But no homo

Алекс сидит на крыльце и проводит пальцами по струнам гитары, пока небо заливает красным. Он однажды сочинил песню для Джессики, но уже забыл мелодию. Он лишь помнит, что слишком нервничал, чтобы спеть ей, боясь, что она засмеётся и… да, в этом и были все их отношения. Слова песни для Джессики давно забыты. Теперь, всё, о чём он думает, перебирая струны, это жалкое быстро стучащее с тех пор, как он увидел смеющегося Джастина сегодня в коридоре, сердце. Алекс всегда хочет больше и больше, чем ему можно иметь, и его желание заставляет петь: Знаю парня, похожего на ураган… Оставляет меня изношенным и побитым. У него получается срифмовать лишь эти две строчки, остальное никак не приходит. Алекс проигрывает эти три аккорда снова и снова, бормоча слова про себя. Ночь с грозой повторяется снова и снова в его памяти, и он вздыхает, вспоминая, как близки они были в этот интимный момент. Так близки и всё же… так далеки. Алекс пытается снова: Знаю парня, похожего на ураган… Оставляет меня после вспышки презрения. При чём тут презрение вообще? Он лишь знает, что оно рифмуется и «вспышка» заставляет его думать о молнии*. Он перебирает струны и ненавидит «песни о любви» каждым фибром своей души. Погодите-ка… это что, песня о любви? Нет, нет, конечно нет. Это просто песня для твоего «бро» с которым у тебя не-такой-уж-и-платонический секс, перемешанный с ненавистью, думает Алекс, закатывая глаза. Он же не влюблён, конечно нет. У него просто… проблемы? Да, именно так. У него проблемы из-за уверенных движений рук Джастина, и, с тех пор, как они поцеловались в туалете, он понял, что ему не спастись. Он помнит лишь мягкие звуки соприкасающихся губ, отражающиеся эхом от стен туалета, поймавшие его в ловушку этого прекрасного момента. Знаю парня, похожего на ураган… Его губы такие холодные, что согревают меня. Алекс проводит по струнам одной рукой и записывает, отправляя мелодию в снапчат. Он почти нажимает «поделиться», замирает, удаляет, а затем перезаписывает, заменяя «он» на «она». Самое лучшее в жизни — делиться своим гетеронормативным одиночеством с друзьями. Алекс горько смеётся, потому что тот факт, что ему достаточно не наплевать, чтобы поменять местоимение, — это грустно. От этой мысли сердце Алекса сжимается, и он действительно хочет, чтобы оно перестало это делать. Опускающееся за горизонт солнце купает улицу в насыщенном красном, но Алекса переполняет льдисто-голубая грусть. Устав от песен-не-о-любви, Алекс убирает гитару в чехол. Его телефон вибрирует. Перестань ныть в снапчате. Любовь такая противная — Х К не пригласил тебя на танцы? — А нет! — Х Ну… вот так: (- Х Хочешь затусить? — А не сегодня. У меня и правда куча домашней работы! — Х Но тебе ПРИДЁТСЯ пойти на шопинг к танцам со мной завтра — Х Иу. Танцы. — А Дж тебя не пригласил? — Х Который из Дж???? — А Клянусь, ты специально задаёшь такие расплывчатые вопросы — А ;))))) — Х Я пойду на танцы лишь за тем, чтобы убедиться, что она не сделает ничего глупого — А Например? Переспит с Джастином? — Х Да. Ошибка, которую я продолжаю делать. — А И хочешь продолжать? — Х арРХХХХХХ -А (может быть) — А Алекс проходит внутрь, и ужинает в тишине со своим старшим братом, который спрашивает «по какой сучке он ноет»? Ужас. Алекс просто косо на него смотрит. Когда он был младше, он думал, что его перепутали с кем-то в больнице. Каким образом такой неуклюжий любитель музыки, как он, родится в семье, где мышцы важнее мозгов? Он всегда был бледно-белой овцой в своей семье. Алекс убирает остатки еды в холодильник и быстро поднимается в свою комнату, где