16 сентября, 20:25. POV Минсок.
Я просыпаюсь, глаза режет от яркого света, а за окном уже темно. Голова трещит по швам. Меня очень сильно мутит, но, собравшись с силами, я приподнимаюсь и оглядываюсь. Комната. Нет, палата в больнице. Вижу вокруг только 3 койки и все они пусты. Не найдя Чена, начинаю очень сильно нервничать, от чего голова ещё сильнее раскалывается. Но, несмотря ни на что, беру себя в руки и пытаюсь встать. Первая попытка оказалась провальной, как и вторая, но после третьей я уже уверенно стоял на ногах. После чего я побрёл в коридор. Смотрю налево и вижу окно, поворачиваю голову направо и вижу в конце этого длинного коридора стойку регистратуры. И вот я быстрым шагом направляюсь в её сторону, почти бегу, спотыкаясь. Подлетаю к стойке и пытаюсь восстановить дыхание, а из-за стойки на меня смотрит девушка лет 25. — Зачем вы встали с кровати?! – с шокированным лицом, говорила она. — Чондэ, Чон-дэ где? Где Ким Чондэ? Где? – спрашиваю я у медсестры. — Что? Сейчас посмотрю в какой он палате,– она замолчала на минуту, проверяя списки пациентов. — А вы знаете, Ким Чондэ не числится среди пациентов. Но, но… – она замолкла на пару секунд. — Ну, что? Говорите уже,– протараторил я. — Такое имя есть в списке среди п-погибших на мосту Инчхон-тэгё,– заикаясь, на выдохе сказала она. Внутри что-то оборвалось. Я забыл, как дышать, ноги подкосились, и я упал на пол прямо возле этой стойки. В глазах потемнело, слышу только то, как медсестра зовёт кого-нибудь прийти на помощь. А я лишь думаю о том, что это самый ужасный сон в моей жизни.17 сентября 13:30.
Я просыпаюсь из-за того, что кто-то разговаривал рядом с моей кроватью. И снова мне в нос бьёт запах медикаментов. Я открываю глаза и вижу двух парней рядом со мной. — Ты, наконец-то, проснулся! – восклицали они в два голоса. Это наши с Чондэ друзья, Чонин и Кёнсу. Мы сдружились ещё в институте, где-то на 2 курсе. На тот момент, когда Чондэ предложил встречаться, эти двое уже как год были женаты. Хоть они и до тошноты идеальны, но с ними всегда весело проводить время. — Как ты, дружище? – начал Чонин. А я словно проглотил язык и ничего не могу сказать. Я лежу и думаю, сон ли это был или… НЕТ! Это точно был сон, думаю, Чондэ лежит в соседней палате, или его уже выписали, и он спешит ко мне с букетом цветов и пакетом сочных апельсинов. — Мне так жаль. То, что случилось с Чон… – не успел договорить Кёнсу, как Чонин ударил своего партнёра по плечу. — Ты что, дурак? – шёпотом сказал Нини, прожигая взглядом Кёнсу. Я лишь сильно зажмурился, из глаз ручьём потекли слёзы. Я просто отказывался в это верить. Моё сердце то бешено билось, то почти останавливалось. А я думал только об одном: «Ещё мгновение назад я был на седьмом небе от счастья, а теперь я пал ниже ада, потеряв свои крылья. Такие красивые и вечно улыбающиеся крылья с блестящими глазками и сладким голосом…» — Я хочу домой,– пробормотал я, не открывая глаз. — Да, конечно,– ответил Нини. Парни подбросили меня до дома и даже проводили до квартиры. Квартирка была не моя, а Чондэ, но податься мне было больше некуда. Эта милая и красивая квартира всегда выглядела тёплой и уютной, а теперь она пустая, мрачная и совсем холодная. Смотря на неё и ощущая твой запах, просто не хотелось жить, воспоминания сжигали дотла изнутри. Я разуваюсь и плюхаюсь на кровать, свернувшись в калачик, смотрю в потолок. Смотрю час, два, четыре, я полностью разбит. Кладу телефон рядом с собой, чтобы услышать звонок, которой никогда от тебя не придёт.18 сентября, 3:00.
