***
Хэллоуэй во многом был согласен с Василием. Однако он мог возмущаться сколько угодно, но положение всё равно оставалось бы неизменным. Митчелл полностью доверился советскому коллеге и так же, как и офицер КГБ, агент ЦРУ ломал голову над тем, где прятались противники. А когда взорвался грузовик, Митч не стал сваливать всё на заокеанского союзника, признав собственную вину. И потому американец без возражений ринулся спасать военных, попавших в засаду. «Впереди наш парень. Надеюсь, он успеет попить крови ублюдков до нашего прихода. Нас четверо, но зато они не готовы ко встрече с нами», — думал по пути Митчелл, который приготовил карабин «Кольт Коммандо» к стрельбе, дослав патрон. Пока они прорывались сквозь заросли, пальба уже успела прекратиться. «Они победили. Скорее всего, гады отходят. Настал час расплаты, сволочи, теперь вы за всё ответите!» — американец планировал перекрыть путь для бегства террористов. Он намеревался закрыть их, как рыбу в бочке, а потом взять хотя бы одного из боевиков живым. Но стоило ему завидеть группу спокойно шедших противников, как палец мстителя уже инстинктивно нажал на спусковой крючок. Рефлекс сработал по-боевому: пули, достигшие цели, не оставили врагу шансов на выживание. «Что я наделал, чёрт возьми?! Урод сейчас сдохнет», — разозлился Митчелл, укрывшись от ответного огня за кустами. Пара боевиков «третьей силы» стреляла почти вслепую наугад, попутно они демаскировали свою позицию и стали отличными мишенями доля доминиканцев. Началась суматоха. — Знайте Рико, эскориас! — гнусавил один из головорезов, ведя беспорядочный огонь. Хэллоуэй увидел его озарённую вспышкой автомата фигуру, а потом он ещё и сориентировался по голосу, после чего «Кольт Коммандо» изрыгнул длинную очередь, скосившую крикуна по имени Рико. Поскольку ситуация по накалу страстей приблизилась к боевым действиям, агент ЦРУ стрелял на поражение, защищая, в первую очередь свою жизнь. Выйти из джунглей живым он мог только одним примитивным способом — убить всех тех, от кого исходила угроза. — Рико! — закричал второй террорист, которого американский разведчик никогда бы не назвал сообразительным человеком. По голосу Митч понял, что им противостоял недалёкий тугодум, подписавший себе смертный приговор за несколько секунд. Одно громко сказанное слово стоило ему жизни. — Я убью вас за моего друга! — Ложись, придурок! В укрытие, болван! — послышался ещё один голос, он явно принадлежал тактически грамотному бойцу. Через секунду стоявший почти во весь рост боевик, который потерял друга, упал на землю, а его голова треснула, словно орех, от пули доминиканского стрелка. «Двоих прикончили. Знать бы только, сколько их ещё осталось», — довольно подумал Митчелл, прильнув к земле. Однако доминиканец раскрыл свою позицию и не успел уйти от ответа — послышался знакомый уху американца треск винтовки M16, после чего союзник Митча погиб. «Кто им продал такую пушку, чтоб её?! Проклятье!» — выругался Хэллоуэй, которому не удалось заметить противника с «чёрной винтовкой». — «Давай, сволочь, раскрой себя! За моих людей!». На минуту гром перестрелки пропал, так как обе стороны маневрировали, стремясь остаться незамеченными. Митч с неприязнью полз вперёд и хотел зайти противнику в тыл, чтобы попытаться схватить террористов живьём. Агент под прикрытием же остался на месте и метнул гранату туда, где он в последний раз видел противника. А потом рокот взрыв сотряс округу, ненадолго освещённую его заревом. Вспышка позволила Митчеллу, вздрогнувшему секунду назад, вовремя обнаружить противника с M16, взять его на прицел и опередить боевика. Очередь из карабина убила его, а потом разведчик, у которого звенело в ушах, резко вильнул в сторону, чтобы избежать смерти. Правда, ответа со стороны «третьей силы» не последовало, что немного смутило Хэллоуэя. Наверное, он ещё минуты две так ползал, прежде чем услышать от второго доминиканца заветное слово «чисто», после чего испачкавшийся агент ЦРУ наконец-то поднялся на ноги, стряхнув пыль, а затем насчитал пятерых мертвецов при свете фонарика доминиканца: троих он убил лично, четвёртого лишил головы погибший сотрудник департамента, а пятый погиб от взрыва гранаты. Больше всего Митчелла впечатлило то, что у последнего бойца был под рукой пулемёт M60: «Откуда они его только притащили?». Кровавое месиво и изуродованная взрывом плоть бросилась