Антреприза тьмы

      Я очнулся в тёмной комнате. Попытался пошевелиться. Нет… С трудом получилось повернуть голову. Поднять руку. Пальцы дрожали, но всё же нехотя оторвались от постели на несколько сантиметров. Уже лучше. Я чувствовал себя новообращённым, который только учится управлять своим телом. Отвратительно…       Когда я облизал губы, то понял, что на них кровь. Я помнил этот вкус… Думать было невероятно сложно. Подняться, сесть на кровати. Попытаться вдохнуть. Лёгкие расправились, и я тут же закашлялся, сплёвывая кровь прямо на ковёр. Встать. Найти кого-нибудь. Почему я один?       Когда я смог здраво мыслить, я уже шёл по коридору, держась от слабости за стену. Мой костюм был изумрудным с серебром. Портреты со стен внимательно смотрели на меня, словно упрекая за что-то. Я стёр каплю крови с подбородка, встряхнул головой. Шум Сумрачного зала был всё ближе.       Я уже полностью овладел собой, когда скользнул в приоткрытые двери и схватил первый попавшийся бокал с кровью, осушив его залпом. Голод только обострился. Казалось, что-то произошло. Я предпочёл слиться с тенями у колонн. Никто не обратил на меня особого внимания, просто удивлённо покосились.       — Отпустите меня, сейчас же! — Толчок.       Я вскрикнул от резкой боли в висках, неосознанно дёрнув рукой к голове. Воспоминания?.. Что случилось? Балкон, Ката, вопросы… Она столкнула меня. Нет, сначала начала падать, а потом воспользовалась моим положением…       — Что с ним? — На грани истерики.       — Я не обязан перед вами отчитываться, фройляйн. — Твёрдо. Нет. Боится. Не показывает.       — Он умирает!       Щелчок двери.       — Что вы делаете, граф?!       — Спасаю его жизнь. Вон отсюда!       Отец… Спас меня? Музыка затихла, и вампиры заинтересованно потянулись к лестнице, где стояли Михаэль, Герберт и Ката. Я непроизвольно сжал кулаки. Лицо графа было ещё бледнее обычного и напоминало маску. Герберт выглядел лучше, но по ходившим туда-сюда желвакам было видно, что он с трудом держит себя в руках. Девушка же была на грани обморока, упасть ей не давали только фон Кролоки. Я отбросил мешающуюся чёлку с глаз и потрясённо замер. С каких пор у меня длинные волосы? Ещё и серебристые!       — Дорогие гости, надеюсь, вам нравится этот вечер, — прозвучал голос графа в наступившей тишине.       Основная часть бала уже началась! Я попытался было потянуться мыслями к Герберту, но не смог этого сделать. Только сейчас я осознал, что на ментальном уровне стоит гробовая тишина. Будто я оказался под непроницаемым колпаком. Обычно вампиры закрывали только часть мыслей, ставить блок на всё считалось неуважением и дурным тоном. Но сейчас я, стараясь уловить хоть что-то, не слышал ничего. И боль в висках с каждой секундой, с каждой попыткой становилась всё невыносимее.       Вынырнув из мыслей, я отстранённо взглянул на Фабо, бросившегося к дочери и перехваченного Гербертом. Его судьба меня не волновала. А вот где была Шани? При этой мысли в нос ударил запах крови, от которого я едва сдержал стон. Много свежей крови. Выпей… — шептало голодное животное внутри меня, подняв голову и злобно оскалившись. Лишь самоконтроль не позволил мне выдвинуть клыки и впиться в ближайшего человека.       По залу разнёсся аромат свежей тёплой крови. Я, повернувшись в сторону графа, заметил, как тот аккуратно вытер рот платком и оскалил ставшие розовыми клыки.       — Дамы и господа, да начнется пир!       Дальше было много крови. Голова кружилась от запахов и звуков. Голод отчаянно боролся с самоконтролем, и я просто прислонился спиной к колонне, глядя на вакханалию.       — …йорг! Хансйорг! — пробился через этот ад женский голос. Шани.       Я кинулся в ту сторону. Девушка нашлась недалеко от центра зала. По её щекам стекали слёзы, она лихорадочно оглядывалась по сторонам, боясь нападения.       — Шани! — крикнул я. Она поначалу не узнала меня, но, вглядевшись в лицо, подбежала, упав в мои объятия.       — Ханс… Что с тобой? Что происходит? — её голос дрожал, а пальцы вцепились в предплечья.       — Не знаю… Мы должны уйти, — подал я гениальную мысль. — Через ход для музыкантов.       — Да, пойдём скорее! — воскликнула она.       