Уже три часа ночи, а я сижу и смотрю старые фотографии Чондэ. На них он такой счастливый. А я здесь такой одинокий, несчастный и совсем разбитый, на глазах опять наворачиваются слёзы. Я уже в сотый раз проклинаю эту поездку и этот мост. Ложусь под одеяло и обнимаю подушку, которая насквозь пропахла ягодным ароматом Чена. Запах малины, клубники, ежевики и брусники резко ударили мне в нос, от чего стало ещё больнее на душе, и кровь просто сворачивалась по пути к тому, кого зовут сердцем. И будто что-то перекрывает дыхание. — Мне не хватает объятий твоих,– крикнул я в пустоту. — Мне так не хватает тебя. Я помню его лицо, я помню всё, вплоть до мелочей. Я помню его веснушки, что проступали в конце весны, когда солнышко уже припекало. Помню, как ещё месяц назад он вовсе и не был блондином, помню все родинки на его нежных руках и никогда не забуду его нежную улыбку. Он был частью меня, он словно важный орган, которого меня лишил этот бездушный мир.21 сентября.
Я пролежал в кровати, обнимая подушку, уже 3 дня. Я не спал, не ел и даже уже не плакал, так как кажется, что слёзы закончились, моё лицо не выражало никаких эмоций, но о сердце как будто кто-то окурок тушил. Мне было просто плевать на всё, словно мне больше ничего и не нужно в этом мире. Нини звонил раз 100, но я взял трубку всего лишь раз. — Привет,– послышалось на конце провода. А я думал: «Только ни слова, пожалуйста, только б ни слова от него не услышать о том, что пустота заполнится, и мне станет лучше». Утешения и убеждения в том, что жизнь не кончилась, и будет все хорошо, и будет снова тепло, только вперед идти нужно – хуже любых оскорблений для меня. — Привет,– чуть слышно, ответил я. — Ты почему вчера не пришёл? — Я…Я...Нини, ты з-знаешь мне так тяж… – из глаз бежали слёзы, а в горле встал ком, и я ничего не смог сказать. Я не договорил и бросил трубку. Чонин позвонил ещё раз 5, но я так и не ответил. Вчера были похороны, но я не пошёл, просто не смог, слишком больно… Мне сказали, что он погиб героем, спасая меня. Он пожертвовал собой ради моей жизни, когда одна машина потеряла управление и мчалась прямо на нас, он оттолкнул меня, а сам оказался под этой машиной. Но из-за этой машины погибло ещё человек 7, так как она вылетела на встречку, и образовалась авария из 5 или 6 машин, не меньше. Но какое мне дело до кого-то ещё, когда мне не хватает всего одного человека.11 октября.
Время шло, и нужно было двигаться дальше. Минсок уже почти смирился и влился в ритм обычной жизни. Но приходить домой одному было всё ещё тяжело. Да и уже приближался день, что месяц назад сделал Мина самым счастливым человеком на мгновенье, а затем сломил его, забрав столь важную для него жизнь. Сегодня Чонин и Кёнсу обещали прийти на ужин. И Минсок весь вечер проторчал у плиты. Обычно, готовил Ченни, но теперь Мину приходится привыкать, что отныне это его забота. В квартире раздался звонок, и омега побежал открывать дверь, где на площадке стояли два влюблённых голубка. От их вида и любовной ауры Минсоку стало тошно, но он никак это не показал и лишь твердил себе, что всё пройдёт, нужно всего лишь немного подождать. — Мы принесли торт к чаю,– радостно говорил Кёнсу, протягивая его Минсоку. — А, да, конечно,– улыбался Мин, забирая торт. Ребята прошли на кухню и, усевшись за стол, принялись уплетать приготовленный Минсоком ужин. И на время повисла неловкая тишина. Но Чонин быстро понял, что нужно разрядить обстановку и задал вопрос Мину: — Как дела, Минни? Чем занимаешься? Я? Да ничем. Пытаюсь найти работу и ещё вчера начал читать новую книгу,– вполголоса ответил парень. — А ваши как дела? — У нас всё хорошо, вот думаем о том, чтобы завести детей, но пока завели только собаку,– улыбнулся Нини. Минсок лишь улыбнулся в ответ, а внутри будто стая собак раздирали его сердце