в глаза лишь одному, американец спокойно пошёл дальше. По пути к разгромленной колонне они нашли погибшего вестового. Впрочем, дальше перед ними предстало удручавшего вида зрелище: полыхавшие, как факелы, грузовики», и горы трупов. Врагов на месте не оказалось, поэтому Хэллоуэй перевёл дух и вытер капли пота с лица. — Тут была самая настоящая бойня, — сказал с тяжестью в голосе невысокий агент под прикрытием, которого увиденное просто шокировало. — Они никого не оставили в живых. Дева Мария! Всех убили без разбора! Куча бандитов! — Стреляли с двух сторон. Они добили раненых и не стали церемониться с пленными, — холодно сказал Митчелл, на которого смотрели мёртвые глаза погибших солдат, от чьих взглядов ему стало не по себе. — Одних мы прихлопнули, но другие ушли. Если они не пошли к домику, то нам за ними не угнаться. — Так чего мы стоит, чёрт возьми?! Вперёд! — латиноамериканец хотел скорее уйти подальше от рек крови и изорванной пулями плоти. У них ещё оставалась возможность захватить языка в доме, потому они направились туда.***
Пока шло уничтожение колонны, Артемьев планировал штурм здания на скорую руку, мимоходом слушая переговоры противников. — Шоу началось, амигос! — сказал тот террорист, который ранее чуть не заметил группу разведчиков. — Что делать с теми двумя будем? — Подожди. Регуло сообщит, когда они закончат, — ответил командир. — Если всё пройдёт по плану, то заложники нам не понадобятся. Помните о том, что в плане командования о них вообще ничего не сказано. Их пленение — чистая импровизация. — Но ведь их можно и потом использовать. — Может, левые и похищают людей, чтобы потом диктовать правительству условия, но для нас заложники будут обузой. Нам сейчас нужна мобильность, а потом анонимность. Без них быстрее. «Времени в обрез. У нас есть минут пять, потом их убьют. Проще дать врагам избавиться от пленников, а потом подкараулить на выходе из дома. Нет! Так мы не поступим, дело чести», — думал Василий, решив пойти на риск. Он не был специалистом по борьбе с терроризмом, но ему показалось странным то обстоятельство, что противник не гнался за славой, а стремился остаться в тени. — Я зайду с бокового входа, а вы с заднего, — тихо сказал доминиканцам Артемьев, чей шёпот оказался заглушён грохотом пальбы. — Нам ведь нужно ударить одновременно? — последовал закономерный вопрос из уст командира оперативников, работавших под прикрытием. — Какой будет сигнал? — Я их на себя отвлеку, а потом вы резко входите внутрь. — А вы смелый. Прямо мачо. — Си. Пора, у нас времени мало. Сражение продолжалось, а бдительность боевиков в доме притупилась, из-за чего старший лейтенант сумел подобраться к домику, оставшись незамеченным. Винтовка FN-FAL показалась ему громоздкой для зачистки помещений, но под рукой у него ничего больше не оказалось. Стрельба вдали прекратилась. — Регуло сообщил, что они закончили, — снова послышался голос командира. — Вытаскивайте их и кончайте. Пора сматываться отсюда. «Пора!» — офицер отважился пойти на штурм. Сначала он внезапно ворвался в домик, а затем резко ударил боевика прикладом винтовки по голове. Тот совсем не ожидал нападения с фланга и был застигнут врасплох. Потому советский разведчик вывел его из боя с лёгкостью. Далее он на уровне рефлексов прицелился во второго бойца, стоявшего у окна в маленькой комнате с голыми стенами. Враг собирался выстрелить, отчего Василию пришлось защищаться. Реакция у бывшего морпеха оказалась намного лучше, чем у растерявшегося террориста. Стукнула бельгийская винтовка. — Дъябло! Враг внутри! — Правая дверь! Он там! — Сматываемся через заднюю и левую! — быстро сориентировался командир. Дважды ударило оружие, затем протрещали ещё несколько выстрелов, после которых стали слышны шаги убегавших людей. Артемьев, чувствовавший сильное напряжение, которое смешалось с ощущением страха, вошёл с оружием наготове в главную комнату, где посреди раскладушек ему на глаза попала сразу целая группа тел. Это были трупы заложников и террористов, остальных врагов след простыл. — Проклятье! — выругался вошедший внутрь доминиканский командир. — Наши люди мертвы, — доложил второй латиноамериканец, следуя за первым. — Будь те твари трижды прокляты! — взорвался Василий, которого разъедало чувство досады. Он попытался успокоиться, но это оказалось не так просто. «Их смерть на моей совести. Но если бы остались