Назад в будущее

Если не смотреть ему в глаза - может, он не поймет, что она знает правду. Так Клэри уговаривала себя на протяжении пяти минут, пока сидела напротив Валентина на дорогом диванчике. В его кабинете она не была ни разу в жизни: эта комната была для особых случаев и особых гостей. Иногда казалось, что когда за гостем закрывается дверь, он оказывается отрезанным от внешнего мира и не может вернуться обратно. Сюда пускали только тех, кто может представлять интерес для Валентина, а это по определению люди непростые. Сам хозяин кабинета разместила за столом, изящно удерживая крохотную чашечку с кофе. Валентин был в потрясающем дорогом костюме: он уже начинал предпочитать этот официальный вид одежды. Теперь он казался шире в плечах, чем пять лет назад, а в чертах лица появилась холодная суровость. - Итак, - его голос был подобен тягучему меду. Тому самому, в котором увязали мухи, польстившись на сладость. - Кларисса, за все время твоей работы здесь ты почти стала членом семьи. Клэри с трудом подавила ироничную ухмылку. Чего бы она не отдала, чтобы в действительности не быть дочерью этого человека! - Ты можешь мне довериться, Клэри, - пытливо произнес Валентин, хотя знал, что это бесполезно. Она не откроется ему. По каким-то причинам за пять лет он так и не подобрал ключик к сердцу юной няни, что было странно. Она была юна, явно хотела любви, как все в ее возрасте, любила сына Валентина, но самого мужчину даже в роли друга не рассматривала. Он был для нее даже не работодателем - она чувствовала в нем монстра. Валентин наткнулся на взгляд Клэри, полный насмешки. Ему в который раз казалось, что она видит и его, и все его планы насквозь, несмотря на показную доброту. - Кларисса, - Валентин резко отодвинул стул и поставил чашку. Девушка вздрогнула от резкого звука, но в следующий миг взяла себя в руки. - Ты ведь не просто нефилим, верно? - Не понимаю, - пожала плечами девушка. - Что-то случилось? - Пять лет назад ты пришла сюда неизвестно откуда, - в голосе мужчины зазвучали привычные нотки благосклонности. - И ты выглядела подростком. Прошло пять лет - и ты до сих пор выглядишь также, как и в день нашего знакомства. - Я регулярно молюсь Богу о непоявлении на моем лице морщин, - вяло улыбнулась Клэри, но Валентин даже не усмехнулся. - Царапина на твоем запястье, которая была в день нашей встречи, тоже не заживает даже с Иратце, - вкрадчиво произнес Валентин, кивая на тонкую красную полоску. Клэри нахмурилась: это была ранка от когтей Главнейшего Мяо, она получила ее в 2012 году, следовательно, заживет она только после возвращения Клэри обратно. В этом времени этой ранки еще не существует, стало быть, это время не может влиять на подобные вещи. - Молитва творит чудеса, - слегка сердито произнесла девушка. - Знаешь, Кларисса, я доверял тебе больше всех, - мужчина поднялся и обошел стол, нависнув над Клэри. - Я даже хотел жениться на тебе. Я думал, ты была бы отличной женой и матерью моим сыновьям. Он сделал паузу. Действительно, Клэри были присущи качества, которых не было у Джослин: полное отсутствие любопытства, когда ситуация затрагивала дела Валентина. Она была уменьшенной копией Джослин, менее бесцеремонной, тихой и спокойной. Жаль только, Валентин не знал: это все показное, и Клэри не интересен Круг, потому что она уже знает, чем все закончится в будущем. Ее интересовал только Джейс и способы сделать его детство чуть более радужным. Тем не менее, новость о том, что она могла бы стать женой родного отца, заставила ее чувствовать себя малость не в своей тарелке. - Очень жаль, что Вы так и не смогли полюбить снова, мистер Вэйланд, - рассеянно заметила она. Валентин явно что-то задумал. Это можно было судить по изгибу его губ и по