"Всё та же знакомая пустота в твоём сердце, потому что любовь приходит не сразу и так быстро проходит..."
Passenger – Let Her Go
Разбуженный неясными воплями, источник которых так и остался загадкой, Намджун выполз из-под одеяла и поплёлся за животворящими молотыми зёрнами арабики. — Нужно поговорить, — Юнги схватил заспанного Намджуна под локоть так, что тот чуть не пролил кофе на стол. — Сдаётся мне, ничего хорошего ты не сообщишь, — хлюпая, ответил Нам на выходе из кухни. — Верни мне соседа! Лидер хрюкнул в чашку и закашлялся. Юнги смотрел на него прямо в упор, что снижало вероятность шутки до нуля. — У вас с Тасей возникли проблемы? Так давай решим, хён, чего сразу меняться то? — Ещё чего, — наморщился Мин, — я не идиот, а вот Тэхён, к сожалению, да. Он этот «обмен» начал, он и закончил. — Накосячил перед Надин? — Мон понимающе поджал губы. — Сильно? — С шиком и фанфарами, — признался Юнги. — Джин будет не рад, — составляя в голове предстоящий диалог, произнёс лидер. — Хён, слушай, а может, ты с Тэхёном поживёшь? — Ага, чтобы на следующий же день нас было уже не семь, а шесть. Мне кровопролития не нужны, ты знаешь наши взаимоотношения. Я пообещал ему помочь разобраться с этой проблемой, но выносить эти заунывные стенания я не в силах. Сам с ним живи! — Юнги упёр руки в боки. — К тому же, как ты объяснишь это Тэ? Он мне все уши прожужжал про то, какие у него понимающие хёны, пошедшие на такие неудобства и согласившиеся немного пожить вдвоём ради его несусветной любви. А сейчас ты хочешь ему сказать, что обратно к себе в комнату он не вернётся, потому что…потому что ЧТО? Хёны очень сблизились и его больше не пустят? Или сразу расскажешь ему, что вам это было изначально выгодно? А давай плакат напишем и повесим на дверь: «Осторожно, внутри живут г… — Хватит! Я понял! — заткнул его Нам. — Но Тэхёну не жить, что бы он не натворил. Даже влезать в это не хочу. — Думаешь, я рад? — вид у Мина был суровей некуда. — Эта мелодрама разразилась у меня на глазах. Иди, говори своему благоверному, чтобы собирал вещички и переносил свой зад обратно, я соскучился по роли подопытного кролика, на котором он испытывает свой юмор, — Юнги сымитировал рвотный позыв. — Твой припёздыш сидит у меня и смачивает соплями подушку, забери быстрее, или я ему по кумполу дам! *** — Хён, у меня для тебя есть новость, — Нам даже замялся на входе в свою обитель. — Тебя не поймёшь, — надул губы старший, — то всё Джинни, а теперь опять хён? Я что, в чём-то тебя не устраиваю, что мы наедине вернулись к формальностям? С Сокджином в последнее время творилась какая-то неведомая херня, и Нам, сколько не напрягал свой балл IQ, никак не мог понять, в чём дело. Его собственное поведение было столь же привычным, что и месяц назад, и год назад, и все восемь, когда они только познакомились с Джином, столкнувшись в дверях общежития, но вот старший хён за минувшую неделю изменился до предельной неузнаваемости. Некогда беззаботный и ласковый, он превратился в ревнивого монстра напополам с истеричной сучкой. С первой их встречи Намджуна сводило с ума это прекрасное лицо, широкие плечи и округлые, слегка женские, бёдра — то, что лидер был падок до эстетики, ни для кого не новость, а Сокджин всегда являлся эстетикой во плоти. Сейчас, когда он снова впадал в безмолвную гормональную истерику, лишь прикоснувшись губами к выступающей ключице, Джин мог неожиданно заговорить о том, что всё мимолётно, и знает ли Нам сколько живёт любовь, ведь как гласит известный роман — всего три года. Философствовать Сокджин никогда не умел, но эти тщетные попытки повторялись из раза в раз, каждую ночь. Перед тем как Намджун мог перейти к «самому интересному» его буквально испытывали душещипательными тирадами на тему «не остывают ли его чувства». Это надоедало поначалу. Теперь это конкретно бесило! И вот он снова стоит как истукан, прекрасно понимая, что сейчас будет — очередной концерт великого маэстро Ким Сокджина с оркестром. Ведущий инструмент — нервы Намджуна. — Нет, дело в другом, — выравнивая тон и мысленно считая до десяти, продолжил Нам, — тебе придётся вернуться обратно в свою комнату. — Понятно, — прежде валяющийся в кровати Джин, встал в полный рост, демонстрируя абсолютно обнажённое тело, — что со мной не так? Что тебе не нравится? — Хён, пожалуйста, — покосился на дверь лидер, — если Тэхён придёт прямо сейчас, будет неловко. Оденься, ради Бога! — Ох, ты так сильно стесняешься меня? Ну конечно, вдруг все узнают, что их сильный непоколебимый лидер, который вечно хвастается своими похождениями по девкам, ещё и с парнями не прочь поразвлечься. Позорище, правда? — Ты можешь дослушать или нет? — вкрадчиво произнёс Намджун, теряя терпение, но Джин его не услышал. — Хотя, по-моему, всё возвращается на круги своя. Что такое, почему ты смотришь на меня с таким омерзением? У меня сисек нет или дырок мало? Всё, принял наконец решение выпихнуть меня отсюда? Есть более ценные кандидатуры? Я не просто так расспрашивал тебя, как чувствовал, что ты мечтаешь сбежать от меня куда подальше. Ещё бы, столько девиц на квадратный метр… — Закрой рот, — Намджун толкнул его