на 1000 кусочков. После ужина ребята решили попить чай в гостиной. Налив горячий напиток и разрезав торт, Минсок понял, что он забыл принести ложки. — Ребят, я сейчас за ложками сгоняю на кухню, так что не скучайте,– засуетился омега. Стоя на кухне, Мин слышал, как в гостиной Нини и Кёнсу заигрывали друг с другом и пытались решить кто кого поцелует. Идя по коридорчику, омега услышал, что ребята затихли и, входя в гостиную, он увидел целующуюся парочку. Он быстро вернулся в коридор и не стал мешать им, лишь спустился вниз по стенке. — Мне не хватает тебя, не хватает твоих рук, твоих нежных поцелуев и тёплых объятий. Ты знаешь, в ванной до сих пор стоит твоя зубная щётка, а из телефонной книжки я так и не удалил твой номер, бери да звони, только не существует уже твоего голоса,– шёпотом произнёс Минсок. Тут тишина прекратилась, и один из парней крикнул: — Минсок, где ты там потерялся? — Я уже иду,– звонко произнёс парень, а сам вытирал слёзы, которые стекали по щёчкам. Спустя час эта до жути идеальная парочка ушла домой, и омега опять остался один в большой квартире. Он рухнул на диван в пустой и мрачной комнате, закрыв лицо руками, пытался разобраться с комом своих запутанных мыслей и пытался решить как же ему жить дальше…14 ноября.
Сегодня было 2 месяца, как не стало Чондэ, и Минсок решает, что просто обязан съездить на мост Инчхон-тэгё. Он купил охапку ромашек, которые собирается отдать синему заливу Кёнгиман в память о том, кого так сильно любил, любит и будет любить. Ромашки были не просто цветами для этой парочки. Пока они учились в институте, Чен очень часто оставлял одну ромашку возле тетради Минсока, а один раз ему удалось запихать целый букет этих белых цветов прямо в рюкзак Мина, от чего тот был просто в шоке. Так эти цветы стали символом нерушимости пары Мини и Ченни. — Ну, вот я уже на месте,– парень схватил ромашки и вылез из машины. Через минуту он уже гуляет по мосту с цветами в руках и ведёт монолог сам с собой. — Чондэ-я, ну вот я и здесь. Здесь, в столь красивом месте и столь живописном городе. Городе, где тебя больше нет… Тебя больше нет ни здесь, ни где-то ещё, но ты всегда будешь в моём сердце. Всегда! И хоть сейчас ты меня не слышишь, но я люблю тебя! – из глаз побежали слёзы. — Чёрт, я думал, что время лечит и, что будет легче. Но вот я стою здесь и понимаю, что мне всегда будет больно. Я просто не понимаю — как эта боль может уйти? Минсок со всей злости кинул охапку ромашек в воду. А через секунду он и сам не понял, как оказался на краю моста. — Что? ЧТО ЖЕ Я ДЕЛАЮ? Я не могу так поступить с ним, не могу,– крикнул омега. — Я не могу сделать это и позволить себе забыть его глаза, его рост, цвет волос, нежные черты лица, мелодичный голосок, забыть его запах и то, как он обнимал меня посреди ночи. Не могу! – твердил себе парень. Минсок быстро отошёл от края и бегом направился к автомобилю, чтобы забыть всё, что сейчас произошло, как страшный сон. По дороге назад Мин купил ещё небольшой букетик ромашек. Вернувшись домой, парень всё ещё пытался отойти от того, что произошло на мосту. Но так же Минсок пообещал себе, что больше никогда не будет плакать из-за смерти Чондэ, как бы больно и плохо ему не было. Он пообещал, что станет сильнее ради своего альфы и будет вспоминать его только тёплой улыбкой, а не горькими слезами. И, смотря на его фотографии, всегда будет помнить, что его несравненный альфа Ким Чондэ где-то рядом, где-то прямо в сердце и в вечной памяти этого любящего всем сердцем и душой омеги Ким Минсока. Омега поправил фотографию Чена, что стояла на тумбочке, поставил рядом букет тех самых белых ромашек, завалился на кровать и с милой улыбкой крикнул в потолок: — Я стану тем, благодаря кому тебя никогда не забудут. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЧОНДЭ-Я...