Forever & Ever

      У парнишки была всего лишь одна сумка с вещами, а также старенькая акустическая гитара, висевшая на его плече и несколько надетых на голове шляп — по его словам, чтоб барахло не занимало много места в его «багаже», которым служила старая спортивная сумка.       Когда они с Фувой появились в квартире, Руки разнервничался не на шутку. Он знал, что Изао находится дома, и боялся того, что его присутствие будет камнем преткновения между двумя пожилыми мужчинами. — А вы точно думаете, что это хорошая идея? — нервно спросил он у Фувы. Его большие черные глаза сверкали в тусклом свете, который залил комнату из широкого окна вдоль коридора.       Многоквартирный дом был довольно приятным, оказавшись намного лучше, чем парень ожидал. В нем было пять этажей, а также имелось собственное лобби и охраняемая территория. — Он не такой предвзятый, чем кажется тебе на первый взгляд, — ответил Фува, обернувшись и подарив мальчику улыбку.       Руки еще не успел привыкнуть к тому, чтоб снова видеть его лицо. Улыбка мужчины послала ручейки тепла по его коже. Фува открыл дверь, и они вошли внутрь.       Квартира была довольно просторной. Справа от них находилась гостиная — широкая комната с окнами в пол, красиво украшенная картинами, скульптурами и каллиграфией. Даже фортепиано было там, которое сразу привлекло внимание молодого человека. Слева от них располагалась кухня. В ней были стойки из мрамора и низко висящие над потолком светильники. Рядом с ней находилась столовая. В ее центре стоял темного цвета стол, выполненный из красного дерева с красивыми стульями. Великолепная картина с изображением обнаженного юноши украшала заднюю стену этой комнаты, обрамленная большими окнами с двух сторон. Вдоль по коридору находилась спальня, без всяких сомнений принадлежавшая Фуве и Изао. В дальнем углу была ванная, которую Руки, по всей видимости, не заметил. Напротив спальни расположился своего рода кабинет. Немного побродив по коридору, он увидел, что все стены в этой комнате были заняты высокими книжными шкафами. — Изао? — позвал его Фува, а Руки тем временем поставил свою сумку подле шикарного белого дивана. — Я здесь! — отозвался Изао, открыв дверь и выйдя из спальни. Мужчина выглядел насколько иначе, чем Руки помнил. Например, он выглядел худее, невзрачнее, вместо длинных темных волос на голове пестрила странная цветная чалма. Поскольку он был дома, на нем был красный фланелевый халат. — Милый, — сказал он, подойдя к Фуве и, взяв в ладони его лицо, оставил на его губах влажный поцелуй.       Руки не мог отвести от него взгляда. По манере поведения не было видно, что этот мужчина был тяжело болен раком, хотя его внешность говорила об обратном: нездоровая и бледная кожа, отсутствие волос. Фактически, он передвигался как Королева в Дрэг-шоу. — Посмотрите-ка, кого к нам занесло, — внезапно заметил он, увидев Руки. Неловко улыбнувшись, Руки успел сказать «привет», прежде чем взглянул на него с сочувствием. — А я тебя помню, — сказал Изао, с прищуром посмотрев на Тору. — Ну и? И что тут делает твой самый любимый ребенок в мире? — спросил он монотонным голосом. — У него дома нет, — ответил Фува. — О-о-о-о-о-о, — театрально всплеснул руками Изао. — Дай-ка угадаю, ты хочешь, чтоб он остался у нас? Детка, милый, а тебе не кажется, что мы слишком стары, для того чтобы принять его? — склонил он голову. — Изао… — произнес Фува, сложив руки, — ему нужно хоть какое-нибудь пристанище, и я думаю, что с ним было бы весьма неплохо. — Неплохо? — Единственные люди, выступающие у нас в роли друзей, так это только травести, художники в возрасте, критики и поэты-однодневки. Неужели ты не считаешь, что было бы хорошо дружить с кем-то моложе тридцати? — ухмыльнувшись, спросил Тору. — Ты так выразился, как будто бы я приглашаю к нам живых мертвецов. Пф-ф, критики! — тяжко вздохнув, сказал он цинично. Он расположил руки на поясе и оценивающим взглядом окинул низенького паренька. — Ну, он, конечно же, хорошенький как куколка, но я не обещаю того, что мои друзья не попытаются к нему прикоснуться. Просто предупреждаю тебя, Золушка, да, я с тобой разговариваю, — мужчина поднял свой костлявый палец, указав на парня. Руки робко поднял глаза. — Держись подальше от всех голубых, особенно от тех, у которых что-то, да может еще стоять.       