ход шли маски из арсенала прачки, которая посмеивалась над паранойей Клэри. Но как бы не страшно и больно было Клэри, она не могла не замечать взросления Джейса, все также радовалась, когда он открывал что-то новое для себя и огорчалась, когда он разочаровывался. Когда он впервые встал на ножки, он выглядел напуганным и изумленным, окидывал детскую вытаращенными глазами, то и дело останавливаясь на Клэри. Он будто хотел задать вопрос: "Я это сделал? Я действительно это сделал, это не игра и не сон?" Однако его маленькие ручки тут же соскользнули с прутьев кроватки и он пребольно шлепнулся на зад, не сдержав младенческой обиды. Клэри обняла его и говорила, что гордится им и любит его, целовала его в макушку, пока он не перестал плакать. Он сидел на кухне на детском стульчике и грыз морковь прорезавшимися зубами, время от времени сердито стирая с подбородка ускользающие кусочки морковки. Клэри оставила Джейса наедине с поваром, вышла минут на пять, чтобы отдать прачке испачканную салфетку Джейса. А когда вернулась, Джейс встретил ее своим первым гордо и отчетливо произнесенным словом: - Бля*ь, - тоненько сказал он и победоносно улыбнулся вошедшему за Клэри Валентину, ожидая похвалы. Шок Валентина длился не более секунды. Мужчина молча расстегнул ремень, снял его со штанов и, поставив сына на стульчике, несколько раз опустил ремень на первопричинное место. Он бил его несильно, поскольку Джейс был еще маленьким и Валентин боялся оставить сына инвалидом. Клэри знала это, но все равно испуганно закричала и помимо воли кинулась к напуганному малышу, которого до этого в жизни не били. Как потом выяснилось, повару, матерившемуся при ребенке, тоже сделали выговор. После того случая травмированный Джейс три месяца не мог выдавить из себя ни слова, потом он говорил только при Клэри. Каждый раз при отце он затравленно умолкал и съеживался, боясь, что папа услышал речь сына и сейчас побьет его снова. Он думал, что говорить плохо, что это только для взрослых, не для него. Еще долго девушка не могла упросить его начать говорить с отцом. К двум годам он уже отлично бегал по всему дому и хорошо говорил. А еще он любил обнимать Клэри так сильно, как это делают маленькие дети, когда любят своих мам, пап, сестер или братьев. Он бежал к ней, едва завидев ее и на последнем шаге буквально падал на нее, обхватывая колени девушки ручками и прижимаясь к ней. Он смотрел на нее снизу вверх золотыми глазами, и в такие минуты Клэри была действительно счастлива. Она тренировалась, и часто: ей начинали нравиться физические упражнения, потому что с каждым разом получалось все лучше. Джейс же не любил ее тренировок. Он вообще не терпел, когда к Клэри приближаются посторонние мужчины - девушка заметила это по тому, какое выражение лица становилось у мальчика, когда рядом были повар или отец, как он незаметно тянул ее в сторону. Когда Валентин стоял рядом с Клэри, фактически обнимая ее, и показывая правильные приемы, девушка видела ребенка. Он сидел в отдалении скрестив руки и, судя по виду, упрямо дулся, мрачно рассматривая отца. Он не желал делить Клэри с кем бы то ни было: скорее всего, обычная детская ревность. Когда Клэри была маленькой, ей тоже не нравилось, что за ее мамой пытаются ухаживать чужаки. Клэри отрабатывала удар за ударом, наступая на Валентина. Было жарко для этого времени года в Идрисе, и Валентин скинул рубашку. Он все еще был строен и гибок, однако юношеская подвижность скоро начнет уходить. Валентин и раньше имел нехилые бицепсы, которые теперь становились крепче. Клэри последовала его примеру, стягивая с себя кофту, чтобы остаться в майке-алкоголичке. Мужчина пристально посмотрел на Клэри, и до девушки дошло, что он впервые видит ее без толстого слоя свитеров на теле, за исключением их первого дня знакомства. В доме было постоянно холодно, поэтому девушка носила теплую одежду. Палка мелькала в его руках, когда Валентин наносил удар за ударом. Клэри довольно успешно ставила блок, умудрившись остаться на одной позиции и не отступить. Она заметно улучшила свои показатели и была почти готова принять знак обещания. К этому времени ей должно было быть уже девятнадцать и, хотя она выглядела на семнадцать, оставалось всего несколько месяцев, чтобы успеть получить знак до того, как это будет невозможно. Валентин заехал ей по пальцам и девушка с трудом удержалась, чтобы не разжать их. Тренировки с Валентином были действительно болезненными, но весьма эффективными. Клэри нравилась сама мысль того, что враг обучает ее своим приемам. Удар. Еще один - и тут Валентин открыл брешь в своей обороне! Клэри отчетливо видела, что он не успеет защититься, если она ударит сейчас, и мигом этим воспользовалась. Отец отпустил свое оружие и, поймав палку Клэри, резко притянул ее к себе, выкручивая ей руки. Девушка впилась в палку как клещ, потому что знала: чем больше она проигрывает, тем дальше ее знак обещания, и у нее получилось: Валентин не вытащил из намертво сведенных пальцев палку. Вместо этого он так запутал Клэри, что теперь она прижималась к нему спиной, ее руки были скрещены и ладони лежали на палке, а Валентин держал палку с двух сторон, не давая Клэри вырваться. - Очень неплохо, - одобрительно сказал он, с