некоему странному предмету, который он вертел в руках. Приглядевшись поближе, она увидела, что это миниатюрная резная фляжка. Мужчина быстрым движением большого пальца откупорил флягу и разлил коньяк по двум чашкам, подмешав его в кофе. - Оставь свои фальшивые сожаления при себе, милая, - ослепительно улыбнулся он, подавая ей чашечку. - А еще лучше: выпей за моих подрастающих сыновей, ведь ты вполне могла бы составить партию одному из них... если Бог и дальше будет прислушиваться к твоим молитвам. На этом месте он щелкнул раскладным ножом. Несмотря на то, что в следующий момент нож занял свое место на письменном столе, жест получился угрожающим, а слова - с двойным смыслом. - Надеюсь на это, - пробормотала Клэри, с перепугу отпив немного из чашки. Как оказалось, ей отец слишком много подмешал: коньяка было чуть ли не больше самого кофе. Ранее не пившая Кларисса чувствовала, как постепенно слабеет ее разум, а в голове появляется туман. Она хотела отказаться от напитка, но раздраконивать отца еще больше не хотелось, обострять ситуацию отказом от гостеприимного жеста - не вариант. Девушка чисто автоматически допила до конца и неловко поставила чашечку обратно на стол. Сам Валентин до своего напитка едва дотронулся. Клэри почувствовала поразительное головокружение, а потом с удивлением посмотрела на отца. - Когда я видела тебя через много лет, ты был определенно шире в плечах, - брякнула она первое что пришло в голову, и в ужасе выпучила глаза. - Наклюкалась, - пробормотал Валентин, делая шаг вперед. Его тонкие пальцы обхватили подбородок девушки, он заставил ее посмотреть ему в глаза. Клэри глядела в два обсидиановых озера, представляя на месте Валентина своего брата. Она подумала о том, что натворили отец с братом, вспомнила Макса, безвольно обмякшего в руках Роберта. Ее глаза вспыхнули гневом. - Нет, - она мотнула головой, стряхивая ладонь Валентина. Тот опустил руку и послушно отступил назад. - И все же, Кларисса Фауст, - нараспев произнес он. - Что ты такое? - Нефилим, - пробормотала Клэри, рассматривая отца осоловевшим взглядом. - Хочешь сказать, что ты самый обычный охотник? - скептически усмехнулся отец, а Клэри подумала о том, что это не так. Он сделал ее необычной. - Я такая же, как Джонатан, - сказала она. Пусть Валентин понимает это в ином смысле: он думает, что она не знает о его экспериментах с кровью ангела. Тем лучше. - Ты не стареешь. - Знаю, - вздохнула она. - Но я нефилим, не маг. Валентин прищурился, глядя на нее. - Я не могу позволить тебе оставаться с Джонатаном, пока ты не пройдешь определенные проверки, - отрезал он. Мир Клэри в один миг перевернулся. - Нет, - вскричала она, поднявшись на ноги. Конечности не удержали ее, и Валентин осторожно подхватил девушку, удерживая от падения. - Джонатан беззащитен перед тобой, - повысил голос отец. - Кем бы ты ни была, он доверяет тебе. Я должен быть уверен в его безопасности, поэтому на какое-то время ты поедешь в поместье, где живет мой второй сын. - Я не причиню ему вреда, - со слезами на глазах лепетала Клэри. - Я просто хотела изменить его прошлое! Джейс достоин счастья, он должен быть счастливым. От нее очень пахло алкоголем, в горле стоял кислотно-приторный вкус, а из глаз сами собой потекли слезы. - Кларисса, собирайся, - мягко произнес Валентин, проведя тыльной стороной руки вдоль ее лица. - Когда я буду убежден в твоей безвредности, ты вернешься. А пока тебе стоит познакомиться с моим старшим сыном. Думаю, ты найдешь общение с ним более... занимательным, чем игры с Джейсом. Он был как ученый, задумавший некий эксперимент. Он помещал одно невиданное, опасное и неизученное явление к другому удивительному и, возможно, опасному существу. Мужчина понимал, что Клэри откуда-то