Пожалуйста, пощади меня! Будь немного аккуратнее с моим сердцем. Даже если ты не хочешь обидеть меня, ты продолжаешь причинять мне боль.
Shawn Mendes — Mercy
— Я всё-таки не понимаю, как тебя угораздило? — Шиба песочила Пашу всю обратную дорогу, нашёптывая на ухо, а теперь, поймав её одну в комнате, продолжила разговор. — Об этом никто не должен узнать. Ты же слышала, что сказал Джин — это их дело, так что прикрой рот, — ответила Паша, развалившись на кровати. — Я про них ничего и не говорю, мне интересно, какая муха тебя укусила подписаться на такое? Неожиданно гормоны в жопе заиграли? В конце концов, Паша, ты ведь больше всех заботилась о рабочей обстановке и всегда ставила табу на соединении работы с личной жизнью. Так какого хрена? — старшая активно взмахнула руками. — А что ты приказываешь делать, в девках сидеть? — Паша не выдержала. — Ты его видела? Умный, красивый, мужественный, обаятельный, со схожими интересами, да ещё и завёл там со мной щепетильные темы. Как я должна была отреагировать? — Какие такие темы? — васильковые глаза Шибы приобрели форму круга. — Не твоё дело, — оскалилась младшая, — я не обязана выкладывать тебе все подробности. — Будешь грубить — сделаю кусь. Я вообще, зачем к тебе пришла, у меня есть предложение, — Паша нервно напряглась после этих слов, — Нужно рассказать всё Тасе — она лидер и она, судя по некоторым моим наблюдениям, была в курсе их особых взаимоотношений, поэтому она должна знать виновницу торжества. — Твоё чувство такта не знает меры, — наморщилась девушка, — но ты права: если уж она в курсе, то пусть узнает всю историю от первого лица, при этом, не трогая парней, им и так досталось. Только давай не сегодня, я хочу всё переварить и завтра уже сдаться с поличным. *** Ужин проходил в полной тишине. Ни у кого не возникало желания обсудить прошедший день, а заикаться о следующем уж тем более. Хосок по-прежнему отсутствовал, от чего Тася нервно проверяла, не пришла ли от него весточка, даже не скрывая своего волнения. Но на экране кроме позднего времени ничего не высвечивалось. Прошло полтора часа, как еда была прикончена, но Хоуп так и не вернулся. Девушка беспокоилась. От этого беспокоился Юнги. На протяжении всего вечера вечно активный Гук сникал с катастрофической скоростью, а под конец окончательно растерял заряд и расклеился. Голос главного вокалиста начал отдавать курительной хрипотцой, а глаза, мечущиеся от лица к лицу, приобрели нездоровый блеск. — Да у тебя же температура, — приложил ладонь ко лбу макнэ Джин. — Бросай свои игры и отправляйся в постель, я поищу для тебя лекарства. Этого нам не хватало. Младший даже спорить не стал. В его обители, делимой с Хосоком и Чимином, было одиноко и пусто. Чим смотался в комнату к Тэ и опять сидел там безвылазно. — Не побеспокою? Тась, не знаешь где у нас аптечка? — Джин показался из-за двери. — Чонгук разболелся совсем. — Сейчас поищем, — девушка нехотя встала с постели и поплелась за старшим вниз. Перерыв все шкафчики и обнаружив полнейшее ничего, они, было, решили лезть на чердак от отчаяния, но в кухне вовремя появилась Софи, жующая яблоко. — А чего вы мучаетесь? — она, зажав зубами фрукт, залезла в холодильник и извлекла на свет пакет молока. — Ищите мёд и масло. Ты, что, мать, забыла наш классический рецепт? Завтра будет как новенький, рысью побежит. Давайте ему ещё бахнем в молоко немножко коньячка, для расширения сосудов и крепкого сна. Тася, принеси из бара, пожалуйста, а ты, оппа, достань мне кастрюльку. Поражаясь находчивости Софи в экстренных ситуациях и её способности легко переносить любые тяготы, Тася даже задумалась, не передать ли ей бразды правления, параллельно шагая в зал за бутылкой. Картина перед её глазами развернулась крайне неожиданная: между раскрытых настежь стеклянных створок бара стоял Юнги, со знанием дела сравнивая в руках две бутылки вина. — И что это мы тут забыли? — поинтересовалась девушка, глядя ему в затылок. — Могу задать тот же вопрос, — не отрываясь от выбора, сухо произнёс Мин. — Хён, ты скоро? — из-за угла высунулась голова Чимина, громко ойкнула и скрылась назад. — Вы, что, пить собрались? Посреди рабочей недели? — искренне удивилась девушка. — А не много ли вы себе позволяете? Кто ещё, кроме вас двоих? — Намджун и Тэ, — из Юнги было и слова не вытянуть. — Мы хотим снять стресс. — Только не переборщите, пожалуйста, — она подошла к нему ближе и погладила по плечу, — чтобы завтра все могли подняться. Не увлекайтесь. — Не маленькие, сами сообразим, когда остановиться, — парень грубо одёрнул руку. — Ты провалилась, что ли? — Софи и Джин стояли в проходе с кружкой до верха наполненной молоком. Тася покачала головой, глядя на Юнги, всё ещё в упор рассматривающего вино, и, сняв с полки коньяк, направилась к ребятам. Тем временем Мин наконец-то остановил свой выбор на том, что было полегче, мысленно оставив более крепкое «на будущее» и помахал в воздухе тёмной бутылкой. — Хён, будешь? — Не в этот раз, у меня маленький заболел, я с ним посижу, — голос Джина звучал так плавно и размеренно, чего от него было не услышать последнюю неделю. Он вернулся к своему прежнему «я» и, кажется, освободился от тяжелой ноши. Старший хён и семенящая за ним Софи тут же направились к тому самому «маленькому», что огромной горой устроился под одеялом в ожидании, когда же его будут пичкать сиропами и спреями. Но его ожидал приятный сюрприз в виде любимого молока, да ещё и сладкого с приятным ромовым амбре. — Хорошо быть младшеньким, да Гукич? — Софи села к нему на кровать. — Все о тебе заботятся, носятся как в попу ужаленные, несмотря на то, что этот «младшенький» уже ежедневно скоблит щетину на щеках. — Да, замечательно, — просипел Чонгук, садясь в постели и принимая кружку. — Иногда в этом есть плюсы. В этот момент послышался громкий хлопок двери. Джин выбежал в коридор, из зала показались Тася и Юнги, не расстающийся с дорогим вином. На пороге дома стоял Хосок: насквозь мокрая от дождя одежда висела как мешок, прядки волос хаотично прилипли ко лбу и вискам, а лицо некогда смуглое, отдавало мертвенной бледностью. Он застыл на входе, широко расставив ноги, будто восковая статуя и смотря стеклянными глазами вперёд, не фокусируясь ни на чём. — Хоуп, будешь? — с сомнением оглядывая друга, Юнги сделал ему то же предложение, что и Джину. — Тася, — нашарив