Но в паре десятков шагов от потайным ходом, рядом с которым была сооружена сцена для музыкантов, я утонул в его мыслях, широко раскинувшихся вокруг него. Боль, отчаяние, вина… Он думал, что я умер?.. Застонав, я упал на пол, не справляясь с потоком эмоций.       — Ханс, что с тобой? — Шани опустилась передо мной на колени, поднимая лицо.       — Прости меня, — коротко отозвался я и сделал рывок вперёд, просукив нежную кожу на шее.       Острое удовольствие мгновенно растеклось по телу. Наверное, люди бы сравнили это с оазисом в пустыне, где можно найти чистую холодную воду и окунуться в неё после нескольких дней пути. Я прижал Шани ближе, сжимая руку на её талии и ловя ушами её слабеющее дыхание. Мир сузился до них двоих и будто замедлился бег времени.       — Ханс… — с трудом прошептала девушка. — Что… ты делаешь?       — То, что хотел давно, — проведя языком по шее, отозвался я.       Слюна вампиров приостанавливала кровь, частично закупоривая место укуса. Я пытался отдышаться. Боль в висках почти исчезла. Вновь прильнув к Шани, уже медленнее и почти бережно, я почувствовал, как сила наполняет мышцы, проясняет разум. И возвращает воспоминания. В мозгу стучала лишь одна мысль: заставить Кату страдать, долго и очень болезненно.       Неожиданно на плечо легла тяжёлая рука, сжимая. Я, вновь лизнув укус, расслабил руки, позволив телу упасть на пол. Моё тело, привыкшее к подобию жизни, глубоко вздохнуло, и я медленно обернулся, чувствуя, как светлые волосы становятся короче и темнеют. Михаэль смотрел на меня сверху вниз с полнейшим недоумением на лице, отступив на шар       — Отец, — хрипло поприветствовал его я, наклонив голову.       — Сын… — выдохнул Кролок, опустившись на колени. Сильные руки плотным кольцом тут же сомкнулись за спиной, крепко обнимая. Я инстинктивно вскинул руки, зарываясь ими в вороную шевелюру и прижался к отцу, слегка подрагивая.       — Отец, я жив. Всё в порядке, вы меня спасли… Пожалуйста, Михаэль… встаньте, — последнее я произнес почти шепотом.       Михаэль при мне никогда не был таким… уязвимым, и я не знал, как реагировать на эту его новую сторону. Мои мысли затопило чувство счастья, исходившее от отца, и я едва смог дышать от его силы.       Ослабив хватку рук, он отстранился, но на ноги не встал.       — Я думал о самом худшем… — признался граф, не отрывая взгляда от моего лица. Я сглотнул.       — Я… слышал, как ты волновался. Мне было больно. Но сейчас всё уже в прошлом, — я бросил взгляд на умирающую Шани, которая едва дышала. — Мы хотели распить её, помнится. Будешь?       Отец бросил взгляд на мою «невесту». От аромата её крови у него непроизвольно удлинились клыки.       — Пожалуй, я с удовольствием приму твое предложение, Хансйорг, — переведя глаза на меня, граф улыбнулся, обнажая удлинившиеся клыки.       Я сдвинулся в сторону, давая путь отцу. Шани, цепляясь за остатки сознания, с трудом открыла глаза, встречаясь взглядом со старшим фон Кролоком, который ласково провёл по ее щеке.       — Михаэль… — прошептала она, испуганно вцепившись в край его плаща. — По… Пожалуйста, спасите…       — Дитя, тебе уже никто не поможет, — его пальцы аккуратно, почти нежно обхватили её подбородок, поворачивая голову набок.       Отец медленно склонился над девушкой и вонзил клыки чуть ниже моего укуса. От этого зрелища я невольно сглотнул. Вампирская натура отца была… восхитительна. Жадный, подчиняющий, он завораживал.       — Должен отметить, что кровь этой прекрасной девы — редкий деликатес, — отец поднялся на ноги, скользнув по губам чёрным шёлковым платком. Я поклонился, судорожно выстраивая блоки на мысли. — Мне приятно, что моя кровь так хорошо повлияла на тебя, что ты на какое-то время смог сменить внешность.       — Это твоя особая способность? — я действительно был удивлён.       — Да. Правда, она отнимает много сил, поэтому я почти ею не пользуюсь.       — Это многое объясняет… — пробормотал я. — Что ж, думаю, скоро всё закончится. Что мы будем делать с Молнарами, отец?       — Должен признаться, я ещё не определился с назначением Фабо на сегодняшний бал, — задумчиво протянул он. — Есть идеи?       