Forever & Ever

      Тору принес чайные чашки к кровати и поставил их на подносе на журнальном столике. Изао всегда приходил в восторг от чайных чашек. Он был человеком, создающим подобные вещи: скульптуры, керамику. И возможно больше всего ему нравилось то, насколько хрупкими они были, насколько тонкими были их грани, а также насколько красивыми они были в своей утонченности, готовые в любой момент разбиться.       Синий прозрачный тюль был сдвинут и сквозь него просочился солнечный свет, отражая лучи в комнате, как на дне спокойного моря. По радио играли песни старого поп-рока 60-х, в то время когда мужчина наблюдал за тем, как с изяществом Тору спокойно разливал чай в белые миниатюрные чашки. — Тебе просто нужно немного отдохнуть, — произнес он мягким голосом, вручив Изао его чай. — Только не говори мне, что отказываешься трезво воспринимать это, — он имел в виду шутку, но Тору не был настроен для юмора: просто глубоко вздохнул и метнулся глазами к лицу мужчины. — Милый, я ее закончу, — речь шла о скульптуре, над которой работал Изао. Она задумывалась быть не больше полуметра в высоту и десяти сантиметров в ширину, и все же это заняло у него больше времени, чем предполагалось. Его болезнь прогрессировала с каждым днем, утомляя мужчину своим течением и изнемогающей терапией, поскольку все это закрепилось внутри него отсутствием всех предыдущих усилий врачей.       «Так тому и быть», — смирился Изао. Подняв маленькую белую чашку в воздух, он отдал честь своей болезни, своему бездействию. На данный момент эти вещи имели единый смысл.       В течение последующих дней он отдалился от всех своих знакомых, бомонда и другой приятной компании беззаботных, полных жизненных сил артистов, настолько полных жизненных сил, что буквально одурели от них.       В свои последние дни он хотел быть только с Тору — единственным человеком, который мог видеть с каким достоинством тот уходил без борьбы.       Когда-то он думал, что войти в ослепляющее пламя, ни в коем случае не уходить и ни при каких обстоятельствах не сдаваться было прекрасным. Однако странно, как меняется мнение человека, когда начинается битва. Война не проходит без потерь, и для него то, что он принес в жертву, оказалось частью его самого. Он не надеялся на понимание от других.       Других людей, которых он встречал в больнице, других больных раком, которые все еще сражались, мужчина мог понять, почему они это делали. И он восхищался ними. Но для себя он отказался быть воином в свои последние минуты. Он был не таким. Он не был бойцом. Вся эта боль, изматывающее лечение без конца и края, сделали его жизнь почти невыносимой.       Все началось с того, когда он в машине сказал, что имел это все, говоря Тору, что скорее предпочел бы пойти за покупками, чем переносить пытки лечения, которое в итоге вылилось бы во что-то иное. Как и все остальные мужчина хотел жить. Как и все другие, он боялся смерти. Однако это должно было стать моментом его личной победы, и всегда излишне-драматичный Изао, каким по натуре он был, собирался принять ее со всеми почестями и со всей своей жизненной энергией, которая еще оставалась в нем.       «И когда ты успел стать таким мудрым?» — усмехнувшись, подумал о себе Изао. Может быть виною этому проведенные годы совместной жизни с Тору, отчего, в конечном счете, это и передалось. В конце концов, он претендовал на свою жизнь и собирался умереть так, как ему хотелось. — Чего ты смеешься? — спросил Тору. — Как же я стал таким? — Каким «таким»? — Таким как ты, — он с улыбкой взглянул на него. — Я не понимаю, — мужчина позволил себе опустить взгляд на чашку, покоящуюся в его руках. — Я чувствую себя долбанной Матерью Терезой, храни Господь ее душу, — мужчина раскинул руки и улыбнулся. — Правда? — глаза Тору сверкнули внезапной вспышкой счастья, и в этот момент Изао показался ему молодым и энергичным мальчишкой. — Когда я думаю о том, что умру… И о том, как это вообще произойдет… Это странно, но… Я ощущаю непреодолимое чувство любви, хотя понимаю, что это звучит чертовски смешно, — он откинул голову назад на подушку и уставился в потолок. — Я не знаю почему, но я чувствую, что чем ближе подхожу к этой черте, тем сильнее вижу другой берег, понимаешь, о чем я? И я в курсе, что это бред, ведь все мы разные. А также понимаю, что это должно быть маленькие клеточки, что находятся в моем мозгу, пытаются облегчить мое плачевное состояние, но как бы там ни было, мне все равно. Я знаю то, что я знаю, и я чувствую то, что чувствую, — мужчина глубоко вздохнул. О Господи, какого хрена ты плачешь, Изао? Он рассмеялся, чувствуя то, как на кончиках его ресниц застыли капельки теплых слез. — Но… не знаю. Мне эта любовь кажется настолько проникновенной, понимаешь? Например, когда ты видишь чертову свору улыбающихся африканских детей, которые когда-то умирали от голода, или видишь то, как впервые в жизни шагает олененок, — мужчина начал смеяться так свободно и легко, что поскорее взяв в себя в руки, продолжил тихим и смиренным голосом: — Вот такая вот любовь. Понимаешь, о чем я?       Тору придвинулся к нему, взял за руку и крепко сжал. — Я не знаю… — повторил Изао, в ответ сжав руку любовника. — Но надеюсь на то, что все образуется, — он обернулся и посмотрел на него, наблюдая за тем, как по лицу мужчины текли слезы, а на губах появилась едва заметная нежная улыбка. — И все будет хорошо.       Несколько секунд он смотрел на мужчину. — Я люблю тебя, Изао, — это все, что он сказал. — Я тоже тебя люблю.

***

— В общем, мы репетируем уже каждую ночь. И это порядком утомляет, — сгорбившись, Уруха ел с такой жадностью, как будто испытывал сильнейший голод. Почти неделя прошла с тех пор, как каждый из них имел разговор с Каем. Сейчас же тот сидел за кухонным столом семьи Такашима напротив Урухи, который уминал лапшу собственного приготовления. — А что именно вы репетируете? — Выступление на турнир в Cerberus, — ответил он, как ни в чем не бывало.       Однако Кай едва ли не упустил палочки из своей руки. — Турнир? — переспросил его парень.       Ему и в голову не могло придти, что такая группа как Gazette, такая же молодая, как и они, будет приглашена. По крайней мере, об этом он подумал, когда вспомнил, слова Юкио, сказанные остальным из Lie: Death о том, что тип по имени Catfuzz почти настаивал на том, чтобы те приняли участие в конкурсе.       «Им нужен туз в рукаве», — сказал тогда Юкио. — «Похоже, что Catfuzz заикнулся о реальной сделке». — Угу, — Уруха поднял на него свой взгляд и кивнул.       Через комнату оба слышали напряженный и недовольный голос Аоя, орущего в телефонную трубку: — ДА ВОЗЬМИ ТЫ ГРЕБАННУЮ ТРУБКУ, НАКОНЕЦ!       Двое из них понятия не имели, кому он пытался дозвониться, поэтому все, что им оставалось делать, так это непонимающе переглядываться друг с другом. — А вы, ребята, приглашены? — скептически поинтересовался Кай. — Вроде как аутсайдеры, — наконец закончив с едой, Уруха взял саке и запил. — Ты в порядке?       С отчетливым разочарованием в голосе, Кай поспешил ответить: — Lie: Death тоже на этом турнире. — Оу, — Уруха внезапно сел прямо и положил руки перед собой, словно собирался что-то сказать. — Значит, мы будем соперниками. — ЛУЧШЕ БЫ ТЫ НЕ ДЕЛАЛА ЭТОГО НАЗЛО, ДОЛБАННАЯ СТЕРВА! — швырнув вниз телефон и поставив руки на пояс, брюнет сделал глубокий вдох, пытаясь себя контролировать. Кай вдумчиво и твердо повторил слова Урухи: — Значит, будем соперниками, — и медленно кивнул.       