глазами нужного человека, Хоби процедил сквозь синеющие губы, — можно с тобой поговорить? *** — Не, братан, это шляпа, — прокомментировал Чимин, чуть медленнее, чем обычно выдавая слова. Юнги предложил им выпить, стоило ему узреть лица горе-любовников, собравшихся в комнате Мона и Тэ. Психующий от плаваний в неопределённости Тэхён, испытывающий угрызения совести Чим-Чим и на удивление понурый Нам. Никаких подробностей о положении дел последнего Юнги не знал, но один взгляд на его горестное лицо давал повод или напиться, или вскрыться. Решив, что терять им по сути нечего (не уволят же их, в конце концов), а расслабить булки каким-то образом нужно, Мин, на правах старшего в этой компании бойфрендов-неудачников, выдвинул предложение накатить по-светски. Ведь его собственная история любви начала клониться в неясную сторону, причём с его же подачи и дабы не чувствовать себя под давлением угнетающих мыслей, Юнги решил эти мысли просто-напросто выбить. Никаких доказательств Тасиной неверности (даже в самых скромных понятиях этого термина) у него не было, но вся ситуация с Хоупом отчего-то неимоверно злила. Злил даже не сам Хосок, а скорее непонимание, какой аспект так сильно раздражает. Вот и сейчас увидев, какими щенячьими глазами друг смотрел на его девушку от двери, Мин внутренне поджёг фитилёк, а бомбануть решил уже за первым бокалом. — Я считаю, она над тобой издевается, — продолжил Чим, — знаешь, как бабы пытаются специально игнорировать мужиков, чтобы те за ними бегали? — Поосторожнее с выражениями, я за «бабу» и врезать могу, — выпятил грудь вперёд Тэ. — Не сомневаюсь, — Чим закинул руку ему на плечо и коряво заулыбался, — это я образно, понимаешь? Фигуральная баба, а не твоя. — Чё, Надин не фигуральная, что ли? Нормальная у неё фигура, — Ви опять распетушился. — Заткнись, тупорез, он имел в виду собирательный образ, — пояснил Шуга. — А вообще, я согласен. Знаете, с появлением этих девиц, равновесие внутри нашего святого мужского союза было нагло расшатано. — Во-во, они будто не из России на самолёте, а из преисподней на мётлах прилетели, — ткнул в хёна пальцем Ви. — Что скажешь Намджун? Ничего, что я неофициально? Мне лень просто. — Скажу, что твоя, Шуга-хён, предводитель этого ведьминского ковена, — усмехнулся Нам. Он и в обычной жизни был не слишком охоч до таких бесед, а сейчас его молчаливость достигла пика по неясной для остальных причине. Хотя их это не особо и трогало — у каждого нашлись свои проблемы. Пьяный базар набирал обороты. — Даже возражать не стану, — отмахнулся Юнги, подливая себе вино, — а тебе, Тэ, я вот что скажу: давно пора пойти к своей женщине, стукнуть кулаком по столу и сказать, что будешь добиваться её прощения, сколько бы на это времени не потребовалось. — Хоть всю ночь на коленях стоять придётся, — вбросил идею Чим, покачивая друга из стороны в сторону. — Правильно, поддерживаю, — согласился с мнением Мон. — Ну, всю то ночь я, наверное, не простою, — смутился Тэхён. — У меня на коленях кожа чувствительная. — Мужик ты или нет, в конце концов? — вскрикнул Чим, икая в середине фразы так, что к концу его голос перешёл на фальцет. — Иди отсюда! И непрощённым не возвращайся! — Иди-иди, — выталкивал его в спину Юнги. — Покажи, что ты самец…но чувствительный самец. Девчонки такое любят — и романтик, и на хую бантик. Вали! Тэхён взобрался по лестнице чуть ли не на четвереньках, видимо заранее подготавливая себя к стойке на коленях. Так и зайдя в дверь почти ползком, он добрался до кровати Надин, которая уже видела десятый сон к тому времени. Девушка очень устала после сегодняшних танцев и заснула невозможно быстро. Тэ взял её за свисающую с кровати руку и подёргал вниз, как Сова из мультика про Винни-пуха за шнурок. Колокольчик, конечно, не прозвонил, но вот Надя изрядно перепугалась. — Что ты здесь делашь? — протирая глаза, Надя уставилась на заплывшую морду. — Надя, прости меня, пожалуйста. Я тебя очень люблю и буду добиваться твоего прощения, сколько бы на это времени не потребовалось. Хоть всю ночь на коленях стоять придётся, — монотонно, как по учебнику проговорил Ви. Всё верно, как друзья и научили. — Иди спать, Тэхён. Ты видел время? — скривилась девушка. — Руку то мою отпусти. Чего ты в неё вцепился как в дитя родное? — Потому что ты для меня самая родная. Хочу детей! Три! Нет, пять! Всю жизнь буду тут стоять, только бы ты меня простила, и у нас были детки, — импровизация пошла, что надо. По крайней мере, так казалось Тэхёну. — Что ты несёшь? Ну-ка погоди, — она принюхалась, — ты бухой, что ли? — Нет, — честно соврал Ви. — Опять? Горе луковое, что с тобой делать-то? Ты же плохо переносишь алкоголь, зачем ты снова пил? Тошнит? — Нет, — снова соврал парень, но уже менее честно, потому что до этого вопроса его не тошнило, а сейчас начало. — Так ты меня прощаешь? — Прощаю, — охваченная невесть откуда взявшимся материнским инстинктом, Надя, тяжело вздохнула. — Детей ему ещё. Сам пока как дитя неразумное, не соображаешь, что хорошо, что плохо. Тэ заулыбался, а потом вдруг резко снова сотворил суровую мину. — Как-то ты неубедительно сказала. Давай ещё раз. Ты меня прощаешь? — Да прощаю, — она погладила его по волосам и коснулась губами лба. — Иди уже, выворачивайся наизнанку. Я тебя не знаю, что ли. Парень подскочил с колен и, насколько возможно стараясь ровно держать траекторию, выбежал вон. Тем временем, этажом ниже разливая остатки алкоголя, Мин глубоко вдохнул и, зажав между пальцами ножку фужера, развалился в кресле-мешке. — С одним мы разобрались, теперь ты, Чимин. Хотя знаете что, — он примчокнул губами, — одной бутылки на все наши страдания будет мало. Я принесу ещё, — внутри пьяного Юнги проснулась неожиданная тяга к деятельности, которой в стабильном состоянии ждать приходилось по три года, наплывами. Вынеся себя из комнаты, Шуга, усиленно шаркая ногами, двинулся по коридору в сторону зала, где стоял заветный шкафчик со стеклянными дверцами. Расфокусированный слух улавливал шорох ковра под ногами и пару тихих голосов, с надрывом что-то друг другу доказывающих. Сделав ещё пару шагов, Юнги разобрал притушенный голос своей девушки и срывающиеся нотки Хосока. Он застыл в проёме гостиной, дослушивая те фразы, что твердила его другу Тася, и чувствуя, как разрушаются на его глазах и дружба, и любовь. *** Хосок стащил с себя