Forever & Ever

      Когда Рейта внезапно поднялся и сказал, что ему пора домой, предложив поехать в одном и том же поезде, Руки поначалу плохо сообразил, как себя повести в данной ситуации. В некотором роде парень нервничал и опасался того, что Рейта, с учетом времени их последней встречи, смог придумать какой-нибудь официальный ответ, чтобы разорвать возможность попытки снова повторить отношения между ними. Зная Рейту, он, вероятно, даже говорил об этом со своей девушкой. Руки боялся этой незнакомки и ее влияния на бывшего возлюбленного. Была ли она такой же сильной морально, как и он? И что, собственно, она могла напеть ему в уши? Но не обязательно, что это оправдалось бы, как он предполагал.       Вместо этого, продолжая ту тему, о которой они говорили ранее с другими тремя, Рейта казался невозмутимым, придерживаясь обсуждения музыки и вижуал кей-сцены. Ожидая поезда на платформе в десять часов вечера вместе с несколькими другими пассажирами, Руки попытался сосредоточиться на словах своего приятеля. Вообще-то он настолько был поглощен разговором, что, честно говоря, на каждое слово у него нашелся бы свой ответ или мнение, однако сейчас он не мог сконцентрироваться или полностью отдаться беседе. Возможно, все дело в разбушевавшемся волнении. Стоя плечом к плечу, по сути, они были наедине. — Однако я не знаю, это только мое личное мнение, — сказал Рейта. О чем они только, черт возьми, разговаривали? Ах, да, о каких-то сценических выходках, которые басист увидел у других групп. — Я просто думаю, что они развлекаются, только для того, чтоб было чем покрыть свое шоу, тем чего им не хватает в музыке, верно? — усмехнулся он. Когда поезд, наконец, прибыл, волнение Руки, казалось, только усилилось. Парни сели в поезд и оба разместились в дальнем углу вагона. — Что-то ты очень тихий, — подметил Рейта. Он больше не мог не обращать на это внимание. — Прости. Полагаю, это усталость, — солгал он. — Думаешь, я тебе поверил? — характерно скрестив на груди руки и разведя в стороны колени, парень выглядел как самоуверенный мультяшный персонаж. — Нет, — засмеявшись, Руки отвернулся к окну, наблюдая за тем, как сменяется пейзаж. — Все понятно. Сейчас — только ты и я. И это неловко, понимаю, — вздохнул он, оглянувшись по вагону. Он пустовал, за исключением странно выглядящего человека сидящего с другой стороны, который, казалось, дремал. Большая круглая голова мужчины безвольно болталась, а губы его были надуты, будто бы он находился в ступоре. — Ты слишком молод, чтоб жениться, — выдал Руки, прижавшись лбом к холодному окну. Сидя рядом с ним Рейта глубоко вздохнул, как будто бы вся тема была не только болезненной, но и слишком трудной, чтобы с ней справиться. — Почему ты решил сделать ей предложение? — парень повернулся и, наконец, посмотрел на его профиль. В свою очередь, Рейта пристально глядел в пол. — Ты совсем не знаешь Камеё… Ты не поймешь, — ответил он. — Так объясни мне.       Рейта мельком взглянул на него, прежде чем снова отвел взгляд в пол. — Она — тот тип человека, которого трудно удержать на одном месте. Знаешь, она всегда в движении. Наверное, я сделал ей предложение, только потому, что просто хотел убедиться, смогла ли бы она просто взять и оставить меня. — Она отвечает тебе взаимностью? — Да, — он снова посмотрел на него. — Она говорит мне это, но я думаю, что есть часть меня, которая не уверена или, скорее, часть меня, которая просто хочет крепко держаться. Наверное… ну… ты же знаешь, что я плох в этом, — блондин откинул голову назад, уставившись