О, люди говорят, что в жизни к тебе возвращается то, что ты отдаёшь, но за некоторые проступки тебя может простить только Бог.
Kesha — Praying
Тяжелые стенания Хосока продолжались без малого уже час. Вяло ковыряясь палочками в тарелке, парень проклинал судьбу за издевательство — его вымученное тело хотело единственного — принять душ и лечь спать. Однако, стоящий в расписании ранний подъем подразумевал составление некоего плана для завтрашней танцевальной тренировки. Ни где у девчонок пробелы, ни их максимальных возможностей он не знал, поэтому оставалось тыкать пальцем в небо и наугад составлять в голове список предполагаемых хореографий. — Да ты заколебал, — взвился Джин, бросая палочки от негодования и тут же поднимая снова. — Всем плешь проел своим нытьём. Всю дорогу жаловался, какой он несчастный, и сколько завтра придётся двигаться. У тебя же аккумулятор в заднице, разрядился что ли? — Я тоже не машина, — обиженно протянул Хоуп, опуская уголки губ, — я устал и не в настроении. К слову, плясать завтра придётся всем, а придумывать что и как — только мне. — Могу упростить тебе задачу, — причмокнула Тася, втягивая лапшу. — Осталось много видео с наших дэнс-практик и выступлений. Большую часть я могу тебе показать, они в моём ноуте. Посмотришь, отберёшь приоритетные и те, над которыми нужно ещё потрудиться, а потом уже решишь, чем займёмся завтра. — А почему Хосок-хён будет смотреть, а мы нет? — Чонгук возмущённо подёрнул бровью. — Может у вас с танцами всё нормально будет, а вокально — полный провал? — Потому что Хосоку завтра работать с кучей народу, это требует концентрации, вот я и решила ему помочь. А вокал и рэп подтянете индивидуально с тем, с кем занимаетесь. — Кстати, Намджун никому не звонил? — Джин произнёс это таким голосом, будто вообще не собирался спрашивать, просто в голову взбрело. — Они задерживаются. Паша и Мон, в отличие от остальных, будучи не менее разбитыми, решили всё же остаться в компании и без лишних ушей и глаз поработать над песней, слова к которой Паша сегодня окончательно дописала. Музыкальные черновики Намджуна вызвали в ней лютый интерес, и он без особого сопротивления согласился на час задержаться. Прошло уже два с половиной. — Нет, никаких вестей, — проверила телефон Тася. — Паша тоже не звонила. Не беспокойся, оппа, они уже наверняка на полпути домой. После ужина все разбежались по своим комнатам (теперь уже в канонном варианте), и в то время как Хоби плескался в душе, Тася решила навестить Юнги, пока не поздно. В их комнате свет горел только возле кровати Мина. Та половина, на которой обитал Джин, погрузилась во тьму и отзывалась недовольным нервным сопением. — Я закопаю этого гадёныша, — наморщил нос Шуга, когда Тася подошла сзади к стулу, на котором он сидел, и обвила руками, целуя в висок. — если он не выяснит отношения завтра же. — Не будь так строг к нему, — Тася встала на защиту Тэ. — Он отчаянно пытался, но у моей подруги, к сожалению, присутствует ген злопамятности и совершенно отсутствует чувство здравого смысла, когда дело касается Тэхёна. Я попробую убедить её пойти с ним на контакт, потому что никому не выгоден затяжной конфликт, — девушка метнула взгляд в сторону сипящей из темноты тушки. — Верно я говорю, Джин-оппа? — Все думают только о себе, — старший отозвался сонно, но достаточно быстро, чтобы понять, что он тоже слушал их разговор. — Дождался я того момента, когда ты не просто будешь болтать с Хоупом как обычно весь день, а теперь и полночи с ним проведёшь, — разочарованно вздохнул Юнги. — Ах ты, нахал, я уделяю тебе недостаточно внимания? — она игриво ударила его в плечо. — Если очень хочешь, то можешь присоединиться к нашему просмотру моих позоров годовалой давности. — Благодарю покорно, я не буду смотреть, как ты на видео попой крутишь, и всё вхолостую, — парень помрачнел ещё сильнее. — Тогда сиди тут и не возмущайся, — Тася наклонилась и чмокнула Юнги в щёку, — Значит, моя попа вся достанется Хосоку. Мин даже сообразить толком не успел, как она с хохотом вылетела из комнаты, показывая ему на выходе язык. — Провокатор малолетний, — Юнги устроился под одеялом, утыкаясь в телефон. — А тебя не интересует, почему она так много времени проводит с Хоупом? Вечно они шушукаются, хихикают, а как кто-то приближается, замолкают, — подал голос Джин. — Хён, вот только не перекладывай с больной головы на здоровую, — Мин нахмурился в попытке разглядеть лицо хёна в потёмках. — Я доверяю им обоим. Тебе тоже пора выдохнуть. — Выдохну, когда твой лидер появится в этих стенах, — заворчал тот из-под одеяла, — а ты присмотрись всё-таки. — Не капай мне на мозг! — Юнги повернулся на бок и щёлкнул выключателем, предпочитая остаться наедине со своими мыслями. Общение лучшего друга с его девушкой никогда не напрягало Мина. Они стали близки ещё в первый её приезд, и общение их было стабильно дружеским от самого начала до нынешнего момента — ни шага вправо, ни шага влево. Быть одержимым ревностью — не стиль Юнги, но одно рациональное зерно в словах Джина было. Он заметил, что между Тасей и Хоби появились какие-то секреты, поведать