Секрет успеха

      Открыв глаза утром и поняв, что я нахожусь в гостинице, а весь вчерашний день — жестокая реальность, я переворачиваюсь на другой бок, лицом к Егору. Парень уже не спит и, не моргая, смотрит в потолок. Я чувствую легкую опухлость век после ночных слёз и тру глаза, чтобы картинка стала четче. Блондин переводит взгляд на меня.       — Разочарован? — на выдохе спрашиваю я, заметив мрачное настроение друга. — Имеешь право, — звучит так горько, что мне становится обидно за себя и в то же время стыдно. — Зато теперь ты знаешь всё.       Не ответив, Булаткин поднимается с кровати и скрывается за дверью ванной. Я тоже встаю и накидываю на плечи халат, оставленный вчера на полу рядом. Голова гудит, потому что поспать удалось всего четыре часа, но в прикроватной тумбочке каким-то чудесным образом таблеток не находится. Убираю волосы назад, пропустив пряди через пальцы. Ещё вчера я бы по-хозяйски позвонила на ресепшен и заказала завтрак в постель, но всё изменилось, и теперь в моих полномочиях лишь собрать вещи и вернуться в Москву.       Просматриваю список пропущенных от брата: двадцать звонков, и за каждый я знатно получу от и без того разгневанного Выграновского. Честно говоря, я и не помню уже, когда старшая сестра стала бояться младшего.       Пока отвлекаюсь на то, чтобы подключить смартфон к зарядному, Булаткин выходит из ванной. В комнату врывается горячий влажный воздух, будто парень мылся кипятком. Он, совершенно без одежды, начинает расхаживать по номеру в поисках своего телефона, который ночью, кажется, уронил под кровать. Падаю лицом в ладони.       — Ебаный стыд, Егор, надень хотя бы трусы, — ворчу я, не поднимая глаз.       — Я не нашел полотенца, — отзывается тот, наклонившись ко мне. Я даже не хочу поворачивать голову, чтобы не столкнуться с «ним» лицом к лицу. — Давай собирайся, пойдём завтракать.       Быстро приняв душ и одевшись, я спускаюсь в ресторан вслед за блондином. Он всё так же молчалив, и это напрягает, хотя я и знаю причину этому. Оказавшись в лифте с прилично одетой в приталенное красное платье дамой лет сорока, оглядываю себя в небольшом зеркале на стене: вид так себе, а самолёт в Москву только поздней ночью. И угораздило же меня сбежать от брата без элементарных чистых джинсов и футболки.       Войдя в ресторан, сразу же начинаю искать Булаткина: его команда расположилась за отдельным столом, а парень сидит один. Оно и к лучшему. Взяв со шведского стола омлет с болгарскими колбасками и налив себе кофе, подсаживаюсь к другу.       — Почему так мало? Ты не наешься, — подняв на меня глаза, отвлекаясь от тостов с сыром, спрашивает Егор. Я ничего не отвечаю и ковыряюсь в тарелке, подавленная его отрешенным видом, ведь ясно, что всему виной я со своей правдой. — Возьми ещё чего-нибудь, сказал, — грубо произносит друг, когда я, после нескольких минут молчания, так и не встаю из-за стола.       — Я наемся, — как можно спокойнее отвечаю я, а саму трясёт от настроения парня, потому что такое отношение — явно не то, что нужно человеку, высказавшему всю свою душевную боль.       Мы перекидываемся взглядами: Егор злится, играя желваками, а я изо всех сил пытаюсь не заплакать, ведь мне кажется, будто Булаткин только и ждёт момента, когда мы вернемся в Москву, чтобы убраться от меня подальше. Еле доедаю завтрак, который толкает обратно застрявший в горле ком, и, не дождавшись друга, быстрыми шагами направляюсь в номер.       