снова достаёт гитару и с унылым видом перебирает струны. Его телефон вибрирует и сердце останавливается, когда он видит, какое имя загорается на экране (Джастин Блядский Фоли). Йоу. Я могу у тебя переночевать? — Дж Эм, да? — А Хорошо, открой окно — Дж Ладно, Ромео — А Я считаю себя Человеком-Пауком — Дж Главное чтобы я не был Мэри Джейн — А Неа ты можешь быть Дэдпулом — Дж Алекс прикусывает губу, чтобы не улыбнуться, потому что он не уверен, знает ли Джастин о том, как много гомоэротического напряжения между Человеком-Пауком и Дэдпулом. Или может Джастин уже знает об этом? С этим парнем не поймёшь. Он открывает окно и усмехается от вида забирающегося по крыше Джастина. Если парень и пытался быть похожим на супергероя, у него вышел лишь старательный сообщник. Алекс хватает Джастина за руку и втягивает его в комнату. Джастин, резко выдыхая, падает на него, покраснев от напряжения. Они вдруг оказываются прижатыми друг к другу, растянувшись на полу и Алекс не уверен, каковы правила, так что он спрашивает… — Если я тебя поцелую, ты убежишь? — Ага, я выпрыгну из окна, — говорит Джастин, закатывая глаза, и отстраняется, когда Алекс пытается его поцеловать. Алекс скрещивает руки на груди и, обидевшись, садится на полу. Агрх, получить подтверждение привязанности Джастина сложнее, чем должно быть к этому времени. Границы размыты, а Алексу семнадцать и он возбуждён, а парень, что ему нравится, находится в комнате. Его пальцы дергаются, всё ещё немного раздражённые от игры на гитаре, и он хочет пропустить через них мягкие волосы Джастина. Вместо этого, он оттягивает собственные пряди. — Я знаю, что между нами ничего нет, в этом смысле, но между нами ведь что-то есть, да? Джастин падает на кровать и стягивает футболку: — Это был английский, Стэндалл? Попытайся ещё раз. — Я хочу… Я очень хочу… — Алекс запинается, и он не уверен, что его останавливает. Чего он боится? Алекс тяжело сглатывает, когда Джастин расстёгивает свой ремень, краснея от желания при виде его Кельвин Кляйнов и… Ох, он жутко боится потерять это. Чем бы это ни было. — Пошалить? — Да, — выдыхает Алекс, хотя это не совсем то, что он имел ввиду. — А почему бы и нет, — усмехается Джастин. — Так почему ты ещё одет? Мы оба здесь. Ты гей. Я возбуждён. И не волнуйся… Брайс не нацепил на меня прослушку. — Ты не сказал ему? — Шутишь что ли? Я тебя ненавижу, но не хочу же я, чтобы ты умер, — фыркает Джастин, забираясь под одеяло. Он поднимает на Алекса свои яркие глаза и сердце Алекса тает. Его не держат ноги, так что он падает на кровать. Кончики пальцев Джастина пробегаются по изгибу его руки, и даже это малейшее прикосновение заставляет его покраснеть. Могу ли я стать ещё более жалким? — Может, нам стоит просто лечь спать, — слышит Алекс собственный шёпот, но это он тоже не имеет ввиду. — Окей. Если ты этого хочешь. Алекс смотрит на тёмный потолок и пытается выровнять дыхание, пытается думать о чём угодно, кроме Джастина, специально проводящего своими пальцами ног по его. Эта кровать не должна выдерживать вес двух старшеклассников, так что, когда он поворачивается спиной к Джастину, она злобно скрипит. Пальцы мягко вырисовывают круги на его спине, и он выгибает её… Пытаясь отстраниться? Или ошеломлённый приятным ощущением? И то и другое. Пальцы Джастина ложатся на изгиб его талии, а губы парня прижимаются к его уху: — Подвинься ближе. Холодно. Алекс, не скрывая, закатывает глаза: — Окей, это просто код для «Я хочу тебя». Так ведь? — Мм, ты меня раскусил, да, Стэндалл? — Нет, я всё ещё запутан, — вздыхает Алекс и поворачивает шею, чтобы их лица