Ночь. И пустота.

— Покажите паспорт, — потребовал продавец, после чего посмотрел на Вадима и буркнул, — Не надо. — А я уж обрадовался, что молодо выгляжу, — засмеялся Вадик, я лишь ухмыльнулся. — С вас тысяча триста восемьдесят рублей, оплата наличными или по карте? — Продавцу, видимо, шутка не показалась хорошей, Самойлов протянул ему карту, на что тот лишь развернул к нему банкомат. — Спасибо, — сказал я, когда оплата была произведена, Вадик забрал бутылку с вином, и мы пошли к выходу. — Да, спасибо, — буркнул нам в след продавец, ужасно неприятный тип, прямо до невозможности. — Вообще, тебе ещё рано пить, — улыбнулся Самойлов, — Но вчерашний концерт прошёл уж очень хорошо. — Удивительно, прошёл всего лишь месяц с воскрешения группы, а мы смогли собрать стадион, — я тоже улыбнулся, — И люди даже нормально приняли меня. — А должны были тапками обкидать? — Удивленно спросил Вадик, на что мы оба улыбнулись, — С твоей помощью у нас появилось немного новое и непривычное звучание, однако, оно прекрасно. — Спасибо, — тихо сказал я, беря его под руку, — Я рад, что мы познакомились с тобой тогда, на моём первом концерте. Тают, тают капли на ногах, Улетаем мы на облаках. — Ты просто заинтересовал меня, так получилось, — мы с Вадиком поцеловались и пошли дальше, на улице никого не было, кому кроме нас охота гулять в дождь? — Домой или ещё погуляем? — Спросил я, увидев поворот к дому, — Я за второе. — А я с бутылкой гулять буду, чтоли? — Засмеялся Вадим, — Как алкаш. — А ты вскрой её, — я прошёл прямо по луже, люблю Нью Рок за платформы, — Людей на улице нет, а нам веселее будет. — Я буду чувствовать себя Глебом, — но, всё же, он начал вскрывать бутылку. Спустя несколько минут мы справились с хорошо завинченной пробкой и открыли таки бутылку. Отпили по глотку, бутылка осталась в моей руке, мы пошли дальше. — Как же хорошо, когда людей нет на улице, — протянул Вадик, спустя десять минут молчания, — Представляешь, если бы в мире были только я, ты и Глеб, но последний не обязателен, конечно, но пусть будет. — Так и быть, — посмеялся я, — За это и выпьем. Мы снова отпили по глотку, вдалеке сверкнула молния. — А вот это уже не хорошо, — тихо протянул Вадик, — Домой пора, пока ливень в грозу не превратился. — Боишься молнии? — Я засмеялся, но развернулся к дому, — Ну погнали. — Кто последний, тот снизу, — произнёс Самойлов, заткнув пробкой бутылку, и побежал, а я за ним. Прибежали мы почти одновременно, я отстал буквально на шаг, но факт был фактом, хотя я был не против. Частое курение давало о себе знать, и я согнулся напополам, чтобы нормально отдышаться, Вадик оперся о стену и так же начал восстанавливать дыхание. После тяжёлого раската грома мы зашли в подъезд, прошли мимо поста консьержки, удивившись и порадовавшись, что она не на своём месте. Мы вызвали лифт. — Мы же помним, что ты снизу? — Смеясь, произнёс Вадим. — Второй раз в моей жизни, опять снизу, — я тоже засмеялся, — Другие локации не открыты за неопытностью. Мы молча зашли в приехавший лифт, нажали на кнопку «семь», потом зашли в квартиру, а вот там, как только засов был закрыт, пошла жара. Вадим, не дав даже снять нам обувь, накрыл мои губы своими и прижал к двери,  я ответил на поцелуй, обвивая руками его шею, закидывая ноги прямо в обуви на его пояс, понимая, что будет дальше. Машут крылья смятой простыни, Сигареты, взлётные огни. Он хотел было поставить бутылку на полку, но я перехватил её, показывая, что идти за ней с кровати будет лень и лучше сразу взять её с собой. Оставив бутылку в моей руке, он подхватил меня под задницу и, не разрывая столь продолжительный поцелуй, понёс в спальню. Почему мне это так напоминает первый раз? Посадив меня на кровать, он забрал бутылку и убрал её на тумбочку, я в это время снял ботинки и куртку, он проделал тоже самое, после чего поднял меня и снова закинул на подушку. Мне несказанно это нравилось, я отлично понимал, что сейчас будет что-то подобное первому разу, что я