Смерть - это же на всю жизнь.

Смерть — это то, что бывает с другими.

      Он всегда смеялся этой суке в лицо, активно жестикулируя и поддразнивая средними пальцами обеих рук. Выдыхал сигаретный дым прямо в рожу и зубоскалил, оправдываясь, мол, он долгие годы эту самую смерть делает и всех тут любит. Олегу с этого было сначала забавно.       Он говорил, что с водкой время летит незаметно, поэтому его трезвость походила на ебаного неуловимого покемона. Типа как бы есть, но тут ее уже нет. И те дни, когда он не куролесил, можно было обводить красным в календаре. И Олег уже раз сто пожалел, что не делал это. И не тыкал этим самым календарем в морду, ибо «посмотри, блять, на это дерьмо, Ром». Ибо «кто мне сводить все это будет, если ты окочуришься». И все в этом духе. Ну вы, короче, поняли.       Он беспредельщик и отморозок, а Мирон в который раз подчеркнул [даже в ссаном некрологе], что таких циников еще поискать надо. И то не найдешь. Перестав искать хорошее и светлое, друг все равно видел скромный тусклый свет из глаз, что и притягивал, и жить заставлял. Только жить не так, как в книжках там всяких, а на полную катушку. Забывая обо всех блядских обязанностях и проблемах, потому что тебе дан этот день, и если ты его проебешь, то другой возможности может и не представиться. Каждый день как последний.       Этот чертов удивительный уебан умел удивить, и теперь руки Олега не могут перестать трястись и ронять недокуренные сигареты на пол. Потому что и сейчас он, сука, удивил. Прямо театр одного актера, что свалил зрителей наповал, откланялся и слился со сцены раньше, чем наступили продолжительные финальные аплодисменты. Ибо нахуй ему эти салаты.       Псы всегда попадают в рай, но ебаный Рома был самой настоящей собакой, поэтому Олег почти уверен, что друг сейчас жарится на самой горячей сковороде в аду под шипение взбесившегося предводителя-черта. Или кто там у них.       Он говорит, что «каждый умирает от того, к чему стремится», а потом жует внутреннюю сторону щек, потому что так, блять, не бывает.       Потому что в груди как-то странно и в этот раз по-особенному больно сжимает сердце, отбивает часто и гулко по вискам, призывая верить. Верить, верить. Кровоточит и плачет вместе с мозгом, что отказывается принимать странный факт существования смерти. Какого хуя, а?       Это все случается с другими. Тогда почему исчезло теплое, состоящее из мяса и крови, плечо, что поддерживало долгие годы? «Теперь сам себя там как-нибудь держи, я сваливаю, братан». Сюрприз, Олег. Надеюсь, тебе понравится. А то что-то скучно жить.