были в сантиметрах друг от друга. Прохладное мятное дыхание Джастина греет щёки Алекса. — Мне кажется, ты знаешь, чего хочешь сейчас, — дразнится Джастин и его пальцы соскальзывают вниз, цепляясь за резинку пижамных штанов Алекса. Он краснеет от такого внимания. Он чувствует, как твердеющий член Джастина прижимается к изгибу его задницы, и это их первый интимный момент после поцелуя в кабинке туалета. Это ошеломляет и, в то же время, разочаровывает. Слишком и недостаточно. Алекс стонет: — Но хочешь ли ты того же? — Спроси меня. — Я хочу… забыть это. Алекс отворачивается и зарывается лицом в подушку. Слова кажутся бесполезными, когда их тела, говорят красноречивее, чем рты когда-либо смогут. Джастин притягивает его ближе, и начинает медленно тереться, и, ох, это так хорошо. Приятно чувствовать жар тела Джастина, трущегося об него. Очень, очень приятно. Он просто хочет закрыть глаза, и потеряться в этом удовольствии, но он так же обещал себе больше не просыпаться будучи липким и сожалеющим. Джастин наклоняется, прижимаясь членом к изгибу задницы Алекса и шепчет: — Мм? Давай же, Дэдпул, озвучь мне этот внутренний монолог. Вместо того, чтобы предполагать, что ты знаешь, о чём я думаю. Тебе нужно выбраться из своей головы, Алекс. Потому что, могу тебя заверить, все, о чём ты думаешь, я делал. Или хотел сделать. Очередной своевременный толчок, и Алекс горит желанием. Его желудок скручивает от неуверенности. — Я не знаю. — Используй слова, детка. Алекс переворачивается, чтобы оказаться прижатым к груди Джастина. — Хорошо. Во-первых, не зови меня так, мудила. Во-вторых, я хочу поцеловать тебя сейчас. Как тебе это? Вместо ответа, Джастин сокращает расстояние между ними, и Алекс резко выдыхает. Он прижимается к груди парня, сталкиваясь с ним губами. Нога Джастина вклинивается в пространство между бедер Алекса, и воздух наполняется электричеством. Он тяжело втягивает воздух, будучи не в состоянии дышать, и пропускает волосы Джастина сквозь пальцы. Наконец-то. Сложно не ухмыляться и Алекс не может спрятать улыбку, когда его губы прижимаются к губам Джастина. Он счастливо мычит, когда нога Джастина сильнее раздвигает его бедра. У Алекса уже полностью стоит от восхитительного трения. — Блять. Почему мы раньше этого не делали? — выдыхает Джастин, отстраняясь. — Это было слишком по-гейски? Джастин усмехается: — Да, у меня все хорошо с логикой. Это всё довольно по-гейски. — Ох, вау. Нет, правда? Как ты понял? Однако, признание Джастина шокирует его. Вау, если он когда и видел развитие личности — это оно. — Ты такой надоедливый — по крайней мере, когда мы целуемся, ты затыкаешься. Джастин кладет руку на шею Алекса, и это движение заставляет член парня дернуться. Это так неожиданно и прямолинейно и… по-собственнически. Ощущение больших рук Джастина, держащих его, словно он что-то ценное, оказывается в новинку. Он так привык к отталкиванию, что когда его притягивают ближе — это волнующе. Он впечатлен, что Джастин пытается контролировать. Конечно, с его количеством бывших девушек, опыта у него больше, но Алекс привык, что парень пассивен. А в этих агрессивных поцелуях ничего пассивного. Алексу кажется, что они издают слишком громкие звуки, когда у них не получается проглотить стоны друг друга. — Шшшш, мой отец в соседней комнате, — Алекс шепчет, отстраняясь. — Это ты стонешь, как маленькая сучка, Стэндалл. Джастин толкает Алекса на кровать, прижимая его тело к постели полностью, и садится сверху. Алекс извивается под Джастином, краснея от неожиданной смены позиций. Джастин выглядит как какой-то греческий бог — голая