на кровать и навис сверху, — и не думай пискнуть. В свою комнату ты переезжаешь, потому что Тэхён поссорился с Надей, и мы вынуждены поменяться обратно, чтобы никому ничего не пришлось объяснять. Ты зря всё это наговорил, хён, а теперь надень, в конце концов, трусы и выметайся отсюда, пока я добрый. — Что тебя так разозлило? Правда? — Я сказал, уматывай! — Мон с удовольствием бы рявкнул, но не мог, поэтому швырнул в Джина его же футболкой и указал на дверь. *** Активность в одной из девичьих комнат была замечена значительно раньше звонка будильника. Софи проснулась, будто по щелчку, открыв глаз и пространно уставившись в потолок. Её разбудили лёгкий зуд в носу и незабываемый запах костровой гари, исходивший от скинутой на соседний стул одежды, только девушка, будучи не в курсе событий, поначалу этого не поняла. — Шиба, вставай! У нас, кажется, пожар! — старшая спала значительно ближе, чем Лекса, хотя добудиться её было сложнее. — Да проснись же ты! — Что тебе нужно? — поправляя голубое сено на голове, заворчала Шиба. — Фу, что за вонь? Кто жарит сосиски у нас комнате? — Это не пожар и не сосиски, — ворочаясь, пояснила Лекса, — это я. — В каком смысле? Чимин тебя так разогрел ночью? — скривилась Шиба. — Кстати, расскажи, как прошло, — оживилась Софи, — ведь мы даже не слышали, как ты вернулась. — Это не может подождать? — Лекса повернулась к ним припухшим лицом. — Я так пить хочу. — Никаких отлагательств, — возразила Шиба, — я должна знать все подробности. Заявляю это как старшая, и как ответственное за вас лицо. Лекса завернулась поплотнее в одеяло и приняла сидячее положение. Винные пары уже отошли, но ненавязчивое ощущение сушняка продолжало мучить рот. Пока она то и дело облизывалась и перехватывала дыхание при рассказе, девушки не проронили не слова. — Ну, а самое главное то где? Какой он, так же неистово двигается как в танце? — прищурилась Софи. — Да не было у нас ничего, — чуть возмущенно сказала Лекса. — но его губы созданы для поцелуев. Меня аж затрясло, когда он меня схватил. — Ничего ты не понимаешь, Сонька, — это звучало так неудобно, что Шиба сама поёжилась. — Прости, Софи. А парень, оказывается, галантный романтик, а не жадный самец. Вот тебе и фривольные движения бёдрами на сцене. *** — Ничего я вам рассказывать не буду, — заупрямился Чимин, потягиваясь в кровати. — С чего бы? — С того, что мы твои друзья, — Хосок прыгнул на него сверху и устроился в ногах. Гук навалился следующим. — Выкладывай, что было? — Спорю, что эти формы при блеске свечей ты запомнил хорошо, — подмигнул Чонгук. — Было ведь? — Это не ваше дело, было или не было. Свалите! — Чим трясся как в припадке, пытаясь сбросить две оборзевшие туши. — Чего ты стесняешься? А то мы тебя не знаем, — Хосок продолжал подначивать. — Вот именно, что знаете, — лицо Чимина приобрело одно из тех выражений, что присущи нашкодившим щенятам, — поэтому судите раньше времени. Не было ничего! — Врёшь! — изумился Гук. — Чтобы ты упустил такую возможность? Чимин-ши, пора к доктору. Твоё мужское здоровье в опасности. — В том то и дело, что всё со мной нормально. Даже лучше. Лекса другая, понимаете? Обычно девчонки сами пытались на меня залезть в первый же час знакомства, потому что я знаменитость, а она весь вечер слушала мои тупые шутки и смеялась. И я понял, что всегда брал своё, потому что, собственно, предлагали, давали прямо в руки, а здесь мне придётся завоёвывать её самому. Кажется, она нравится мне очень сильно, — закончил Чим, окончательно скрыв пунцовые щёки под одеялом. — Какой ты скучный, — Чонгук фыркнул и полез обратно под своё одеяло. — И шутки твои — реально отстой. Кому они вообще понравиться могут? — Нет, всё правильно, — Хоби хлопнул Чимина по груди, — так гораздо интереснее. *** — Все видели сценарий? Все понимают, что делать? — Тася стояла парой ступенек выше, битый час объясняя, что сегодня предстоит отснять. — Тэхён, подойди ко мне. Надин проводила его безразличным взглядом, натыкаясь по пути на безбожно испепеляющий взор подруги, всеми способами заклинавшей её не портить рабочий процесс своей надменностью окончательно. — Ты всё запомнил? Пожалуйста, Тэхён-а, скажи, что ты справишься, я волнуюсь. — Не волнуйся зря, Тася. Всё будет нормально, я вроде как неплохой актёр, — Ви горько усмехнулся. — В крайнем случае, она не даст мне сорвать съёмку и залепит ещё одну пощёчину. Тася потёрла виски и просто подтолкнула парня на выход. Машин в этот раз было три. Рэп-лайн вместе с Тасей, Айри и Софи отправлялся на съёмки в квартиру-студию в центре Сеула, двое младших, прихватив Шибу и Надин — в загородный парк, а оставшиеся Чим и Джин со своими спутницами, как не странно, в кондитерскую. — Я так беспокоюсь, — прошептала Тася Шуге на ухо, искоса поглядывая на Тэхёна, — кто присмотрит за ними там? Не Гук же, и уж тем более не Шиба. — А зачем ты нервничаешь? — резонно спросил Юнги. — Они взрослые люди, и нянька им не нужна. Сами за собой присмотрят. Но если тебя это утешит, я сказал Тэ писать мне в экстренных случаях. — Какой ты заботливый, — она так нежно улыбнулась, что у Мина чуть сердце не треснуло. — Не говори ерунды. Я