на месте, заложников бы всё равно убили. Как не вертись, но они бы не выжили. Я виноват», — Артемьев хоть и старался мыслить трезво, но ему не удалось заглушить душевную скорбь. — Ребята знали, на что шли, — попытался подбодрить советского офицера доминиканец. — Нам их было не спасти. Вы сделали хоть что-то ради них. — Операцию у вас планировали через одно место, — опустошённо ответил Артемьев, в чьём голосе слышалась боль, от которой его лицо скривилось. — Вы пытались сделать как лучше… — А вышло как всегда. «Мы бы могли устроить засаду, наплевав на тех людей. А так, и врага упустили, и никого не спасли», — осмыслил своё поражение старший лейтенант, пытаясь усвоить уроки, оплаченные кровью погибших людей. — Теперь вся надежда на оцепление, — второй доминиканский сотрудник сохранял надежду на лучшее. — Не зря же ребята погибли? — Беглецы не засядут в джунглях. Нам же тогда придётся столько перелазить, чтобы их найти, Интересно, кто победил там? Вскоре в домик вошёл Митчелл, а за ним появился ещё один оперативник из департамента. — Где Альварес? Куда подевался Альмейда? — последовали тревожные вопросы со стороны руководителя бойцов, действовавших под прикрытием. Латиноамериканец был явно не равнодушен к судьбе своих людей, что характеризовало его как неплохого командира. — Погибли, — по-испански, поправив армейское кепи, ответил американец, одежда на котором оказалась выпачкана землёй. — Мы уничтожили группу этих дъяблос! Они убили всех солдат до единого! — доложил доминиканец, вернувшийся вместе с Митчеллом. — У нас тоже всё прошло ужасно. — Надо доложить в штаб, — с тяжестью в голосе сказал Василий, который не сдался окончательно. — Пусть реагируют на события по ходу развития партии, раз мы не могли всё рассчитать до её начала. — Верно. — Я огрел одного парня прикладом. Думаю, у нас есть «язык». Они подошли к телу, после чего доминиканский руководитель оперативной группы, пощупав его, сказал: — Слишком сильно вы его. Он труп. — Проклятье, — ощутив бессилие, выдавил из себя Василий, убивший человека. Американец лишь бесстрастно зевнул, так как сил на истерику у него уже не оставалось.***
Силы полиции не смогли оцепить весь район: джунгли растянулись на большое расстояние, а не охват каждого квадратного метра дороги у стражей порядка не хватило человеческих ресурсов. К тому же, блюстители закона, игравшие второстепенную роль, больше полагались на успех военных, чем на себя. Поэтом оставались лазейки, через которые боевики беспрепятственно могли выйти. Каждая ячейка наметила для себя маршрут ещё до начала операции, зная, что полицейские оцепили район после обеда. У них было много времени, чтобы найти «мёртвые зоны». При отступлении Мартинес выбросил оружие и перчатки, избавившись от тех вещей, которые могли бы привлечь к нему нежелательное внимание. При других обстоятельствах беглец пришёл бы в ярость, но сейчас он был рад даже такой приятной мелочи, как собственному спасению. Ему крупно повезло, ведь Умберто шёл в конце строя и избежал участи Жозе, Рико и Рамона. В отличие от Винсенте с Эрнаном, командир сразу понял, что в их положении было лучше всего бежать, а не сражаться с врагом. Такое решение спасло Мартинесу жизнь, его же людям ошибки обошлись настолько дорого, что их цена осталась для них в тайне навечно. Умберто никак не мог понять того, почему гибель всей команды оставила его равнодушным. Намного больше беглеца впечатлили действия противника, вызвавшие много вопросов. В одном у него не оставалось сомнений — на обратном пути им встретились хорошие солдаты, знакомство с которыми могло бы закончиться для Мартинеса смертью. «Но почему они дали тебе и другим разгромить колонну? Ведь намного проще было держаться ближе к ней. И почему они шли со стороны домика? То есть, ты дал им сначала туда проскочить, даже не заметив никого из них, а потом встретил их на обратном пути. А если они перебили группу Мигеля?» — вопросы не давали покоя Умберто. Он выбрался из зарослей и обогнул полицейские кордоны. Далее беглец решил добраться до Августины, что было непросто, но возможно. «Полиция займётся поисками за городом, но им в голову не придёт мысль искать тебя в Санто-Доминго», — рассуждал рослый подпольщик, проникнув в доминиканскую столицу. За пределами города сейчас оказалось в разы опаснее, а Умберто спокойно направился по узким улочкам к нужному дому.