Он знал, что в большинстве случаев способ, при котором такие вещи обычно решались, заключался в том, чтобы как можно лучше продемонстрировать дух соперничества и сказать что-то вроде «Удачи», идя на турнир безо всяких сожалений, однако парень понимал, что все это являлось бредом сивой кобылы. Его расстроило то, что сами Gazette были участниками данного состязания. Он не хотел идти против своих друзей. Парень не хотел пожать им руки и пожелать удачи, а затем выйти на сцену и серьезно сыграть ради победы. Ведь данное соперничество не было похоже на игру в Playstation, игру в баскетбол или что-то заурядное. Он понимал, что Gazette, возможно, даже больше претендовали на победу, нежели Lie: Death. Для них эта возможность представлялась бесценной и игра против своих же оппонентов только бы подорвала их мечту, но во что бы это вылилось для Lie: Death, чья репутация была настолько выдающейся, если бы они проиграли таким молодым новичкам, как Gazette? Для них это означало бы конец, как для группы, ведь они были бы отодвинуты на задний план этими аутсайдерами. Никто не сомневался, что победа Gazette была бы такой же, как и у Давида и Голиафа, и, в конце концов, парни пленили бы сердца каждого — вот во что бы вылился результат их выигрыша, что, несмотря на мнение всех остальных, для самих ребят казалось невозможным. Независимо от того, кто еще принимал участие в этом турнире, единственное, что облегчило бы положение Lie: Death в будущем — так это победа в соревновании, в котором они являлись мощными фаворитами. Все остальные расстроились бы, если Lie: Death предстали под угрозу попадания в список а-ля прошлый век. — Аой, с тобой все хорошо? — Уруха обернулся и посмотрел на него.       Парню потребовалось некоторое время, чтобы ответить. — Да, — наконец произнес он. Брюнет огорченно потер лицо и поплелся к парням. — Кому ты пытался дозвониться? — поинтересовался Кай, пытаясь скрыть все свои чувства, по поводу только что сказанных Урухой слов. — Матери. Я не разговаривал с ней больше месяца, а сейчас она не отвечает на мои звонки, — схватив стул, парень притянул его к столу и сел. Его глаза, опущенные вниз, пристально смотрели на поверхность стола, а мысли метались из одного угла в другой, зарождая в голове брюнета различные варианты ситуаций, которые были настолько невыносимыми и мрачными, что если бы он позволил себе зациклиться на них, то просто бы сошел с ума. — Когда первое выступление на этом турнире? — быстро спросил он. — Через два дня.       Услышав быстрый ответ друга, глаза Аоя метнулись к его лицу, когда осознание того, что Lie: Death тоже были в турнире, затмило его разум. Почему-то ему хотелось извиниться перед ним, но он знал, что это будет выглядеть странно и не к месту. В глазах Кая он мог увидеть разные чувства, вызванные у него. — Почему? — возвращаясь к теме о матери Аоя, спросил Уру. — Я думаю, мне стоит пойти туда и посмотреть, что с ней. Я больше не могу этого терпеть. А вдруг что-то случилось? — парень начал нервно болтать ногой и, взяв палочки для еды, беспокойно начал их переставлять на столе.       