о которых Юнги никто, судя по всему, не намеревался. Не то, чтобы Шуге очень хотелось лезть в чужое общение, но тот факт, что самые близкие люди не желали посвятить его в свои разговоры и вообще перестали с ним откровенничать в последнее время, слегка задевал. Поэтому прежде чем заснуть Юнги отметил галочкой в голове пункт — с наименьшими потерями и энергозатратами выяснить, что же скрывает эта парочка. *** Хохот Хоупа разносился по всему второму этажу писклявым заиканием. Парень с содроганием уже час утирал выступающие слёзы, наблюдая за предсмертными конвульсиями семи тел на экране ноутбука. — Я сейчас сдохну, — сжимая зубы от колик в животе процедил Хоби, — или накачаю неслабый пресс смехом. Вы что, только BS&T отточили, а остальное «и так сойдёт»? Как можно быть такими брёвнами? — Спроси об этом у вашей хореографии, — обиженно надулась Надя, как главный танцор. — Это не мы придумали ваш хип-хоп. Сами конечностями машете во все стороны, а мы, видите ли, деревянные. Тем более, это записи тренировок годичной давности. Сейчас мы выглядим гораздо приличнее. — Не надо гнать на хип-хоп! По отдельности вы, может, и неплохо выглядите, но танец — командная работа, и как группа вы буквально семь Намджунов, — безапелляционно заявил Хосок, продолжая хихикать. — Хотя это слишком обидно. Для него. Даже Мон пластичнее. Вы же всё-таки девочки… Эх, придётся завтра кучу времени потратить на растяжку. — Ты бываешь таким засранцем, что терпеть невозможно, — нахмурилась Тася и тут же получила порцию утешительных обнимашек от друга. — Не бурчи, Пташка, завтра всё подправим, — ободрил её Хоби. — К тому же собственные песни вы протанцовываете идеально, движения оригинальные и синхрон хороший. Значит, навык есть. Ну, а нашей хорягой, — Хосок ещё раз бросил взгляд в монитор и хрюкнул. — прямо с утра и займёмся. Осторожно приоткрывшаяся дверь привлекла внимание всех троих, отвлекая от назревающего спора. В проёме показалась лохматая после душа голова Тэхёна, который, скрывая под влажной чёлкой глаза, молча посмотрел на Надю и кивнул в сторону коридора. Девушка с неохотой поднялась и невольно издала вздох заебавшегося в край человека. — Случилось у них что-то? — издалека поинтересовался Хоуп, когда парочка скрылась по ту сторону двери. — Пусть сами разбираются, — Тася отмахнулась и включила следующее видео в попытке свернуть тему как можно скорее. Но полноценному просмотру сегодня не суждено было состояться. Пока Надя, уводимая Тэхёном на кухню, спускалась вниз по лестнице и в отчаянии закатывала глаза, навстречу ей, сдвинув брови, бодро шагал Чимин, очевидно направляясь в таком настроении не к Лексе. — Хён, забери свой телефон! — Чим ворвался в комнату, где Хосок едва успел сосредоточить внимание на экране. — Он уже час надрывается. Этот неизвестный номер названивает уже двадцатый раз, — он кинул на одеяло вибрирующий мобильный и на прощание добавил, — Не забывай его больше в комнате, ладно, если у тебя помимо нас есть ещё чокнутые друзья, которым ты нужен в час ночи. Агх! — Если бы друзья… — Хоби даже не надо было смотреть, чтобы понять, кто звонил. За подозрительным «неизвестным номером», намеренно не подписанным самим владельцем телефона, скрывалась белокурая кореянка с завышенными требованиями. Хосок провёл ладонью по лицу, превращаясь из жизнерадостной эгьё-машины в знаменитую картину Крик — Эдварда Мунка. 20 пропущенных звонков и полсотни сообщений по слову в каждом в итоге складывались в гневную тираду неудовлетворённой жизнью женщины, что неотвратимо приводило Хосока к двум возможным исходам: послать её куда подальше или освоить набор юного висельника — верёвку и мыло. — Хоби, это конечно не моё дело, но, по-моему, это ненормально, — стараясь пересилить женское любопытство и не заглядывать другу через плечо, сказала Тася. — Знаю, — ответ последовал незамедлительно, — но я же люблю её. Мы познакомились, когда она только пришла в трейни — была такой очаровательной и нежной. Но сейчас она не знает, когда дебютирует и дебютирует ли вообще — это давит на неё. Я знаю, я был в её шкуре, когда рутина заедает, и единственное, чего хочется, чтобы родной человек был рядом. Поэтому я прощаю ей эти выходки. — Но всему есть предел, Хосок. Она ведь совершенно не ценит твоё доброе отношение к ней. Прости, я увидела немного из того, что она написала, — Тася взяла паузу, — так нельзя! Я ни к чему тебя не призываю, это твои отношения, но такого рода грубости я бы себе не позволила ни при каких обстоятельствах…а ты всего лишь не ответил по её требованию. — Ты во всём права, — покачал головой парень, — но ты не поступила бы так, потому что выросла в другой стране, в другой культуре. Мне это очень нравится в тебе и в других девчонках: вы порой говорите неуважительные вещи и не особо следите за тем, чтобы вести себя мило, но я не видел в вас ни одной поддельной эмоции. Это подкупает. Здесь совсем другой случай… — Сейчас я скажу тебе одну вещь, которую, скорее всего не должна, но, как ты выразился, мой менталитет не позволяет мне молчать. Это просто дружеский совет, не более. Женщина, которая