только куртку и ботинки. Упав на дальний диван гостиной в сырых джинсах, он положил голову на руки и глухо застонал. Убедившись, что Джин скрылся из виду, а подозрительно дёрганый Юнги ушёл в лапы Мистера Кутежа, девушка присела рядом, проводя рукой по спине друга и поглаживая по лопаткам. — Безнадёга? — Полный абзац! — раздалось от обивки дивана. — Она меня бросила. — Хорош шутки шутить, — в ответ послышался только обиженный вздох. — Ты врёшь! Честное слово, Хосок, это идиотизм. На каком основании? — На основании того, что я «кобель, который не уделяет внимания своей любимой, чтобы перелапать всех грудастых иностранок и оценить кого бы из них…». Ай, неважно, — Хоуп перевернулся на спину, затем принял вертикальное положение. — И это я сейчас в слабой форме пересказал. Я таких крепких слов даже от Юнги-хёна не слышал ни разу. — Какой-то бред, — сидя в полной прострации, сказала Тася. — Я даже не знаю, как на это отреагировать. С чего она так внезапно разогналась на такие весомые оскорбления? Ты давал повод? — Конечно, нет, — Хоуп, казалось бы, немного обиделся, зачёсывая ладонью волосы назад. — Она видела сегодняшние съёмки. Припёрлась и затесалась в толпе, чтобы, видите ли «последить за тем, как я на самом деле её уважаю». — Моя оплошность. Видела наверняка этот момент, да ещё и режиссёр так грубо обозвал — «лапать». — Не дури, ты здесь не причём, — он был одновременно разочарован и раздражён, — но выражения явно от нашего режиссёра. Она даже слушать меня не захотела. Отхлестала по ногам полотенцем, обозвала неблагодарной паскудой, и вытолкала за дверь. Тась, что делать? — А есть варианты? — девушка посмотрела на него, поймав стушевавшийся взгляд. — Я люблю её, — Хосок всё сильнее отворачивал лицо. — Столько времени мы были вместе. Столько сил было потрачено, я иногда жертвовал сном ради неё… Не может же всё так… — Хоби, в твоих же интересах: соберись с мыслями и передай мне, что конкретно она сказала по поводу ваших дальнейших отношений. — Она…она сказала, что я больше не нужен ей, моё присутствие в её жизни стало слишком отягощать её, и она хочет всё забыть, — парень заплакал, но все слова были отточенными и уверенными. — Карьера для неё важнее, а в таких нестабильных отношениях она быть не может, потому что слишком много нервов уходит и туда, и туда. Поэтому… — он глубоко вздохнул, и голос его в итоге задрожал как перед истерикой, — она настояла на том, чтобы мы оба удалили все возможные переписки и фотографии, и никогда больше к этому не возвращались. — Но ты любишь её? — стараясь смягчить вопрос интонацией, проговорила Тася. — Не знаю, я теперь ни в чём не уверен. Меня будто котёнка, ткнули мордой в лужу. В чём я ошибся, Тася? Где прокололся? — он уже откровенно рыдал. — За что? Почему я это заслужил?! — Потому что у тебя слишком большое сердце, Хосок, — Тася обняла его и прижала к себе. — Успокойся. Знаешь, где ты ошибся? Ты начал совершать ошибку за ошибкой, когда целиком отдался этой любви и взял всё на себя. Это благородно, Хоуп, но под тяжестью собственных чувств ты и сломался. Она ясно дала понять, что всегда смотрела в две стороны: на карьеру и на тебя, и как мы видим с её слов, приоритет остался там, в компании. Я не могу упрекнуть её в этом, но если уж взялись заводить отношения, то они должны быть равновесием, а ты как рыцарь, готовый для своей дамы на всё, идя на любые жертвы, вывозил на своём горбу не только её прихоти, но и свои жизненные проблемы, которые встречаются у любого человека. Ты боролся за двоих, а она не увидела этого и не оценила. Ты попал в собственный капкан, Хоби. — Я не знаю, что делать дальше, — он жался к её плечу. — Я не представляю, как существовать. Я больше не хочу это испытывать. Я люблю её, всё ещё чувствую это, но понимаю, что если мы сойдёмся снова, то непременно разойдёмся, и второй такой разрыв я не переживу. — Ты сделал, что она просила? — поглаживая его по влажной голове, спросила Тася. — Нет, я не могу. Там вся наша история. Это опасно, знаю, но я не могу. — Да подумай ты хоть раз о себе, чёрт возьми. Этот компромат может за один щелчок сломать твою карьеру, которую ты строил столько лет. Ты позволишь девчонке, что так легко рассталась со всеми воспоминаниями ради своей славы, сломать возведённый тобой пьедестал? Ты дурак? Она просила тебя забыть всё, так если ты так любишь её, то исполни последнее желание. Воспоминания ещё будут, Хосок-и, новые и счастливые. Твоё от тебя не уйдет. Или обязательно к тебе вернётся. — Ты права, Пташка. Проследи, чтобы я сделал это, прошу. Я никому кроме тебя довериться не могу. Присмотри за мной, только дай сначала успокоиться, — он прижался ещё сильнее, продолжая слегка дрожать. Холод от сырой одежды начал пробирать. Девушка схватила с края дивана плед и прикрыла ему спину. — Как хорошо, что ты есть рядом. — Ты должен удалить всё, что может вызвать малейшие подозрения: видео, фотографии, сообщения. Об этом никто и никогда не должен узнать, — она чмокнула его в макушку. — О чём никто не должен узнать? — Юнги стоял в арке двери. *** — Это неважно, оппа, — отозвалась девушка, а Хосок, услышав голос хёна и вспомнив его взгляд, резко отпрянул назад. — Ничего, что могло бы тебя заинтересовать. — Смело, — отчеканил Мин и продолжил свой путь в сторону бара. Назад он шёл уже с парой новых бутылок. — Что это с ним? Сегодня, когда я приблизился к тебе, мне показалось, что он подумал о чём-то лишнем в отношении нашей дружбы, — утирая щеки, пробубнил Хоуп. — Кто? Юнги? Не думай о таком, он не настолько болван. Я на это надеюсь, по крайней мере, — усмехнулась Тася. — Устал, скорее всего. Надо дать ему перебеситься. Сделать тебе чай с ромашкой? Спустя полчаса, когда Хоуп окончательно пришёл в себя, Тася проводила его до комнаты, где Джин всё ещё сидел с Гуком, и поинтересовалась, как у них дела. — А как они могут быть, — возмутился старший, — если эти алкаши болтают во весь голос, а у меня тут ребёнок болеет. Тася растерялась: она не поняла, то ли глаза закатить, то ли посмеяться такому по матерински бережному отношению к «ребёнку» за двадцать. — Не пора ли вам закругляться, господа? — девушка пожирала глазами троицу, досасывающую уже второй литр. — Вот, пожалуйста, припёрлась, — Мин поднялся с кресла. — Хули ты пришла? — Не поняла, — девушка опешила от такого. — А чего ты не поняла? Вот