***
Джеймс стоял облокотившись на корму и размышлял о чём-то своём, когда увидел Годфри на палубе и подозвал к себе. — Годдерс, ты в порядке? — С чего ты решил, что нет? — озадачился Годфри. — Снова притворяешься? — Джеймс осмотрел его с ног до головы. Женского платья на парне не было, — Можешь оставаться собой. — Спасибо, но, как-то сложно не помочь тебе в роли матроса, а в юбках мне на рею не взобраться, — улыбнулся Годфри. — Значит сомневаешься, — констатировал Джеймс, кивнув сам себе, будто подытоживая то, что он давно знал. Майкл решил не диспутировать на щекотливую тему, но подумав несколько секунд, ответил: — Знаешь, само женское платье для меня не важно. В нём я скрывал свою душу. Мне было комфортно в нём. Ты убедил в том, что здесь меня не осудят. Джеймс снова кивнул, будто знал каждый ответ друга наперёд. — Тебя что-то беспокоит? — в свою очередь спросил Годфри. Теперь, когда основная опасность их миновала, он стал говорить со старым товарищем на равных, как в дни их юности. — Зилфа… — произнёс Джеймс, зная, что Годфри отреагирует как обычно. — Я слышал… — вздохнул Майкл. — Утрата невосполнима. Неожиданно для него, Джеймс схватил Годфри за грудки. — Она жива!!! — крикнул он и, вглядевшись в недоверчивые глаза друга, резко отпустил. — Я знаю, что жива. Она прячется. — Или её прячут, — Годфри поправил свой аккуратно повязанный, чистый галстук, наблюдая, как Делейни снова отворачивается от него и облокачивается на борт корабля. Много лет они спали бок о бок на холодном, жестоком матрасе в семинарии морского дела Ост-Индской компании. Даже на детях они экономили. Естественно, два одиноких мальчика доверили друг другу всю свою душевную боль. Только Годфри скрыл от Джеймса один маленький секрет, о котором тот, как стало сейчас ясно, всегда догадывался. Годфри знал привязанность Делейни к своей сестрёнке. Болезненную, непонятную для многих, но не для мальчика, считающего себя девочкой. Майкл и Мэри, в семье Годфри родились близнецы. Два милых, пухленьких ангелочка. Они были неразлучны и радовали родителей своим артистизмом. Мэри хорошо рисовала, Майкл рифмовал слова в красивые четверостишья. Но случилась беда и Мэри утонула: играя на льду и провалившись в полынью. Спасавшего её брата едва успел ухватить за пальто гувернёр. С этого момента, одиннадцатилетний открытый для мира мальчик стал замкнут. Он больше не играл. Лишь смотрел в окно на злополучное озеро и чего-то ждал. Позже отец обнаружил его сидящим в одежде сестры на её застеленной кроватке. Годфри свято верил, что утонуть должен был он и не мог себе простить того, что живёт чужую жизнь. Депрессия маленького мальчика едва не обернулась катастрофой, когда он не найдя кружевного платья сестры, в камзоле и бриджах залез на крышу, чтобы взлететь на небо к сестре, которая больше не вернётся. Только конюх смог его оттуда стащить. Отец, уставший от истерик чувственного создания, выпорол его розгами. Продержал месяц взаперти и отправил сына учиться урокам мужественности в академию Королевского Морского Флота. Надеясь, что суровая жизнь образумит плаксивого мальчишку. Там изнеженный ребёнок совершенно потерял бы ориентиры, если бы не Делейни, у которого история была похуже. Да и сил смириться со смертью любимой матушки, обретением сводной сестры и полным безразличием родного отца, было поменьше, чем у тихого тщедушного Годфри. Так они и сдружились. Делясь горечью, обидами и чёрствыми пряниками. Майкл всегда понимал Джеймса без лишних слов. Постояв немного для приличия он удалился в свою каюту. Любезно выделенную ему из-за нестандартных предпочтений самим Делейни.***
