"Личное дело Круглова. Все наоборот"

Валентина, как самая ответственная, на всякий случай прошлась по помещениям и в одной из комнат, заметила скучающего Круглова. — О! Николай Петрович, ты тут? — Удивилась она. — А… разве ты не поехал… домой? -Не поехал! — Что-то случилось? — Женщина вошла в кабинет. — По работе? Труп? — Нет, Валь, никаких трупов для тебя! Не волнуйся, иди домой! — А ты сам как? — Как в двадцать, — усмехнулся Коля. — Ух ты! — Она нерешительно переступала с ноги на ногу.- Как тебе понижение по службе? Расстроен? — Даже наоборот… Рад! Сидеть в бумажках копаться, — папка со звуком опустилась на стол, — не мое… Пока еще в силах буду за преступниками гоняться! — Ясно! — Если серьезно, я не очень- то сопротивлялся, когда генерал предложил Рогозиной место вернуть! — Теперь она снова твой начальник, — начала Антонова совсем уж из далека, — но… Она же не перестала от этого быть еще и женщиной… Заместитель службы хмыкнул, понимая, к чему она ведет. Играть словами совсем не хотелось, да и не силен он в этом занятии, обсуждать что-либо — еще меньше, поэтому он сразу в лоб заявил: — Не перестала… очаровательная и… очень красивая женщина… разочаровалась… И… — Разочаровалась или ты ее разочаровал? — Патологоанатом смотрела на него в упор. Конечно, она еще не успела поговорить с подругой по душам, после разговора над трупом Левашева больше Галя ей ничего не говорила, но тогда она выглядела уж никак не разочарованной! Да и взрослый опытный мужчина не мог этого не понять… — Она… Ошиблась в своих… Чувствах, поэтому… Ну, как-то так! — Николай Петрович, — маленькая женщина склонила голову на бок, — в чувствах нельзя ошибиться! Он рассмеялся и поднялся из-за стола. — Валь! Хватит на сегодня Майского с его театральными жестами! Мы же не в мыльной опере: сердцу не прикажешь, чувства не ошибаются! Идем домой! — Чувства не ошибаются, не потому что всегда правы, а потому что не умеют судить! — Она развела руками. — Просто критика чистым разумом… Майор опустил голову вниз, окончательно запутавшись, Валентина ободряюще похлопала его по плечу и произнесла: — Чем философию разводить, просто скажи, что любишь… — Ладно, Валь! Правда, уже поздно… Тебя же тоже ждут… А он ее любит? Ухмылка проскользнула в его усах. Любви все возрасты покорны?! Ухмылка мелькнула в его усах. А зачем ему ее любить вообще? Это прям так сильно необходимо?! Он же уважает ее, чтит… Почти преклоняется… Тогда зачем? Зачем ему эта чертова необходимость видеть, как она спит, хватаясь руками за его пальцы?! Сонно зевает розовым ротиком и нехотя открывает глаза! Разве это и есть любовь? Ограждать и оберегать ее от таких, как Левашев? Слушать всякие глупости и даже отвечать на них? Да какая эта любовь? И что такое эта еще за любовь?! На столь сложный вопрос не ответил еще ни один человек, даже этот зануда Кант, так куда уж майору Круглову… Рогозина с силой швырнула домашний халат в стиральную машинку, за ним же полетело и полотенце, стянутое с головы. Мокрые волосы рассыпались по плечам. Натянув трусики и домашнюю футболку, женщина подошла к зеркалу. Осадок от неприятного разговора с замом не удалось смыть даже горячим душем, все внутри кипело от возмущения. Конечно, она понимала, что все произошедшее и на сеновале, и в ее спальне, — не случайность и не хитрый расчет. Он поддался собственным чувствам и сам же пожалел об этом! Терзать себя глупостями из разряда ему не понравилось, для коллекции, шутки ради она даже не собиралась! Они ведь уже взрослые люди — эти игры давно в прошлом! Может, так оно и к лучшему? Ну, зачем ей менять свою спокойную устоявшуюся жизнь? Пусть идет… Дальше! Одной можно и по квартире ходить хоть в чем… Или без ничего! И спать, в удобной