на грязный белый потолок. — Наверное, только потому, что я не смог удержать тебя, я хотел каким-то образом не допустить этого. Я не хотел бы себе такой жизни или подобного, чтоб в один момент просто потерял бы ее. Мне нужен этот физический контакт, понимаешь? И думаю, что сделав ей предложение — это почти что то же самое, если бы я спросил, испытывает ли она ко мне чувства. — Знаешь, между кольцом и цепочкой тоже особой разницы нет, — горько сказал Руки. И почему он вел себя так вызывающе? И он понял, отчего. Он разобрался в своих чувствах, и все же он не мог преодолеть этот гнев. Однако Рейта не воспринял этого всерьез, поскольку не был человеком, которого можно было так легко спровоцировать. — Да, ты прав. Но я думаю, что нашу женитьбу другие люди не смогут просто вот так взять и запретить. — Ты меня больше не любишь? — Руки поджал под себя ноги, сведя колени вместе. — Что ты ожидаешь от меня услышать? — повернувшись, Рейта пристально посмотрел ему в глаза. — Я не знаю, как правильно это назвать.       Руки опустил взгляд вниз. Он тоже не знал. — Я много думал о тебе, а когда начал к ней что-то чувствовать, то понял, что это попросту предательство поступать так, что это неправильно. Но Руки, честно говоря, это было очень давно. Я и не предполагал, что снова тебя увижу. В общем… Я думал о том, что бы ты хотел для меня. И подумал, что ты хочешь, чтобы я был счастлив, поэтому… Пошел на это.       Он был прав. Весьма эгоистично просить Рейту быть вечно одиноким. Тем не менее, пускай слова Рейты были честными и искренними, однако они не заглушали того чувства замешательства, ревности и гнева внутри парня. Руки провел большим пальцем по нижней губе. Как только этот диалог набирал обороты, у парня было ощущение, что ничего уже не решить, и от этого он чувствовал себя опустошенным, несмотря на утешение. — То есть, между нами все кончено? — спросил Руки. — Нет, это не так. Я не могу быть с вами двумя, пойми, — Рейта тяжко вздохнул. — Прошу тебя, не ставь меня перед выбором, — он сцепил руки в замок и уставился на свои длинные большие пальцы, когда те прислонились друг к другу. — Я хочу, чтобы вы оба были в моей жизни, хорошо? — Но она заставит тебя… — Сейчас я рядом с тобой. Разве это не так? — блондин посмотрел на него, в чьих темных глазах затаилась обида и злость. — Почему ты такой эгоист?       Руки тупо уставился на басиста, ошеломленный от того, как он разговаривал с ним. Совладав со своими эмоциями, Рейта отвел взгляд, мягким глубоким голосом сказав: — Прости. Я не злюсь на тебя. Просто сложная тема. Может быть, более смышленый человек сможет понять, как это исправить. — Нет, это ты меня прости, — буркнул Руки, внезапно мысленно улыбнувшись. Рейта был единственным, у кого он мог попросить прощения. — Это не твоя вина. Ты пытался, а это многое значит для меня, — парень поднял ладонь, положив ее поверх сцепленных пальцев басиста, а затем, добавил: — Любовь — и есть любовь, верно?       Блондин поднял глаза, снисходительно улыбнувшись приятелю. — В таком случае, ты хочешь, чтобы я вернул тебе цепочку?       Подумав об этом, Руки отрицательно покачал головой. — Оставь у себя. Когда я вижу ее на твоей шее, для меня это равносильно тому, что существует часть тебя, которая до сих пор принадлежит мне.       Рейта усмехнулся. — Это выглядит немного по-собственнически, Руки, — парень рассмеялся, — но я понимаю. Вытащив из-под рубашки цепочку, где он ее прятал, блондин, держа в руке, глядел на бижутерию, прежде чем снова позволил ей свободно коснуться груди.

