Forever & Ever

      Усевшись на заднее сиденье машины, Руки безмятежно глядел в окно. По радио женщина-диктор приятным, однако безэмоциональным голосом, говорила о войне американцев в Афганистане. В то время как радио тихо шуршало на заднем фоне, Фува безмолвно ехал за рулем. Изао, сидя рядом с ним, все еще явно ощущал отголоски его прежнего гнева. Находясь там и прислушиваясь к женскому голосу, а также накаляющейся тишине между этими двумя, у Руки было ощущение, словно он внезапно очутился в параллельном мире. С апатичным видом он разглядывал салон авто: лобовое стекло, обивку на тыльной стороне сидений, руки Фувы на пластиковом руле. — Я уже устал от этого, — неожиданно нарушил тишину Изао. Руки знал, что тот говорил о больнице. Оба собирались ехать туда, и Руки, который хотел посмотреть выступление этой ночью, попросил их, чтобы его подбросили. Фува никак не отреагировал на фразу Изао, и тот повторил ее снова, однако более громко: — Меня достало это все. — Я знаю, — голос Фувы был наполнен нежностью и добротой. От откровенности в их разговоре Руки смутился, словно он стал невольным свидетелем чьей-то исповеди. — В любом случае, когда-то это закончится, — положив локоть на ручку двери машины, Изао провел пальцами по потрескавшимся губам. Глядя на профиль мужчины, Руки видел, как время и болезнь наградили его кожу желтизной и морщинами, точно трещинами на глиняной вазе, а апатично смотрящий вдаль взгляд словно заволокло пеленой. Погруженный в свои мысли, Изао слегка разомкнул губы. Наблюдая за ним, Руки ощущал, что время на данный момент будто бы замедлило свой ход. Изао все еще жил — временами отчаянно, но молодой человек понимал, что он сморит на лицо человека, который скоро сделает свой последний вдох, и, зная это, наблюдал за его губами, измеряя медленное дыхание, словно падающими песчинками в песочных часах.       «Изао был выдающимся скульптором. Этими руками, которыми сейчас он трогал свои потрескавшиеся губы, мужчина творил просто потрясающие произведения искусства. А также для Фувы он был хорошим любовником», — подумал Руки. Сколько раз Фува целовал эти губы? Скоро, он поцелует их в последний раз. Огромное чувство печали переполнило молодого человека, сидящего на заднем сиденье. Стыдясь за то, что он подумал о таких вещах, позволив себе мысленно сунуть свой нос в жизнь Изао, парень поспешил отвернуться. Как оказывается, перед великим и устрашающим лицом смерти, ты всего лишь ничтожество. Внезапно, Фува потянулся к радиоприемнику, быстрым движением выключив его. Последние слова дикторши «Жертв среди гражданского населения…» заглохли в тишине. — Я не позволю тебе сдаться, — сказал он, посмотрев в сторону Изао. — Есть шанс… — Не обманывай себя, — прервал его тот. — Шанс невелик. Послушай меня, Тору.       Тишина. — Я слушаю.       Слыша подобную манеру голоса, коротких два слова, которые мог сказать лишь Фува, Руки понимал, что мужчина на самом деле всем сердцем любил Изао. Отвернувшись, он закусил губу. Он хотел дотянуться и схватить Фуву за руку, но знал, что вмешиваться не стоит. — Я устал. Я действительно очень устал, — прошуршал голос Изао, как только он заговорил. — Я не хочу умереть изможденным. Я хочу умереть в своей уютной квартире в окружении друзей, и поэтому не хочу ехать в больницу. Безусловно, я не хочу жить вот так, но и умереть, черт возьми, я хочу по-другому. — Изао… — Нет, Тору, нет. Мне тоже страшно, ясно? И я тебе не буду лгать. Но это, — указав на дорогу, голос его звучал сердито, — мне это просто кажется каким-то неправильным. Это… это… неправильно все, — он покачал головой.       Прильнув поближе, Фува взял его за руку. — Хорошо, — сказал он мягко. — Хорошо. Ты хочешь поехать домой?       Сжимая его ладонь, Изао глядел в окно, обдумывая вопрос. Подняв свой взгляд, Руки уставился на свои скрещенные пальцы рук, чувствуя себя в некотором роде обездвиженным и даже напуганным. — Нет, — ответил Изао. — Но я чертовски уверен, что и в больницу ехать не хочу. — Тогда куда ты хочешь поехать?       Изао вздохнул, а затем, повернувшись лицом к Тору, улыбнулся и ответил: — Я хочу спустить кучу денег на всякую ерунду.       