любит, не должна чувствовать себя как за каменной стеной — она должна стоять не за своим мужчиной, а рядом с ним. Она должна быть ему в первую очередь другом, который готов разделить тяжёлые времена. Никто не может быть сильным всё время, Хосок, ты не обязан выносить на себе и свои проблемы, и её. Но решать, ясное дело, тебе. — Я попробую исправить всё и объяснить это ей. Спасибо, Пташка, — он ещё раз обнял её и направился к окну, набирая номер. — Я же обещала придумать что-нибудь, — развела руками девушка, откидываясь на кровать. *** Вырубившийся после дневных переживаний Джин, спал сном младенца, не обращая внимания на гул голосов сверху и подозрительные звуки разрывов из гостиной. Там на диване, прыгая на пятых точках от переполняющих эмоций, Шиба и Гук рубились в Овервотч, периодически выкрикивая слова на незнакомом языке. По обе стороны от дивана на креслах развалились недавно вернувшиеся Паша и Мон, теперь лениво наблюдающие за игрой и доедающие остатки рамёна. Вообще Намджун хотел попросить Джина приготовить ему что-нибудь несложное, чтобы вызвать того для приватного разговора на кухне, но, узнав, что хён спит без задних ног, оставил эту идею. Кухню для ведения переговоров облюбовали Надин и Тэ. — Вы бы ещё позже приехали, — возмутилась Шиба, не отрываясь от захватывающего геймплея. — Для тебя, между прочим, старались, — Паша ещё по возвращению домой решила забить на палочки, поэтому наматывала рамён на вилку. — Мы писали припев под вас с Джином. — Какая честь, — цокнул языком Чонгук. — Пытаешься занять моё место главного вокалиста, нуна? — Ещё чего. Слишком уж пыльная работёнка, — они оба не отлипали от экрана. — Мы его ещё и на музыку пытались положить грамотно, — добавил Намджун, — поэтому кучу времени потратили на то, чтобы всё правильно спеть. — А что, в аду открылись вакантные места, на должность мастеров пыток? — намекая на скрипучие голоса обоих, выдала Шиба. — Не-не-не, просто рабочий день закончился, и они решили побыстрее всех выдворить своими завываниями. Этого ни один живой человек не выдержит, — присоединился Гук. Они оторвали от джойстиков по одной руке и вслепую дали друг другу пять. Мон и Паша переглянулись. Лидер поднялся с насиженного места, двигаясь в сторону шутников и «невзначай» задел ногой провод консоли, вырубая тем самым одну из самых напряженных игр за вечер. «Упс» — всё, что прозвучало из Пашиных уст и они, пожав друг другу руки, двинулись вон из гостиной под матерные крики Шибы. *** Юнги не спалось. В постели ощущалась холодная пустота, и это угнетало. Плюс ко всему его по-музыкальному чуткие уши одолевали бесконечные посторонние шумы. Особенно раздражал Чимин, который, расправившись с проблемой назойливого телефона Хосока, зашёл по пути за Лексой и утянул её в свою комнату под предлогом «поболтать», пока мелкий рубится в приставку, а Хоуп работает. Теперь их постоянное хихиканье за стенкой выводило Мина из себя. Парень вылез из постели с мыслью, что стареет, и, бросив взгляд на беззаботно сопящего хёна, вышел в коридор. Ночной путь путешественника «за водичкой» был отрезан очередной парой голосов. Он бы не стал подслушивать, но чуть задержаться, прижавшись к стене, едва услышав упоминание собственного имени. — Тэхён, это бесполезный разговор, — голос Надин звучал устало и сконфуженно. — Солгал раз — солжёшь ещё, мало ли что тебе нужно будет прикрыть. — Я обещаю, что больше никогда не подведу тебя. В этот раз я не буду говорить громких слов и клясться в чём-то, но теперь, когда ты снова здесь, рядом, я очень боюсь потерять всё окончательно. Раньше я этого не понимал… Посмотри, я всё удалил и никогда к этому не вернусь. — Это ничего не доказывает, Тэ. Ты и тогда на словах был очень убедителен, я даже в какой-то момент пожалела тебя, что ты столько времени не мог забыть меня и ждал, — девушка была спокойна, — а в итоге вся правда всплыла наружу. Я попросила тебя дать мне немного времени, чтобы успокоиться, но ты даже этого сделать не можешь. Я так устала… — Ну почему? Почему ты не хочешь выслушать меня? Почему Тася не предъявляет Шуге-хёну за это, хотя наверняка знает, что по пьянке он гулял хуже моего. А сейчас как был безэмоциональным камнем, так и остался. Даже не пытается выражать свои чувства. «Гадёныш. Лишь бы свою задницу выставить в лучшем свете», — Мин навострил уши, решив дослушать этот диалог. — Потому что Тасе этого и не нужно, она его чувствует. Слова для неё ничего не значили изначально, и он знал об этом, иначе она бы его не приняла таким, какой он есть. Она ощущает его любовь, пусть даже не слышит признаний. Тася любит его и без этого, а уж если ей не хватает эмоций, всегда есть Хосок, с которым она близка, — Юнги дослушал эту мысль до конца и неосознанно поднял глаза наверх, где на втором этаже его девушка должна была работать наедине с его лучшим другом. Надя тем временем продолжала, — Наши же с тобой отношения стояли на том, что признания в любви только и делали, что проговаривались. Я слышу, но не чувствую, Тэхён. Я не понимаю тебя. А в свете последних событий, теперь и не знаю, что думать: ты