просто хочу вернуть тебя в свою кровать и продублировать сегодняшнюю ночь, — характер истинного цундере всё же взял верх над природной мягкостью Юнги. *** Рэп-лайн поделил квартиру между собой, отдав Хосоку спальню, кухню Намджуну и помещение, некогда служившее гостиной, Юнги. Первая сцена принадлежала лидеру и все остальные, забросив свои дела, столпились посмотреть. Айри приняла абсолютно домашний вид, не забывая при этом, что она и «жена» и светская львица, в то время как Мон активно переписывался, даже не замечая, как ему поправляют грим. «Я был не прав. Прости меня. Вот фото огромного тортика с нашей съёмки. Да, он настоящий, но кушать мне его нельзя — это для чьей-то свадьбы. Целую!» — и селфи Джина с громадным трехуровневым расписным тортом. Нам вздохнул и приблизил фотку, чтобы рассмотреть получше. На заднем плане маячила тень Чимина, с размытым лицом, будто дементор высасывал их него счастье, и Лекса со ртом открытым настолько, что при желании туда можно было впихнуть банку фасоли. Вертикально. Конечно, какой сладкоежка выдержит атаку кондитерской? Однако, Мона привлекало не это. За тёмной макушкой Джина, прислонившись к стене, стояла Паша с любимым блокнотом, открытым на той странице, где они вместе уже несколько дней подряд писали текст. Мон не знал этого наверняка, но так хотелось думать. Она снова держала ручку за ухом, отметил парень, она выглядывала пёстрым кончиком из-за пышных кудрей. «Никаких каблуков в этот раз, да?» — Намджун усмехнулся, глядя на торчащие кеды, и быстро написав в ответ только «Прощаю», кинул телефон в карман. Лидер вёл Айри с закрытыми глазами по коридору. Она цеплялась за его ладони и улыбалась, не скрывая своего нетерпения. На гладкой матовой поверхности кухонного стола лежали две яркие полоски бумаги с изображением моря и кромки авиабилетов. Первое совместное путешествие молодожёнов, «медовый месяц» — важное событие, проверяющее их брак на прочность. Глаза девушка засияли, стоило ей увидеть подарок «любимого мужа», а улыбка коснулась губ. Она подпрыгнула на месте и сорвалась обратно в темноту коридора. Камера уловила слегка недоумевающее лицо парня близким ракурсом, но всё изменилось, стоило ей вернуться, прикладывая к себе то один, то другой купальник поочерёдно. Намджун искренне смеялся, заметив какие притворно счастливые рожицы корчит Айри, переигрывая изо всех сил, когда камера её не снимает. Здесь домашний быт знаменитой парочки с ковровой дорожки заканчивался. «Сокджин только что вывел из себя пекаря в этом заведении. Почему он такой ходячий мем? Где он выключается?» — гласила новая смс-ка на экране Мона, покончившего со своими делами и теперь отдыхавшего в кресле. Нам хихикнул как девочка и написал, что лучше этих подробностей не знать. — Джин? — спросила кутающаяся в плед Тася. — Паша, — спокойно ответил Мон, принимая очередное сообщение с красным лицом неизвестного разъяренного мужчины в фартуке. — Кстати, как вам работается вместе? — заискивающе поинтересовалась Тася. — Спрашиваю как лидер у лидера. — Мы нашли общий язык, конечно, но она всё равно кажется мне немного замкнутой. Если честно, то я всё время боюсь, что она меня ударит. — Кто? Паша? — Тася рассмеялась, присаживаясь на подлокотник. — Скорее я тебя ударю, чем она. Паша только с виду такая суровая, а внутри она обычная девчонка, с которой случилось много всякого дерьма. Она довольно внимательна к окружающим и всегда готова помочь. — Я пытался сделать наше общение более доверительным, но со мной она хоть и дружелюбна, но всё равно холодна, — в голосе чуткого к людям Нама засквозило беспокойство за творческий процесс. — Это нормально. Со всеми так, — пожала плечами и успокоила его Тася. — Паша скорее закомплексованная и неуверенная в себе, а внешняя оболочка — защитная реакция. Она очень талантлива, но без признания сразу теряет интерес. Я пытаюсь дарить ей больше любви, чтобы она не чувствовала себя не в своей тарелке. — Такого подробного рассказа я не просил, но спасибо, — Намджун повернул голову. — Иди, тебя зовут на площадку. *** Тася таща за собой плед, как часть реквизита, прибежала в спальню, где Хосок уже жонглировал апельсинами. Ну, как жонглировал…просто ронял. Визажист припудрила девушке нос чем-то розовым и душистым, отчего сразу заслезились глаза, и захотелось чихнуть, будто вдохнула перец. Тася обернула вокруг шеи шарф и уселась в кровать с книгой, усиленно шмыгая носом. Особого шарма к её болезненному виду добавляли тёмные круги под глазами, являвшиеся достоянием самой девушки, а не уловкой макияжа. Хоби уже смылся из кадра, и теперь его рука с зажатым в ней милым плюшевым мишкой протискивалась в щелку двери. Вслед за рукой показалась умилительная рожица самого Хоупа, который корчил такие гримасы, чтобы развеселить «больную», что Тася не выдержала и прыснула. Хорошо сложенная мужская фигура с игрушкой в одной руке и фруктами в другой постояла немного в проёме, удивляя девушку своим неожиданным появлением, и двинулась в глубь комнаты. Тася нарочито кашляла, когда он устраивал медвежонка на подушке рядом с ней и носил ей чай, а когда потянулся завязать покрепче