Ворочаясь от кошмарных снов с бока на бок, Годфри, вдруг, почувствовал, как его безапелляционно прижали к стене. Он приоткрыл сонные глаза и увидел перед собой в робком освещении единственной свечи здоровенную, татуированную спину Делейни. Он не слишком удивился нахальству друга, но голым, тот к нему ещё под одеяло не залезал. Годфри деликатно постучал пальцем по плечу Делейни. На что тот только невнятно буркнул. Майкл вздохнул. — Снова ворожил с голым задом? Пойдут слухи похлеще прежних. — Здесь все свои, — поёжился Джеймс и стянул с друга последний кусок полотна одеяла. — Не могу её найти. Нигде. Но она жива. Я знаю. — А другая? — спросил Годфри пытаясь подавить зевоту. — Она же ранена. — Лорна? Я наложил ей на рану новую повязку. Выживет, — ответил Делейни. — Она влюблена в тебя, — полусонно улыбнулся Годфри. — А ты? — Джеймс повернул голову в его сторону, но разглядеть реакцию не мог. — Мы оба знаем… — проронил Майкл и, как мог, еле-еле, перевернулся в своём узком пространстве к стене. — Если только память о любви к тебе всё ещё будоражит мою душу. Но ты меня шантажировал… Ты коллекционируешь влюблённых в тебя словно бабочек на стене. Но я не умею жить приколотым булавкой. — Придётся, — проронил Делейни и звучно засопел, вяло пробираясь рукой к руке Годфри. Так они засыпали тогда, два отчаявшихся ребёнка, крепко сжимая пальцы друг друга и чувствуя себя в безопасности. Так они уснули и теперь, наплевав на всевозможные табу их общества и нуждаясь в поддержке.***
Аттикус выбился из сил пытаясь отыскать Делейни. Ему и в голову не пришло искать его в каюте другого мужчины. И тем не менее… Он вышел именно оттуда, кутаясь в простыню. Они переглянулись. — Что Лорна? — Мне некогда было спускаться к ним, — поморщился Аттикус. Джеймс снова приоткрыл дверь каюты Годфри и скомандовал: — Вставай, Годдерс, смени повязку Лорне. Проследи, чтобы остальные что-нибудь поели. — Слушаюсь, капитан, — раздался из каюты голос Майкла, который наконец мог раскинуться и потянуться в собственной потели. Аттикус покачал головой. — Не скажу, что не понимаю, что происходит, но тебя с ним никогда бы не представил. — Представь, полегчает, — оборвал его Джеймс и направился в трюм, где среди ритуальной «мишуры» валялась его одежда.***
Майкл поймал несколько косых взглядов Аттикуса пока занимался хозяйственными делами, в которых, надо признаться, мало что смыслил. Разорвав нижние юбки своего женского платья, он приготовил повязки и собрался идти к раненым, как Аттик преградил ему путь. — Всех ублажаешь? Как насчёт того, что я тебя прижму где-нибудь в тёмном уголке трюма? — Слишком увлёкся в своих фантазиях, — коготь Делейни крючком впился в его гортань, но не прорезал кожу. — Занимайся кораблём, это моя шлюха, понял. Годфри вскинул болезненно прищуренный взгляд на своего «благодетеля». Джеймс отпустил матроса, и так же не отрывал дерзкого взгляда от Годфри. Он изучал реакцию, произведённую его словами на друга, зная насколько сильно сейчас он оскорбил их невинные отношения. Но Майкл мгновенно «надел» маску смирения, сжал в руках импровизированные бинты и поспешил к раненым. Лорна не спала, когда он касаясь её тела длинными пальцами, принялся снимать окровавленную повязку. — Вы близки с Делейни? — произнесла она и он понял, что о них шепчутся все. Иначе как бы она узнала? — Да, мы были близкими друзьями в семинарии, — он старался не смотреть ей в глаза. — Его сестра прикрывалась родством, Вы — дружбой, — но он спал и с одной и с другим. — Я не намерен оправдываться, — слегка повысил голос, только, чтобы не разбудить обожженного, Годфри. — Считайте как хотите. Но мы с ним спим в одной постели с одиннадцати лет. Это намного глубже и эротичнее, чем-то, как Вы, вероятно, себе представляете мужскую любовь. — К сожалению для меня это табу, и представить совершенно невозможно, — улыбнулась она. — К сожалению? — рассмеялся Майкл. — У Вас был друг? — Да, у меня был мопс, его я могла назвать другом. — Ну вот, представьте, что для Делейни я просто мопс, без которого его одолевают демоны. Не туго? — он заботливо поправил свежую повязку. — Я бы тоже хотела такого друга, — произнесла женщина и попросила его наклониться ухом, чтобы она смогла ему что-то прошептать. Годфри стал на колени и не успел склониться над Лорной, как она его поцеловала. Неумело, но горячо, как будто ловила с губ нектар своего возлюбленного Джеймса. Майкл, сам будучи в душе женщиной, даже не подумал грубо оттолкнуть её. Он не раз услаждал девушек борделя, больше половины, которых в силу ненависти к профессии стали лесбиянками. За таким двусмысленным занятием и застал их тот, кто спровоцировал этот поступок двух любящих его людей. — Рад, что рана не смертельна, — произнёс он, заставив Годфри содрогнуться от голоса Делейни. Майкл вскочил с колен и в смятении переступал с ноги на ногу. — Не смертельна. Мистер Годфри очень заботлив, — кокетливо ответила Лорна. — Видел, — буркнул Джеймс и жестом руки господина велел Майклу уйти.***