в постель ко мне стремишься забраться или действительно испытываешь нечто большее. «Она слишком строга с ним», — Юнги прикусил губу, — «Тасе плевать на такие вещи, даже если она и догадывается, что я был с кем-то в её отсутствие. Это странно…или нет. Сама она не рассказывала, что было в России…» — Спокойной ночи, Юнги-оппа, — Надя прошла мимо него, задумчиво косящегося на потолок и повернула к лестнице. — Ты всё слышал, да? — Тэ стоял, опершись о косяк. — Прости, хён, у меня уже нет аргументов для неё. — Я же говорил тебе оставить всё как есть, — всё ещё размышляя, Мин не моргая, уставился на Ви, — Пусть получит своё время на размышление. А на твоём месте, дружок, я бы спал с открытыми глазами. Кто и что делал по синьке, не должно прозвучать никогда, мы оба об этом знаем. Ты ведь не хочешь, чтобы я выдал все твои секреты? Не хочешь. Вот и ты прикрой рот. Мы теперь цепные собаки, Тэхён, и держат нас эти тонкие белые ручки. — Оставь свои метафоры для текстов, — Тэ сжал виски и громко выругался, переводя дыхание, — я спать пошёл. *** — Свежак, — допивая вторую чашку свежесваренного кофе, пропела Шиба. В её мешках под глазами можно было поселить тайваньскую семью из пятнадцати человек, но сами глаза после ударной дозы кофеина приятно блестели. — Нравится? — хорошо отдохнувший Джин, маячил у плиты, раскладывая на всех завтрак и заботливо поглядывая, чтобы подопечная не впала в кофеиновую кому. — А вот и главный кайфолом встал, — Шиба поморщила нос, когда, почёсывая затылок, в кухне материализовался Намджун. — В яблочко, — тихо сказал Джин, но так, чтобы лидер услышал. Тот лишь отвёл взгляд в сторону, усаживаясь за стол. — Я хотел предложить вам сегодня после тренировки присоединиться к нашей работе над песней, — скромно сказал Мон. — С танцами вы друг другу точно не поможете, это заранее гиблое дело. А научить петь Шиба сама может кого угодно, тут у тебя, Джин-хён, дел нет. — Зато вам всегда есть чем заняться, — с громким стуком поставил перед ним тарелку старший. Шиба, подперев рукой щёку и загадочно улыбаясь, наблюдала за разворачивающейся сценой. Намджун, как и большинство мужчин в этом доме, трагично вздохнул. — Вы придёте? — А они отказываются? — теребя новую чёрную юбку, Паша выползла на свет. — Ёбушки-воробушки, так под штанами были ноги? — почавкала Шиба, воруя у отвлекшегося Нама из тарелки огурцы. — Ты ведь уже видела, — Паша была так смущена, что режим придумывания ответных колкостей заблокировался сам собой. — Красотка, как из фанфиков вылезла, — продолжила набивать рот старшая, отвешивая комплименты. — Ты тоже их читаешь? — изумился Джин, — Объясните мне кто-нибудь, что это. — Я тебе больше скажу, я их пишу, — поглаживая наполненный животик и уступая своё пригретое местечко сонной Айри, пояснила Шиба. — Тебе лучше не знать, оппа. Это страшный мир боли и разврата, куда душам вроде твоей, лучше не соваться. Выезжая с набитыми спортивной одеждой сумками, все девчонки, посмеиваясь, галантно предлагали Паше свою помощь, от которой она отнекивалась, иногда давая им поджопники, незаметно, чтобы юбка не задиралась. По приезду в компанию все первым делом пошли переодеваться, где у Таси наконец выдалась возможность спросить у своего главного рэпера, что за муха её укусила, так разодеться в день, когда усталость сожрёт всю её женственность, и в своей короткой юбке она будет ходить скорее как гусыня, нежели как леди. Взгляд Паши тут же переменился, она неожиданно задумалась о том, что лидер права, а Тася только с сомнением нахмурилась, не понимая этой перемены. — Она издевается надо мной, — взвыл Юнги, когда Тася появилась в зале в плотно облегающих леггинсах и спортивном топе, крепко сжимающем от лишних движений грудь, но открывающем вид на подтянутый живот. Мин поблагодарил Бога, что шорты на нём самом чёрные, а футболка очень длинная. Парни всей группой осознали свою ошибку, когда остальные девчонки появились примерно в таком же виде. У каждой было на что посмотреть — или короткие шорты демонстрировали ноги целиком, или майка в облипку открывала простор для фантазии. — Что это с ними? — Софи дёрнула бровями в точности как Гук, смотря на его застывшее лицо. Остальные только плечами пожали. — Эх, как будто в школу на физру вернулась, — Лекса выгнулась, потянувшись к полу ладонями и разминая спину. — Всё, парни, пока, я поехал домой, — отвернулся Чимин. — Здесь четыре камеры, что мы делать будем? — А что не так то? — один Хоуп не мог понять, в чём дело. — Всё нормально, — похлопал его по спине Шуга. — Смотри, тебя режиссёр зовёт, пора начинать. *** — Отлично, отлично! — глядя как занимавшаяся когда-то боевыми искусствами Тася, садится на шпагат, сказал Хоуп. — А теперь попробуй сделать скручивания в поясе. У тебя ноги работают быстрее верхней части туловища, а в танце важно контролировать всё. — Хён, отлипни, — Юнги прилетело по спине от Намджуна. — Я всё понимаю, но у Таси на…эм, ягодичных мышцах мишень не нарисована. Хотя я завидую тебе, такая растяжка. — Полегче, — шёпотом одёрнул его Юнги, — ты сам сейчас шею свернёшь. А за тобой наблюдают, между прочим. Нам