шарфик, слегка оттолкнула, намекая на то, что парень может заразиться. Но Хосок только солнечно улыбнулся, согревая её своей улыбкой, и укрыл до самого носа, присаживаясь рядом и хватая в руки её книгу, чтобы почитать, пока она не уснёт. В конце концов, Хоуп погладил сопящую девушку по волосам и тихонько вышел за дверь. — Отличная работа, Пташка, — дал Тасе пять Хоби, — но я чуть не раскололся, когда ты закашляла как будто Юнги-хён. Смех, переходящий в старческие хрипы — это его фишка. — Хорошо не пукает, когда с дивана встаёт, — поддержала девушка, выискивая глазами в толпе Мина. — Ты многого о нём не знаешь, — подмигнул Хоуп, — а я вот восемь лет под одной крышей с ним, слушаю, как он «с дивана встаёт». Музыкальный человек, ничего не попишешь. — Фестиваль фарса! Посмотрите на них — одна юмореска за другой, — Юнги как всегда был в нужном месте, но со временем прогадал. — Есть дело, — он помахал Тасе горящим экраном телефона. — Не бухти, мы просто шутим, — незаметно погладила его по спине девушка, когда они отошли в угол. — Да мне как-то всё равно на ваши уколы, есть более важные вещи, — он указал на сообщение, в котором значилось «Я сейчас на части распадусь, хён. Она не видит меня в упор. Мне нужно взять её за руки, но я не могу, меня трясёт. Как мне поступить?» — Плохи наши дела, — заключила Тася. — Хуже некуда, — Юнги кивнул в ответ. — Чёрт, я пошёл сниматься. Напиши ему что-нибудь полезное, иначе он утянет за собой всех. *** То место, где некогда располагалась гостиная, было быстро переделано в уютный зал небольшого магазинчика с товарами для детей. Софи с небольшим накладным животиком была без понятия как вообще ходить — лишний кусок «плоти» мешал ориентироваться в пространстве, а порой задевал «счастливого отца». Пол ребёнка сладкой парочке был пока неизвестен, поэтому оба носились от вешалки к вешалке, тыкая друг другу в разные вещички. Юнги извлёк из глубин синенький комбинезончик с нашитой машинкой, на что Софи обернулась к нему, держа в руках розовое платьице с рюшечками. Следом пошли более серьёзные материи: Мин раскручивал на пальце баскетбольный мяч, а девушка показывала на огромную лупоглазую куклу с чертовски длинными волосами, в которых не то, что ребёнок, любой взрослый мог запутаться и сгинуть навсегда. В конце концов Юнги пошёл строго по тексту своей партии — в небольшой коробочке, что он поднёс к Софи и демонстративно на камеру откинул крышку, оказались крошечные ботиночки, которые будут стоять «между его кроссовками и её туфлями». Поражённая в самое сердце девушка, почти вытирая слёзы умиления, взяла один из башмачков в руку и «топнула» им по одному из стеллажей. Шуга проделал то же самое со вторым. В итоге «первые шажочки» будущего малыша были представлены его «родителями», изображающими безмерную радость от происходящего. — Как-то я заколебалась быть ужаленной в попу мамашкой, — снимая лишние уплотнения, сказала Софи. — Рановато. Зато самое время пойти пожрать. Кто-нибудь со мной? — все кроме выглядящего изнурённым Юнги и озадаченной Таси подняли руки. — Кажется, она попыталась вправить ему мозги, и у парня случился коллапс, — глуповато разъехалась в полуулыбке Тася. — Почитай сам. «Она выставила меня идиотом перед самим собой. Я такой тупой, хён. Зачем я всё это начал? Я не артист, не профессионал, я даже собраться не могу и порчу всё и всем из-за того, что расстроен. Как всё исправить?» — Думаешь нужно съездить к ним? — покосился на девушку Юнги. — Нет, ты был прав с утра. Ни к чему вмешиваться. Чем меньше посторонних советов и мнений, тем быстрее они всё решат. Но быть участливыми не помешает, так что дай ему выговориться, спроси, что произошло, — Мин наморщил нос, но послушно опустил глаза в телефон, как и Тася, что принялась писать Надин. — «Как дела? Как проводите время?» — девушка пыталась не навязываться — «Взаимно плохо. В ожидании катарсиса». *** Чимин был, пожалуй, единственным человеком, у которого всё было в шоколаде. В прямом и переносном смысле этого слова. Милая фотогалерея, которую им дали задание создать, ясное дело снималась не на телефон, поэтому парню приходилось каждый раз протягивать руку к фотокамере, делая вид, что он делает эти кадры. Это было единственным неудобством, как для него, так и для Лексы, а в остальном, они просто развлекались от души. Несколько фотографий по дороге к кондитерской. Вот девушка сняла, как Чимин чешет за ушком у дворового котика, а он — как она кружится, распахивая полы своего пальто. Снимок пекарни, которая была соединена с принадлежащим ей кафе, насквозь пропитался эстетикой тамблера и инстаграма. Они делали фото друг друга, делали совместные селфи. Пара кадров задумчивого Чимина с настроением а-ля «весенняя хандра», их сплетённые пальцы на тёмном дереве стола и милая Лекса, делающая эгьё в объективе его «телефона». У них одна большая порция мороженого на двоих и две ложечки. Но она посчитала более привлекательным то, как забавно он ест эклеры и закрывает глаза от удовольствия. Ему же понравилось, как она охватывает чашку с кофе двумя руками и скрывает в ней половину лица, оставляя лишь хитрые глаза и дивную пенку