Фува рассмеялся. — Изао, пожалуйста, — улыбнулся он. — А еще я заставлю тебя драить печь, каждые восемь минут поправлять от складок мою постель, а также вылизывать начисто мои ступни, — пошутил он. — Прекрати, — рассмеялся Фува, слегка шлепнув его. — Золотце, я тебе не крестная мать-волшебница, просто чтоб ты это понимал, — улыбнулся Изао. — О, и кажется мне, что в прошлый раз, когда мы с тобой говорили, ты кинул на пол свою заготовку… Неважно, потому что ты уже не ребенок, и я буду обращаться с тобой, как с взрослым. Королева здесь я, но позволю тебе быть Принцессой, однако банкетом здесь заправляю я. — А кто же тогда Фува? — улыбнулся Руки, чувствуя себя более желанным гостем. Он с легкостью мог сказать, что Изао разводил весь этот треп, только ради того, чтоб парень чувствовал себя как дома. — М? Я сказал бы, что Король, но роль холопа ему подходить как нельзя лучше, — засмеялся он.       Фува повернулся и улыбнулся мальчику: — У меня есть футон в кладовке. Ты можешь спать на нем, если захочешь, или на кушетке. Сейчас дополнительная комната — это кабинет, но мы можем исправить ситуацию и превратить его в комнату для тебя, — улыбнулся он. — Спасибо, — поклонился Руки. — Я, кстати, догадываюсь, что ты хочешь принять душ, так что вперед. Ванная прямо там, — указал Фува. Руки восторженно кивнул, прежде чем улыбнулся. — Спасибо, — кивнул он снова, направившись туда.       Когда Фува обернулся, он увидел, что Изао прищурившись смотрит на него. — Что? — спросил он. — Кажется, я вижу, чего ты добиваешься… — ответил он на полном серьезе. — Я ничего такого не добиваюсь. — Знаешь, если бы я тебя не любил, я выгнал бы этого парня прямо сейчас.       Фува вздохнул. — Что, прости? — Тору, дорогой, самое худшее в этой болезни, так это оставить тебя одного, — Фува попытался ему что-то сказать, но тот перебил его, — и я согласен с тем, что ты хочешь семьи, и понимаю это. Я знаю, как сильно ты любишь этого мальчика. Разве я не вижу? У тебя есть совместное фото с ним на стене. Послушай, я не знаю точно сколько… — Изао! — шокировано выпалил Тору. — Меня не волнует, Тору, — сказал он полным решительности плавным тоном. — Меня не волнует, любишь ли ты его как сына или как-то еще. Мне все равно. Я просто не хочу, чтобы ты остался один, когда меня не станет. — Изао, не говори так. — Не надо мне рассказывать, как мне нужно говорить. Я тебе не чертов идиот, Тору, — не моргнув и глазом, он смотрел на мужчину в упор. — Это моя жизнь, моя смерть и я буду говорить об этом любым, черт возьми, способом, как мне заблагорассудится. Я буду с ним хорошо обращаться, — он встал прямо, — ради тебя, потому что я хочу, чтобы он остался с тобой, когда я уйду, но не проси меня относиться к нему так, словно он мой сын. Я не горю желанием видеть его, и не особо хочу проводить с ним время или обедать с ним. — Изао, Руки хороший парень. — Руки здесь, чтоб заменить меня, ясно? — Нет, это не так, — убедительно ответил Фува. — Я не смогу заменить тебя, — он чувствовал, как голос его дрогнул. — Мы вместе сорок лет, Изао, и… Я всегда буду любить тебя, — он посмотрел вниз. — Руки здесь, по той причине, что ему нужен кто-то, кто бы заботился о нем, ведь он по-прежнему ребенок во многих отношениях. Ему нужен дом и нужен кто-то, кто присмотрел бы за ним, чтобы убедиться в том, что парень не навредит себе. Он здесь не для того, чтобы заменить тебя, Изао.       Мужчина ничего не мог сказать в противовес словам Тору. Он не был до конца уверен, доверяет ли ему. Даже если бы не благие намерения того привести сюда мальчика по причинам, которые подозревал Изао, в конечном счете, он думал, что все так и произошло бы. После смерти мужчины, Руки заполнил бы ту пустоту, оставленную внутри Тору и, пускай это вызвало в Изао жгучую ревность, с которой он не мог совладать, он понимал, что если Тору будет продолжать жить без него, он не справился бы в одиночку. — Ладно. Я только хочу сказать тебе то, что он ТВОЙ подопечный и никак иначе, — обернувшись, Изао вернулся в комнату.