Обернувшись на пороге ресторана, замечаю, что блондин тоже встал из-за стола, уронив при этом вилку, поэтому ускоряюсь. И только у лифта понимаю, что бежать некуда: мы ведь идём в один номер. Булаткин догоняет меня, как только открываются двери. Зайдя в кабину, я поворачиваюсь к зеркалу, рассматривая синяки под глазами. Слава богу, что этот лифт со всех сторон окружен стенами: Егору нечем шантажировать меня.       В зеркале встречаемся взглядами, и снова мурашки бегут по коже. Какого чёрта я не смогла удержать себя в руках и разболтала то, о чем сама вспоминать не хочу? Только всё испортила!       Замечаю, что Егор приближается ко мне, а затем носом касается макушки. Он опускает руки мне на плечи и медленно переводит их на талию, прижавшись всем телом.       — Я изменюсь, — зачем-то говорю я полушепотом и поджимаю губы, ожидая от парня смешка.       — Я знаю, — на выдохе отвечает тот. — Но от этого я не перестаю злиться на тебя: здорово, конечно, услышать, как твоя подружка зависала непонятно с кем и курила марихуану. Хорошо, что остановилась. Да?       — Остановилась, — таким же тоном отвечаю я и, словно кукла, поддаюсь попыткам блондина развернуть меня к себе.       Лифт с писком останавливается, и мы возвращаемся в номер. На диванчике около шкафа я сразу замечаю большой пакет из Black Star Wear и киваю на него, вопросительно посмотрев на Егора. Хмыкнув, парень тянется к телефону и набирает номер ресепшена, а после просит позвать кого-нибудь из прачечной.       — Я заказал доставку, — наконец-таки отвечает на мой немой вопрос Булаткин. — Через час-полтора твоя одежда будет чистой, а то я не могу смотреть, как ты паришься из-за шмоток, что на тебе. Да, я заметил это.       Какой внимательный.       Цокнув, беру с тумбочки специально оставленный смартфон и смахиваю очереднные пропущенные вызовы от брата. Успокойся, Эд, твоя сестра скоро вернется домой.Не могу понять, к чему такой кипиш: как мне показалось, Егор давно рассказал Выграновскому, где я и с кем.

***

      За несколько часов до самолета Булаткин звонит своему другу, с которым вчера не смог встретиться. Антон, друг, обещает подкинуть нас в аэропорт.       Вещи уже собраны, а команда, оставшаяся погулять по городу, должна подъехать самостоятельно.       Поправив шарф и запахнув куртку, я накидываю на одно плечо свой рюкзак и спускаюсь на ресепшен, где сдаю ключ от номера. Егор застрял где-то в ресторане, в который пошёл, чтобы заказать понравившиеся мне сырные шарики с креветками и не умереть с голода до начала посадки. В кармане куртки смартфон парня издает какой-то звук, и я достаю устройство, чтобы проверить, нет ли там чего важного. Малышка Егор, мой рейс задержали, и я не успею вернуться в Москву к твоему приезду. Скучаю, котик       Хмыкнув, тру переносицу, переваривая увиденное. Интересно, что Булаткин скажет на то, что трахается со мной при живой-то девушке? Или я что-то не так поняла?       Расплатившись за номер, мы выходим из отеля. Егор знакомит меня со своим другом, мужчиной лет тридцати, с веселыми карими глазами и бородкой, а после они оба убирают наши вещи в багажник красного Range Rover. Блондин садится на переднее сидение, открыв мне заднюю дверь.       Пока автомобиль практически бесшумно движется по улицам культурной столицы России, я разглядываю все вокруг, даже не слушая, о чем разговаривают Егор и Антон. Но звонок Эда вытаскивает меня из задумчивого состояния, отчего я становлюсь невольным свидетелем спора эти двух.       — Да я тебе говорю, что давно пора менять твой «Мерс», раз ты его так часто гоняешь в сервис, — остановившись на светофоре и отпустив руль, размахивает руками шатен.       — Это как бросить лучшего друга! Буду чинить до последнего, — возмущается Егор.       — Пока твой «дружок» не угробит тебя, ага. Не неси ерунды, — не унимается Антон. Светофор становится зелёным, и авто трогается с места, отчего мне приходится ухватиться за спинки передних сидений, чтобы не упасть назад. Оба оборачиваются на меня. — Вот ты, Женя, что думаешь?       И оба смотрят на меня выжидающе: Булаткин пытается прочитать в моём взгляде понимание и поддержку, а Антон хочет, чтобы я согласилась с его словами. Может, прикинуться дурочкой и сделать вид, что совсем не слушала их разговора?       — Она — моя подруга, и согласится со мной, — не даёт мне и рта открыть Егор, что радует. Только пожимаю плечами, невинно улыбнувшись, и отворачиваюсь к окну, вновь позабыв об их болтовне.       После получасовой езды Range Rover сворачивает с главной дороги и едет куда-то вглубь расположенных по обе стороны зданий. Егор и Антон разговаривают, как ни в чем не бывало. Наконец авто останавливается на крытой парковке возле невысокого офисного здания. Приглядевшись, в плохо освещенном помещении я различаю только пару машин и вытаскиваю наушники из ушей, когда задняя дверь открывается. Блондин садится рядом со мной.       — Антохе нужно кое-что сделать в офисе: вернётся и докинет нас до аэропорта, — говорит парень, положив голову мне на плечо и растёкшись по креслу.       — Хорошо, — прошу парня привстать, чтобы убрать куртку. Он снова занимает прежнее положение. — Егор, — зову я друга, не в силах больше бороться со своими демонами в голове. Он поднимает на меня глаза, и я сталкиваюсь с океаном, с его глубинами, такими тёмными и затягивающими, отчего снова становится не по себе, а сердце щемит. Булаткин приподнимается, будто понимает, что меня что-то беспокоит, и берет меня за подбородок. — Скажи честно, как ты относишься ко мне сейчас… после… после того, что я тебе рассказала.       Крид щурится, словно пытается что-то прочесть в моем взгляде или, как мне кажется, вероятнее, понять, не дура ли я. Кусаю губу, когда понимаю, что мне реально страшно за наши отношения, и пытаюсь высвободиться, отвернуться, но Егор не даёт мне сделать этого и тянет на себя за край моего нового свитшота. Падаю ему на грудь, но парень держит меня за плечи, прямо перед собой, что мы оказываемся лицом к лицу, и смеётся.       — Ты больная что ли? Училка, только не говори, что загонялась этим всю ночь, — выдаёт Егор, а я от удивления его спокойным тоном открываю рот. Непроизвольно хмурюсь, предполагая, что он это говорит с сарказмом, но улыбка парня совсем не похожа на ухмылку. — Перестань, Жень. Я рад, что ты наконец поделилась со мной этим, и не считаю, что стоит припоминать это сейчас, когда столько времени прошло.       Облегчённо выдыхаю и наконец позволяю себе расслабиться, ссутулившись и прижавшись к парню. Утыкаюсь ему в шею носом и прикрываю глаза, наслаждаясь моментом. Мне хорошо.       Мы сидим так еще пару минут, и, когда я говорю, что начинаю замерзать, Егор сажает меня к себе на колени и крепко обнимает, устроившись на моей груди. Руками забирается ко мне под свитшот, а, пока я ни о чём не подозреваю, расстегивает бюстгальтер.       — Твою мать, Булаткин, что ты наделал? — ёрзаю, пытаясь застегнуть его, но блондинчик перехватывает мои руки и держит их у меня за спиной, ехидно улыбаясь. Закатываю глаза, по привычке наклонив голову набок, но тут же охаю, почувствовав тёплые губы парня у себя на шее. — Ег-гор, прекрати, — закусываю губу, фыркнув, и снова ёрзаю.       