Фува рассмеялся, но, услышав это, Руки почему-то поник. — Конечно, — сказал он. — Мы почти проехали Синдзюку, поэтому я высажу его, а затем мы отправимся туда, куда ты только пожелаешь. — Хорошо, — улыбнулся Изао. Руки мог сказать, что ему в голову пришла идея, когда он смотрел на Фуву, но затем черты его лица размылись, и парень моментально отвернулся. — Как ты там? — Фува бросил взгляд на него через зеркало заднего вида. — Нормально, — мило улыбнулся ему Руки. — Я позвоню им и скажу, что ты не приедешь, — сказал своему партнеру Фува и, выйдя из машины, вытащил из кармана мобильный телефон. Находясь с Руки наедине, Изао мигом повернулся к нему, заставив глаза парня расшириться от неожиданности. — Слушай, парень, пообещай мне. — Что пообещать? — Что позаботишься о нем, ладно? Он очень тебя любит. Ведь, когда меня не станет, ему будет очень сложно и больно. Мне нужно, чтоб ты пообещал мне, что ты будешь рядом с ним. — Мне не нужно обещать, — ответил Руки. И он этого не сделал. Если Фува нуждается в нем, он будет рядом несмотря ни на что. Изао пристально глядел на его лицо, а на губах его заиграла едва заметная улыбка. — А ты начинаешь мне нравиться, малой. Ты же его тоже очень сильно любишь, правда? — Руки в ответ кивнул. — Ты ведь в курсе, что если не заставишь его чувствовать себя лучше, то я восстану из могилы и убью тебя? — рассмеялся он. — Ага. — Чего веселитесь? — спросил Фува, садясь обратно в машину. — Ничего. Просто у Купидона отменное чувство юмора вот и все. — Купидон? Теперь его так зовут? — Тебе же ведь нравится это имя, да, Купидон? — поинтересовался у него Изао, на что парень робко улыбнулся ему: — Эм… Конечно?

***

— А теперь куда? — Аой следовал за ним с ехидной ухмылочкой на губах, а потерянный Уруха, все еще отходя от перенесенного оргазма, смущенно озирался по сторонам. — Так, я думаю, нам туда, — сказал он и, вытащив из кармана вырванный тетрадный листок, взглянул на написанный на бумаге адрес. — Нет, не туда, вот туда, — указал он в противоположном направлении, откуда они, собственно, и шли. — Да уж, — засмеялся Аой. — Может тебе помочь, если скажешь, куда мы идем? — Не-а, это сюрприз, — возразил Уруха. — Ох… сюрприз, как же.       Это и в самом деле оказалось сюрпризом, как только оба парня явились к назначенному месту. — КАТОК?! — Аой шокировано уставился на вывеску.       Он ни разу в своей жизни не катался на коньках, оттого и был малость напуган, чтоб попробовать это. Парень отвел взгляд к входной двери здания развлекательного комплекса и уставился на яркое название «Веселый каток» написанное катаканой голубого цвета. На двери был изображен обутый в коньки счастливый снеговик, а над его круглой белой головой с большими черными выпученными глазами читалось зловещее «Добро пожаловать». Возвращаясь к своему свиданию, Аой сквозь зубы промямлил: — Ну, я даже не знаю… — Да ладно тебе, будет весело, — уверял его парень и, открыв дверь, зашел в помещение. Ему даже и в голову не пришло, что Аой испугался.       Не торопясь, Аой засеменил за ним. Если бы он следовал своим инстинктам, то развернулся и быстро бы ушел, однако он понимал, что он не сможет просто встать и оставить Уруху подобным образом. — Какой у тебя размер обуви? — спросил его Уруха.       Брюнет неохотно ответил. С того места, там где они стояли, напротив стойки регистрации, он видел каток и несколько человек, катающихся на нем. Даже за свое недолгое проживание на Хоккайдо, он никогда не пытался научиться кататься на коньках. На самом деле в глубине души он ненавидел подобные зимние занятия. На дворе почти апрель, а они собираются покататься на коньках. Парень презрительно покачал головой. Сейчас бы он непременно предпочел бы сходить в Национальный музей посудомоечных машин, а не вот это вот всё. Держа в руках арендованные коньки, Уруха обернулся и преподнес брюнету его пару. — Вот, надень их, — улыбнулся он.       «Блин, если ты будешь улыбаться так, то…», — словил себя на мысли Аой, когда он принял из рук Урухи свою пару. Сидя на скамейке возле катка, парни сняли свою обувь и надели коньки. — Затяни потуже, — сказал Уруха и, увидев, что Аой как попало завязал их, опустился перед ним на колени и поправил шнурки. — Я ни черта не смыслю в этом, — он всхлипнул еще раз. — Будет весело, — успокоил его парень. Проверив еще раз свои коньки, Уруха встал. — Пошли, — видимо, он тоже волновался. — И тебе нравится вся эта муть? — Ну я не катался на коньках уже несколько лет, — парень схватил Аоя за руку и вытащил его со скамейки. — Это не так сложно, как тебе кажется, — утешал его он.       