***

      От стресса, переполнившего его, Кай чуть ли не со всей дури хлопнул дверью для персонала. Находившийся там расслабленный Ди всего лишь поднял глаза, когда тот вошел. — Прости, — буркнул Кай, явно выдав голосом свое раздражение. В отличие от остальной части кафе, только в комнате для персонала находился кондиционер. Изнуренный Кай, присев на пол, прислонился к стене. — У-у-у-ф, — страдальчески застонал он. — Ты в порядке? — спросил Ди. — У меня был просто хреновый день…       В комнате находилась старая кушетка, на которой никто не сидел кроме Хадзиме — единственный, кому торчащие из ее сидения пружины были до лампочки. Однако он поимел бы любого, кто осмелился бы посягнуть на его собственность и устроиться там. Также там стоял белый стол, на поверхность которого на данный момент, отдыхая, Ди закинул ноги, несколько складных стульев, металлический шкафчик, маленький черный телевизор и какие-то валяющиеся коробки.       Встав с насиженного места, Ди подошел к Каю и присел рядом с ним. — Хочешь, поговорим об этом? — спросил он. — Я реально чувствую себя, как выжатый лимон… — посмотрел на него Кай из-под полуоткрытых век, — И просто хочу отдохнуть… или что-то типа того. — На, держи, — сказал Ди, выуживая нечто из своего кармана. Это была маленькая, тоненькая самокрутка. — Взял у Хирано, между прочим, — усмехнулся он, покачав головой. — Что это? — Травка, — со всей серьезностью ответил Демаркус, изумленно посмотрев на парня. — Откуда она у тебя? — Кай сел прямо. — Я иногда покуриваю, так же как и Хирано, — Ди вытащил красную пластиковую зажигалку. — Полагаю, ты ни разу не пробовал?       Кай отрицательно помотал головой. — Хм… А разве это незаконно?       Демаркус беззаботно рассмеялся. — Слушай, когда у меня стресс — я курю. Это помогает расслабиться и успокаивает мне нервы. — Я что-то не уверен… — сказал Кай, снимая бейсболку. Его влажные темно-каштановые волосы хаотично завились на голове. Он почувствовал себя лучше, когда холодный поток воздуха от кондиционера подул на голову. — Просто возьми и попробуй, хоть разок, — Ди поднес к губам маленькую самокрутку, прикурив ее. — Держи, — сказал он, выдыхая сизый дым.       Кай осторожно взял ее у него, скептически глядя на парня. — Гарантирую, что тебе будет лучше после нее, — ухмыльнулся он.       Поднеся косяк к губам, Кай затянулся, сразу замечая то, как травка дает по мозгам. Он даже обычные сигареты никогда не курил. — Задержи дым, — посоветовал Ди.       Кай кашлянул, и через несколько секунд почувствовал легкое головокружение. По какой-то странной причине его пробило на смех. Казалось, весь его стресс сошел на нет.       Ди снова затянулся, и Кай внезапно начал безумно смеяться. Обхватив косяк губами еще раз, он снова сделал затяжку, и как только выпустил наружу дым, комнату пронзили беспрерывные смешки парня. Зажмурившись и притопнув ногой, он облокотился об стену и просто безостановочно ржал.       Демаркус улыбнулся, наблюдая за тем, как парень постепенно превращается в массу неконтролируемого смеха. — Ну чё, лучше? — поинтересовался он. — Ха-ах-ха… ага ах-ха-ха-ах, — улыбнулся Кай. — Это пло-о-о-о-хо. Мне не нужно было этого делать… это пло-о-о-о-хо, — хихикнул он, почесывая нос, якобы извиняясь.       