Wild tonic in the rain

В некотором роде Джагхед никогда в это не верил. Ни то, чтобы он думал, что это все мистика или притворство — хотя, подождите, именно так он и думает. Просто телепатическая связь родственных душ кажется слишком уж невозможной, по его скромному мнению. Каждый раз, когда он смотрит телек и видит там одну из этих тошнотворно-сладких парочек, Джонс говорит себе, что все это прорепетировано заранее. Не было никаких научных доказательств тому, что телепатия реальна: никаких сканов мозга, которые показывают отличия активности мозга у людей с родственными душами и у тех, у кого их нет. Нет никаких отличий даже с теми, что за всю свою жизнь ни разу не услышали чужой голос в своей голове. Это все выдумки, вот что говорит себе Джагхед. Он всегда так говорит, начиная с семи лет, когда Реджи Мантла сказал, что его родственной душой вероятно окажется его собака. Сама мысль о родственных душах кажется ему смешной. *** Он сидит на надувном матрасе, в комнате Эндрюса, когда часы пробивают полночь. Арчи спит мертвецким сном, Фред, наверное, тоже. Бетти спит, она отправила ему смс: «Спокойной ночи и заранее с днем рождения» час или два назад. Так что Джагхед сейчас в полном одиночестве. Он перестает печатать и пытается очистить разум. Отрешается от истории, что он пишет и от посторонних мыслей. Отрешается от храпа Арчи и тиканья часов. Джонс очищает разум и фокусируется: ждет чего-то, что может заполнить пустоту. Он ждет каких-то слов, либо песен: лишь бы появилось хоть что-то. Джагхед чувствует торжество, когда не слышит ничего. Но на краткое мгновение он чувствует разочарование. Но быстро отмахивается от него, возвращаясь к написанию романа. *** Вечеринка по случаю его дня рождения оборачивается большей катастрофой, чем он ожидал: он разбивает костяшки о челюсть Чака, в ответ получая огромный синяк. Джагхед слышит крики Бетти, вой толпы и, в конце концов, его отец их разнимает. Было бы смешно, если бы это не была настоящая жизнь Джагхеда Джонса. Позже в закусочной он прижимает ладони Бетти к губам, целуя лунки, оставленные от ногтей, и его сердце пропускает удар. Не потому что он любит её, или по другой определенной причине. Джагхед сжимает её руки крепче и закрывает глаза, чтобы она не видела проблеска сомнения в его глазах. Он говорит себе, что нужно жить этим моментом и не обращать внимание на предательское ощущение в животе. Бетти Купер — не его родственная душа. *** Конечно, он не знает наверняка. Бетти родилась в январе, а миф гласит, что родственные души начинают слышать друг друга лишь когда им обоим исполнится шестнадцать. Что-то в стиле Стефани Майер, если бы Джагхеда спросили об этом. Но никто не спрашивает. Он продолжает встречаться с Бетти, держит её за руку, целует и утешает, когда она расстроена. Если Купер и догадывается о его сомнениях, то ничем себя не выдает. Он еще сильнее цепляется за свои отношения, когда его жизнь начинает рушиться. Когда отца сначала арестовывают, потом он признается в убийстве, а позже ему предъявляют обвинения — Джагхед цепляется за Бетти и её бесконечную преданность. Он боится её потерять, даже если это и плохо — использовать её. Каждый последующий день оседает камнем в его животе, и зачеркнутые дни в календаре подтверждают это. Но Джонс продолжает все игнорировать, хотя знает, что позже пожалеет об этом. Когда социальный работник пытается отправить его обратно на юг города, Фред борется из-за всех сил, чтобы он остался под крышей дома Эндрюсов. Мэри помогает ему в этом. Джагхеду интересно родственные ли они души и что было бы, если бы они были по разные стороны баррикад? Были ли какие-то скандальные передачи на эту тему? Мэри предоставляет судье показания свидетелей, несущие в себе одну простую мысль: Джагхеду будет безопаснее в их семье, чем на территории банды. Это почти предательство с его стороны. Нечестно обвинять Змеев, представлять из них каких-то злодеев, хотя они не больше чем пешки в чужой игре. Но в конце концов, это срабатывает. И это все, что его волнует. Судья думает, что незачем Джонсу возвращаться в трейлерный парк, когда есть Фред Эндрюс — добропорядочный гражданин. Пока оба мальчика находятся в хорошем состоянии, судья не видит причин почему Джагхед не может жить с Эндрюсами. В эту ночь они празднуют в Попс, и Джаг чувствует себя немного менее пустым, чем с момента своего дня рождения. *** Вероника начинает болтать о своем предстоящем дне рождения за две недели до него. Это не раздражает, но сильно утомляет. Особенно, когда Джагхеда втягивают помогать в организации. Ты помогаешь украсить всего одну вечеринку по случаю рождения ребенка, и теперь ты что-то вроде общественного работника. Джонс бормочет себе под нос, Бетти расстраивается, а Лодж лишь хохочет над ним: — Пропускаешь слишком много сериальных марафонов, Джаг? — насмехается она. Он закатывает глаза и делает вид, что кончики его ушей не горят. Если её ехидные комментарии вызывают у Бетти улыбки, то Джагхед готов слушать их каждый день. *** Утром двенадцатого декабря он просыпается от мысли, что не является его собственной. Дернувшись от неожиданности, Джагхед неудачно скатывается с матраса и ударяется носом о пол. Сконцентрировавшись на боли, он почти пропускает следующую мысль, прозвучавшую в его голове: «Какого хрена?» И черт бы его побрал, если Джонс не узнает этот голос. Он делает