посмотрел направо, где самый гибкий из них — Джин, умудрялся следить за ним из положения «мостик». — Мне как-то это не греет душу, — продолжил Намджун, делая наклон и таким образом придвигаясь ближе к Юнги. — Хён, вот скажи, ты ревнуешь Тасю? — Даже и не думал, — Мин выискал ходящего по залу Хосока и, убедившись, что тот даёт какие-то наставления Айри, успокоился. — А Джин-хён тебе ничего про меня не говорил? Просто он заедает меня немного. — Немного? — Много! — Мону показалось, что он сказал это слишком громко, поэтому снизил динамику голоса ещё на полтона. — Я скоро на стенку полезу от его собственнических замашек. — Это ваши проблемы, — отрезал Юнги. — Я устал разбираться в этом. Хочешь на стенку — лезь! Не хочешь — разбегайтесь к чёртовой матери, — Мин уловил, как Хоуп взял Тасю за запястье. Во всей тренировке ощущалось напряжение. Они работали уже над третьей хореографией, и в каждой Хосок дотошно выискивал ошибки, причём не только у девочек, но и у собственных мемберов. Насквозь мокрые, дышащие через силу парни, были обременены не только огромной танцевальной нагрузкой, но и давлением в более пикантных местах. — Я приду домой без члена, пацаны, — пожаловался Гук, — Он сейчас сотрётся нафиг о труханы. — Ты ж не носишь бельё на тренировки, — кивая на его свободные штаны, сказал Чимин. — Хотя я согласен. У меня всё уже болит. — Пожертвовал свободой ради дам, — скривился младший. — А они заявились тут со своими наливными яблочками, и теперь я конкретно жалею. — Эстеты хреновы, — прищурился Тэ. — Скоро закончим уже. Потерпите. И я потерплю. Съёмочная группа была довольна. Съёмка была динамичная, и не обошлось даже без лёгких разногласий, возникших между Хоупом и Надей, которая сказала ему, что он садист, и пора бы прерваться. Так они выбили себе первый перерыв. Таким же способом уже Тася выбила второй. Дружная команда стаффа, заполнявшая половину зала, показала Хоби, что пора бы закругляться совсем, если они хотят дожить до завтра. — После тренировки нужно ещё раз сделать небольшую разминку, чтобы тонус мышц встал на место, и назавтра они болели меньше, — профессорским тоном заявил Хоуп и тут же рассмеялся. — Тась, ты как бабуля, уже не разгибаешься, погоди. Он подошёл и, осторожно придерживая девушку под живот, прогнул ей спину в обратную сторону. — Хосок, не лапай её! — режиссёр вскрикнул это так резко, что бедный парень на метр отлетел назад. — Простите, просто это уже совсем не хорошо. Такое в кадр попадать не должно, даже если ты ничего лишнего не подразумевал. — Да я и не думал… — испуганно оправдывался Хоуп, пока не наткнулся на глаза Юнги, прожигающие его насквозь. Тот покачал головой и одними губами сказал: «Не трогай!» Быстрое, чуть смятое прощание, и на этом съёмочный процесс был остановлен. Хоуп, отчитанный режиссёром за свою невнимательность к деталям, низко склонил голову. Однако, не это задело его, а взгляд хёна, настороженный и колючий. Неужели друг мог подумать о нём так? Но Юнги был не единственным, кого Хоупу стоило опасаться. Поглощённый творческим процессом Хосок даже и не заметил, что в момент, когда он потянулся к Тасе и режиссёр прикрикнул на него, из толпы стаффа отделилась светлая макушка, которая изначально там не числилась, и двинулась в сторону выхода. Камеры были вынесены, шнуры скручены, а свет убран в самые короткие сроки. В зале, наполненном горячим воздухом, остались только тела мемберов, до сих пор еле передвигающиеся ползком и то за бутылками с водой. Лекса упала на коленку к Чимину, который развалился на стуле в углу, и чмокнула его в мокрую от пота щёку. — Ты потрясающе танцуешь. Я тысячу раз видела, но вживую гораздо лучше. — Спасибо, — он, убедившись, что дверь в зал закрыта, обнял её за талию. — Ну вот, а Чимин-хён говорил нам, что ты не такая как все, — шутливо произнёс развалившийся на полу Чонгук, смеясь над покрасневшим лицом Чима, — а ты к нему уже на коленки прыгаешь. Хотя самое время. Он как раз готов. — В смысле? — не поняла Лекса. — Гук, прекрати, — одёрнул его Джин. — Всю тренировку от тебя взгляд оторвать не мог, — Тэ продолжил, будто своих проблем ему было мало. — Он имеет в виду, быстро ты расположилась на его «интересном месте», — подмигивая, закончил парень. — Чимин, я не хотела, извини, — её глаза заблестели. — Я веду себя слишком? Кажется, твоим друзьям не нравится, — девушка посмотрела на него в поисках защиты от трогающих за живое фразочек, которые бросили ей парни. — Они шутят, не бери в голову, — попытался затереть ситуацию Намджун, который тоже сидел рядом и успел отвесить юмористам по затрещине, но Чимин от волнения и смущения выдал несколько другой текст. — Да, не заморачивайся. Но разве мама не учила тебя, что так открыто к парню приближаться можно только после третьего свидания? — он нервно хихикнул, впопыхах ища новые слова, чтобы забить пустоту. — Подожди, Лекса, ты куда? Я что-то не то сказал? — Нет-нет-нет, — закрыла лицо руками Тася, поднимаясь с пола, и достигнув парня в долю секунды, припечатала его к стенке, — что за хрень ты творишь? Твои дружки грязные шуточки отстёгивают, а