что ты вечно лезешь, куда не надо? У тебя шило в заднице, что ли? Так я вроде не видел. — Юнги, будь добр, угомонись. Тебе хватит, — она попыталась забрать у него бокал, но он оттолкнул её руку. — Я сам решу, что и когда мне делать. Не смей мне указывать, — он отхлебнул и жадно выдохнул. — Как же мне надоело это всё. Ты со своей активностью уже в печёнках у меня сидишь. Постоянно ты решаешь чьи-то проблемы, кем-то командуешь и где-то пропадаешь по делам. Признайся уже, что я нужен тебе только по ночам. — Не здесь, пожалуйста, — Чим и Мон слушали его тираду, но ни воспринимать её адекватно, ни пресечь её они не могли. Лишние уши, лишние глаза — они всё же были здесь, от чего ситуация становилась патовой. — Я получаю тебя только в постели, там и общаемся… — Какой же ты придурок, и как ты пожалеешь о том, что сейчас говоришь, — девушка покачала головой, но в следующий момент была припечатана к стене. Рука приземлилась рядом с её головой в нескольких сантиметрах. — Пожалею? А не пожалеешь ли ты? Давай, скажи это! Скажи всем, что я нужен тебе только ради секса. Ведь для всего остального у тебя есть Хосок, так? Такой замечательный, весёлый Джей-Хоуп. Твоё сраное солнышко, которое даёт тебе всё, что я не могу. — Что ты несёшь? — слёзы наворачивались сами собой, но, сжимая в груди оставшуюся гордость, Тася старалась их сдержать, не показывая своей слабости. Юнги вдруг наклонился к ней так близко, что запах алкоголя, бьющий в нос, заставил девушку проронить первые слезинки. — Или я и здесь тебе не додал? Ложиться под Хоупа лучше, чем под меня? Вы уже сделали это или только собираетесь? Какие улики вы только что договаривались уничтожить?! — дикая ревность, подогретая увиденным и услышанным за последние дни, додуманная затуманенным алкогольными парами мозгом, вспыхнула в его глазах огоньками лютой ярости. — Как ты можешь о таком даже думать? Ты пьян в дрова! — Тася вжалась в стену не в силах пошевелиться и не в состоянии себя защитить. То, что внутри Юнги полыхает такое бешенство, она и предположить не могла. — Иди проспись, завтра поговорим. — Нет, договорим сейчас, — парень схватил её за подбородок. — Ты измучила меня. Извела. Опустошила. Я мало боролся за право считать тебя своей женщиной? Мало?! Или ты решила перебрать всех, чтоб окончательно сделать правильный выбор? — Полегче, хён, — Намджун наконец отмер от созерцания этой безобразной сцены. — По-моему, ты перебарщиваешь. — Заткнись, не лезь, — рявкнул Шуга. — С тебя всё и началось. Ты же первый поцеловал эти сахарные губки, — пьяно усмехаясь, он провел большим пальцем по губам девушки. — Ебать, ты вспомнил! — Мон икнул и благоразумно замолчал. — Ты забылся, айдол, — Тася стряхнула его руку. — Я тебе не шлюха. — Ну-ну, — Юнги ухмыльнулся. — В первый приезд сначала был Мон, потом Чонгук, под которого ты прогнулась практически на моих глазах… Теперь подошла очередь Хоупа? — его слова хлестали почище плетки. Такого грязного приёма она выдержать не смогла. Удар ниже пояса, нанесенный самым родным человеком, выбил горькие слёзы, а громкая пощёчина звоном разнеслась по комнате. Она выбежала так быстро, что даже не заметила окаменевшего у стены Джина, что вышел за носовыми платочками для Гука, но, проходя мимо неприкрытой двери, услышал каждое грязное слово, что вылетело изо рта Юнги. «Ублюдок!» — вмешаться сам Джин не мог. Вход в комнату, где находился, очевидно, такой же датый Намджун, ему был отрезан, поэтому единственный, кто мог спасти всё — невольный зачинатель конфликта Хосок. — Парни, там какая-то хрень творится, — Джин вернулся в комнату, где Хоуп уже успевший принять душ, улёгся отдыхать. — Юнги в слюни. Он только что…чёрт, припомнил Тасе тот случай с тобой, Гук. — Он совсем чокнулся? — младший подорвался с кровати. — Мы же поклялись оставить это в прошлом. — Скажу больше, — Джин сглотнул, — Хоуп, он обвинил её в том, что она изменяет ему и морально, и физически…с тобой. — Пиздец! — вырвалось у макнэ. — Так, — Хосок поднялся на ноги, кивая на Гука, — хён, последи за ним. Молодой ещё, дров наломает, а потом эти дрова в больнице по кусочкам собирать будут. Я разберусь сам, — старший только кивнул, прижимая протестующего макнэ, чьё достоинство тоже было задето, к кровати. *** — Ты ударился или что? — Хоби распахнул дверь в комнату, откуда перегаром несло уже в коридоре. — Юнги, я тебя спрашиваю. — Явился, Иуда, — бросил парень. — Понравилось с моей девушкой? — Ты же никакущий, — потёр лоб Хосок. — Сука, ты хоть помнишь, что ты наговорил Тасе? Ты запомнил каждое своё слово, падла? — Хоуп схватил Юнги за грудки, но тот поначалу повис в его руках как бумажная кукла, а когда очнулся, рванулся, выдирая свою футболку из рук друга. — А какая тебе разница? Претендуешь? — рявкнул Мин. — Дебил, у тебя идеальная женщина, а ты и ту просрал. Она тебя полунемого и на голову отбитого любит и готова ради тебя всё, что угодно сделать, а ты говоришь ей в лицо, что она изменяет тебе. — Потому что, как бы я не пытался быть к ней ближе, она всегда уходит к тебе! — Юнги не унимался, толкая Хоупа в грудь. — Каждый раз она убегает от меня на съёмках, на репетициях, и только когда я её раздеваю, становится послушной. — Тебе не приходило в голову, что она ведёт себя так, не когда ты её хочешь, а когда вы просто наедине, кретин? Она уходит от всех возможных попаданий под камеры, чтобы не дай Бог не подставить твою карьеру под удар. А ко мне она бегает, чтобы спросить совета: какой кофе ты любишь, что ты предпочитаешь на обед, вплоть до того какой жанр порнухи тебе нравится, потому что Я. БЛЯТЬ. ТВОЙ. ЛУЧШИЙ. ДРУГ. И она знает об этом, а вот ты, похоже, забыл. Она золотая! Всем бы такую девушка как тебе. — Ты, видимо, особо захотел. Я только что видел, как вы обжимались в гостиной, как она целовала тебя в макушку и наглаживала. Какие переписки? Что у вас с ней? Вирт? Интимные фото? Что никто не должен знать? — Юнги, отброшенный Хосоком на кресло, потонул в нем, не контролируя своё тело. Хоуп стоял теперь перед ним во весь рост. — Думаю, что теперь, когда ты и так всё вынес наружу, можно сказать. Твоя девушка всё это время вытаскивала меня из задницы, потому что она, в отличие от тебя, мыслит как человек, который хочет счастливых отношений. Она помогала мне разбираться с моей, уже бывшей, девушкой. Вот тебе и весь секрет! И чтобы я в депрессухе не сдох, а работал со всеми и не подводил остальных, в том числе такого козла как ты, она постоянно поддерживала меня. Даже тут она старалась ради тебя. Боже, а ты ей ещё и Чонгука припомнил. — Я не знал, — еле выдавил Юнги.