Ди, который обычно был довольно сдержанным и зажатым человеком, чувствовал себя очень расслабленным. Он начал смеяться и слегка подталкивать своего хихикающего компаньона. — Ди-и-и, — тихо нараспев пробормотал Кай. — А Хару ты нравишься… а я ей до одного места, — театрально покачал головой он. — Я знаю, — просто сказал Ди, сделав еще один затяг и передав косяк Каю. Затянувшись, Кай продолжил: — А еще, кроме того, там за дверью просто пекло, а еще мой друг пришел, и… — пробормотал он. — И его невеста! Чувак, чтоб ты понимал… она была… не тем, что я ожидал увидеть, — он ударил ногой и хихикнул. Поджав ноги, он заржал, хлопая по коленям. — Да ладно? И какая она? — спросил Ди, прислонив голову к стене. — Грубая… ну да пофиг. Я просто охренел, потому, что этот парень был безумно влюблен в одного нашего друга, понимаешь? — подражая Ди, Кай так же прислонился к стене. — Я думал, что вы, ребята, все вышли из реабилитационного центра, — Демаркус наградил Кая странным взглядом. — Д-д-д-а-а-а, так и есть. Так и есть! Все было так… но пятеро из нас… короче, мы что-то вроде Fleetwood Mac… Знаешь таких? — засмеялся он. — Нет… Я не слушаю дерьмо бледнолицых, — выплюнул он и засмеялся, как будто бы сказал самую уморительную вещь в мире. — Чё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё? — хихикнул Кай. — А что же ты тогда слушаешь? — Музыку черных, — снова рассмеялся Ди, будто бы диалог и ситуация в целом были такими, что оборжаться можно. — Типа как рэп? — Ага, — воодушевленно кивнул Ди. — И как R&B или же подобную хрень, — он вздохнул, тупо зависнув на одной точке. — Ну, в любом случае… нас тогда было пятеро, и пацаны сразу как-то по парочкам разбежались: Аой был с Урухой, а Рейта с Руки. — И ты был брошенным, — истерически засмеялся парень. — Боже, чего вы все такие геи? — Не думаю, что они геи… Я не знаю… Я считаю… если ты кого-то любишь… это не имеет значения, какого пола человек, понимаешь. Сила любви, вот! — воскликнул он, поднимая в воздух маленький бледный кулак.       Да, он определенно был под кайфом. — Бедняжка Кай… А они не пытались найти кого-нибудь для тебя?       Кай мотнул головой и рассмеялся. — Чувак, это ни в какие ворота не лезет… И ты смирился с этим? — Да, чего бы, собственно, и нет. — И никто к тебе даже не приставал? — Ну… было дело, — хихикнул Кай. Он не должен был говорить этого, но почему-то язык развязался, и фразы слетали как по маслу — свободно и непринужденно. — Однажды, Уруха заставил меня подрочить ему, а потом… — ЧТО?! — Да, а потом он отсосал мне. Это было впервые, когда я делал нечто подобное с кем-то… Фу! — Кай жеманно поднял руки и хихикнул, втянул плечи и свел колени вместе. — Потом Аой — еще один ублюдок… Заставил поцеловать себя, когда я проиграл ему спор. — И ты спокойно к этому отнесся? — удивленно вопросил Ди. — Уруха… у него были проблемы кое с чем, так что… сейчас все в порядке. Он не прибегал к этому снова, я уверен. ПОДОЖДИ! Точнее, я даже и не знаю, потому что мы так и не виделись с тех пор, хотя на днях должны были… ну, знаешь, собрались бы завтра, чтоб обсудить наше будущее. Аой тот еще раздолбай, — засмеялся он. — Он ни один раз тогда лажал, однако, смею заметить, что на моей памяти лучший поцелуй был именно с ним, в отличие от остальных с кем я целовался… — парень хихикнул от одной мысли об этом, — но это не значит, что я собирался ЕМУ это сказать. Он просто бы зазвездился и сразу бы расколол меня, — снова хихикнул он, прикусив язык, чтоб не ляпнуть лишнего.       