знает про его второго сына: он не один раз вскользь упоминал его в разговорах, однако девушка не выказывала удивления. Она даже не понимала, что лажает в своей актерской игре, однако ее мозг порой просто пропускал информацию. Няня не могла играть роль двадцать четыре часа в сутки, даже обычная ложь давалась ей с трудом. Валентин знал, что Клэри не обидит Джейса, но дело было в том, что другой Джонатан заинтересовался нестареющей юной няней Джейса. Мальчик Валентина так редко проявлял искреннее любопытство, что мужчина решил побаловать питомца. Наверное, Джонатану просто хотелось посмотреть на бессмертную сумеречную охотницу и узнать, почему Джейс так ее обожает, и действительно ли с ней настолько интересно. К тому же, примешивалась элементарная зависть, мол: у него есть эта игрушка, а у меня нет! - Кларисса, собери вещи, которые понадобятся тебе на несколько дней, - произнес Валентин. - И протрезвей, ради всего святого. - Но... - Клэри сжала руки в кулаки, ощутив, как в ее ладонях собралась ткань рубашки Валентина. Мужчина терпеливо придерживал няню, видимо, не желая, чтобы она навернулась, упала лицом об столик и пугала Джейса видом выбитых зубов. - Джейс никогда не оставался без меня. Валентин болезненно сморщился: - Значит, пора отвыкать от твоей... - очевидно, он хотел сказать "юбки", но так как Клэри носила исключительно джинсы, пришлось поправиться. - От твоей опеки. Он мужчина, Кларисса. Она колебалась. Хрупкий тоненький Джейс: такой маленький и слабый, что когда он тянул крохотные руки к Клэри, казалось, что солнечный свет проходит через него насквозь. Он всегда был дружен со светом, словно соткан из солнца. Пять лет. Еще совсем малыш. Он еще даже до десяти не может считать не сбившись на семи. Клэри нужна ему, чтобы защитить и утешить. Но выбора у нее не имелось. Валентин был настроен серьезно, желая выбить из Клэри правду. И первый шаг к этому: изолировать девушку от привычной обстановки и от ребенка, которого она привыкла видеть рядом. Девушка проспала у себя до вечера, пока алкоголь не выветрился и на смену пьяному головокружению пришла апатия. Валентин не давал Джейсу прийти к няне, очевидно, решив, что няне не стоит дышать на ребенка перегаром. Вне сомнений, он рвался к ней, поскольку не видел ее со вчерашнего вечера. Это можно было судить по нетерпеливым ноткам в голосе, когда Джейс, считая, пытался побыстрее добраться до десяти и освободиться, но неизменно сбивался на семерке. Затем следовал терпеливый голос Валентина и Джейс начинал считать сначала, уже слегка раздраженный. Клэри слушала их, высунув голову в коридор. Дверь детской была приоткрыта, и она могла видеть полоску света на письменном столе Джейса и протянутую вдоль тетради руку Джейса. Девушка улыбнулась, подумав о том, каким сильным он станет очень скоро. Сейчас он еле держит стопку книг, однако через восемь лет сумеет наносить смертоносные удары. Только бы дожить до этого момента. **** Повозка слегка покачивалась на ухабах дороги, и Клэри каждый раз автоматически сжимала поручень. Валентин расположился напротив нее на бархатном сиденье, непринужденно глядя в окно. В его темных глазах отражались деревья, проплывающие снаружи, а на лицо падал золотистый свет. Нет, ему, в отличие от Джейса, не идет солнце. Выходит как-то неестественно: Валентину, как и его сыну, больше подходит мертвенный свет белоокой луны. - Тебе понравится в поместье, - заверял ее мужчина. - И мой сын - чрезвычайно эрудированный ребенок. С ним будет интересней, чем с Джейсом. От внимания Валентина не ускользнул презрительный жест губ Клэри, когда тот произнес последнюю фразу. Раньше девушка думала, что ей отчасти нравится общаться с Джейсом, потому что тот умен и обаятелен. Однако здесь