Призма

Тридцать лет. Мира. Свободы. Равноправия. Тридцать лет. Лжи. Обмана. Пустых обещаний. Тридцать лет. Отчаяния. Безысходности. Тридцать лет голода. Какая ирония. Они ведь действительно добились равноправия и свободы. Теперь все на равных голодны. На равных свободны жить в грязи. Вот только нужна ли кому-то такая свобода и такое равенство? Хорошо рассуждать о правах и свободах с сытым брюхом. Хорошо хаять текущий строй, сидя в добротном доме. В тепле и комфорте. Такие мысли – удел сытых. При Империи все были сыты, ограничены в правах и свободах, но сыты. А что теперь? Он читал о Джакку и царящих на ней нравах. Планета-пустыня. Планета-свалка. Вечно голодное население. Роющиеся в мусоре оборванцы. Не за деньги. За крохотный кусок пайка. За глоток воды. Худшая форма рабства. Почти всё население – взрослые. Детей нет. Новорожденных закапывают в песок на той же свалке. Их нечем кормить. Буквы скупого отчета до сих пор стоят перед глазами.       Одна минута до высадки. Какофония воплей, криков, выстрелов. Какофония чужих мыслей. Чёрное небо над головой. Белые фигурки солдат. Жёлтый песок. Алое зарево пожара. Маска отфильтровывает запахи. Он не чувствует ни гари, ни крови, ни паленой плоти. Но этот запах не спутать ни с чем. Не отфильтровать, не закрыться. Так пахнет чужая боль, чужое отчаяние. Сбитые в одну кучу, как скот, поселенцы. Даже сейчас, под дулами бластеров штурмовиков, они боятся не смерти. Не боли и не выстрелов. Они боятся голода. Подсчитывают в уме оставшиеся после пожара припасы. Судорожно вспоминают – не остались ли где-то схроны. Отчаяние. Чужие мысли пропитаны им. Даже если сейчас штурмовики просто уйдут, этим существам не жить. Их ждет куда как более беспощадная смерть. Голод и жажда. И многие мили бесплодной пустыни вокруг. Вопреки собственному же учению, последователи Культа Силы не зовут на помощь волшебных джедаев. Не молятся. Не проклинают штурмовиков Первого Ордена. Лишь судорожно пересчитывают запасы. Чего стоит всё их учение против голода? К нему толкнули высокого старика. Сморщенное лицо, слезящиеся глаза. Трясущиеся руки. Лор Сан Текка. Советник. Наёмник. Монах. Основатель Культа Силы. Собственной персоной.       — Каким же старым ты стал… В памяти сохранился образ гибкого, прыткого и очень острого на язык мужчины. Не молодого, но полного сил и энергии. Время не пощадило его, оставив от былой стати лишь сморщенную оболочку.       — То, что случилось с тобой, намного хуже. Хотя на языкастость старого советника правящего дома Алдарана время явно не оказало особого эффекта… Скорее наоборот.       — Ты знаешь зачем я пришел       — И где начал свой путь… До того как взял имя – Кайло Рен. Вдох-выдох. Он не станет хамить в ответ. Не станет напоминать, где свой путь начинал сам Сан Текка. Это было бы слишком по-детски.       — Карта с координатами Скайуокера. Ты нашел её. И передашь в распоряжение Первого Ордена. Тон мягкий, плавный. Ему действительно очень хочется, чтобы старик согласился. Согласился помочь. Не ему. Своим же людям. Потому что, если он согласится и отдаст эту клятую карту… Можно будет с чистой совестью привезти сюда провизию, выделить отряд на восстановление домов, средства на покупку нового оборудования… Первый Орден высоко ценит помощь. Это будет не сложно.       — Первый Орден порождение Тёмной стороны, но ты нет Он делает над собой немыслимое усилие, чтобы не выдать своего разочарования случайным вздохом. Да, Первый Орден ценит помощь. Ценит тех, кто верен ему. Но к врагам он беспощаден. И выставив себя врагом Первого Ордена старый Сан Текка подставил под удар собственных людей. Старый идеалист! Умереть за веру! Какая достойная смерть! Вот только поселенцы умрут не за веру. Они умрут от голода! Медленно и мучительно.       — Я покажу тебе Тёмную сторону Сан Текка не услышит его. При всем пафосе Культа Силы, его последователи — не одаренные. Они самые обычные существа. Наслушавшиеся красивых сказок. Сказок про добрых и могучих джедаев. Коварных ситхов. Волшебную животворную Силу. Светлую и Темную. Обычные существа, чей мир разделился на чёрное и белое. Их не в чем винить. Ведь так гораздо проще. Не надо мучиться выбором. Не надо взвешивать последствия. На каждый случай – тезис из учения. Непреложная догма. Такой мир прост и понятен. И столь же нереален…       Нексу хочет есть, а крыса-короед жить. Но если нексу вернётся без добычи, её детеныши в гнезде погибнут от голода…       — Выбор твой. Но помни, что тяга к Свету у тебя в крови. Старику нет дела до доверившихся его красноречию существ. Нет никакого дела до того, какая именно участь ждет их. Мир старика тоже двуцветен. Лор Сан Текка добровольно слеп.       — Ты абсолютно прав. Не о чем говорить с безумцем. Его меч, всплеск алого света, послушно разгорается в руке. Один взмах. Старик инстинктивно поднимает руку, пытаясь спрятаться, закрыться. Спасти свою никчемную жизнь. Слишком поздно. Один мощный удар и советник правящего дома остался лишь воспоминанием.       «Ах, ты ж, гнида!» Яркая, исполненная злобной ненависти, мысль заставляет обернуться и вскинуть руку в защитной стойке. Голубой заряд послушно замирает, увязнув в плетении Силы. Точно также замирает и стрелок. Сосредотачиваться сразу на двух захватах сложнее. Но он принимает эту необходимость как подарок. Концентрируясь на Силе, он может хоть на мгновение отвлечься от течения чужих мыслей. От давящего ощущения чужой безысходности. Свое дело солдаты знают. Незадачливого стрелка скручивают и тащат к нему, не обращая внимания на жалкие попытки сопротивления. Сопротивления? Необходимость поддерживать два захвата сразу отпала, и поток чужих мыслей снова наполняет сознание. Он понимает, что ловит обрывки мыслей стрелявшего… сопротивленца? Человека грубо бросают ему под ноги, заставляя опуститься на колени. С высоты его роста пленник кажется таким маленьким… И весьма недовольным. Он инстинктивно приседает, как будто собирается говорить с ребенком. Но так проще. Проще читать мысли. Проще следить за выражением чужого лица. Зато сопротивленец сразу переходит от испуга к наглости.       — Ну кто начнет? Чей ход? Твой или мой?       — Старик отдал её тебе… Пустая болтовня отвлекает, но основное он уже успел увидеть. Парень напротив него очень боится провалить своё задание. Боится не доставить карту.       — Я не расслышал. Может это из-за намордника?       — Обыскать Если карта в карманах у этого болтливого наглеца, то это большая удача…       — Ничего, сэр Значит или спрятал так, что не нашли при поверхностном обыске или уже кому-то передал… Придется допрашивать.       — На крейсер его Отвлекшись на размышления о возможных вариантах местонахождения карты, он не сразу заметил идущего к нему капитана штурмового отряда.       — Сэр. А поселенцы? Он почти успел забыть о них. Почти. Концентрация на зависшем в захвате силы заряде бластера понизила громкие мысленные крики последователей Культа Силы до нестройного шёпота. И в этом шёпоте до сих пор сквозило всё тоже отчаяние. Страх голодной смерти.       — Убить Он не сможет выбить из Хакса ни одного ящика провианта для врагов Первого Ордена. А значит их судьба предопределена. В его силах только сделать их смерть быстрой. Когда солдаты вскидывают оружие, впервые слышатся крики и проклятья. Удивительно, они предпочитают медленную смерть?       — По моей команде. Огонь Снова какофония криков и выстрелов. Он стоит, закрыв глаза и с наслаждением слушает, как стихает в его голове отчаянный шёпот. Короткий всплеск боли и волнения в Силе. И тишина. Он задумчиво меряет шагами песок. Какая жестокая ирония. Культ Силы прекратил своё существование. Знания о Старом Ордене Джедаев утрачены. Некому больше рассказывать эти сказки. Реальность оказалась суровее вымысла. Она отказывается делиться на черное и белое. Он мог бы оставить этих людей умирать в пустыне. Они бы даже сочли это милосердием. Ведь именно так поступили бы их добрые джедаи… Даровали жизнь?       «Я не убийца! Я не хочу быть убийцей!» Он резко останавливается, повернувшись вслед потоку чужих мыслей. Штурмовик. Совсем молодой парень. Лет двадцать от силы. Взгляд пробегает по измазанному чужой кровью шлему, отстраненно фокусируется на пластине с личным номером. FN-2187.       Глупый мальчишка. Неужели ты не понимаешь? Ты стал убийцей не когда стрелял по беззащитным существам… Это случилось чуть раньше, при штурме… Ты стал убийцей, когда сжег их дома. Их запасы еды. Их водосборную установку. Всё остальное, лишь растянутая во времени агония.