- Что я должен был думать, если вы шептались у меня за спиной? — Это не оправдание! Ты должен был верить ей, если любишь, — сорвался Хосок и снова за шкирку поднял Юнги на ноги. — Я тебе говорил, что не дам её в обиду? Я предупреждал? Иди извиняйся, скотина пьяная, или я тебе морду набью! Иди, я сказал! — гаркнул Хоби. — Оставь его, Хосок, — никто не заметил, как Джин появился в проеме двери. За его спиной маячил закутанный в одеяло Гук. — Оставь и не ори так, девочек разбудишь. Завтра тяжёлый день. А мы — наставники. Мы должны научить их работать. Показать пример. Показываем, блять. Он обвёл тяжелым взглядом комнату, не останавливаясь ни на одной из трех пар глаз, в которых уже начали проявляться признаки осмысления происходящего. — Вам не помешает холодный душ, чтобы придти в себя, — здравомыслие возвращалось к старшему хёну всякий раз, когда оно покидало всех остальных мемберов. — Пойдём, Хоби, он извинится позже. Только, Шуга, — Джин посмотрел на Юнги усталым взглядом, — если Тася не простит тебя, никто её за это не осудит. Мы все совершаем ошибки, но за некоторые платить приходится слишком дорого. К словам старшего добавить было нечего, как и что-либо возразить. Джин развернулся к выходу, и внезапно натолкнулся на Надин. — Вы чего не спите? — Надя заглянула в комнату и, увидев недееспособную часть BTS, нахмурилась. — А-а, понятно. Где Тася, не знаете? — А разве она не наверху? — обеспокоенно спросил Хоуп. — Нет, у меня там Тэхён вырубился, и его уже не растолкать, — развела руками девушка. — Я хотела спросить её, как мы устроимся спать, но она так и не пришла ко мне. — В смысле не пришла? — встрепенулся уже Юнги. Едва ребята бросились смотреть по комнатам, а Надя успела подняться до половины лестницы, как искать Тасю в доме надобности уже не было. — Парни! — Намджун стоял в коридоре и указывал на пустой крючок и пробел между стоящей в ряд обувью. Юнги побледнел. *** Круг затянулся на полтора года. Тася выглянула в окно, созерцая перед собой лишь пустую улицу и тёмную стену стоящего напротив здания. Окна пятого этажа, в отличие от других, зияли чёрными провалами, словно пустыми глазницами, чтобы наблюдать за ней. А ведь когда-то размазанный светом силуэт в этих окнах присматривал за ней, чтобы девушка не натворила бед. Сейчас он сам стал причиной совершаемых ей глупостей. Тася прекрасно знала, как выглядит то, что скрывается за оконной темнотой — большая просторная квартира, по которой там и тут раскиданы вещи, провода от джойстиков опять спутались на тумбе возле телевизора, а книга, брошенная на диван в гостиной, открыта на самой скучной странице. Она прожила в этом общежитии неделю с небольшим, а по нынешним ощущениям, не хотела бы туда попасть вообще. То самое круглосуточное кафе, где Тася давным-давно зависала, продумывая речь для влюбленного в нее по своей дурости Мона, было единственным местом, к которому она пропиталась доверием. В сущности, она только это место и знала, хотя находилась сейчас почти в центре Сеула. Ночное такси привезло сюда заплаканную девушку несколько часов назад, о чём свидетельствовали три чашки из-под кофе на столике и почти севшая зарядка телефона, который вечером так и не успели подзарядить. Девушка могла только догадываться, что творилось сейчас в доме с голубым фасадом за множество кварталов отсюда. Беспрерывно поступающие звонки от парней, завал непрочитанных и потерявших связность смс и всего один выделяющийся среди них «голос» — Надины попытки добраться до неё через все соц. сети сразу. Тася взяла в руки мобильный и быстро написала подруге сообщение, после чего выключила телефон совсем, потому что без самого важного он был бесполезен. Не хватало одного — Юнги. Правда ли ему было всё равно, или это боязнь признать свою ошибку? После всего, что Тася выслушала в свой адрес, второй вариант казался надежным примерно на 0%. С каких пор думать о Мин Юнги так хорошо стало привычным? Девушка поняла, что сморозила глупость в голове, и вздохнула. Конечно, он был не сахар, ха, но и беспринципным мудаком она не могла его назвать. Тася упорно перебирала воспоминания: в бешеных подёрнутых пеленой глазах Юнги, в которые девушка не побоялась заглянуть, было нечто неуловимо беспокойное. Не яростное, как она подумала тогда, а схожее с испугом. Первое время, пока Тася глядела на живой даже под покровом ночи Сеул через окно машины, в мозг лезла лишь одна мысль: Что я сделала не так? Ответ пришёл чуть позже с доброй порцией кофе: Ничего. Искать проблемы в себе, когда ты делаешь всё, чтобы любые угрозы миновали ваши отношения — это тупо. Тася пыталась размышлять трезво, несмотря на заевшую в черепной коробке пластинку: «решила перепробовать всех!» Этот голос, что раньше пускал мурашки, теперь впивался под кожу иголками. Эмоции остались на носовых платочках и были выброшены в урну, от чего теперь голова девушки была почти пустой, но хотя бы целой. — «Он будет жалеть. Даже если все его слова были сформированной в его сознании истиной и шли от сердца, он всё равно будет страдать. Юнги снаружи такой дерзкий, но совесть у него есть, поэтому пусть эта правда будет реальной в его представлении, но те слова, в которые он её облёк, будут его мучить», — в какой-то момент Тасе даже стало жалко парня за мешанину в его голове, за то, что он допустил это. Дурак, что сказать? — «Он обещал мне две незабываемые недели — всё, что есть у нас. Да уж, такое я вряд ли забуду. Но всё закончится. Уже скоро передо мной встанет та же стена, что и в прошлый раз, только пройти будет легче. Не впервой. У «нас» нет будущего, и в этом вся соль, а эти пьяные выговоры — всего лишь порыв обманувшегося человека. Я не могу позволить себе страдания — слишком многое попадёт под удар. Надеюсь, что мои дальнейшие действия станут для него уроком, а моя задача сейчас держать в уме царя Соломона, чтобы не сломаться окончательно. Всё пройдёт. И это тоже пройдёт». Девушка взглянула на часы, надетые на руку — один из самых значимых подарков, что казался теперь бесполезным. Время возвращаться назад, чтобы с рассветом стать другим