Поцелуй

- Эд, прости меня! Прости! Пожалуйста! Я не хотел, чтобы так вышло! Эд, ты меня слышишь? Поговори со мной, умоляю тебя! Умоляю, прости! Я не думал, что все может закончиться так! Не знал, что может так произойти! Прости меня! Прости, умоляю! Эд! Прости! Загадочник… *** От ослепительного Загадочника не осталось ничего. От Эдварда Нигмы тоже. После разморозки, блестящих умственных способностей молодой человек превратился в «овощ». Его разум померк. Эда просто не стало. *** Где-то это оказалось ему на руку. Но какой ценой. Когда полицией был задержан находящийся в розыске опасный преступник, им осталось лишь передать его в другое госучреждение. Из которого, как выяснилось, его и в прошлый раз не должны были выпускать. Все долги перед законом списались разом. Все шансы вернуться к жизни по ту сторону решетки тоже. *** - Эдвард, умоляю тебя, прости меня! Прости! Прости, пожалуйста! Я не хотел этого, твоей жизнью клянусь, которая была и будет для меня всего дороже! Эд, хоть кивни, хотя бы посмотри на меня, дай хоть какой-нибудь знак, что ты понимаешь меня! Прости меня, прости, прости, пожалуйста, прости! *** Этот голос… Его обладатель… Приходивший каждый день, рыдавший и валявшийся у него в ногах, которые он покрывал поцелуями и слезами… Обеспечивший вернувшемуся в Аркхем навечно пациенту весь возможный комфорт в одиночной палате. С мягкими стенами. О другие Эдвард Нигма попытался разбить голову в первый же день. Комфорт мог быть исключительно минимальным. *** - Прости меня! Прости! Умоляю! Я не хотел! Не хотел! Эд, прости меня! Прости! Прости! Прости! Прости! *** Слышимые ухом слова не воспринимались поврежденным мозгом. Глаза смотрели, но не видели. Ничего кроме пустоты. Тишины. Смерти. *** Обладатель некогда преследовавшего голоса, который стал безразличен настолько, что не было желания выключить его неинтересной передачей, которую приходится слушать, как будто именно этого однажды и захотел. Говоря такое, произнося, нарочно коверкая, столь дорогое для Эдварда Нигмы имя, что прежний Эд непременно бы набросился на него и удавил собственными руками. Прежнего больше не было ничего. И не могло быть. Больше никогда. *** Однажды голос умолк. Губы заговорили без слов, касанием. Опустевшая телесная оболочка никак не отреагировала даже на это. Будь внутри хоть один душевный атом Эдварда Нигмы, все брезгливое отношение которого к физическому контакту с убийцей Изабеллы ясно обозначилось, когда тот проговорился о своей любви, он бы этому воспротивился. Но Эдварда Нигмы больше не было. Как не стало больше и Загадочника. *** - Прости меня… Прости… Я не хотел… Прости… Пожалуйста, Эд… Прости… Прости… Прости… Прости… *** - Я не могу тебя оставить таким… Ты бы этого не хотел… Я не хотел тоже… Не хотел… Не хотел… Прости… Я не хотел… Прости… *** - Эдвард? Хоть один знак! Умоляю тебя, прошу, заклинаю! Ты слышишь меня? Ты понимаешь, о чем я говорю? Эдвард? Эд? Загадочник? Старый друг… Прости меня… Прости… Прости!!! *** - Что за глупая самонадеянность… Я был так уверен, что ты ответишь на мои чувства! Был так уверен, что однажды смогу до тебя достучаться, именно я, а не лучшие из врачей! Эдвард… Я убил тебя… Убил своей любовью. Дважды. Чего не хотел! Не хотел!!! *** Если бы понятие времени для Эдварда Нигмы еще оставалось, он бы отметил, как много его минуло по изменениям в обладателе голоса. Если бы время не останавливалось со смертью. *** - Я люблю тебя, Эд. Ты знаешь. Я давно не говорил тебе этого, больше не смел. Тебе не будет больно. Ты просто уснешь, любимый мой. Прости меня, Эд… Прости, умоляю… Прости… *** Засунутая под язык таблетка. Беззвучные рыдания того, кто это сделал. Его руки, что крепко обняли, прижали к себе, после чего их обладатель замер без движения. - Освальд… *** На то, что его убивают буквально, сознание отреагировало на подсознательном уровне. Включился животный инстинкт самосохранения. Пелена спала саваном, в котором был погребен все еще живой человек. *** - ЭД?!! – за потрясенным криком последовал вскрик ужаса, в рот просунулись пальцы, старавшиеся поскорее ухватить начавшую растворяться капсулу. Нигма закашлялся, вырвался, согнулся, сплюнул и рухнул лицом вниз на койку, где до того сидели они оба с Пингвином. - Доктор! Кто-нибудь! Помогите! – вскочил было тот, не сразу сообразив на радостях, что мягкие стены не особо пропускают наружу звук, но его удержала слабо сомкнувшаяся на запястье рука. - Поцелуй… меня… - Что?!.. Эд не повторил сказанного, но оно был столь прекрасно, все это чудом случившееся трижды чудо с большой буквы, что едва соображающий от счастья Пингвин начал склоняться к его лицу, как зачарованный, будто во сне. Замерев на миг в десятой доле дюйма от его губ. Отравленных им же губ! И кто из них двоих, спрашивается, сошел с ума?! Сознание все еще путалось. Эд не знал, сколько у него остается времени, насколько хватит сил – тоже. Как и того, сколь долго он вновь сможет мыслить, понимать. Немного повернув голову, он протянул руки и обнял Освальда за шею, потянулся к ней губами. Молниеносным броском, сродни кобре, рванул вперед и намертво вцепился Пингвину в горло, разрывая кожу и перекусывая сонную артерию. В рот потоком хлынула тошнотворно теплая кровь, как из Освальда истошный крик. Приглушаемый мягкими стенами. - Ты сделал из меня калеку, как сам. – Нигма с омерзением выплюнул на пол, где корчился в агонии схватившийся за горло Кобблпот, между пальцев которого бежала кровь и утекала жизнь, полный рот крови и прилипший к зубам клочок кожи. – Если бы ты меня любил, Освальд, просто зарезал бы, и тебе было бы все равно, что будет после этого с тобой. Что ты говоришь? Беспокоишься о том, что со мной теперь будет? Ничего. Я невменяем. У меня и справка есть. Со временем придумаю, как отсюда сбежать. Прощай, Освальд. Сдохни уже наконец! *** На крики умирающего Пингвина персонал все-таки сбежался. Найдя его труп в липкой кровавой луже, а его убийцу погруженным в то же состояние, в котором больного все привыкли видеть за минувшие несколько лет. Как блеснули глаза Загадочника, когда тело Пингвина вынесли вперед ногами за дверь, внимания никто не обратил. Эдварду Нигме стало лучше. Гораздо лучше.