латте на верхней губе. Окончанием всего послужил измазанный мороженым нос парня и милое селфи с его перепачканным лицом, где Лекса хохоча, стирала молочную капельку также с его щеки и смотрела, будто в самую глубь его глаз. Они оба подумали об одном и тоже, выискивая в воспоминаниях прошлой ночи нужную временную точку, где её пальцы стирали с его лица зефирную пудру. Если бы не щелчок затвора, Чимин и не вспомнил бы, что это постановочный снимок и поцеловал девушку прямо на месте, но фотограф сделал своё дело в самый нужный момент, — Опять ему поесть не дали, что ли? — выглядывая в проход, поинтересовался Чим. — Джин-хён, что у вас тут творится? В соседнем зале стоял злющий дядька с усами и в колпаке, и это был не Джин, так, к слову. Старший хён статуей застыл чуть дальше, пристально вглядываясь в один из тортов, будто нашёл в нём смысл жизни. Было бы, кстати, не странно, если бы это в действительности так и оказалось. Еда и Сокджин — нерушимая пара BTS. *** Джин уже час изводил удрученного пекаря с лицом великомученика. Парня интересовало буквально всё: «из чего крем?», «а как вы замешивали тесто для коржей?», «а если побольше насыпать, то будет такая консистенция?» Поначалу, польщённый столь живым интересом к своей работе, пекарь охотно отвечал на вопросы, но после двадцатого зудящий плечистый юноша начал надоедать, к тому же вопросы его становились всё запутаннее и корявее, будто он искал повод отсрочить свою съёмку. А всего то надо было с умным видом покружить парой юных птичек вокруг тортиков и выбрать, какой хотите на свадьбу, а затем «заметить» на проходящей мимо статистке белое платьице и сделать вид, что под марш Мендельсона на фоне, удаляетесь в закат искать подвенечный наряд. Скромная партнёрша Джина понравилась кондитеру значительно больше: девушка лишнего слова не сказала (он то не знал, что свободно Паша изъясняется только на английском), вежливо поздоровалась и залипла в свои листочки. Сокджин же обладал мастерством допекать любого, но допекать пекаря — это высший пилотаж, комбо и смысловая матрёшка. — Может хватит? Люди ждут, — щёлкнула языком Паша, оглядывая впавший в ступор стафф. — Я ещё не закончил, — отрезал Джин. — Как вы получаете прозрачную глазурь? — Молодой человек, по-моему, ваша дама права, — уже повышая голос, сказал усатый мужчина. — Она не моя дама, — Джин так резко огрызнулся, что сам от себя не ожидал. — Извините. — Занимайтесь-ка вы своим делом, а я, наконец, пойду и займусь своим. Каждому своё. А если вы такой заядлый кулинар и не равнодушны к выпечке — КУПИТЕ СЕБЕ КНИЖКУ-САМОУЧИТЕЛЬ, — закончил усач и, ощущая свободу, бодро и уверенно зашагал прочь. — Ты всё мне сорвала, — обозлился Джин. — А ты собирался бросить карьеру и в булочники податься? — Паша зевнула, махая рукой Чимину, который уже с минуту наблюдал за происходящим. — Всё, Чим, твой хён уходит в мир теста и сахарных розочек. Делите его зарплату на шестерых или ищите нового саб-вокалиста, помоложе и поспокойнее. Ничего себе у тебя ноздри дуются, оппа. Зря люди дразнили Хосока лошадью, вот где истина то. — Помолчи, сопливая ещё мне замечания делать, — Сокджин сжал не только зубы, но и кулаки. — Насилие, насколько я знаю, уголовно наказуемо, — приметила это девушка. — Остынь, невротик, что на тебя нашло? Был такой улыбчивый, когда мы приехали. Что случилось то? — Вы приехали, — зашипел себе под нос Джин, припоминая, что извинения, отправленные Намджуну, были одним из самых неискренних его поступков. Джина пожирало изнутри. Он сам знал, что ведёт себя как полнейший кретин, но ничего не мог поделать. Внутренний голос будто толкал его к этим словам и поступкам безо всякой на то причины. Понимая, что упускает нечто важное, Джин периодически брал себя в руки и вновь становился тем привычным добрым и отзывчивым мужчиной, что поведал Тасе полтора года назад свой секрет, что писал ей письма после отъезда, что был невообразимо рад их новой встрече, но эти проблески «нормальности» превратились в приступы, а «пятнадцатилетняя девочка с перманентным ПМС» стала привычным состоянием, хотя должно было быть наоборот. Ревность деструктивна, когда основана на сомнении в чьей-то верности и смертельно опасна, когда идёт от большой любви. Не привязывайтесь к людям, которых в любом случае потеряете, или превратитесь в монстров, которых всегда боялись встретить. Любовь — это тонкая грань между бабочками в животе и сковывающей по рукам и ногам одержимостью. Джин знал об этом, и силе его воли можно было позавидовать, но конец приходит всему, и он сломался, окончательно растворившись в Намджуне, в этот же момент обрекая себя на мучения. *** Любовные страдания бывают разные. Кто-то вот мучается от бесплотной ревности, кто-то от неразделенной симпатии, кому-то не хватает внимания, а кому-то достаётся с избытком. Чонгуку выпало последнее. Вот он такой молодой вселенский красавец в мокрой белой футболке, липнущей к стройному накаченному телу, бегает по небольшому стадиону парка вместе с другими парнями-статистами, тренируясь к школьным соревнованиям. А вот тренируются они — хрупкие куколки-чирлидерши в коротких юбочках, что