человеком. *** — Звони! Она ждёт твоего звонка, не нашего! — Надя, частично посвященная в то, что произошло, не находила себе места. — Не могу, — если бы не голос, можно было подумать, что Юнги давно не подаёт признаков жизни. — Совсем недавно мог и не такое, — по-прежнему обозленно произнёс Хоуп. — Она права, звони. — Да не стану я, — Мин раздраженно покачал головой. — Как вы себе это представляете: «Привет, а ты где?» Парень казался раздавленным, но внутри него огненным штормом бушевал гнев, ненависть к собственному «я». Сама того не зная, Тася оказалась права. Совесть Юнги, прорвавшаяся, наконец, через алкогольный туман, заставляла его по кусочкам, что запомнились особенно ярко, собирать все свои слова. Он не хотел этого. Точнее хотел, но не так. Каким образом интимный разговор между ними, где Мин хотел бы сделать девушке крошечное замечание, превратился в публичную порку с оскорблениями и беспочвенной жестокостью? Почему все его размышления, не отдававшие ничем подобным в своей оригинальной версии, возросли в гротеск? Юнги не знал, но подсознательно догадывался. В последнее время Тася занимала все его мысли и, ощущая, что отведённый им срок медленно подходит к концу, он боялся хоть на секунду упустить её, потерять момент, а потом жалеть. Этот страх она и увидела. Та форма, которую приобрели его нелепые заблуждения, были смесью преувеличенной алкоголем тревоги с эгоизмом, нежеланием делиться и отпускать. Хотя зачем искать оправдания для самого себя? Юнги понял, что натворил вместе с первой её слезой, задолго до того, как Хосок внятно и болезненно объяснил суть. Спутанные мысли поначалу не давали осознать всё до конца, но стоило прийти в себя, как вина обрушилась лавиной, вгрызлась в его чёрствое сердце, в очередной раз не сумевшее взять верх над мозгом, когда это было необходимо больше всего. — Она написала! — Надя сказала это громким шёпотом, при этом, активно жестикулируя, чтобы все её заметили. — Где она? — подскочил Хоуп. — Её надо забрать? С ней всё хорошо? — Без понятия, — пожала плечами в ответ девушка, — тут всего одно предложение. «Я жива и здорова, не беспокойся». Хоуп тут же схватился за собственный телефон, набирая номер в тысячный раз. — Выключен. Больше мы ничего не добьёмся, — Надин, знавшая подругу от и до, согласно кивнула его словам. — Доволен, хён? — Сеул не спит ночью. Вряд ли она сунется в те районы, где ей будет грозить опасность. Она разумная девочка, не пропадёт, — выдохнул Шуга, — а вот со мной, похоже, всё кончено. — Не драматизируй, хён, — наморщился Чимин. — Намджун, скажи мне, у нас есть какие-нибудь лазейки в контракте? — воспалёнными глазами уставился на Мона Юнги. — Потому что, если я не смогу жить с ней дальше и работать одновременно, то, боюсь, это будет точка. Во всём. — Какое «жить»? Это у тебя такие планы долгоиграющие? Я не понял. Ты уходить собрался что ли? — сообразил наконец Нам. — Совсем чокнулся? — Ты так ничего и не понял, — закатил глаза Хосок. — Она никогда в жизни не позволит тебе пожертвовать карьерой, зная, как сильно ты привязан к музыке и что без неё ты загнёшься, с какой бы девушкой ни был. Будешь ты уважать её или нет, в конце то концов? Или так и продолжишь думать только о себе? *** Холод, ворвавшийся в дом, исходил не от утреннего холодного ветра, а от бесстрастной маски появившегося на пороге лица. Джин и Надя, как самые благоразумные, вызвались дежурить на случай, если Тася неожиданно вернётся среди ночи, но вымотанные ночными передрягами, задремали: она в кресле, а он, вытянув ноги, на диване. Стойкость Джина вызывала зависть. Перенёсший один из самых несправедливых, но ожидаемых ударов судьбы, парень вернулся к своему прежнему облику — старшего сознательного мембера, заботящегося об окружающих. В нём пробудились новые цели, которые глушили собственную боль: следить, чтобы все выспались, присматривать за больным макнэ и спасать чужие отношения, если уж не смог сохранить свои. Для общего блага — это было важнее. Сокджин поёжился от пронизывающего морозца и подскочил, хватая со столика очки. Тася как раз закрыла дверь, сняла куртку и, остановившись под вешалкой, стаскивала кроссовки. — Доброе утро, оппа, — спокойно взглянула на него девушка, будто ничего и не произошло. Да и странным ей ничего не показалось: она прекрасно понимала, почему они оба спят здесь. — Сумасшедшая! — кинулся к ней Джин. — Ты хоть представляешь, как ты нас напугала? — он говорил в полный голос, от чего Надя разлепила глаза, а из-за угла показалась пушистая макушка Чонгука. Никто толком не спал. — Я ведь сообщила, что поводов для волнения нет, — Тася мягко, но уверенно подвинула некрепко стоящего после дремоты Джина. — Позволь мне добраться до душа, я устала. Стоило Джину отойти, как перед ней выросла другая фигура. Юнги встал на её пути, преграждая все дороги — что к прорыву, что к отступлению. Первая ниточка её терпения звонко лопнула. — Прости меня, — глядя прямо в глаза, отчеканил Мин. — Ты знаешь, что я этого не хотел. — Попытка не зачтена. Дай пройти, — собирая терпение в кулак, ответила девушка, делая шаг в сторону, но дорогу снова отрезали. — Умоляю, прости меня. Я сделаю всё, что хочешь. — Слабенький довод. Подумай ещё, — Тася даже ухмыльнулась. От её улыбки и смотрящих исподлобья глаз, парней, стоявших в метре от эпицентра событий дружно передёрнуло. Но Юнги был непоколебим. — Я облажался, знаю. Но дай мне ещё шанс, — её непробиваемый ледяной тон задевал его за самые уязвимые сейчас места, даже при полном понимании, насколько это справедливо, — Хорошо, я не буду упрашивать простить меня, но хотя бы подскажи, как я могу заслужить прощение. Как мне искупить вину. Тася посмотрела за его плечо и поманила пальцем Гука, который округлил глаза, но, последовав её немому повелению встал позади хёна. — Я сказала, — она на секунду задержала дыхание, — подумай ещё раз! Удар, с ноги впечатанный в грудь Юнги, отбросил парня прямо в руки младшего, с трудом сдержавшего такой импульс. Это был не столько удар, сколько мощнейший упругий толчок. Вложи девушка туда всю силу и сделай его как следует, грудь тонкокостного парня с хрустом проломилась бы. Но она всего лишь освободила путь, оставив после себя чуть ноющее солнечное сплетение и вырванную с корнем надежду. — Ты реально думал, что это сработает? — покачал головой Хосок, глядя вслед