он был ребенком, его сознание было как чистый лист. Они с Валентином учили его всему, было время, когда он не мог самостоятельно улыбаться и переворачиваться со спины на живот. Он даже ее имени не мог запомнить. Но даже тогда Клэри получала радость от провождения времени с ним. Ей нравилось заботиться о нем, охранять, учить его. Любовь не зависит ни от знаний, ни от социального статуса, ни от физической силы. Нет, с Себастьяном ей не понравится. Даже если он в этом возрасте уже будет знать 100500 языков и столько же шуток. Просто потому что это вечноравнодушный Себастьян, полный внимания только к себе и своей ненависти к миру. Но все же Клэри было страшновато думать о маленьком Себастьяне. Это как видеть развитие монстра и ничего не мочь сделать. *** Дом Себастьяна был роскошен с виду, не то что загородная резиденция Майкла Вэйланда. Внушительный особняк, окруженный кованой оградой. Выглядел дом просто огромным: множество окон, четыре башенки по бокам основного корпуса, сад с лабиринтом. Как мертвый замок из сказки про спящую красавицу. Или про спящего красавца, чья душа давно уже загнулась в агонии, да и сам он уже - не более чем злобный ходячий труп. Клэри сразу заметила на фоне серой стены неподвижно стоящую детскую фигурку. Она осторожно пригляделась получше, узнавая в семилетнем ребенке своего брата. Темные выразительные глаза на бледном худом лице, глядящие куда-то вдаль - первое, что заметила Клэри. Этот Себастьян, как позже поняла Клэри, еще не научился пристально сосредотачиваться на чем-то двадцать четыре часа в сутки. Периодически он выпадал в прострацию: тогда его взгляд блуждал по разным предметам, пытаясь за что-то зацепиться, найти что-то, что пробудит его интерес к жизни. Он был одет с иголочки: настоящий маленький аристократ. Белая рубашка, как у отца, приспущенный молодежный узкий галстук на шейке. У Клэри возник порыв подскочить к нему и как следует дернуть, желательно перекрыв дыхательные пути. Из кармашка классических брюк торчал белый клочок платка: встретив взгляд Клэри, мальчик наконец пошевелился, поднял безвольно опавшую руку с тонкими пальцами и ловко затолкнул платок внутрь кармана. При этом он небрежно откинул белую челку назад, словно заправский модник. Клэри заметила на цепочке кольцо Моргенштернов, слишком большое для ребенка. - Здравствуй, отец, - Себастьян устремив пустой взгляд на Валентина. Ему было трудно фокусироваться, но в конце концов темные глаза приобрели ясное немечтательное выражение. - Сынок, - Валентин радостно подхватил кровного сына с крыльца и поднял над собой. На месте Себастьяна Джейс радостно закричал бы и улыбнулся во всю ширину рта, однако брат Клэри остался невозмутим и равнодушен. Он даже не двигался, покорно дожидаясь, когда отец нарадуется и поставит его наконец. Мальчик крепко сжал свои губы, нахмурившись. Найдя ногами землю, Себастьян отступил на шаг: - Это она? - его взгляд скользнул по Клэри. - С виду ничего такого. - Вы еще не успели познакомиться, - снисходительно произнес мужчина, пока слуга заносил вещи в дом. Проблема была в том, что Клэри не хотела с ним знакомиться. Она даже смотреть на него боялась: в глубине души зарождался страх перед детенышем монстра, хотя, вне сомнения, он был похож на светлого духа. Мальчик стоял здесь, и его взгляд пронизывал Клэри. Девушка ощутила тошноту, когда он почуял ее страх: его ноздри слегка раздулись, а ладошки, прежде раскрытые книзу, как два чистых цветочных бутона, собрались в кулаки. Его лицо было подобно капле прозрачной слезы: сияющий даже в детстве, но рожденный как символ чужих страданий. Себастьян уже тогда знал, что она не просто служанка. Он чувствовал ее ненависть, и это, казалось, помогало ему чувствовать себя живым. Подобно