Поцелуй

Безусловно лучше Эдварду Нигме было до тех пор, пока один из растерявшихся санитаров, поскорее выносивших труп из палаты больного прямо за руки и за ноги, не поскользнулся из-за намокшей в крови обуви, и едва его не выронил. При этом из кармана Пингвина вывалилась на пол ВТОРАЯ КАПСУЛА в точности такая же, как оставшаяся лежать на постели первая! Секундная заминка Освальда была не из-за того, что он побоялся отравленного поцелуя. Он не хотел без него жить и был готов умереть. Он… все так же… его любил… *** Режущие слух надсадные автомобильные гудки привели Нигму в себя за миг до столкновения со встречной, настолько, что он смог действовать машинально. *** На встречу с Освальдом он опоздал так непоправимо надолго, что гнать никакого смысла не было, да и звонить стало бессмысленным. Но все равно он, задумавшись, мчался со скоростью, на которой прежде никогда не ездил. Весь во власти потрясающей воображение встречи. И поцелуя, которым обменялся с Изабеллой на прощание. *** Вылетев с трассы на повороте, на всех недопустимых километрах в час, он впилился в придорожную изгородь, ударился головой и мир рассыпался. Погас. Для того, чтобы затем ослепительно вспыхнуть и пронестись перед мысленным взором сотней, тысячей, миллиардом осколков мозаичного панно. Лучше всего запомнился последний, от которого окатило мертвенно-ледяным холодом. *** Чьи-то руки помогли ему выбраться из машины, сесть на землю, чьи-то голоса спрашивали о том, как он себя чувствует, предлагали подвезти до больницы. Встряхнувшись и проморгавшись, Эдвард с улыбкой заверил немногочисленную группу неравнодушных в том, что с ним все в порядке и попросил подбросить его. Группа живо поредела до единственного человека, пожилого сельского жителя, которому было по пути. В утренний час рабочего дня все спешили в город, а не ехали за него. *** Откинувшись на спинку сиденья, Эд прикрыл глаза и постарался поскорее отогнать прочь целую прожитую жизнь, какая в кошмарном сне не привидится. Освальд убивающий Изабеллу, он убивающий Освальда, Освальд замораживающий его заживо, он, превратившийся в «растение»… влюбленный в него Освальд… Бред! Как он, между прочим, только что и сказал Барбаре Кин, раскрывшей ему глаза на мотив Пингвина. Вдоль хребта пробежала холодяще-мерзкая дрожь. Какое счастье, что все это ему всего лишь померещилось. Изабелла – вот что было Настоящим! *** Не доходя до холла, Нигма услышал голос мэра, напоминающего об этом тому, кто не хотел принимать у него заявление о пропаже человека, пока с момента исчезновения не прошло двадцать четыре часа. - Освальд… - почти вбежал Эд, поняв, что речь идет о нем. И застыл на месте, не дойдя до того нескольких шагов, не договорив. Это все уже было!!! В следующее мгновение прихрамывающий Освальд вбежал прямо в него, прижался к нему всем телом, судорожно обхватив руками за спиной. Что при этом мэр торопливо говорил, когда поднял голову и посмотрел на него сияющими счастьем и неимоверным душевным облегчением глазами, Эдвард не понял вовсе, как если бы Пингвин внезапно заговорил по-русски или на древне-шумерском. И это тоже БЫЛО! - Я попал в аварию. – механическим голосом ответил Нигма на автоматически выловленный, обращенный к нему вопрос. Сразу же стало немного легче… Этого – не было! - В аварию?! – сдавленно выкрикнул мэр, смотря на него с ужасом, который Эд не думал, что преступный «король Готэма» в состоянии испытывать. – Ты мог погибнуть! - Что мне сделается. – отшутился Нигма и утратил дар речи заодно с возможностью здраво мыслить. Освальд тихо вскрикнул, привстал на цыпочки, обвил его шею руками, наклонил к себе и, весь к нему вытянувшись, прильнул губами к его рту. В сознании что-то померкло, в душе с треском хрустнуло, весь знакомый мир перевернулся перед глазами еще раз. - Прости… Прости, Эд! Я просто очень испугался за тебя, испугался того, что мог тебя потерять! Я просто очень люблю тебя! – второе предложение Пингвин не собирался говорить, в смысле, только не теперь, когда Эд так изменился в лице, побледнел и смотрел на него, как на привидение, сам напоминая ожившего мертвеца. Но долгожданное признание выпорхнуло птицей из клетки, стоило чуть приоткрыться дверце при поцелуе. - Что ты сказал? – переспросил Эдвард одними губами, едва стоя на ногах. - То, что хотел сказать еще вчера утром. То, что собирался сказать вчера вечером. Я люблю тебя. – твердо повторил Освальд Кобблпот, и улыбнулся неловко, смущенно. Абсолютно счастливой и совершенно влюбленной улыбкой. Какая дается человеку единственный раз, при первой в его жизни любви. Не останавливающейся не перед чем.