грудь, линии пресса, подчеркнутые светом луны. Алекс хочет исследовать каждый изгиб этого живота своим языком. Хочет… хочет больше, чем может описать словами. Задница Джастина в черных обтягивающих боксерах трется о ширинку его пижамных штанов; Алекс беспомощно стонет от горячих движений. Джастин накрывает рот Алекса ладонью, оставляя нос открытым, чтобы парень мог дышать. — Что я сказал о стонах? Глаза Алекса широко распахиваются, и, в отличие от неуверенных попыток в туалете, Джастин двигается более плавно. Может, это темнота придает ему уверенности. Может, Джастин — гей-оборотень, способный функционировать только при свете луны. Алексу наплевать, пока Джастин продолжает скользить задницей по выпуклости на его пижамных штанах. Алекс тяжело дышит через нос, едва получая достаточно кислорода, и чувствует восхитительное головокружение. Он может кончить только от этого состояния. Алекс не знает, что Джастин делает, но ему это очень, очень нравится. — Видишь? Не правда ли — легко наслаждаться, когда тебя контролируют? Доминируют над тобой? — рычит Джастин, и Алекс ухмыляется, уверенный, что Джастин никогда не делал чего-то подобного с Брайсом, не посмел бы. Нет, это представление — для Алекса, и только для него одного. Он не может ответить, но смотрит в расширенные зрачки Джастина, умоляя его продолжать. Быстрее, пожалуйста, Джастин, мне нравится то, как ты об меня трешься. Нравится, как ты контролируешь меня. Он будто читает мысли Алекса. Джастин ускоряет движение, и давление задницы Джастина заставляет Алекса беспомощно вертеться. Заставляет его изгибать спину. Заставляет его ресницы трепетать. Джастин тихо стонет, откидывая голову назад от наслаждения. Они действительно двигают какие-то границы здесь и сейчас, и живот Алекса напрягается от этой мысли. Отчаяние Джастина только для него одного. Задница парня, прижимающаяся к нему, только его, и ничья больше. Он должен беспокоиться, что его отец или брат могут войти в любую минуту, но он уже ни о чем не беспокоится. Джастин уносит его подальше от всех волнений. Нет ничего больше — только эта ладонь на лице Алекса. Эта задница на его истекающем смазкой члене. Этот Джастин блядский Фоли на нем, доминируя. Джастин скользит свободной рукой по своей груди, чтобы сжать собственный стояк; затем он вытаскивает член из белья. Рот Алекса наполняется слюной от вида Джастина, трогающего себя, сидя сверху. — Ааах-лекс, — стонет Джастин. Не Стэндалл. Не Брайс. Алекс. Джастин ухмыляется, зная, что делает с парнем. У Алекса кружится голова и стоит так, что больно. Он чувствует смазку, увлажняющую его боксеры. Пот скатывается по вискам. Желание сворачивается сильнее внизу живота. — Кончай уже, — говорит Джастин, тоном наполовину обиженным, наполовину приказным, и ухмыляется, сильнее прижимаясь к Алексу. Этот капризный тон так похож на Джастина. Эти два слова толкают его за край и его спина выгибается. Алекс кончает в собственное белье. — Оооу, ты кончил первым. Я победил, — дразнится Джастин и убирает руку от рта Алекса. Парень тяжело дышит, краснея, пока отходит от оргазма. — А я и не знал что мы, эм, соревнуемся? Джастин ухмыляется, наклоняясь, и прижимается лбом ко лбу Алекса: — Всегда соревнуемся. — И что ты выиграл? — Твой рот, — будничным тоном говорит Джастин и отстраняется. Алекс пытается подняться, чтобы помочь Джастину, но его бьют по рукам. Вместо этого, Джастин скользит по его груди, останавливаясь в нескольких сантиметрах от лица парня. Вау. Опустошенный член Алекса дергается от вида Джастина, так открыто дрочащего себе перед ним. — Тебя можно