энергетическому вампиру, он жадно подпитывался чужими эмоциями: неважно, какими, главное - их сила. Казалось, он уже дочиста опустошил слуг, при которых рос: те ходили по дому как тени, с серыми изможденными лицами, и лишь отец оставался полон жизни рядом с ним. Приезжие маги ничего не могли сказать про Клэри. Да, она - сумеречный охотник. Да, первые знаки нанесены недавно, но к магии молодости не прибегала. Теперь Валентин по-новому смотрел на Клэри. Словно ее лицо - вечномолодая маска, которую нужно сорвать, а существо за ней - разоблачить. А Себастьян... Брат искал общения с ней. Он интересовался Клэри сильнее, чем кем бы то ни было и, видит Бог, у девушки не раз и не два тянулись руки удушить его. Таким беззащитным она больше никогда не увидит Джонатана, и лишь страх перед Валентином и будущим вынуждал ее держаться. Мальчик провоцировал ее. Изображая детскую безмятежность, он бесцеремонно залезал к ней на колени и заставлял читать ему истории, написанные каким-то безумцем из Круга. Книжки, которые были написаны в назидание детям Круга. У Клэри дрожали пальцы, когда она читала вслух про убийства детей предателей, про ведьмины костры и Инквизицию, про гниющих в темноте Города Костей доблестных членов Круга. Джонатан же слушал с упоением, поглощая истории, как губка впитывает воду. Девушка не могла спокойно сидеть, когда на ней восседал Себастьян. Она чувствовала тепло ребенка, то, как он расслабленно лежит на ней, его дыхание. Клэри ненавидела, когда он заставлял ее чувствовать жалость к нему, и больше всего девушка боялась собственного желания защитить и его, не только Джейса. Она часто думала о Джейсе. Валентин говорил, что мальчику очень плохо без нее. Кажется, в день ее отъезда он нагрубил повару и побежал по дороге, ведущей из поместья. Позже, когда буйствующего Джейса заперли в кладовке, он уничтожил все запасы слив, лежащих на нижних полках: попросту съел их вместе с косточками. Слава Богу, до полки с мылом он не дотянулся. Однажды они с Себастьяном разбирали иностранные карточки. Мальчик уже свободно говорил по-французски и по-английски, а еще переводил с латыни. И эти карточки - просто притворство, Себастьян делал вид, что он нормальный ребенок. Он притворялся, однако Клэри видела презрительную гримасу его лица, когда мальчику подсовывали французский тест с простецкими выражениями типа: "Это собака", "это кошка", "это зеркало". "Это скука!" - кричал весь его вид, когда Клэри не выдержала. Она сшибла со стола коробку с карточками и, развернув ребенка к себе, изо всех сил затрясла его: - Хватит притворяться! - шипела она. - Ты маленький демон, хватит имитировать учебу! Это был срыв, и даже ребенок понимал. Клэри потрясенно остановилась, когда увидела... нет, не выражение победы в лице ребенка. Это был восторг и наслаждение ситуацией: Себастьян устремил к ней пылающие темным огнем глаза, он тянулся навстречу ее негативу, истерике. Это был его рай: страдания окружающих сильнее многих светлых эмоций. Кажется, тогда Клэри поняла, почему он хотел уничтожать и сеять боль: только так Джонатан чувствовал себя живым, ощущал текущую в его пустое тело энергию. Вот чего он хотел. - Ты милая, - прошептал он ей на прощание, когда Валентин все же решился вернуть Клэри домой. - Ты должна приехать еще. Я хочу еще. Валентин просветлел лицом, когда увидел хоть какие-то эмоции своего сына, сама же Клэри окаменела, по ее горлу вверх поднимался ком тошноты. Чудовищу понравилась добыча, даже в таком возрасте Себастьян уже был маленьким хищником, выбравшим в качестве жертвы Клэри. Он гарантированно запомнил ее, он знал, что она не стареет, поэтому в будущем в Идрисе так страстно интересовался Клэри. Единственное неизученное явление в его жизни.