поднимающейся по лестнице девушке. — Такой мы её встретили впервые, помните? — задумчиво произнёс Джин. — Дерзкую, бескомпромиссную. — Ничего себе вас откинуло во времени, — отметил Чим, — и всё по твоей дурости, хён. — Я сейчас сорвусь, — тихо прошипела Тася подбежавшей Наде, медленно минуя ступеньку за ступенькой. — Ей Богу, Надя. Или так, или я разнесу в этом доме всё. И всех. В нос ударил резкий запах спиртного. Надя, так и не вернувшаяся, после того как уложила Тэхёна, забыла открыть окно, поэтому пьяное дыхание Ви заполнило всю их комнату. Горьковатый, оседающий на языке аромат, напомнивший ей испытанный ужас, стал второй сорвавшейся нитью Тасиной устойчивости. Она, не церемонясь, подняла мучимого похмельем и ничего не понимающего Тэ за шкирку и молча выволокла его наружу. Наде хотелось бы защитить парня от столь резкой встряски, но, заметив, как переменилось лицо подруги, когда она осталась в комнате одна, девушка вышла за Тэ следом, чтобы не мешать. Когда никто не мог её видеть, Тася осела на кровать и потёрла ладонями лицо, снова становясь собой. Надменности, непоколебимости, железа в голосе — ничего больше не было. Она была истощена. Минут пятнадцать девушка сидела, просто уставившись перед собой, слыша, как просыпаются остальные девчонки, бродят внизу парни, и кто-то ругается за своё место в очереди к душу. Тася сжала зубы и повернула голову в сторону ненавязчиво скрипнувшей двери, ожидая увидеть только одно лицо, но в проёме показались два, причём крайне подозрительно выбранные фортуной из всех возможных. — Тась, прости, что так рано, но можно с тобой поговорить? — еле выговаривая слова от волнения, спросила Паша. — Вчера кое-что случилось. Из ряда вон выходящее, скажем так, — добавила Шиба, пока Тася напряженно сжала кулаки, — и мы подумали, что ты должна знать об этом. Порвалась третья нитка. Оба этажа заполнил хриплый сорванный крик. *** — Нахуя? Нахуя мне ваши секреты? Кто просил вас всех выдавать мне ваши тайны? Какого хера я должна разбирать то дерьмо, что вы наворотили? А-а-а, как же вы все заебали меня. — Что это с ней? — подперев дверь с другой стороны, задыхаясь, спросила вылетевшая пулей Паша, под звуки разбивающего стекла. Шиба, прижавшаяся рядом, только испуганно помотала головой. — Неужели так сильно распереживалась? — Что там творится? — резвый Чонгук, чувствующай себя с утра значительно лучше, взлетел по лестнице первым. — Ох, слышу очень много русского мата, — появился следом Хосок. — Кажется, она посылает в пешие эротические путешествия и нас, и вас. — Зови хёна! Быстрее! — взмолилась Шиба, хватаясь за руку младшего. — Какого из всех? — Дурачком то не прикидывайся, — проницательно взглянула на него девушка, — ты сам прекрасно знаешь какого. Услышав безумные крики, около комнаты, для верности припираемой Пашей, столпились все жители дома. Юнги был вытолкан вперёд как пушечное мясо, которое после всех приключений парням было не особо жалко. Девчонки только непонятливо переглядывались, а у Нади глаза на лоб лезли от доносившихся звуков. — Я не ручаюсь за то, что вы там увидите, — отходя в сторону, предостерегла Паша. — Судя по визгам, не исключаю возможности, что она висит сейчас на потолке в углу с перевёрнутой на 180 градусов головой, — припомнил все фильмы ужасов Тэхён. — Сейчас на ультразвук перейдёт. Решив не тормозить и столкнуться лицом к лицу с тем, кто находился сейчас в комнате, Юнги распахнул дверь. Прямо возле входа в растёкшейся по полу луже воды, оставленной для Тэхёна, валялись черепки кружки. Среди них мозаикой рассыпались мелкие осколки раздробленной зеркальной створки шкафа. — Твари, — громко, напополам с русским матом ругалась Тася, прыгая через устроенный погром, и таща за собой из угла чемодан. — Зачем я вообще на всё это согласилась? Лидерство-хуидерство! За всеми присмотри, всем удели внимание, всех выслушай, как будто у меня своей жизни нет. В жопу себе запихайте шоу это сраное, и сами туда залезьте всей толпой. Что у меня дуры безалаберные, что эти шакалы великовозрастные, без мамкиной сиськи ни черта не соображают. Реально, вот хули я во всё лезу? И так жизнь по пизде пошла, — она дернула ту самую дверцу шкафа и, поняв, что её безнадёжно заело, вскрикнула, — Да почему? Почему всё и сразу? Я даже уехать отсюда нормально не могу! Боже, ненавижу вас всех. Хули вы стоите и вылупились на меня, чёртова дюжина? «Тринадцать взрослых мудаков пиздятся друг с другом, а я один не долбоёб, побегаю я кругом!» — вздрагивающим голосом пропела девушка, откинула крышку пустого чемодана и залезла туда, насколько позволял объём. — Финита! Гудбай, уроды! Всё, нахуй, отправляйте меня обратно! На последних словах она сорвалась и, свернувшись калачиком в чемодане, зарыдала навзрыд. Утыкаясь носом в собственные колени, они выла от бессилия. Это был нервный срыв. — Постойте тут. Это моё дело, — Юнги закрыл дверь с обратной стороны, тут же опускаясь на колени перед девушкой, вытаскивая её из чемодана, и оплетая руками тонкое тело. — Ну всё, всё! Успокойся. Прости меня. Всё будет хорошо. — Не будет! — Тася попыталась оттолкнуть его, но хватка была слишком крепка для её ослабших дрожащих рук. — Я попыталась, Юнги, я старалась разделить с тобой всё, помогать тебе изо всех сил. Я расслабила булки, хотела опереться на твоё плечо, а ты этим самым плечом столкнул меня с обрыва в благодарность. — Это было не намеренно. Всё потому, что я не хочу тебя отпускать, просто не могу. Ни на минуту. Ни на секунду, — он ещё крепче прижал её к себе. — Да, и по этой же причине ты при своих друзьях называл меня последними словами? — её истерика начала утихать, но плакать Тася не прекратила. — Пойми, Юнги, я чувствую к тебе очень многое и готова смотреть в одну сторону с тобой, но беспрекословно следовать каждому твоему слову и заглядывать тебе в рот я не стану. Мириться с этим или нет, уже тебе решать, но если я буду получать такую реакцию на любое своё общение с другими людьми, то это заведомо проигрышный вариант. — Я много думал о том, что будет, после того как съёмки закончатся, как мне оставить тебя здесь, рядом, — Мин поднялся на ноги и потянул девушку за собой. — Если я сомневался в своих желаниях полтора года назад, то сейчас я уже всё для себя решил и готов сделать первый серьёзный шаг. Юнги потянул заплаканную Тасю вон из комнаты, выводя в