Крид снова целует меня, покусывая кожу, выводя непонятные узоры языком, а его руки вольно блуждают у меня под свитшотом. И когда даже лёгкие прикосновения стали так меня заводить?       Кожаное сидение, запах которого, вперемешку с мужским парфюмом, наполняет салон, еле слышно поскрипывает под нами. В авто становится жарко, хотя несколько минут назад у меня немели кончики пальцев, а стекла покрываются лёгкой испариной.       Разрываюсь на две части: с одной стороны, дико хочется этого блондинчика прямо здесь и сейчас, а с другой — секс в людном месте год назад казался для меня странностью. А я ведь пытаюсь меняться.       Поймав губами мои губы, парень крепко целует меня, с каждым разом всё сильнее раздувая тлеющий внизу живота огонь. Мои попытки отвертеться и всё погасить снова и снова умело пресекаются Булаткиным, а мой свитшот вдруг оказывается на переднем сидении, как и верх нижнего белья.       — Все, хватит, тут же люди, — хриплым голосом произношу я, практически проглотив последнее слово, потому что парень касается губами моих сосков и кусает их. Выгибаю спину, будто специально подставляя парню требующую ласки набухшую грудь, а Егор пользуется этим.       Расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, блондин прижимает мои руки к своей груди, как бы прося закончить с пуговицами, а сам медленно расстёгивает свои джинсы.       — Ты серьезно, Булаткин? — возмущенно охаю, убирая руки, но парень сам справляется с рубашкой, кинув её на переднее сидение, и расстёгивает мои джинсы.       — Не будь занудой, — колотя в грудь Егора, не замечаю, как он входит в меня пальцем, и издаю полухрип-полустон. — Ого-го, посмотрите на эту недотрогу, — криво улыбнувшись, шепчет мне на ухо Крид. — Такая… мокрая…       Испуганно оглядываюсь по сторонам, всматриваюсь в темноту сквозь тонировку задних стекол: все машины стоят на тех же прежних местах, а освещение парковки все такое же тусклое. Щурюсь, пытаясь высмотреть хоть одного человека, но парковка пустая. А Булаткина это, кажется, вовсе не волнует.       Поддаюсь Егору, целуя тату на его груди, впиваясь ногтями в кожу. Парень, перекинув мои ноги на одну сторону, резко разворачивает меня к себе спиной и стягивает с себя джинсы, а следом и с меня. Ерзаю на «нём», сжимая руки в кулаки от переполняющего меня возбуждения, вздрагивая от прикосновений Крида.       — Привстань, — просит Егор. Его голос срывается, и я что-то невнятно мычу в ответ, наклоняясь вперед. — Вот так, — говорит парень и входит в меня, прижав к себе и закрыв рот рукой. — Тш-ш-ш, услышать могут.       Сжимая бедра парня, в которые упираюсь руками, закрываю глаза, чтобы то и дело не оглядываться по сторонам в поисках случайных прохожих. Это сейчас уж точно лишнее, а Булаткин, думаю, знает, что делает.       Ни о чём не думаю: голова пустая, как новый, чистый лист. С наслаждением вдыхаю запах парфюма, который Крид так и не поменял по каким-то причинам, а для меня это как глоток прошлого: такого, о котором хочется вспоминать и вспоминать, не боясь поделиться интересными, возможно, даже поучительными историями из жизни или нелепыми выходками. А есть то, что хочется вытащить из головы и сжечь вместе со старыми вещами, а пепел пустить по ветру.       В салоне слишком быстро становится невыносимо душно, лоб, ладони становятся влажными. Откидываю голову назад, наслаждаясь поцелуями, которые блондин оставляет на плечах, шее, чуть ли не мурлыкая.       Вдруг где-то вдалеке, слева, пищит чье-то авто, снятое с сигнализации. Я замираю, прислушиваясь, а Булаткин щепчет мне что-то типо «не обращай внимания» и немного замедляется.       — Если ты не перестанешь шугаться, мы точно спалимся, — усмехается он.       Егор ускоряется, хрипло постанывая мне в затылок, и пальцами впивается в мои бедра. Накрываю его руки ладонями, двигаясь в такт, а парень входит всё глубже. Тихо рычит и кончает, откинувшись на спинку сидения. Смахиваю пот со лба и слегка приоткрываю окно, жадно хватая струйки свежего воздуха. Ёрзаю, а Булаткин восстанавливает сбитое напрочь дыхание.       — Надо же было думать головой, боже, — на ватных ногах привстаю и натягиваю джинсы, плюхнувшись на соседнее сидение. — Мы же, а-а-а, — падаю в ладони, хныкая, тру глаза.       — Не драматизируй, — спокойным голосом произносит блондин и улыбается, тоже одеваясь. — У тебя из рюкзака выпали таблетки. Противозачаточные. Я, конечно, хотел бы детей, но мы даже не женаты.       — Крид! — пихаю я его в плечо, надувшись, а тот смеется.       Когда возвращается Антон, мы с Егором делаем вид, что ничего не произошло. Точнее, как: блондин спрашивает, как дела у друга, все ли он сделал, а я, красная как рак, отвернулась к окну, чтобы не вызывать подозрений.       Пока Егор выгружает наши вещи, я разглядываю здание аэропорта и растворяющийся в ночном небе самолет, наблюдая, как мигающий красный огонек становится всё тускнее и незаметнее. Я вдруг понимаю, что у нас с ним столько общего: из яркого пятна он превратился в ничто, совсем увяз в синих тучах. Да только есть у нас одно весомое отличие — самолет сядет в другом городе, и где-то кто-то тоже будет наблюдать за его огнями, снова ставшими яркими. А я остаюсь все такой же тусклой, незаметной, подавленной прошлым. Егор прав: пора меняться и встать на ноги, возвращаться к жизни и прежним желаниям.       Антон касается моего плеча, обращая на себя внимание. Перевожу взгляд на мужчину, глупо улыбаясь из-за вдруг нахлынувших воспоминаний о Булаткине.       — Я тут кое-кому позвонил и, кажется, могу помочь тебе с работой, — голос мужчины такой добрый, мягкий, и от этого я не могу остановиться и улыбаюсь. — Тебе останется только пройти собеседование, — не сразу до меня доходит смысл его слов, и я смотрю на Антона удивленно, хмурясь. — Егор говорил, что ты ищешь работу, а жена одного моего знакомого недавно уволила преподавателя английского из своей школы. Я дам тебе её номер.       Перевожу взгляд с Антона на Егора и обратно в попытке не завизжать от радости и совладать с эмоциями. Если это так, и меня действительно, пусть и по-знакомству, устроят на работу, я буду неизмеримо благодарна. Делаю глубокий вдох, пока шатен черкает цифры на стикере.       — Спасибо огромное, — на выдохе произношу я и сталкиваюсь с довольным взглядом Булаткина. Как ему удаётся быть моей феей Крестной?       Попрощавшись с Антоном, по-быстрому проходим регистрацию, потому что Егор, как и я, ужасно хочет есть. Разместившись в кафе, мы открываем купленный в ресторане ужин и уплетаем за обе щеки, а за полчаса до начала посадки меня начинает клонить в сон. Парень читает газету, схваченную на каком-то стеллаже, а я размещаюсь у него на коленях, то и дело дёргая за бумагу и мешая ему.       Смеясь и возмущаясь, Егор убирает газету и, зажав мои руки своей одной, начинает меня щекотать. Верещу, извиваясь, но не могу освободиться, и умоляю парня прекратить. Дурачимся.       Не решаюсь уточнить на счёт «Малышки», которая так соскучилась по Булаткину, но никак не выпускаю эту мысль из головы. Мне становится даже немного обидно за эту девушку, ведь, если эти двое сейчас находятся в отношениях, Егор заслуживает хорошей пощёчины.