ты ещё и поддерживаешь? Пошли! На выход, я сказала! Она вытолкала его из зала и, точно также прижав в коридоре, задала всего один вопрос. — Что ты знаешь о ней? — парень растерялся и что-то невнятно промычал в ответ. — Нихуя ты не знаешь. А известно ли тебе, сраный блюститель нравственности, как она выросла? Нет у неё мамы. Никого у неё нет. Её родители погибли в автокатастрофе, когда ей было пять. — Сука… — Чим сполз по стенке на корточки и схватился за голову. — Я ведь только что сказал… — Да, ты буквально сказал, что она распущенно себя ведёт, потому что неправильно воспитана. И друзья твои думают также. Иди ищи её! Успокаивай! Делай что хочешь! Но если я увижу этого радостного ребёнка грустным хоть на секунду, я оторву тебе предмет ваших шуток и не поморщусь. Ты меня понял? Вали! — Нам, наверное, надо уже разойтись на свои посты, — скромно предположила Айри, когда Тася вернулась обратно. — Иди с Тэ, — бросила лидер. — Этих двоих вы не дождётесь. — Не переодевайся, — шепнул Юнги, когда девушка наклонилась за спортивной сумкой. — У меня переоденешься. Тася, подхватив на плечо сумку, вышла первая, чтобы, когда её копуши-девчонки зашли в офис, служивший им на время раздевалкой, решили, что лидер уже сменила наряд и, как самая ответственная, ушла покорять скоростные рэп-вершины. Сама же девушка уже через пять минут скрылась за двойной дверью «Лаборатории гения», в которой Шуга тут же повернул ключ. — Мне нужно от тебя кое-что, — Юнги пробежался пальцами по обтянутым плотной тканью бёдрам, — Догадываешься? — Ну, ещё бы, — она обвила его плечи руками, — А ты не устал? — Для тебя — никогда, — очерчивая ладонями круглые ягодицы, сказал Мин, жадно дыша девушке в шею и толкая её на диван, — Я думал, что с ума сойду, пока смотрел на тебя. — Ох, Юнги, у меня сейчас спина сломается, не наваливайся так. Хоуп вправить хотел… Ай! Больно, ты чего кусаешься? — она ощутила, как в ключицу внезапно воткнулись зубы. — Так неймётся? — Предлагаю хотя бы сейчас не говорить о Хоупе, — хмуря брови, прорычал парень. — Его и так сегодня было слишком много. Давай перейдем от разговоров к делу, времени мало. — Как пожелаешь, — Тася недоуменно повела плечами и вдруг улыбнулась своим мыслям. — В твоей студии ведь должна быть хорошая звукоизоляция? — Полная, — Юнги накрыл ладонью её грудь, освобождённую им из топа. — Можешь проверять. *** — Почему они так задерживаются? — Паша присела в кресло и тут же встала, потому что край юбки непривычно поехал вверх. Такой подставы от куска ткани она не ждала. — Джин-хён на голодный желудок не работает, — пояснил Нам, — Они приняли с Шибой коллективное решение пойти пожрать, а это, зная аппетит обоих, даёт нам ещё минимум час. — Тогда давай займёмся чем-то полезным, — девушка указала ему на кресло. — Ваш трон, господин музыкальный гений. — С гениями это к Шуге-хёну, а не ко мне, — рассмеялся Мон, усаживаясь поудобнее. Девушка встала рядом, опираясь на стол и заглядывая в монитор. Сидя на уровне её бедра, Намджун боковым зрением созерцал её длинные ноги. Кожа светлая, полупрозрачная и настолько гладкая, что блик от лампы, игриво осевший над коленкой, сфокусировал на себе внимание Мона. «Я брежу», — встряхнулся парень, — «Работа, только работа. Скоро здесь будет Джин. Надо поговорить. Очень надо!» В течение следующего получаса они с жаром обсуждали, какую партию можно было бы отдать Гуку и как правильно распределить рэп между Хосоком и Юнги. Девушка без зазрения совести спорила с ним на равных, приводила аргументы, забавно загибая пухлые пальчики, как у Чимина. Нам тихо крякнул, заметив, что у высокой строгой Паши, что, сейчас не стесняясь в выражениях, говорила о шепелявости Юнги, были совсем детские крохотные ладошки. — Чего ты смеёшься? Я хочу, чтобы в реальности это звучало также хорошо, как мы себе нарисовали в головах, — она надула губы, и Мон снова крякнул. «Сейчас он придёт. Молчаливый, хмурый, как обычно будет через силу улыбаться и давать кислую мину. Я ведь просто сижу и занимаюсь своим делом. Да, не один. Да, с достойным человеком и хорошим музыкантом, Паша действительно хороша. Что со мной не так? Хотя проблема не во мне, проблема в нём. Его твердолобость и неспособность слушать выносят мне мозг». — Слушай, Паш, — Намджун развернулся в кресле и встал, отойдя к дальнему стеллажу со своими фигурками, делая вид, что ему срочно что-то понадобилось. — Вот, допустим, сложилась такая ситуация: тебе очень нравится человек, наверное, даже можно сказать, что ты в него влюблён, — парень замялся, — но ты не понимаешь, что у него внутри, что он чувствует к тебе и почему так прохладно ведёт себя по отношению к тебе. — Допустим, — кивнула Паша, оборачиваясь к открытому на компьютере тексту, и утыкаясь в него как можно ближе. Такие откровенные разговоры ставили её в неудобное положение. — Как бы ты поступила, чтобы выяснить в чём дело, если человек намеренно не идёт с тобой на контакт? — Возможно, он просто стесняется сказать такие важные слова, которые есть в твоём сознании, для него это сложно… Нам обернулся к ней, чтобы выслушать версию со стороны