Луи видел, как поезд набирает обороты, издавая гудение и выпуская пар. Он поднял пыль высоко над землей и легкий ветерок коснулся покрасневших щек мальчика. Тот еще долго смотрел в след уезжающему, думая о Гарри и о своем решении.
Луи не был уверен в нем, точнее, не уверен сейчас, когда его сердце буквально растоптали красными и слезящимися глазами Гарри: как он испуганно смотрел, и как сильно был встревожен. Мальчик хотел на прощание обнять немца, может, оставить быстрый поцелуй на скулах мужчины, где красовались маленькие побелевшие шрамы и свежие ранки. Все это заставляло Луи стоять на месте, он будто ждал, что поезд остановится и ему удастся вернуться.
Развернувшись на пятках и опустив голову, он снова пошагал к порту, по дороге пиная камушки. Луи никому не смотрел в глаза и не отвечал на вопросы. Он только взобрался на катер, отвязывая трос и поднимая груз. Поднял паруса, и, стараясь не оборачиваться, встал за штурвал, выкручивая руль в нужном направлении.
Порывшись по ящикам, он нашел стопку пожелтевших листов, перьевую ручку и чернильницу. Ему казалось, что он вовсе забыл как писать, или его руки, предатели, дрожали от мысли о том, что он и правда прощается с Гарри таким способом.
Черные кляксы отпечатывались на ладонях и Луи нелепо размазывал их по листу, нервничая.
Спустя некоторое время, он аккуратно сложил конверт и спрятал его в кармане на груди и снова встал за штурвал, из окна вглядываясь в темнеющее небо и как первые звездочки появляются на нем. Луи видел, как суда, с сотнями или тысячами солдат плывут по направлению в Дувр и с улыбкой махал им, искренне радуясь.
Поутру он прибыл в Дюнкерк, где его все так же встретил Капитан, задавая неловкие вопросы, но получая короткие ответы, который почти ничего не значили.
— Я не смог бежать отсюда достойно. — единственная правда слетевшая с уст Луи.
Он отправился на границу, где встретил всего трех парней, один из которых француз, а другой был ранен. Единственный, кто мог помочь Луи — был Мартин. Ему было двадцать пять и он тоже вернулся в Дюнкерк, но для того, чтобы спасти свою сестру.
Еще тысячи англичан находились в окружении, но все они были в тяжелом положении и искали выхода совершенно другими путями. Город и вовсе опустел: слышен был только мотор истребителя, гром где-то вдали взрывающихся мин, редкие выстрелы в сторону их укрытия. Кажется, даже сами немцы отчаялись и решили покинуть набережную.
Когда солнце уже садилось, Луи и Мартин пошли по разрушенным домам, в поисках своих, но нарвались только на неприятности: им снова пришлось прятаться за развалинами, потому что мальчики так и не нашли патроны. Но Луи удалось вспомнить где находится тот сарай и что там есть немного удобств, и там точно были лишние патроны, которые шатен случайно откопал в самом углу.
Долго идти не пришлось, да и в этом случае им невероятно повезло, потому что помещение было пустым, ни одной души: им удалось досыта напиться воды и пополнить свои запасы.
Дождавшись утра, они снова отправились в путь, по дороге только встречая гниющие трупы и глубокие ямы. А все, что осталось от прекрасного города — это руины, до отвала набитыми скелетами. Все же, Луи должна пугать смерть, но он видит и ощущает ее, поэтому, смерть кажется ему одним из способов отдыха и как одно из вознаграждений за все труды.
Так он думал, пока не ступил на мину. Чертову мину. Он так бы и не понял, пока не опустил голову, замечая под своей подошвой то, что скоро его убьет. Он замечает испуганное лицо Марти, тот тянет руку Луи, крепко сжимая ее и опуская, медленно отходя назад, смотря под ноги.
— Все, что я сделал — это нагрубил Капитану, напился воды и не сказал «прощай» Гарри, — нервно выдыхает шатен. — Я заслужил эту смерть больше, чем кто-либо… — он просовывает руку в карман на груди. — Это письмо, Марти. Прошу, я умоляю тебя, доставь его Гарри. Он, скорее всего, в Чешире. Гарри… — протягивает руку и кидает конверт на землю, отворачиваясь, его голос дрожит и он смущается. — Стайлс. А теперь беги.
Мартин быстро кивает и бежит прочь что есть силы, спустя некоторое время слыша взрыв. Он не оборачивается, только жмурит глаза, стараясь не представлять то, что произошло за его спиной.
***
1947
Парень неуверенно стучится в дверь, ожидая, когда ему откроют. Его руки трясутся от нервов и нехватки никотина, осторожно оглядываясь по сторонам и бросая свой взгляд на зашторенные окна невзрачного домика.
Дверь открывает Гарри: его волосы все также короткие, глаза красные и поникшие, на бледном лице шрамы-узоры, улыбка, кажется, давно не появлялась на его лице и он с упреком смотрит на пришедшего.
— Вы Гарри Стайлс? — спрашивает Мартин и получает в ответ медленный кивок. — Мне удалось встретиться с Луи в Дюнкерке, еще в сороковом.
Немец шагнул назад, пытаясь найти опору, хватаясь за дверь. Его колени начали дрожать.
— Он просил передать вам это письмо. — парен протягивает конверт мужчине и тот открывает его, долго всматриваясь в текст и качая головой.
Ноги его вовсе подкосились и он не сдержал громкий всхлип, поднимая свой взгляд на Марти.
— Мне очень жаль, Гарри. Луи был замечательным парнем.
— Я знаю… — отвечает Гарри и видит, как пришедший разворачивается и покидает дом Гарри, оставляя его сидеть у двери и дрожать всем телом, вспоминая то, как мало времени судьба им дала на любовь.
Здравствуй, Гарри! Я не знаю, сможешь ли ты это прочесть, но, надеюсь, рядом кто-то будет, кто тебе в этом поможет.
Если ты читаешь это письмо, мне очень жаль. Я не желал прощаться с тобой, будь то словами или письмом. Я хотел бы сидеть напротив тебя в поезде, видеть в отражении окна твое спокойное лицо. Но пред своими глазами я вижу только то, как дрожат твои губы и слезятся твои глаза. Мне очень жаль, что я поступил так, но по-другому я и не мог.
К сожалению, все мои мысли только о том, что я бежал, не пытаясь защитить себя или тех,
кто и вправду попал в беду. Не смогу спокойно спать, зная, что там, в Дюнкерке, еще есть те, кто ищет помощи, но натыкается только на мины. Если я умру там, на Французской земле, я буду тем, кто вернулся. Я такой глупец, прости.
Увидев тебя, я возненавидел, но затем, моя ярость превращалась во что-то более теплое и приятное, что в первые секунды испугало меня, но потом я понял, что мне нравится это. Когда ты пал предо мною, когда ты скулил от боли, я осознал, как сильно хочу помочь тебе и как сильно я хочу остановить эту проклятую войну! Как много людей теряют тех, кого любят?
Я сильно надеюсь, что ты будешь счастлив, и будешь помнить меня как того самого дурака, что променял твою счастливую улыбку на твои же слезы. Ты будешь помнить меня как того самого 16-ти летнего парня, который, кажется, влюбился. И прости за это.
Навсегда в моем сердце,
Искренне твой Луи.