смотрят на его перекатывающиеся мышцы и хлопают ресничками. Это уже четвёртый дубль, потому что Гук не может сосредоточиться и найти в толпе красавиц её — похожую в танце на разваренную макарошку как Джин-хён, Шибу. Во всех перерывах парень неустанно наслаждался женским вниманием, ведь он подходил к своей нуне прорепетировать заново, но девчонки толпились вокруг, тихо охая и, ловя каждый его взгляд, хоть трусишки выжимай. Чонгук, следуя примеру отца, любил девушек чуть старше себя, более опытных и зрелых, потому что прекрасно понимал, что сам он в осмысленном флирте ни черта не шарит (в этом он полтора года назад убедился и пересмотрел свои приоритеты), только и может, что милашничать для юных особ и припоминать некий опыт на сцене, чтобы поджечь огонёк в глазах. По правде же, дела его обстояли согласно словам Чимина этим утром — брал, когда предлагали, и потом снова ждал, когда сами запрыгнут. Сейчас целая толпа таких попрыгушек, притворяющихся цветочками, всеми способами старалась привлечь его внимание, а он всё пытался найти жутко пошлую, но при этом ни капли не эротичную, зато здравомыслящую нуну. — Слушай, малыш, я устала прыгать с этими писявками малолетними, — затянула хвостик на макушке девушка. — Я старая и немощная, прояви жалость. Собери в кучу все свои богатства и отыграй уже нормально, — всё время, пока она говорила, парень таращился на искусно приукрашенную ссадинку у неё на носу, ставшую ярче и больше, дабы зритель не забыл, как она поцеловалась лицом с полом. Передёрнув плечами от этого воспоминания, Гук твёрдо решил, что пора пересилить молодой организм и перестать отвлекаться на сверкающие ножки, в поисках умных глаз. Взгляд главного школьного красавца, атлета и просто хорошего парня встретился в кадре с преисполненным нежных чувств взором новенькой из его класса. Искорка пробежала по воздуху, оседая в их смущённых улыбках и связывая крепнущие в любви сердца. Она болела только за него, а он в каждый подаваемый мяч вкладывал все силы, чтобы показать себя с лучшей стороны. Перспективный корейский бейсболист и милая спортсменка с помпонами — всё, что нужно, чтобы создать образ типичной юношеской влюбленности. — Мой мальчик снова на высоте, — вскрикнула Шиба в объектив, тряся Чонгука за плечо и не обращая внимания на гудящих девчонок. — Может же, когда захочет. *** — Я не злюсь на тебя, Тэхён, — в который раз повторила Надя. — Я обижена — это разные вещи. Злость была бы слишком поверхностной реакцией, ты задел мои чувства и пошатнул доверие к тебе. Мне нужно немного подумать, я ничего не разрываю, это просто перерыв. Чуть ли не сотая попытка за день. Каждое его слово встретилось с непоколебимой стеной её спокойствия, так сильно смахивающей на безразличие, что режет без ножа. О малейших прикосновениях и речи быть не могло. Надин не видела его, просто не хотела видеть. Дожидаться помощи от Юнги, всё равно, что ритуальные пляски устаивать ради дождя в засуху — бесперспективное занятие, но Тэхён всё же написал пару сообщений для верности. Как ни странно, ответ пришёл почти сразу, десять минут — рекорд скорости Юнги по отзывчивости и заинтересованности в проблемах других. «Думай сначала о работе, потом обо всём остальном» — гласило сообщение. Как всегда лаконично и крайне информативно. А о чём ему ещё думать? Тэхён потёр переносицу, наблюдая, как неподалёку бегает огромный кролик, отсвечивая своей белой футболкой и до скрипа на зубах счастливой улыбкой. Конечно, он думал о работе, но его основной задачей было взять Надю за руки, сделать это со всей страстью, но все его порывы и попытки наладить атмосферу были восприняты пустыми карими глазами. Она вроде и не делала ничего, не оскорбляла, не орала и не силилась стукнуть, зато эта холодность выбивала из-под ног табуретку уверенности и оставляла в подвешенном состоянии. Лучше бы морду набила, честное слово. Камера давно снимала их прогуливающихся под ручку по парковой дорожке. Её пальцы ледяные настолько, что задеревенели и впились в рукав его пальто. Но стоило парню заметить, что на девушке нет перчаток, и она подрагивает как осиновый лист этим свежим весенним утром, как он остановился, жадно схватил её за обе руки…и замер. Ладони в действительности были тёплые, в отличие от глаз, которыми она смотрела на него. Линза камеры увидит затуманенный тягой взор, но только не Тэхён — он успел изучить её вдумчивые глаза и знал каждую эмоцию, которую они зеркально отражали. В них не было ничего. Вчера в полутёмной декорации в них стояла тревога, смятение, внутренний жар, а сегодня ничего — абсолютная пустота. — Тэхён, ты не выспался что ли? — голос режиссёра стал холодным душем для парня. — Давайте заново. А ведь он и вправду не выспался. Эта ночь стала одной из лучших в его жизни, заполненной чувствами до отказа, до телесного и духовного истощения. Она была другой не день назад, а несколько часов назад. Как же быстро он всё разрушил. Второй дубль, третий. Одна и та же реакция — ступор. Тэхён не знал что делать, просто не мог понять, куда двигаться: пересечёт ли он черту, которую она нарисовала или останется за пределами круга. Как не нарушить