Тяжело ступая по полу, они направились к двери из оргстекла, которая вела к катку. Ступив на лед и оттолкнувшись, Уруха с грациозной легкостью заскользил по нему. — Давай же! — крикнул он Аою, который застыл у ограждения точно кот, которого собирались бросить в бассейн. Брюнет не шелохнулся, однако Уруха в свою очередь подъехал к нему и протянул руки, чтобы помочь. — Чувак, я мужчина. За руку меня держать вовсе не обязательно, — прищурившись, бросил Аой. — Я просто помогаю тебе удержать равновесие.       Сделав глубокий вдох и с явной неохотой схватившись за Уруху, он сказал: — Ненавижу тебя за это.       Смеясь, Уруха вытащил его из-за ограждения. — Да нет, ты несерьезно. — ЧЕРТ! — крикнул Аой, как только лезвие коньков врезалось в лед. Не в состоянии удержать равновесие, он начал неловко и панически барахтаться. Обняв его, Уруха хохотнул: — Во-первых, расслабься.       В объятиях Урухи он, наконец, смог встать ровно и глубоко вздохнуть. — Вот уж не знаю, смогу ли я это сделать. — Конечно же сможешь. Даже дети это могут. — Ну, знаешь ли, я уже не в том возрасте.       Взявшись за руки брюнета, Уруха грудью мягко отпрянул от него. — Я не буду отпускать твою руку, понятно? — Обещаешь? — Обещаю, — улыбнулся ему парень. — Потихоньку, — сказал он, начав мало-помалу скользить по льду, протянув Аою руку и таща его за собой. — Отлично.       У Аоя понемногу стало получаться, однако он все еще пребывал в напряжении. Когда он взволнованно и отчаянно сжал ладонь Урухи, тот почувствовал, как бешено колотилось в груди сердце. — Спасибо, что пошел со мной, — нежно поблагодарил его парень. — Тебе спасибо, что предложил, — улыбнулся ему он.       Неожиданно Уруха дернул на себя Аоя за руку, заставив молодого человека быстро скользнуть в свои объятия. Он крепко обнял его. Прижавшись к нему лбом, парень поднял ладонь и поднес ее к шее Аоя, поведя пальцем вверх к подбородку. Нежно приложив свой большой палец к щеке брюнета, он сказал: — Приходи сегодня ко мне, — ему было все равно, видел ли их кто-то из людей, находившихся на катке. Всё, что его волновало на данный момент, — Аой. — Хорошо, — прошептал он. Губы Урухи были так близки к нему, что он едва ли улавливал его теплое дыхание на своих губах. Убрав свои руки, парень удрал прочь по льду в другом направлении. — ЭЙ! А я думал, ты говорил, что не отпустишь меня! — от этого, Аой в шоке и от страха остолбенел. — Если я постоянно буду держать тебя за руку, то ты так и не покатаешься самостоятельно. Думай об этом, словно играешь мелодию. Здесь тоже есть движение и ритм. — Лжец, — закусив губу, Аой кинул на него испепеляющий взгляд. — Прости. Как бы там ни было, я все равно тебя люблю.       Услышав эти слетевшие с уст парня слова, глаза Аоя тотчас округлились. Сердце в его груди неистово трепетало, а колени чуть ли не подкашивались. — Любишь? — Ох… разве я тебе не должен был признаться?       Двое молодых людей стояли в нескольких метрах друг от друга, разделенные только белым льдом, который придавал всему катку чудное сияние. — Что-то слишком рано, — рассмеялся Аой, намертво застынув там, где стоял. — Оу… — залившись краской, Уруха моментально отвернулся, а его каштановая челка спала ему на лицо. — Уруха… — Иди сюда, — протянул ему руку он.       Глубоко вдохнув, Аой приложил все свои усилия, чтоб сделать свой первый шаг, начиная потихоньку скользить к парню. Однако Уруха продолжал невозмутимо нарезать круги на коньках. Чем больше Аой отпускал свою напряженность в теле, тем сильнее он приказывал себе пробраться к нему, наконец-то заскользив по льду, не думая о балансировании всего своего тела на двух тонких стальных лезвиях. Вскоре, он смог кататься безо всякого труда. — Умница, — улыбнулся Уру. — Видишь. Теперь тебе не нужно держать меня за руку.       Однако скользящий по катку Аой, вопреки его словам, все равно подъехал к Урухе и схватил его за ладонь.