Fortuity

В маленьком окне на втором этаже полыхнуло серебром: Джейс встал с кресла и подошел к кровати Клэри. С крыши многоэтажки прямо напротив Нью-Йоркского Института открывался просто превосходный обзор на его обитателей в окнах. Если ты обладаешь отличным зрением, конечно. У Джонатана зрение было хоть куда. У Себастьяна, кстати, тоже было отличное зрение. В мгновения перед своей смертью он точно сумел различить лицо своего убийцы даже в полумраке. Джонатан отвернулся от окна, изо всех сил сдерживая себя от того, чтобы вновь развернуться и с мазохистским наслаждением наблюдать за происходящим в комнате. Он вынул из глубокого кармана плаща мобильник и набрал отца; пальцы у него снова дрожали. Этот тремор сопровождал его всякий раз, стоило ему приблизиться к Джейсу и Клэри. Эту закономерность он уловил совсем недавно, и она вовсе не приносила ему удовольствия. Послышался щелчок переадресации, и Джонатан услышал знакомый ледяной тон: — Я слушаю. — Я знаю, что номер одноразовый, но тебе нужно выслушать меня, — торопливо проговорил Джонатан. — Я сделал все, как ты велел в том случае, если Кларисса и Джонатан не поддадутся моей власти, и она сделала это! Она создала новую руну! В трубке повисло молчание, а затем отец произнес: — Они не были мертвы? — Нет, но на грани смерти, ни одна Иратце не смогла бы их вытащить с того света! И она создала новую руну, она спасла их! Руна потребовала ее сил, но… — Ты запомнил рисунок? — перебил его Валентин. — Я запомнил его в точности и испробовал, но она не сработала. Похоже, власть над рунами такого уровня есть только у нее. Валентин опять помолчал, а потом отрывисто произнес: — Приведи ее в Город завтра. И Джонатана. Остальных убей. Он повесил трубку, и телефон испустил несколько прощальных гудков. Джонатан криво ухмыльнулся, сунул телефон в карман и быстро глянул в окно. Он видел спину Джейса в синей футболке и тонкие белые руки Клэри, обвившие его шею. Дрожь снова прокатилась по кончикам пальцев, но он только скрипнул зубами, перекинул ноги через карниз и спрыгнул. Подул ветер, относя седые волосы со лба мужчины, который будто полусидел на крыше, прижавшись лицом к кирпичу. По щекам разлилась мертвенная серость, а руки, шея и лицо были испещрены черными одинаковыми символами. Кое-где инструмент прорвал кожу до крови. Еще один порыв ветра потревожил черного ворона на карнизе. Он взмахнул крыльями и спланировал хозяину на плечо, вонзая когти в мертвую плоть.