тот баланс, что ещё даёт шанс всё вернуть? Бессчётная попытка. Её побелевшие ладони снова в его руках. Пальцы тонкие дрожащие. Лунки на ногтях стали слегка синеватыми. Ви снова бросил взгляд на глаза — тёмные омуты без единой мысли. Мимолётный взгляд на губы — тоже чуть сиреневые в центре. — Ты и правда замёрзла, — испуганно прошептал Тэ. — Я тебя заморозил пока задумывался. Он с усилием стал растирать её прозрачные пальцы, слегка сбивая на бок узкие колечки, но этого было мало. Парень поднёс её ладошки ближе в себе и, параллельно всматриваясь и черты её лица, стал согревать дыханием. Горячий воздух охватывал маленькие изящные руки вплоть до самого запястья, постепенно проявляя тепло лёгкой розоватостью на коже. Ему снова попались её глаза: мимолётная тень улыбки скользнула буквально на секунду, и Тэхён не выдержал, наклоняясь ниже и трепетно целуя тыльные стороны. Надя молниеносно выдернула руки, метнув взгляд на операторов и режиссера. — Это уже слишком Тэ, — покачал головой тот, — никаких контактов более чем дружеского плана. — Простите, увлёкся, — Ви потупился, боясь смотреть хоть на кого-либо, но сила, потянувшая его за локоть назад, не дала возможности себе противостоять. — Эгоист! — вскрикнула Надя, утаскивая его за дерево и первый раз за день эмоционируя. — Почему ты думаешь только о себе? Вчера ты хотел сделать, как тебе было удобно, и сегодня пытаешься. Ты можешь хоть раз послушать внимательно, что тебе говорят? Ты хоть понимаешь, сколько от тебя зависит? Если ты проколешься с отношениями, то подставишь нас всех. Тася и Юнги, Чимин и Лекса, все остальные, кто знал и молчал. Прекрати паясничать, соберись и сделай всё как надо. Работай, как делал это раньше. Какого чёрта я должна тебе это втолковывать? Специалист ты в своём деле или дебил? Господи, ты невыносим! Следующий дубль вышел идеальным, не считая сообщения от Шуги «что произошло?» и двух пар потухших глаз. *** Последние пару часов проведённые в компании выражались в безмерном количестве Wi-Fi и бессчетном количестве стаканчиков кофе. Рэп-лайн, покончивший со своими сценами в сверхзвуковом режиме, приехал туда задолго до возвращения со съёмок остальных мемберов. На вечер была запланирована старая съёмка, отложенная из-за травмы Софи. Теперь, когда девушка горной козочкой прыгала по комнате отдыха, было ясно, что пришло время Spicy Tea демонстрировать скрытые треки. Стоило им ворваться в родимый офис, как Хоуп кинул рюкзак на диван и, перекинувшись парой слов с Тасей, скрылся с глаз в неизвестном направлении. — Куда это он? — даже не отрываясь от телефона, спросил Мон. — Не знаю, — искусно соврала Тася. — Могут быть у человека свои дела? — Но он ведь сказал тебе что-то, — Юнги с сомневающимся видом оглядел непробиваемое Тасино лицо. — Ничего не сообщил? — Он не обязан мне докладываться, — она отмахнулась, ощущая напряжение, и, подхватив Айри и Софи под руки, пошла за сэндвичами. Время тянулось бесконечно долго, и пока Хосок пропадал неизвестно где, Мон и Шуга были вынуждены подвисать в компании девушек. Тася без конца перебирала бумаги, перечитывая тексты и задумчиво почёсывая затылок. — Ребята, хочу с вами посоветоваться. Мы думаем исполнить одну из своих песен, но есть вероятность, что ваши менеджеры её зацензурят, — девушка выглядела смущенной. — Послушаете заранее, чтобы мы не прокололись при записи? Заодно и оцените. — Врубай, — Нам вытащил второй наушник. Не особо вдаваясь в подробности, перевод песни, навеянной сайферами, был таков: «Ты — айдол с мировой известностью, я — простая девчонка, вдохновлённая тобой, Твои полки ломятся от музыкальных наград, я радуюсь каждому лайку на YouTube. На тебя работают сотни людей, решая все твои бытовые проблемы, чтобы ты мог заниматься только музыкой. Я все свои проблемы решаю сама, и только мои друзья помогают мне. Мы такие разные, как два полюса, но если ты все ещё помнишь, как начинал, Не имея ничего, кроме желания быть на этой сцене — ты поймёшь меня. Прими мой вызов, айдол! Покажи, чего стоишь сам по себе. Докажи, что слава не вскружила тебе голову, прими меня как равную». — Чувствую какой-то подвох, — выдвинул подбородок вперёд Намджун. — Вроде ничего плохо не сказали, а обосрали с ног до головы. Искусно. — Я после предыдущего их перфоманса уже ничему не удивляюсь, — закатил глаза Мин. — Мы сами страдаем подобным — диссить всех вокруг и в конце положить болт на хейтеров, размазав эту тему на три партии. Вообще, мне понравилось. Паша приложила руку? — Легла грудью, — отчиталась Тася, — а мы с Надей вычистили весь её терминологический мусор, чтобы слово «айдол» вписывалось адекватно. Как думаете, ничего в этом тексте криминального нет? — Я считаю, что должно выстрелить, — Нам качнул головой. — Моей поддержкой вы заручились, в любом случае. *** — Ты спросила? Спросила? — буквально сшибла Тасю с ног в коридоре Паша. — Даже больше, дала послушать, — повисла драматическая пауза, — и Намджун с Юнги оценили. Мы покажем её. — А что Хосок сказал? — Паша нуждалась в абсолюте. — Он не слышал, его с нами не было. Где все остальные? — ответ на вопрос принёсся на своих двоих. Вымученные лица