Когда они снова столкнулись на палубе, Годфри сматывал верёвки. Джеймс приостановился, наблюдая за его занятием. Чувствовалось, что он нуждается в дружеской беседе. Годдерс остановился и посмотрел прямо другу в глаза. — Ты снова обманул всех, — выпалил он. — Я определил наш курс по звёздам. Мы не плывём на твою землю. — Мы пойдём к ней позже. — У тебя на борту умирающие и головорезы. Свобода дала течь? — Ты свободен думать, что пожелаешь… — Но ты конкретно обозначил меня для всех здесь своей шлюхой. На такую свободу я и не рассчитывал. В следующий раз, когда тебе станет страшно и одиноко бери с собой кошель. Шлюхам принято платить. Джеймс тяжело посмотрел на друга. Порылся в нагрудном кармане и, зажав в его ладони небольшой алмаз, удалился. Годфри разжал руку и обомлел. Так дорого его ещё никто не покупал.***
Годфри нашёл его в каюте капитана,. — Могу я войти? — спросил секретарь — Ты уже вошёл, — произнёс Джеймс. Майкл положил алмаз перед ним на столик и отступил на шаг к двери. Пока Годфри говорил, Делейни медленно продвигался в его сторону. Ближе и ближе, как хищный большой кот. — Знаешь, Джеймс, я не нуждался в деньгах и не ради них проводил время в борделе. Меня там понимали… отчасти. Никто не судил за «причуды». Я мог себе позволить не продаваться за многие услуги, что мне не по зубам. Есть много вещей, на которые я не способен. И с тебя я не стану брать ничего. Боюсь, я не смогу оправдать твоих надежд даже в память о своей детской влюблённости. Джеймс приблизился настолько, что Годдерс чувствовал его дыхание на своём лице. — Тогда заткни свой грязный рот раз и навсегда, — рыкнул он. — Или я его заткну С этими словами Делейни резким движением схватил его за затылок своей крепкой рукой и рывком прижал его губы к своему рту. Его поцелуй можно смело счесть за издёвку, но Майкл привык к подобным выходкам и расслабился. Скольким клиентам ему приходилось подчиняться в подобных случаях, он и счёт потерял. Неуверенные в своих предпочтениях мужланы боялись себе сознаться, настолько сильно желают его и старательно вымещали свою слабость. А он наслаждался триумфом. Но с Джеймсом всё было иначе. Поцелуй постепенно стал нежным и сошёл на нет. Годфри отстранился и смущённо тронул пальцами исколотые щетиной губы. — Не стоит этого больше повторять, — произнёс он и ушёл из капитанской рубки. С некоторых пор быть нужным для беспомощных ему нравилось больше, чем теребить яйца других мужиков.***
Когда он смачивал обожженные губы химика, к нему подошел мальчик и протянул парик. — Твоё? — Да, — улыбнулся Годфри. — Гадость, твои волосы лучше. — Вероятно ты прав. — Можно выбросить это в море? — Валяй. Мальчик побежал на палубу. — Он похож на отца, — прошептал себе под нос Годфри. — Больше на тебя, — пробормотал раненный, и Майкл принял его слова за бред. Химик застонал от боли. Годфри испуганно отдёрнул руку. — Боже, если не здесь адские муки, то где он этот Ад? — пробормотал он. — В душе, — закашлялся несчастный. — Эй, — окликнул Майкла Аттик, когда тот стирал окровавленные бинты и под палящим солнцем был вынужден засучить рукава батистовой рубашки и остаться в одних бриджах, позволив матросам разглядывать свои лодыжки. — Неужто такие волосатые ноги могли кого-то соблазнить, выглядывая из-под оборочек юбок. — Ну уж раз ты сейчас их приметил, то явно могли приглянуться и другим, — огрызнулся Годфри и выплеснул Аттику под ноги мыльную воду прямо на палубе. Наёмник узнал всю подноготную Годфри от юной шлюхи, что была с ними на борту. Джеймсу снова пришлось вмешаться. Он оттолкнул на место взбеленившегося от ярости матроса, а Годфри смерил уничтожающим взглядом. — Вот уж воистину баба на корабле, — сквозь зубы процедил он. — Твои матросы смотрят не на них, спешу заметить, — многозначительно склонил голову