заткнуть тремя способами, Стэндалл. Первый — моим ртом. Второй — моей рукой. Третий — больше всего мне нравится — открывай. Алекс подчиняется, и, вау, может он и понимает, почему Джастину нравится подчинение. Глаза парня закатываются, пока Джастин толкается в его рот. Алексу нравится отпускать себя. Он едва восстановил дыхание, а Джастин снова не дает ему доступа к кислороду. Слезу жгут глаза, пока Джастин трахает его рот. Он ничего не делает — только предоставляет теплое мокрое место, куда Джастин может толкаться. Вперед и назад. Вперед и назад. Вперед и… — Ааах. Аах-лекс, — стонет Джастин, отстраняясь и кончая на приоткрытые губы и румяные щеки. — Гадость, — ноет Алекс, слизывая сперму с губ, а затем выплевывая. Ну, вкус лучше не стал. — Не будь ребенком, детка? — воркует Джастин, вытирая лицо Алекса своей рукой. Парень не признается в этом, но ему нравится низкий тенор Джастина, то как парень ухаживает за ним, зовет его детка, пусть даже и в шутку. Ему нравится, что Джастин не убегает на урок или к Брайсу. Нет, он остается здесь, с Алексом, подшучивая и заботясь одновременно. Впервые, тело Алекса расслабляется полностью. Он? Наслаждается сексом? Вот это концепция. Алекс, истощенны и готовый уснуть, поворачивается на бок, но затем слышит голос. Он садится, боясь потерять слова, и хватает гитару, стоящую около кровати. Джастин стонет: — Какого черта? Иди, блять, спать, Стэндалл. — Я просто только что придумал идеальный куплет для песни, которую писал о тебе. — Обо мне? Это же не какая-то гейская песня о любви, нет? — Чт… нет, нет, конечно нет. Это, эм, вроде анализа личности. — Ну, тогда сыграй свой «анализ», — зевает Джастин. — Чтобы мы уже смогли лечь спать. Алекс поднимает гитару, играет ранее придуманный аккорд и тихо поет: Знаю парня, похожего на ураган… Заставляет меня вертеться в кровати Задаюсь вопросом — когда же он превратится В голубое безоблачное небо Джастин молчит в темноте, и Алекс задерживает дыхание. Тишина. — Ты написал это? Для меня? Алекс медленно выдыхает: — Да, довольно по-гейски, я знаю. — Очень по-гейски, — соглашается Джастин, но Алекс слышит улыбку в его голосе. Впервые, это не звучит с желанием задеть. Мягкость слов Джастина бросает Алекса в жар и он — ох, блять — кажется он солгал им обоим — и себе и Джастину. Кажется это и правда песня о любви. Может быть. Он откладывает гитару в сторону и ложится. Устраиваясь поудобнее, Алекс касается ступнёй ноги Джастина и прячет улыбку в простынях. Джастин притягивает парня ближе, скрывая его радость у себя на груди. — Спокойной ночи, мудила, — шепчет Алекс, укладывая лицо на грудь Джастина. — Спокойной ночи… детка. — Не зови меня так, — стонет Алекс, потому что знает, что так Джастин гарантированно не перестанет этого делать. Алексу снится, что он тонет в глубоком океане, держась лишь за свою деревянную гитару. Волны бьют его со всех сторон, но от не отпускает, он никогда не отпустит. Затем его выносит на берег, и там Ханна, Джессика и Джастин улыбаются ему. Они вчетвером обнимаются, и он чувствует себя счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Когда он просыпается, кровать пуста, и Алекс вытирает рукой пот со лба. Он горячий и мокрый ото сна, и хочет лишь снова уснуть, но тянется рукой к телефону. Его приветствует сообщение: Твоя песня застряла у меня в голове, детка — Дж Алекс пялится на «детку» и прячет широкую улыбку в подушке. Можно он навечно останется в этом прекрасном мгновении? — Пора в школу! Видимо, нет. *рифма, если кто не понял, есть только в оригинале, а тут хер переведешь эти рифмы, так что как есть