Внезапно по всей комнате раздался громкий стук. И Уруха, который собирался что-то ответить, быстро соскочил со стула и пошел открывать. Как только дверь распахнулась, Руки практически завалился в квартиру со своей милой улыбкой на лице. Трое остальных уставились на новоприбывшего, точно на одержимого дьяволом. Несколько секунд спустя Рейта, который шел за ним по лестнице, вошел после парня. — Всем привет, — помахал он им. — Приветики, — засмеялся Руки. Четверо остальных глазели на его чересчур милое лицо. Его круглые щеки заметно выступали, когда он лукаво хихикал. Он выглядел почти как счастливый очаровательный ребенок. — Чувак, можно я его съем? — спросил Аой несколько отсраненно и озадачено. — Меня? — указал на себя Руки. — Да, тебя, — прямо ответил брюнет. — Зачем? — хихикнул тот. — Он что, под наркотой? — засмеялся Кай. — Думаю, у него просто хорошее настроение, — пожав плечами, ответил Рейта. — Что же Рейта такого сделал? — поинтересовался у Руки Уруха, который услышав его вопрос, тут же невольно улыбнулся. — Он явно что-то сделал… — Ничего особенного, — снова милая улыбка. Понимая, что ведет себя чересчур счастливо, парень попытался подавить свою улыбку, надев на лицо маску напускного недовольства. — Что ты натворил? — повернувшись к Рейте спросил его Уруха, который невозмутимо стоял неподалеку, изображая непонимание и держа руки в карманах. — А? — блондин вел себя так, словно его шокировал вопрос, широко раскрыв глаза и вытащив из карманов руки. — Он реально что-то натворил, — заключил Кай. — Ну, в любом случае, привет, — поприветствовал их он. — Мы тут только что говорили о том, что Аой собирается поехать к своей матери. — К твоей матери? — Рейта мигом подошел к кухонному столу. Руки последовал за ним. Пятеро сидели за столом при этом еще более скучковавшись. — Да, она не отвечала ни на один из моих звонков. — Если ты поедешь сейчас, учитывая расписание поездов и время, чтобы найти ее и поговорить с ней, то ты попросту можешь не успеть к турниру, — сказал Руки, отведя от него взгляд. Несмотря на то, что он беспокоился за своего друга, он не мог справиться с эгоизмом внутри себя, который твердил, что сейчас не время вставать и уходить, этот турнир был для них большой возможностью, и у них может и не быть другого шанса, подобного этому. — А где она живет? — спросил басист. — Живет она в Шиме, — тяжко вздохнув, ответил Аой. Туда поехать не являлось чем-то нереальным, однако Руки был прав насчет поджимающего времени, особенно потому что уже шел пятый час вечера, а поезда ходили все реже. — Вот если бы у нас была машина, то мы могли бы поехать даже ночью, — изрек Уруха, допив свое саке. — Но у нас ее нет, — Аой нервно швырнул палочки для еды на стол. Если они двинутся вперед в турнире, то это может означать, что еще примерно две недели парень будет в неведении того, что с его матерью. Он задавался вопросом: удастся ли ему хотя бы в здравом уме состязаться со всеми этими мыслями и тревогой. Внутри него поселился гнев. Ребятам нужно было быть там, ведь они были просто прекрасными аутсайдерами, но в то же время он не мог взять и забыть о своей матери. И поэтому ярость, которую он испытывал, раздражала его до смерти. Это чувство было сродни болезни, чем-то, что заразило его с самого рождения, и от чего парень не мог избавиться, как бы ни старался. — У меня есть друг с машиной. Если что, то он сможет нам ее одолжить, — начал Кай. — Друг, который позволит проделать нам такой путь до самого юга префектуры Миэ? — недоверчиво спросил Аой. — Да. — И кто же это? — Ди. — Ди? — Какой еще Ди? — поинтересовался Уруха. — Демаркус. Племянник мистера Джонсона. — А ты что, хорошо дружишь с ним? — удивился Рейта. Услышав вопрос, Аой невольно ухмыльнулся.       