***

      Ужин у Хирано на удивление был скучен. Возможно, из-за того, что Демаркус не мог сосредоточиться на беседе. Госпожа Хирано и его дядя были погружены в длинный долгий разговор, на данный момент обсуждая поездку в Канаду. Как оказалась, оба любили путешествовать. — Я помою, — тихо произнесла Хару, начав убирать со стола. — Давай помогу, — предложил Ди, чтоб просто не сидеть на месте, а чем-нибудь себя занять.       В свою очередь «взрослые», так сказать, не прекращали своей болтовни, когда молодые ушли на кухню с грязной посудой. Кухня была довольно большой для общего размера дома и находилась в нескольких шагах от маленькой столовой, откуда они только что пришли. — Это… — сказала Хару. — Я думаю… Думаю, это все. Я реально не хочу туда возвращаться. — Да, малость скучновато, — согласился Демаркус, прислонившись к стене и сложив руки. — Слушай, можно я тебя спрошу кое-что? — он быстро взглянул на нее, от чего застенчивая девушка отвернулась. Его американская прямота, пускай и импонирующая ей, заставила ее разволноваться. — Да, — мягко ответила она. — Почему тебе не нравится Кай? — Прости? — девушка удивленно посмотрела на него, после чего резко отвела взгляд. — Немного прямо с моей стороны, да? Ох, прости. Просто ты ему очень нравишься. — Я знаю… — плавно ступая по полу, она перешла к другому углу кухни и, как девушка из кино, мечтательно посмотрела в окно. — Тебе наплевать на него? — Он хороший человек, и от того, что я ничего к нему не чувствую, мне самой тошно. Ты думаешь, я должна быть с ним, верно? — девушка не представляла себе этого, но в некотором смысле, свое поведение она приняла как за отказ или словно разбивала тому сердце. — Я вам не сводник, — весьма нетерпеливо ответил Демаркус. Несмотря на всю ее красоту, эта девушка была чуток утомляющей. Тем, как она грузила, парень чувствовал себя словно в тумане. Чем дольше он разговаривал с ней, тем сильнее он ощущал чувство замкнутого пространства вокруг себя, будучи с ней рядом. — Ну да. Вот зачем ты поднял эту тему? — все не умолкала она, не глядя на парня. — Я просто не могу понять, почему ты сознательно плюешь на его чувства, игнорируя его, — он рассердился и немного разозлился, вот только зачем? Можно подумать, его сильно заботили отношения девушки и Кая. — Ты злишься на меня? — робко спросила она. — Нет, не злюсь. Просто, считая его своим другом, я думаю, что он тебя действительно любит, — парень осознал все притворность ситуации, тем, что обвиняя девушку в наплевательском отношении к чувствам Кая, на самом деле сам же и игнорировал ее привязанность к себе. — Да, ты прав. Я должна кое-что сказать. Наверное, я просто боюсь причинить ему боль, вот и все.       И что ему оставалось ответить? Хару была очень милой, говоря правильные вещи, только тем самым сильнее раздражая парня. — Он не из тех, кто сдается. — Думаешь, он сможет меня завоевать?       Наконец, повернувшись и посмотрев на парня с вызовом, девушка пыталась показать своим выразительным взглядом, что Кай был не из тех, кто смог бы так легко завоевать ее сердце. И Демаркус это буквально читал в ее взгляде — взгляде женщины, которая может дать попытку приблизиться к себе, поцеловать или взять. Вся разбуянившаяся игра в ее голове, которую она представила, была всего-навсего любовным треугольником, только чтоб потрепать нервы парню. Девушка гордо стояла, словно хищная птица, готовая в любой момент наброситься на жертву, а ее показательная хрупкость и нежность, как будто бы это было столь романтично, просто выводили парня из себя. Если бы Демаркус не был таким спокойным и сдержанным, а, наоборот, в его темпераменте присутствовала бы хоть капля импульсивности, то парень давно бы открыто послал ее на хер.       «Чего ты паришься?» — спросил он у себя. То, что происходило между Каем и Хару, было ну вот никак не его ума дело. «Не вмешивайся», — приказал он себе.       Но покуда его окружала эта глупая тема любовного треугольника, Кай никогда бы по-настоящему не припек к Демаркусу душой. В его глазах племянник мистера Джонсона был тем, кому нравилась Хару. Он был его конкурентом. — Хару, — сказал он, держа себя в руках. — Да? — Я к тебе ничего не чувствую. Да, ты милая и очень привлекательная девушка, — парень проглотил все нелестные эпитеты, — но мне дороже он, и у меня скорее есть то, в чем он поистине нуждается, — прозвучало немного грубо, как только парень дал волю словам. Выглядело это словно, будто бы парень отверг ее как личность, словно чувствами девушки можно было играть, как только вздумается. Но на самом деле, это было не так. — Ясно, — ответила Хару, потупив взгляд в пол. — Короче, я не собираюсь встречаться с Каем. В отличие от него, я хочу нечто большего. — Большего, в отличие от него?       Хару посмотрела на свои руки, кивнув. Демаркус не поверил своим ушам, что она вот так смогла запросто выкинуть нечто подобное. Стиснув зубы, он превозмог отчаянное желание прям в лицо высказать ей, какая же она, все-таки, тупая, бессердечная сука. — Ну, значит, ты его просто недостойна, — тяжко вздохнув, бросил Демаркус. Сдерживая всю свою злобу, парень обернулся и вышел из кухни, оставив Хару наедине с ее недоумением и сбившимся дыханием.