девичьего восприятия, но всё, что увидел, как она беспорядочно перелистывает текст, перегнувшись через стол и забыв обо всём. Нервно сглотнув, Мон выдохнул и снова отвернулся. «Очень красиво. Чёрт, её смущение меня заводит. Кому я вру, меня заводит её открытая задница», — парень сжал челюсти и двинулся вперёд, — «Хочешь лезть на стену — лезь, так Юнги-хён? Что я творю? Как же я, блять, устал от этого. Плевать!» — …я бы попробовала найти более тонкий подход, — она пискнула и задержала дыхание, — Намджун? — Прости, я не могу ничего с собой поделать, — его рука медленно задрала вверх юбку, а вторая легла девушке на спину, чтобы она не могла выпрямиться. — Я…я не против. Ты мне нравишься, — от былой суровости не осталось и следа. Прижатая к столу с оттопыренной задницей, по которой уже нахально гуляли чужие руки, девушка ощущала себя совершенно беззащитной, что и делало её в глазах Намджуна идеальной. «Прости, Джинни», — Намджун сам не понял, как у него на ресницах закрытых глаз собрались слёзы. Парень развернул её к себе, впиваясь губами в шею и втягивая тонкую кожу. По студии пронёсся одинокий всхлип. — Больно, детка? — Да, очень, — от двери послышался знакомый мужской голос. — Это и есть фанфик, — произнесла Шиба. — Лучше не знать, что будет в конце. *** — Это пиздец, — схватилась за голову Шиба, — вы, что вы творите? Что ты делаешь, Намджун? — девушка кинулась к нему, хватая за футболку, — Паша, зачем? — А что такого сверхъестественного ты увидела? — тут же встала в позу Паша. –Неловко вышло, конечно, но я не вижу ничего странного в том, что парня и девушку потянуло друг к другу, это вполне обычно. — Посмотри на них. Посмотри же! — в отчаянии Шиба схватила Пашу за плечи. — Они не такие обычные парни, какими кажутся. Оба стояли в полном молчании, глядя друг другу в глаза. На светлой ткани рубашки Джина проступали тёмные кружочки от капающих слёз. Большие оленьи глаза выглядели настолько опустошенными, что парень походил на безжизненный манекен. Намджун просто мотал головой как китайский болванчик, отказываясь понимать и принимать всё, что произошло. «Он говорил не обо мне», — подумала Паша и схватила Шибу за руку, ища опору. Спустя пять минут все четверо сидели за закрытыми дверями студии, боясь проронить слово. Паша, чувствуя себя виноватой, решилась первая. — Оппа, извини, я не знала, — она подняла глаза на Джина, на котором лица не было. — Я понимаю. Тебе не за что извиняться. Я тебя не виню, — отозвался парень, глядя в одну точку. — Это я во всём виноват, — ладони Намджуна хлопнули по щекам. — Ошибаешься, — также бесцветно прокомментировал Джин. — Девочки, я понимаю, что вы невольные участники и свидетели этой драмы, но можем мы поговорить наедине? Это наши отношения, и разбираться хотелось бы тет-а-тет. — Простите меня, — ещё раз повторила Паша, которую за руку вытаскивала Шиба. — Тася предупреждала меня, — Джин чуть улыбнулся, — я потеряю тебя в самый неожиданный момент, и сам же буду виноват. Моя ревность привела тебя к этому. Тшш, не думай возражать. Думаю, ты согласишься со мной, что это конец? — Пожалуйста, Джин, не надо, — Намджун накрыл его ладонь своей, и Джин не одёрнул руку. — Лучше врежь мне, сделай это не раз, но только не так. Только не на этой ноте. Это была чисто физика, никаких чувств. Я ведь люблю тебя. Блять, я не могу говорить таких слов после того, что сделал, но, прошу, давай попробуем заново. С чистого листа. — Нет, — отрезал старший, — так не будет. Физика ли, химия, не имеет значения. Не она, так другая. Помнишь, мы когда-то говорили с тобой о том, что наши пути в любви неизменно разойдутся? Так почему не сейчас? Кажется, пришло время отпустить тебя. Знаешь, я даже немного рад. Ты сам понимаешь, что эти отношения уже дали трещину, когда я первый раз приревновал тебя, когда первый раз вспылил без причины. Это замкнутый круг: ты обязательно повторишься, и я повторюсь. Мы тяготим друг друга. Не плачь, Намджун. Между нами всегда было нечто большее, чем просто постель. И чтобы сохранить это большее, так, как хочешь ты, без физики, нам придётся никогда не возвращаться к этим отношениям. Это финиш. Ты согласен? — Не согласен, — вскочил Намджун. — Я не хочу, чтобы мы потеряли всё, что так долго строили. — Мы уже потеряли, поздно, милый, поздно, — Джин взял его за руку, как он обычно делал, и стал пересчитывать костяшки. — Пусть совесть тебя не мучает. Давай докажем сами себе, что оба оступились, рвали с одинаковой силой. Важнее сохранить воспоминания, которые делают нас счастливыми. Ты потом поймёшь, что я был прав, и сразу почувствуешь, как стало легче. Ну же, Джуни, иди сюда, старший хён тебя обнимет. Мон обхватил его за тонкую талию, сжимая изо всех сил и утыкаясь носом в широкое плечо. Теперь рубашка стала темнеть и там. — Спасибо, хён, — низкий хриплый голос Намджуна дрожал, как и его спина. — Спасибо тебе за всё. Прости меня за то, что я сделал, что был иногда груб с тобой и не слишком заботился. Человека роднее, чем ты, у меня не было и не будет. Если ты хочешь знать, то ты — моя первая настоящая любовь. — Не будь так