набок Годфри. — Ты обещал, что здесь мне можно будет не скрываться. Я понимаю, что назвав меня своей шлюхой ты думал защитить. Но, как видишь, это имеет обратный результат и лишь распалило аппетиты некоторых мужеложцев. — Я не мужеложец, проклятый говномёс! — взревел Аттик. — Довольно склок! В следующий раз свяжу вас вместе и брошу за борт, — рявкнул Делейни и поднялся на капитанский мостик. — Ну смотри у меня! — сунул кулак в нос Майклу Аттик перед тем как пойти заняться парусами. Весь день Годфри работал то на палубе со снастями, то с женщинами. Почувствовав жуткую усталость, он заперся у себя в каюте. На этот раз на несколько засовов. Обидные шуточки дружков Делейни его утомили настолько, что он пожалел о своей авантюре плыть в Нутку. » В чём смысл? Если для всех я буду отвратительным созданием, женоподобным, непонятным и теперь уж точно без средств к существованию. Зря вернул Джеймсу алмаз…» — за такими раздумьями Годфри сморило в сон. В это время Делейни в трюме корабля вновь совершал ритуал, пытаясь отыскать Зилфу. Он раскинул атрибуты ритуала, начертил на полу знаки и окунулся в нижние миры. Среди мёртвых он снова её увидел, но приметил нечто странное. Годфри. Джеймс мгновенно оказался в его каюте. Для него было привычным бродить, откинув земную оболочку. Приблизившись к постели приятеля, он удивился. Как мог живой быть мёртвым? Но приглядевшись он понял. Это была Годдерс. Жутко схожая, но женственная, неупокоенная, из-за того что брат не желал отпустить её из своего сердца. Джеймс уже давно не удивлялся тому что «видел». И теперь он, наконец, рассмотрел истинную суть Майкла. Его девушку-близнеца. Как осудить теперь его и за что? Но Делейни никогда не спешил с осуждением. У каждого человеческого поступка есть своя причина. Она не видна порой даже ему самому, но она есть. Годдерс посапывала, высунув изящную ступню с высоким подъёмом из-под одеяла и подсунув ладошку под щеку. «А ты хороша, Годдерс… Говоришь была влюблена в меня?» Он влез на постель и стянул одеяло. Девушка не шелохнулась. Они были очень схожи. Брат и сестра. Но девушка имела миниатюрную точёную фигурку, небольшую грудь и округлое личико, с более глубокими ямочками на щеках. Глаза её были по-прежнему закрыты. Естественно, Годфри не мог «видеть"потусторонние миры в отличии от Зилфы. Однако ощутить ему придётся. Делейни так решил. Джеймс, изголодавшийся по Зилфе, желая отомстить за гордыню Годфри задрал ночную рубаху спящей и раздвинул ножки. В этом мире там не было члена Майкла, было лоно Годдерс. Делейни коснулся руками внутренней стороны её бёдер. Девушка вздохнула и резко распахнула глаза. На него будто уставился сам Майкл, одно и то же у этих двоих — был только взгляд. Она испуганно подскочила, поджав ноги, но Джеймс снова подмял её под себя и насильно, без прелюдий вошёл удивившись ощущению её девственной чистоты. Тело Годдерс ответило ему, податливо вздрогнув. Но руками она всё ещё пыталась хлестать его по лицу, издавая хриплые стоны. Делейни не прерывал своих дерзких движений пока девушка в экстазе совсем не обмякла..... Утром Делейни, начисто забыв о том, что изнасиловал друга в образе его сестры удивился тому, что тот избегает смотреть ему в глаза. Встретив Майкла на палубе он дёрнул его за рукав. — Аттик? Я его задушил бы, но кто будет вести корабль? — Джеймс решил, что беспокойство вызвано поддразниваниями. — Не Аттикус, — Годфри было неловко, но он сказал прямо. — Ты… Делейни вспомнил прошлую ночь и мысленно ухмыльнулся. Видение было реалистичным. О да, он это умел. — Я видел тебя в своём сне, — наконец, Майкл решился взглянуть в глаза Джеймса. — Только не говори, что… — Разве не о том ты всегда мечтал? В чём проблема? — Джеймс хлопнул его по плечу. — Ты меня бросишь. Я знаю, тебе надоест и ты меня оставишь, — прерывисто выдохнул из себя Годфри. — Лорна хороша собой. Вернётся Зилфа, любая другая… — Ты всегда был слезливой курицей, Годдерс. Ещё в школе. Давай уже становись мужиком. Делейни ушёл, Годфри остался наедине со своими беспокойными мыслями. Он чувствовал, что связь с Джеймсом погубит его. Но он ничего с собой уже не мог поделать.