конкретно так забыл за месяц эти ощущения. Он залез поверх меня и снова впился в мои губы, целуя, так грубо и соблазнительно, я сходил с ума от этого. Наши языки сплелись в жгучем танце, я убрал завязку с его волос и запустил пальцы в русые кудрявые волосы, не давая отпрянуть от меня. Через некоторое время он прервал поцелуй и провёл языком у меня за ухом, отчего я снова выгнулся, слишком уж приятными были ощущения, а мне ведь всего шестнадцать. Он очерчивал языком мою шею, мочки моих ушей, поигрывал с серёжками на проколотом ухе, оттягивая эти кольца, изредка он возвращался к моим губам и дарил мне краткий поцелуй. — Ты ж говорил, что давно хочешь выбросить эту рубашку, — он прошептал мне прямо в ухо, потом снова потянул за мочку. — Да, она ж рваная почти вся, — я говорил через вздохи, задыхаясь от счастья и прекрасных ощущений. — Ну теперь точно на выброс, — шепнул Вадим, снова встал на колени и разорвал рубашку, пуговицы полетели в разные стороны, — Я подмету, не волнуйся. Я снова выгнулся в спине и он снял повязку с моей груди, после чего откинул её в сторону. Его язык снова спустился от мочки моего уха к шее и пошёл ниже, задевая и оттягивая соски, чертя непонятные линии на животе, руками водя по моим бёдрам. На этот раз про пояс он не спрашивал, молча расстегнул его, потом джинсы и стянул их прочь. И снова прильнул к моему животу, снова пошёл языком по моей груди, я запустил руки в его волосы и медленно притянул его к своему лицу. Мы поцеловались, я немного ослабил хватку, Вадим резко стянул с меня боксёры и на некоторое время приостановился, чтобы снять с себя кофту и джинсы с бельём. Я по привычке положил голову на подушку и начал смотреть в потолок. — Ты так и не привык к виду моего органа, я так понял, — посмеялся Вадим, — Каждый раз так мило отводишь взгляд. Я почувствовал, как он приставил своего друга ко входу, после чего снова начал целовать меня, медленно входя. Не разрывая поцелуй, он начал двигаться, сначала медленно и аккуратно, а потом уже ускоряясь. Случайно я укусил его за язык, на что он рассмеялся и снова начал поцелуй. Я почувствовал в себе тепло и расслабился, Вадик вышел, после чего натянул на себя трусы с брюками. — Можно смотреть, — снова рассмеялся он, я привстал и натянул обратно боксеры. Он достал пробку из бутылки вина и отпил немного, на что я пододвинулся ближе и, взяв бутылку, отпил несколько глотков. — Какой же ты хороший, — приподнявшись, я провёл рукой по его волосам, — И какие же у тебя прекрасные волосы. — Скоро буду как Кинчев, — он сел на край кровати, — Седой и с плешью. — Фу, — шуточно скривился я и подвинулся, после чего Вадик лёг около меня, — Вадь, а сегодня разве обещали грозу? — Верь после этого прогнозам погоды… — протянул он, приподнимаясь, — Ну что, в душ? — Я первый, — после этого я встал и пошёл в ванную. Очень сильно клонило в сон, поэтому душ я принял прямо-таки в скоростном режиме, после чего быстро ушёл обратно в спальню. — Мог бы хоть полотенце нацепить. Ну так, ради приличия, — засмеялся Вадик, когда я вошёл. Я посмотрел на бутылку, он успел выпить больше половины, после этого я отобрал её и сам отпил достаточно много, — Ну я в душ, любимый. Он поцеловал меня и ушёл, я залез в постель и сделал ещё несколько глотков. Было тепло и уютно, ужасно хотелось спать, но Вадика надо было дождаться, я выпил ещё немного. Как будто бы прямо в нашей спальне раздался раскат грома, так громко, что я даже немного испугался. Гроза усилилась, было слышно, как стучит по окнам балкона дождь, вернулся Вадя, решивший тоже забить на полотенце, я быстро отвернулся. — Ничего себе раскатики пошли, — смеясь, он залез ко мне и отобрал у меня бутылку, — Будешь ещё? Я лишь покачал головой, больше пить не хотелось, на что он допил содержимое и поставил бутылку на пол. — Спать? — Уточнил он, притягивая меня к себе. Я кивнул и обнял его, крепко прижимаясь к его прохладному после душа телу. Заснул я почти сразу после того, как заснул Вадик.