в пропорции 3 к 5 было сложно не заметить. Сокджин сверкнул глазами и скрылся в подушках дивана. Тэ и Надин разошлись по разным углам комнаты, утыкаясь в телефоны — вопрос по-прежнему стоял ребром. На все заранее продуманные Шугой подводки к диалогу Ви отвечал односложно и размыто, будто страдал амнезией, при этом одаривая хёна подавленным безэмоциональным взглядом. Утруждать себя лишними попытками расшевелить мелкого Юнги не стал — он сделал всё, что мог, а вытаскивать на себе ментальное здоровье Тэхёна не входило в его задачи. Сколько раз вам помогала нелепая фраза «не грусти» в момент апатии? Можно поспорить, что ни разу, поэтому «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Тася же взялась за дело более обстоятельно, потому что Надин выглядела менее разбитой и была значительно разговорчивей. По привычке не стесняясь в выражениях, девушка рассказала подруге всё, что произошло при их съёмках, и желание убивать проснулось уже у Таси: признаки мозговой деятельности Тэхёна напрочь отсутствовали. Тасю разрывало: один глаз на Кавказ, другой на Арзамас. Пока лидер выслушивала Надины пространные рассуждения о дальнейших действиях, её глаза следили за ярмаркой тщеславия развернувшейся на диване. Опираясь на спинку сзади, Паша просунула Мону в руки свой блокнот и выжидающе уставилась на парня. Лицо Намджуна поначалу выразило удивление, а затем неестественно вытянулось, преисполненное волнения и несдерживаемой радости. Его глаза заскользили по строчкам, эмоции менялись одна за другой, словно он проверял, все ли его лицевые мышцы работают, и, наконец, он изрёк чересчур громкий вердикт. — Ты дописала! Мы обязаны это выпустить, слышишь? — он неосознанно схватил её за запястье, повернувшись назад. — Завтра же начнём работать над мелодией, у меня уже есть пара набросков. — А что вы обсуждаете? — Джин буквально разбил плечом их союз. — Новая песня, да, Джунни? — Гадство! — тихо выругалась Тася, наблюдая, как старший теряет контроль над собой, в попытках отгородить Мона от любого постороннего внимания. Концентрация гнетущих ситуаций в помещении превышала допустимые нормы, и пока это не превратилось в цирковое представление, нужно было принять меры. Спас как всегда Хосок. Он прервал разговоры, резко ворвавшись с возгласом, что пора идти отснимать материал. На самом же парне лица не было. — Нарвался на скандал? — поинтересовалась Тася, замыкая колонну шагающих в сторону зала. Хоуп только понуро кивнул, пытаясь забыть всё «хорошее», что услышал о себе с час назад. *** — Готовы? — последний раз спросила лидер, собирая девчонок в круг. — Кинем их через бедро, — со зловещим лицом произнесла Шиба, сдавливая в руке микрофон. — Вызовем на Версус. — Ты продуешь даже Джину, — усмехнулась Паша. — Погнали! «Вызов» действительно звучал как вызов. Провоцировали не только слова, но и движения, размашистые и уверенные. Казалось, девчонкам было совершенно всё равно, кто и что о них подумает — их целью были те, кто непосредственно находился перед ними. — Обидненько, — высказался Чим по окончании, — и довольно нагло. А нигде ли у вас не щемит кидать такие заявления в своих текстах? — Согласен, — отозвался режиссёр, — это чересчур дерзко. Есть ли у вас ещё что-нибудь в запасе? — Есть, но мы начали с лучшего, — Тася уставилась на Мона, но тот лишь выжидающе поднял руки. — Не вижу повода для паники, — выдохнул он. — Лично я — за этот материал. То есть нам за наши заслуги можно гнать на всех подряд, а им нельзя? Получается, что мы слишком много на себя берём. — Намджун, это сомнительное решение, — режиссёр не унимался. — Брать такое на концерт и выпускать в эфир — это… — Что? Вызов? — лидер ухмыльнулся. — Мы не можем не принять его, иначе всё, что они сейчас высказали, будет правдой — мы зажравшиеся айдолы, забывшие своё прошлое. Наша позиция всегда была противоположной, и я не боюсь снова поднять эту тему. Камера остановилась на Намджуне, он вышел вперёд и протянул Тасе руку, которую ему в кои-то веки сразу же пожали. — BTS принимают вызов и готовы показать всем, что мы, артисты, все равны, — улыбнулся Мон и добавил. — Я думаю, нам нужно появиться на сцене под эту песню, поддерживая вас. Будет символично. Продолжайте. Пара распевок и несколько технических дублей сделали своё дело, окончательно добив физическое состояние что парней, что девушек. — Завтрашнее расписание не сулит ничего хорошего, ребята, — подвёл итог дня менеджер, с сочувствием оглядывая сонные лица и буквально валящиеся с ног тела. — Так как на съёмки клипа мы потратили два дня, значит, все назначенные прежде мероприятия уплотняются в графике, чтобы за последнюю неделю мы успели закончить. Идите отдыхать, а завтра утром вас ждёт большая танцевальная тренировка, которую будет проводить Хосок. — Чего я буду делать? — изумился Хоби. — Я не смогу следить за такой кучей народу. — Ничего, справишься, — вступать в полемику с решениями компании было бессмысленно. — Хорошенько выспитесь, завтра потребуется много сил. — Я думала, что сегодня вечером уже буду подбирать себе гроб подешевле, — заныла Шиба, — но, кажется, это откладывается. Сдохнуть я успею завтра.