единственное, что ему остается: он отвечает: «Действительно какого хрена?!» *** По невысказанной вслух договоренности они решают встретиться в Попс через полчаса. Джагхед приходит первым, заказывает еду себе и Веронике, что диктует ему список в голове. Если Попу и кажется это странным, то он никак это не показывает. Джаг приносит свой ноутбук, но даже не включает его, вместо этого крадя вишню с молочного коктейля Лодж, пока ждет её. Звенит дверной колокольчик, а позже раздается стук каблуков о кафельный пол. Вероника скользит на стул напротив, и её щеки краснеют, когда она смотрит на него. — Итак, это случилось, — она берет свой стакан и хмурится из-за отсутствия вишни. — Теперь ты должен мне две. — Может Поп забыл. Лодж приподнимает бровь, и он не знает её ли это мысль или Джагхед просто читает это в её глазах. «Поп никогда не забывает». Джонс открывает рот, чтобы ответить, но понимает, что не знает, что сказать. К счастью Поп приносит тарелки, и он сразу же набрасывается на еду. Джагхед рад, что Вероника делает тоже самое, пусть и не так поспешно. — Мы должны поговорить об этом, — все же начинает она через пару минут. Он сглатывает: — Нет, не должны. Лодж вздыхает: — Джагхед, я знаю, что это не… идеально, но нам придется с этим разобраться, хорошо? — Мы с тобой даже не нравимся друг другу! Она скрещивает руки на груди: — Когда я такое говорила? Ты довольно приятный тип, Джагхед Джонс. Когда не ведешь себя, как невыносимый ребенок. — Я? Ребенок? — Я никогда не утверждала, что временами сама не веду себя так, — Лодж крадет у него с тарелки последнюю фри. — Покайся, что украл вишню. — Я не расстанусь с Бетти. — А я не расстанусь с Арчи, — кивает Вероника. У них обоих в головах проноситься чужое: «Пока». *** — Эй, чувак, где ты был? — спрашивает Арчи, облокачиваясь на кухонный стол, когда Джагхед возвращается домой. Он и Вероника особенно ничего не обсудили: лишь пару тихих (читай телепатических) реплик, что родственные души — полный отстой. — Прогулялся до Попс. «Гладко», — звенит голос Вероники в ушах. Арчи легко покупается на это: — Значит ты не голоден? — спрашивает он, медленно поднимаясь из-за стола. — Я могу приготовить яичницу. Джагхед усмехается, и что-то в его груди переворачивается: — Я не против. Вероника подозрительно замолкает на время завтрака, но его это раздражает. Теперь, когда он её не слышит, он не может не думать о времени, когда она еще не была в его голове. Не она сама, конечно. Просто без её голоса Джонс чувствует себя одиноким. «Ты не одинок. Я все еще здесь. Просто немного занята». Джагхед задыхается будто от удара. *** Вечеринка по случаю дня рождения Вероники — полная противоположность его собственной: тихая, веселая и немноголюдная. Что кажется странным, учитывая чей это день рождения. Но когда Джагхед открывает рот, чтобы это прокомментировать, Лодж бросает на него такой взгляд, что он не смеет ничего сказать (Арчи странно смотрит на него, но ничего не говорит). Бетти снова испекла пирог, но нет этой устрашающей песни и кучи свечек, как в свое время для него. В общем достаточно феерично, достаточно забавно. Несмотря на отсутствие родителей и наличие алкоголя, все было… прилично. — Давайте будем честны, — вдруг заявляет Вероника, обращая на себя всеобщее внимание. — Единственно причиной по которой день рождения Джагхеда обернулся катастрофой — присутствие на нем Шерил и Чака. Кстати, я правда пригласила Шерил, но она мне отказала, — объявляет она, поднося шампанское к губам. — Как мило с её стороны. Уши Джагхеда горят от смущения, и он решительно решает перестать сравнивать их дни рождения. Вероника улыбается, и он притворяется, что тепло в его животе вызвано шампанским, а никак, Боже упаси, не бабочками. *** — Джагги? Он размышляет, закрыв глаза и притворяясь спящим, но когда Бетти подходит ближе, на автомате их открывает: — Да, Беттс? — Ты… Ты же никого не слышишь? Джагхед быстро мигает: — Что? Нет, я же тебе говорил, — в голове тишина, а ложь, слетающая с губ, камнем падает в желудок. — Вероника кого-нибудь услышала? — спрашивает он с неподдельным интересом. Это срабатывает. — Она говорит, что нет, но я думаю, что она лжет. Каждый раз, она… — Бетти прикусывает губу, стараясь подобрать слова. — У неё стеклянный взгляд, будто она находится где-то в другом месте. Ты замечал это? Он пожимает плечами, и Купер усмехается. Она кажется умиротворенной: гладит его по щеке и награждает целомудренным поцелуем. Бетти ложится рядом — они все спят на полу, и засыпает. Джагхед не спит — ждет неизбежного. «Почему ты солгал?» «Что я по-твоему должен был ответить?» Он явственно слышит недовольство Вероники: «Ты лжешь ей». «Я думал мы согласились, что не позволим этому помешать нашим текущим отношениям». «Я не хотела об этом лгать», — возражает Вероника. «Лгунья». «Придурок». Джагхед вздыхает и все же признается: «Я не знаю, что ей сказать». «Она в любом случае узнает через пару недель». «Я знаю», — Джонс сглатывает стон, зарываясь лицом в подушку. — «Я знаю». «Мы — ужасные люди». «Может быть поэтому мы родственные души?» Её смех, настоящий и приглушенный звучит в паре футов от него, и Джагхед снова чувствует тепло. «Спокойной ночи», — спешно думает он и пытается понять передается ли ей еще и его беспокойство. «Передается», — отвечает Вероника. — «Но я не буду ни о чем спрашивать. Спокойной ночи, Джагхед».