сентиментален, держись. Я буду по-прежнему поддерживать тебя, — Джин говорил шёпотом. — Просто по-другому. Мы так и останемся друг другу родными. Может я и не смогу быть рядом всегда, но я постараюсь делать это так долго, как только возможно. Нас разделит. Время. Расстояние. Люди. Но я попытаюсь, Джуни, попытаюсь. *** — Такие дела, — к концу рассказа горячий шоколад в чашке Лексы почти закончился. Чим сидел напротив, в самом дальнем уголке кафетерия, где когда-то укрывались Тася и Хоуп, и с болью в сердце рассматривал подтёки туши на щеках девушки. Время было вечернее, и людей вокруг почти не было, но даже при таких условиях Чимин не мог позволить себе прикоснуться к её руке или поправить ей макияж — было страшно. Лекса подняла на него глаза, в которых не читалось ни обиды, ни злости и, словно прочитав мысли, взяла из вазочки салфетку. — Прекрати жаться как котёнок, что было — то прошло, — её отходчивости можно было только поражаться. — Меня всю жизнь окружали непростые условия, так что твои слова особо не задели, просто слишком уж это было неожиданно. — Я ничего не знал, мне очень стыдно, — опустил голову Чим. — Мы порой все ведём себя как уроды, потому что ещё со времён старшей школы «варимся в собственном соку». Все эти годы, запертые в зале и студиях, мы не до конца научились вести себя правильно по отношению к другим, не хватает порой такта и слов. — Не утруждай себя оправданиями, — девушка подняла руку в упреждающем жесте. — В связи с обстоятельствами моей жизни, я всегда стремилась всей душой к тем, кто был добр со мной, к тому, кто относился ко мне хорошо. Из-за этого часто влипала в неприятные истории с парнями, которые меня использовали, с «псевдоподружками» и просто с талантливыми обманщиками. Я очень рада, что в моей жизни появились девочки, и это был единственный раз, когда я не ошиблась в людях. А когда появился ты, я посчитала, что должна выразить свою привязанность, но, видимо, сделала это неправильно. — Нет, всё было правильно, это я ошибся. Раз я так мало знаю о тебе, то давай не будем торопиться и постараемся лучше узнать друг друга, чтобы у тебя не осталось сомнений, что ты действительно нравишься мне, и я не пытаюсь на тебя давить. Лекса протянула ему руку, жадно пожимая и допивая при этом свой шоколад. — Договорились. *** — Я не буду задавать лишних вопросов, оппа, — Тася наткнулась на Джина, выходящего из студии Намджуна, который, только взглянув на неё больными глазами, обнял девушку за плечи. — Скажи мне только, ты разобрался в себе и принял правильное решение? — Самое верное из всех возможных, — она получила от него вымученную улыбку. — Я в тот раз наговорила тебе столько гадостей и хотела попросить прощения за жёсткость. Тебя можно понять… — Не стоит, маленькая ты ещё, чтобы я на тебя серьёзные обиды держал. Я тоже был хорош, — Джин сжал её предплечье, — сам на себя не похож стал. Мне стоит, напротив, поблагодарить тебя. Спасибо, что предостерегла тогда — это в какой-то мере сохранило меня в здравом уме. — С работой как теперь справляться будешь? Не пожалеешь в процессе? — Тася всё же не удержалась от неловких вопросов, но моральное состояние Сокджина, судя по его выражению лица, было до фундамента разрушено. — И не такое проходили — справимся, — привычка отвечать за двоих вызвала фантомную боль от несуществующего разрыва в груди. — Пора нам всем домой. Так себе вышел денёк. Единственными более-менее живыми людьми казались Чонгук и Софи, и то бедный парень отчаянно скрывал от зачитывающего расписание менеджера хлюпающий нос, мысленно подозревая, что выглядит сейчас особо горячо — температура, очевидно, перевалила за 37.5. — Набегался в одной мокрой футболке на съёмках! — укоризненно сказала Софи ещё в его студии, когда впервые услышала жалостливый хлюп. — Шиба мне всё рассказала. Тоже мне мачо, получай результат, — она укутала его в свой большой вязаный шарф. — Сиди и молчи. Никому не нужно, чтобы ты потерял голос. Я схожу за чаем. Теперь Гук стоял позади всех мемеберов, поправляя на себе всё тот же шарф и пытаясь не привлекать внимание к своим красным щекам. Софи только глаза закатила, глядя, как он умилительно чихнул в кулак и будто пёсик потряс головой. — Весь материал отобран, и с завтрашнего дня начнутся прогоны, — копошился в бумажках менеджер. — Будьте готовы. На выходе к машинам, рассеянный от природы, но теперь ещё и разбитый Намджун даже не заметил одной важной пропажи. Парней было всего шесть. — А где Хосок-хён? — встрепенулся Ви, покрутив головой. — Сказал, что задержится по делам. Его вызвали, — безмятежно ответила Тася, будто это не имело никакого значения, и поспешила вперёд во избежание расспросов. Ей было прекрасно известно, по каким делам и кто его вызвал. Минут пятнадцать назад Хоуп подлетел к ней с перевёрнутым лицом, умоляя прикрыть его перед остальными, потому что в его личной трагедии: «кажись, назрел крупный разговор». Юнги, услышав очередную загадочную подробность, о который, как всегда по неясным причинам, знала только Тася, прикусил язык и зашипел, задевая уничтожающей аурой неспешно шагающего впереди Чимина.