Ди просто не мог оторвать взгляд о того, как тот мило хихикал. — Ну, а все-таки ты целовался с парнем раньше? — его брови поползли вверх. — Угу, — Кай посмотрел на него, а его выразительные глаза выглядели еще больше. — И тебя это полностью устраивает? — Не вижу ничего плохого в том, чтоб двое любящих мужчин были вместе, — он хохотнул, прижав колени к груди. — Ничего не изменится с человеком, если это случится. А такое, поверь, случается, — парень пожал плечами. — И ты не испугался? — Испугался? — Кай рассмеялся, а на его лице тут же проявились очаровательные ямочки. — А что тут такого? Ничего особенно-о-о-ого, — шлепнув Ди по ноге, пренебрежительно кинул он, — Переживу. — Это… — Демаркус потупил взгляд, а в его голову пришла сумасшедшая идея. Набравшись смелости, он спросил: — В общем, если бы я поцеловал тебя, то ты смог бы это легко забыть? — А? — Кай засмеялся. — Ди! Что? Зачем? — покачав головой, он хохотнул. — Разве это не должно произойти спонтанно? — Я не говорю о том, что собираюсь это сделать, я просто спрашиваю, не возражаешь ли ты…       Обдумывая прозвучавший вопрос, Кай уставился на парня. Мог ли он вообще так поступить? Он не мог очень долго заострять внимание на этом вопросе, потому что пребывал в таком хорошем настроении, что мог бы простить весь мир. — Мне все равно, — снова смешок.       Не отдавая себе отчета в своих действиях, а возможно, усыпленный и искушенный непрекращающимся и очаровательным хихиканьем другого парня, Ди приблизился к нему. Кай не отстранился. Фактически, как только Демаркус начал приближаться, тот понял, что он собирается сделать. Парень сидел в ожидании его. — Замри, — скомандовал Ди, вызвав у Кая очередной приступ смеха. И он не двигался до тех пор, пока пухлые губы Демаркуса не прижались к его тонким губам. Осторожно и медленно Ди начал целовать его. Нетипично для самого Кая, но он стал отвечать на поцелуй, слегка приоткрыв рот и позволив Ди осторожно коснуться языком внутренней стороны губ, как только придвинулся ближе.       Ему это нравилось, и странно, что ощущения были еще лучше, чем от поцелуя с Аоем. Ди был более опытен, целуя с намерением доставить удовольствие партнеру. Он целовал губы Кая, словно пробовал на вкус нечто потрясающее в мире. Когда они поцеловались, Кай начал восторженно хихикать, только разжигая накал страстей в другом парне и желание вновь прикоснуться к его губам. Шатен был слишком милым и слишком восхитительным. С необычайным запалом тот снова прильнул к Каю, но начал целовать его чуточку откровеннее и напористей, лаская его язык своим. Прикусив нижнюю губу, он мягко поцеловал его в подбородок, прежде чем снова вернулся ко рту.       Кай отвечал на поцелуй только из-за того, что возможно, был под кайфом или же из-за опыта и напористости другого парня. Приняв его взаимность как знак, Ди положил свою ладонь на бедро шатена, пытаясь развести колени в стороны. Почувствовав, что парень коснулся его там, Кай поспешил свести колени вместе. — Ах, — его глаза тут же расширились. Осознав то, что он только что сделал, Кай резко встал на ноги. — Мне нужно вернуться к работе, — избегая зрительного контакта с Демаркусом, шатен резко развернулся и покинул помещение.