футболке, а не в этих кусачих кружевах! Ну вот придет, надо супы варить, котлеты жарить! Нет, все это не для нее… И потом, что дома делать? Ну поели… Телевизор что ли смотреть? Тело напоминало ноющей болью, что, кроме телевизора, есть вещи поинтереснее… Воображение сразу же нарисовала крепкий торс Круглова, нависающий над ней, жадные губы, скользящие по ее телу, и мощную плоть, с легкостью поместившуюся в ней… Галя яростно замотала головой, от чего мокрые волосы ударили по лицу, словно пощечины. Она подошла к зеркалу и взялась за расческу. Хватит этих мыслей! Будем считать, что это был очередной сон! И вообще ей надо больше думать о работе, за эти дни ни одного дела не раскрыто… Проведя пару раз щеткой по волосам, начальница вновь обратилась к зеркалу. Прядь волос надо лбом неспешно меняла свой цвет и после каждого мытья седина проступала с неизбежной очевидностью. Складка на лбу у роста волос тоже не желала разглаживаться… Ну, какие уже теперь мужчины! Одернула она саму себя и подобрала мокрые волосы заколкой. Хватит уже! Покрывало с кровати было сдернуто и полетело на стул. Надо достать привезенные с собой папки и почитать в кровати перед сном… Все, как обычно… Будто ничего никогда не было! Взбитая подушка легла на свое место… Трель дверного звонка оборвала поток ее мыслей. Взглянув на часы, Галина Николаевна удивленно подняла бровь, кто ж там еще в такое время?! Выйдя в коридор, она сообразила, что в футболке, которая едва доходит до середины бедра, пожалуй, не стоит открывать дверь. Халат неторопливо крутился в машинке… А новый? Ее взгляд упал на полупрозрачную тряпочку на спинке стула. Нет уж! В нем еще хуже, чем вообще голой. Быстро натянув домашние брюки с грудкой, она поправляла лямки на плечах и одновременно возилась с замком. На пороге появился букет белых роз, а над ним возвышалась голова ее зама. Полковник медленно окинула его взглядом с ног до головы, потом еще раз букет в руках и отступила на шаг назад. — Привет! — Спокойно сказал гость. — Можно войти? Ты же еще не спишь… — Нет, но… Не поздновато ли для визитов? — Извини! Но завтра с утра снова на работу и так каждый день, — тихо говорил он. — День за днем, жизнь идет… А завтра может и не быть… — Понятно… Войдя в коридор, Круглов закрыл за собой дверь и стоял в коридоре, ожидая приглашения. — Галя… — Ты… Странный человек! Ты не хочешь быть со мной, а когда говорю… Что у меня другой… Ревнуешь… Почему — то, что бы тебе быть счастливым, несчастной должна быть я! Ее нижняя губка предательски дрожала, руки спрятались в карманы брюк, а плечики опустились. — Ты сердишься на меня, я понимаю… — Не сержусь, — она дернула плечом, от чего лямка поехала вниз, и пришлось ловить ее рукой. — Я все понимаю… — Что же ты понимаешь? Коля жадно разглядывал ее одежду, эта надоедливая полоска, которая так и норовила сбежать, футболка, под которой вероятнее всего ничего больше нет, волосы с запахом шампуня… — Я — начальник, ты — мой подчиненный… Все вернулось на свои круги… — Ты — женщина, которую я безумно люблю, — не раздумывая, выпалил он, — а я мужчина, которого ты так долго добивалась! Галина не могла сдержать улыбку, уголки губ сами собой устремились вверх, она повернулась к нему спиной, что бы не выдать своей радости. Перед ее лицом возник букет, Коля обнял ее сзади и протянул цветы. — Бери цветы и соглашайся! — Я… Думала… Место свободно, — едва шевелились ее губы. — Я столько за эти дни передумал, что лучше и не вспоминать! Но предлагаю все это оставить в прошлом! -Ну… Она сжала руками букет, стараясь собрать мысли во едино. — Поставишь в вазу? Она молча кивнула. — А, чаем напоишь? — Я же готовить не умею, — напомнила руководитель ФЭС. — Ладно! Чайник сам поставлю!