интересом наблюдая, как Клэри пытается вывернуться. - Упорства и гибкости тебе не занимать. Главное не заигрываться и напролом не лезть на противника больше тебя. Клэри вздохнула и кивнула, показывая, что урок усвоила. Валентин замер, очевидно, обдумывая последующую учебную программу, он не ожидал того, что забытый ими Джейс начнет чудить. Клэри всегда считала, что его страх перед отцом непоколебим и до того, как Джейс вырастет, он не посмеет идти против него. Однако юный бунтарь, подобравшись к ним сзади, яростно ударил отца по ноге, обтянутой штаниной, рассчитывая повторить один из наблюдаемых им приемов отца. Вот только силенок маловато. - Отпусти Клэ'и, - яростно закричал он. - Она хо'ошая. Он не выговаривал букву "р", картавил, как обычно. Девушка испугалась, потому что не видела лица Валентина и его реакции, но заметила, как сжались его кулаки, как побледнели костяшки от напряжения. В следующий миг она отправилась в свободный полет благодаря щедрому хозяйскому пенделю. Валентин тем временем занялся воспитанием сына: той самой дубовой толстой палкой, которой дралась до этого Клэри, он как следует отходил ребенка по спине. Это было непохоже на обычные родительские наказания. Валентин бил его так, чтобы не попадать по косточкам, не сломать ничего. Двухлетний ребенок съежился в комок на траве, дергаясь в агонии. Как в замедленной съемке Клэри увидела проступившую на худенькой спине малыша кровь. Валентин жестоко покарал первый порыв сына к бунту. Клэри вскочила с травы и кинулась к ним, размахивая на ходу руками и крича на Валентина. Она так и не запомнила, что именно кричала, но помнила, что голос у нее был совершенно дикий, вопль ужаса. В тот день она надолго посадила себе голос, Клэри помнила, что кричала так, что чуть перепонки не лопались. Валентин вздрогнул, но, очевидно, он ожидал испуга со стороны няни, а потому даже не обернулся, о чем потом жестоко пожалел. Клэри с разбегу вскочила на его спину и, обхватив ногами, схватила мужчину за руку с палкой. Честно говоря, девушка от себя не ожидала, что со всей дури вопьется Валентину в шею зубами. Отец громко выругался, отпихнул ногой от себя Джейса и перекинул няню через спину. Клэри второй раз за день больно ударилась о землю. Она видела, как Джейс, словно тряпичная кукла, безвольно сполз вниз по склону после того, как отец толкнул его. Он не шевелился, лежал лицом вниз и не предпринимал никаких действий. Он даже не дрожал от всхлипов, как это бывало раньше. Девушку пробрал холодный пот, когда она увидела кровавые кляксы на футболке Джейса: посреди забавных ромашек расцветали кровавые цветы. Она как в полусне пыталась до него достучаться. Девушка боялась двигать его с места, боялась кровоизлияния и, пока Валентин не осмотрел сына, она сидела в ступоре рядом с ребенком. Они не говорили с Валентином о произошедшем. Она видела на его шее алый шрам от укуса только до вечера, перед сном он начертал Иратце. Казалось, мужчина был потрясен эмоциями няни, а сама Клэри чувствовала себя выжатой после этого, уставшей. Она просто сидела возле кровати Джейса на стуле, подобрав под себя ноги, и давала ему пить, изредка меняя компрессы на лбу. Валентин в эти дни не беспокоил ее. Он был достаточно умен, чтобы простить девушке за два года верной службы одну оплошность, а потому решил дать ей паузу. Когда Джейс выздоровел, он был подавлен. Мальчик опять ушел в себя, мог часами сидеть на подоконнике нахохлившись, усталым взглядом наблюдая за пейзажем снаружи. Выходить наружу он отказывался: помнил, что произошло в тот день тренировки, внизу холма. Он стал сердит и ершист: как тот Джейс, которого знала Клэри. Теперь он не с такой охотой принимал объятия няни, однако на нее он не злился. Просто повзрослел раньше времени. Он стал копировать отца. Его привычки, манеру речи, даже делал вид, что читает. Мальчик пытался уподобиться силе, которая причиняла ему боль, найти компромисс, примириться с ним. Для своих лет он необычайно хорошо адаптировался к обстоятельствам. Шло время, Джейс подрастал. Наконец Валентин начал учить его складывать кубики в слова. Роль Клэри снизилась до того, чтобы менять постельное белье Джейса и помогать ему наводить порядок в комнате, а также раскладывать одежду по ящичкам. Валентин начал переводить ее в разряд обычных слуг, потому что его сын вырастал из возраста, когда нужна няня. Девушка стала выполнять мелкую работу по дому, она следила за библиотекой, а в свободное время учила теорию вместе с Джейсом. Когда Джейсу было пять, Валентин начал замечать, что Клэри не растет. Ей как было семнадцать в первый день их знакомства, так и осталось. Девушка догадалась, что это время не влияет на нее, потому что семнадцатилетняя Клэри принадлежит далекому 2012 году. В этом времени ей было около трех с половиной лет, и она жила с мамой на другом континенте. Валентин знал, что некоторые девушки медленно растут и стареют, однако это было уже слишком. За пять лет у Клэри даже волосы не отрасли: как были до плеч, так и остались, она не стриглась. Этот момент должен был наступить. Надеяться, что Валентин пропустит мимо себя феномен Клэри, было бы просто глупо. Поэтому девушка вполне ожидала, что Валентин однажды позовет ее к себе для разговора.