Я хмыкнул. Разделаться с этими людьми и самому выбрать способ…       — Думаю, есть идея… Нужно найти Герберта, — я переслал ему картинку в мыслях, и отец довольно улыбнулся, одобряя идею.       — Искать его нет необходимости. Следуй за мной, — плавно махнув ладонью, он направился к центру Сумеречного зала.       Я с грустью оглянулся по сторонам. Кладбищенские вампиры были неопрятны как внешне, так и по манерам. После бала в зале опять придётся проводить генеральную уборку…       Впереди показалась светлая макушка Герберта. Он всё ещё удерживал Фабо и не присоединялся к празднеству, глядя на происходящее сверху вниз. Неподалёку, у ступеней лежала Ката, на которую уже начал действовать вампирский яд, судя по судорогам и учащённому дыханию.       Стоило нам приблизиться, Герберт взглянул на нас и опешил.       — Ханс, — на устах расцвела улыбка, он усмехнулся и подмигнул, посылая в мыслях волну тепла и волнения.       Я в несколько шагов преодолел разделяющее нас расстояние и, схватив за подбородок, смял губы поцелуем.       — Я уже думал, что не увижу тебя, братец, — лизнув его нижнюю губу, я отстранился, лукаво смотря в голубые глаза.       Он опешил, едва не выпустив своего пленника. В глазах читалось смешение озадаченности, облегчения и нетерпения. Собрав все свои самые приличные мысли в кучу, он всё же выдал короткое:       — Я тоже.       Отец, безмолвно наблюдавший за этой сценой, покачал головой. Да, он знал о наших с Гером отношениях, но никогда не видел их проявлений. Что ж, неудавшаяся смерть странно повлияла на меня. Слишком много крови и эйфории вокруг, которую я не мог контролировать полностью.       — Герберт, Хансйорг предложил заманчивую перспективу, касающуюся почтенного герра Молнара. Её превращение происходит довольно быстро, а новообращенному вампиру необходима кровь. Ввиду того, что почти вся живая часть наших гостей сейчас немного занята, герр Молнар может помочь своей дочери избавиться от нестерпимой боли.       — Да. Самый действенный способ избавления от жажды — свежая кровь, — кивнул я, заложив руки за спину и неспешно подойдя к Кате. Она явно страдала, и это радовало меня.       Без особых церемоний я схватил её за шею, отчего она вцепилась в мою руку, пытаясь сделать вдох. Но у меня был большой опыт общения с новообращёнными, поэтому эти попытки меня лишь забавляли. Я с удовольствием бросил её к ногам отца и наступил на живот, не давая двигаться и наслаждаясь стонами боли.       — Думаю, герр Молнар понял, что он должен сделать, — я поймал его паникующий взгляд и склонил голову набок, улыбаясь. Граф кивнул Герберту, и тот отпустил мужчину.       Стоило ему подползти к дочери, я отошёл от них. Исход всегда один и тот же.       «Они заслужили», — прозвучал в голове голос брата, когда тот подошёл к нам ближе.       «Да», — просто отозвался фон Кролок-старший, нерушимой скалой стоя за нашими спинами.       Тем временем превращение почти закончилось. Ката замерла. Ненадолго, впрочем.       — Папа. Мне так плохо… — захныкала девушка, по-детски сморщив курносый носик.       Один точный выпад — и острые клыки попали в артерию. Вампирша начала последнюю стадию превращения, становясь сильнее. Правда, хорошо управлять своим телом она научится только через несколько дней, сейчас Ката действовала на рефлексах.       Через несколько часов, когда все гости разошлись по своим комнатам, а зал постепенно начали прибирать, я вздохнул. Михаэль и Герберт удивлённо взглянули на меня.       — Вспомнил, что нам ещё Габриэллу искать надо, — протянул я, зевая.       — Да, её внезапный отъезд был неприятен, — согласился отец.       — Поддельный паспорт, рейс со множеством пересадок, смена имиджа, — начал перечислять Герберт, какое-то время увлекавшийся детективами и шпионскими боевиками.       За моей спиной раздалось покашливание. Алан, выглядевший одновременно смущённо и самодовольно, кивнул графу и Герберту.       — На самом деле, это не проблема, господа.       И он показал экран смартфона, на котором светилась карта с ярко-красной точкой. Фон Кролоки одинаково плотоядно усмехнулись. Ближайшие недели и месяцы обещали быть интересными.