маленькую гостиную второго этажа, где ребята ждали его возвращения: триумфального или в виде расчленёнки. — Значит так, я считаю, что вам всем, ребята, можно доверять. Мы так считаем. Поэтому как мужчина я делаю заявление — мы вместе, Тася — моя девушка, и этим действием хотели бы подтвердить серьёзность отношений, — Тася подняла на него удивлённый взгляд и закашлялась. Стояла тишина. — Спасибо, что просветил, — скривилась Шиба, — Сильное заявление. Проверять мы его, конечно, не будем, потому что нет нужды. Поднимите руку те, кто не догадался об этом раньше? Примерно…в первый же день. Стояла тишина, версия 2.0 — Ах, догадливые вы мои, как же вы удержали любопытство в себе? Завидую вашей выдержке, — Тася даже улыбнулась, пряча подпухшее лицо, — что не прилетели выяснять подробности и не задавали лишних вопросов. Спасибо. — Не бойся, мы почесали языками у тебя за спиной, — успокоила её Айри. — Благодарствую! — А ты? — старшая девушка повернулась к Наде. — А что я? — притворяясь шлангом, спросила та. — Окей, — Шиба подняла руки в спасительном жесте и оглядела остальных девочек, которые только улыбались, — давайте все сделаем вид, что мы не слышали, что Надя спит с Тэхёном. Если вы, ребята, — она тыкнула пальцем в Тэ, — думали, что очень тихие, вы никогда так не ошибались. — В вашем случае то же самое, — укоризненно поглядел Чонгук на Тасю и Юнги. — Я даже немножко рад тому, что Тэ где-то облажался, и вы переехали обратно. Я последние пару ночей хоть сплю нормально, а то боялся, что мозоли на ладонях появятся. — Не ты один, — Чимин пожал ему руку. — Фу, мерзость какая! — Тася подавила рвотный рефлекс. — Так что никого ты здесь не удивил, — развела руками Софи. — У этих стен слишком много ушей. Тася посмотрела на сияющих девчонок, у которых, кажется, груз с плеч свалился, и щелкнула пальцами. Юнги сказал много чего, но прощение своё так и не получил. Давать его, собственно, она пока и не собиралась. Не заслужил. Видя поддержку в глазах своих мемберов, девушка решила начать пытку, которая в результате должна была по задумке очистить Мин Юнги от скверны. — Раз уж вы всё знаете, то дайте мне совет, как девушки, — она переменилась в лице, состроив нахальную мину, и скрестила руки на груди. — Данного субъекта мужского рода сегодня ночью настигло святое провидение, что вы можете наблюдать по его роже, опухшей не меньше, чем моя, и потрясающим ароматам, превратившим всё наше жилище в винный погреб дядюшки Мартена с югов Франции. Как вы могли заметить по отёкам некоторых других субъектов, брожение похищенного из бара вина происходит не только в нём. — Вот же жуки! — всплеснула руками Лекса. — Выжрали даже то, которое я в дальний угол запрятала? — Именно, — Тася обвела глазами своих мемберов, понимая, что те осознали её намерение устроить Юнги головомойку и по-женски подыгрывают что есть сил. — Так вот, мой горячо любимый молодой человек сей ночью выдвинул мне обвинение, что я под маской невинной овечки скрываю древнейшую профессию, и перед тем, как выбрать, решила перепробовать всех парней. Вопрос: начать мне этот забег в лес по «шишечки» или остановить выбор после только что выданного им заявления. — Ой, а так можно было? — покачала головой Айри. — Не, ну этот ворчливый такой, плюгавенький. К тому же год-два, и из него волосы посыпятся как листва осенняя. Сложновато. — Не торопись с выводами, — приостановила её Шиба, не удержавшись от комментария, — А с этим делом у него как? Пацанам, звуковые эффекты, я так понимаю, понравились, а в реальности как? — Более чем прилично, — поправляя невидимые очки ценителя эротических искусств, ответила Тася. — Вся его подвижность туда ушла. — Спасибо хоть на этом, — Юнги только скрипнул зубами. — Это ещё ничего не доказывает, — пригрозила пальчиком Софи, продолжая ответную «публичную порку». — Опять же возраст уже почтенный, да и налицо в буквальном смысле злоупотребление алкоголем. Я бы на многое не рассчитывала. Не долго играть шарманочке осталось. Скоро не только волосы падать начнут. — Девочки, это жестоко, — давясь хохотом, просипел Чимин, пока Хоуп и Гук, хватаясь за его плечи, сползали на пол от смеха. — Хён, ответь уже что-нибудь, — взмолился Тэ. — Пощади! — Цыц, сам то давно ползал, собирая коленками пыль с пола и прося прощения? — вступила в игру Надя, расширяя границы экзекуции. Весь балаган присёк Мон, который появился весьма внезапно с первого этажа. Он ушел ещё до того, как Юнги решил совершить «большой шаг», поэтому картина его собственных мемберов, валяющихся на полу в слезах и задыхающихся от уже беззвучных хрипов, его удивила. Намджуна отвлёк звонок менеджера, который в такое раннее время мог означать только одно — изменения в расписании. — Не знаю, что вы тут без меня натворили, но нам нужно поторопиться, — безапелляционно заявил лидер. — Планы меняются. Прогона не будет — мы едем на природу. Зачем не знаю — очередной сюрприз, так что заканчивайте и начинайте собираться. Мон соврал. Звонок был по поводу времени их приезда в компанию, но, прикинув, что работать сегодня никто не в состоянии, мудрый лидер проявил чудеса изворотливости и, сославшись на дикие боли в мышцах непривыкших к таким тренировкам девочек, выбил им полу-выходной. *** — Вот твоя месть, да? — спросила Надя, пока все девчонки сидели в их комнате, выслушивая от Таси всю историю сегодняшней ночи. — Будто поменялись методами с тобой. Такие выходки моя компетенция, а вот игнор — твоя. — Мудак, конечно, — согласилась Лекса. — Игнором такое не перебить. — Ты своего проучила, теперь моя очередь, — ухмыльнулась Тася. — Смена караула. В этот же момент Джин, выбирая свитер для поездки, отчитывал Юнги. — И правильно. А чего ты ждал? Что она кинется на шею к тебе? Если да, то потеряйся сегодня в лесу. Ты хоть осознаешь, с какой девушкой ты связался? По зубам ли она тебе? — А я её раскусывать не собираюсь. Другую бы и не выбрал, — приглаживая взбесившиеся волосы, ответил Юнги. — Пока пусть хоть так. Может родит — перебесится. Джин обернулся на него, захлёбываясь то ли возмущением, то ли восхищением. — Намджун прав. Планы у тебя, как я посмотрю, действительно долгоиграющие. Смотри, не переусердствуй, герой — любовник, и не спались раньше времени, — он взял паузу. — Хотя, зная Тасю, хрен тебе, а не «перебесится». Я бы на твоём месте не сильно на это рассчитывал.