Как только пытливые глаза присутствующих метнулись к лицу Аоя, Кай поспешил ответить: — Да, мы с ним хорошие друзья. Я могу спросить его, разрешит ли он нам одолжить авто. Кто знает, как туда ехать? — Я знаю, — высунулся Уруха. — Я тоже, — кивнул Рейта. — И я тоже знаю, — добавил Кай. — Значит, нас таких уже трое. На удивление этот вариант получше, чем я ожидал. Если трое из нас будут по очереди вести машину, то мы сможем поехать без длительных перерывов. — Чтобы туда доехать понадобится как минимум семь часов, — предупредил Аой. — Ладно, тогда каждый из нас сможет вести примерно по два-три часа, — поднялся Кай. — Но для начала дайте я спрошу у него, — шатен сунул руку в карман и, вытащив оттуда мобильный, удалился в гостиную, оставив друзей тихо сидеть за столом. — Не многие друзья рискнут дать свою машину на пару дней, — подметил Рейта. — Ага… — снова усмехнувшись, протянул Аой. — Есть то, о чем мы не знаем? — поинтересовался Руки.       Наверняка зная, но при этом отрицательно мотнув головой, Аой ухмыльнулся и подозрительно ответил: — Да нет. — О, да брось! — прошептал Рейта. — Расскажи нам.       Аой мгновенно встал на ноги и, подойдя к холодильнику, открыл его. — Кто-нибудь хочет пива? Руки, а что насчет тебя? Хочешь сока? — Конечно, — ответил тот. — Я буду пиво, — ответил Уруха.       Вытащив четыре пива просто ради интереса и пакетик сока, брюнет поставил их на столе. — Я тебе и соломинку захвачу, — улыбнулся он Руки. — Если она у тебя еще есть, — со всей серьезностью ответит тот.       Сделав шаг в гостиную, Кай вслушался в гудки на том конце трубки. — Да? — ответил Ди. — Привет. Это я, Кай, — сказал он нежным и радостным голосом. — Кай. Рад тебя слышать. — Как ты? — вопрос был не столько формальным, как задан из искреннего интереса и беспокойства. — Хорошо, а ты? — Хм… У меня есть, — было начал он. — У меня есть к тебе одна просьба. — Валяй. — Это может показаться немного чересчур, но… Я тут подумал, могу ли я взять у тебя машину на пару дней. Просто Аою нужно увидеться с мамой, и ему нужно успеть вернуться до начала турнира групп. — Ясно… — Кай подождал, пока тот ответит. — Конечно. Без проблем. Правда, там бензина маловато, поэтому тебе нужно будет ее заправить. В общем, приходи. — Серьезно? — шатен не мог в это поверить. Он и не думал, что Ди так легко согласится. — Я знаю, ты бы не просил, если бы это не было так важно, кроме того, это просто машина. — Знаешь, ты реально милый, Ди, — улыбнулся Кай.       Сидя на кухне четверо остальных наблюдали за ним. Они, конечно, не слышали, что именно он говорил, но по интонации Кая парни могли предположить, что ответ Ди был в их пользу. — Ничего себе, он реально… аж просиял, — подметил Рейта, открывая пиво. — Он ему нравится? — прямо спросил Руки, обращаясь к Аою, который услышав его вопрос, начал смеяться. Несмотря на нервозность по отношению к матери, по какой-то причине это толком не портило его настроения, ведь располагающее поведение друга и готовность помочь ему, заставляли брюнета чувствовать, что все получится. Это было похоже на взаимодействие в группе: пока их драйв и тяжелая работа не угасали в них, ребята считали, что могут решить любую проблему и выйти сухими из воды. Даже не спросив, Кай взял все под свой контроль и сумел не только одолжить машину. Трое остальных с радостью согласились поехать вместе с брюнетом. — Ого, — засмеялся Рейта. — Вот вам и натурал.       Однако по телефону Демаркус ответил на комплимент Кая: — Не совсем. Я просто даю вам воспользоваться ею. Тоже мне подвиг. — Тем не менее, — мечтательно улыбнулся Кай, — многие люди не согласились бы. — Ну… значит, они просто слишком большого мнения о себе, — усмехнулся Ди. — Да, так и есть, — улыбнулся тот. — Как только все закончится, приходи ко мне… — по голосу Ди шатен мог сказать, что тот чувствовал себя неловко. Его приглашение явно затаило в себе какие-то последствия. — Я бы с удовольствием, — мягким и согласным тоном ответил Кай. — В общем, когда ты придешь за машиной? — Как можно скорее, — снова смех. — Буду ждать.       Прикусив нижнюю губу, Кай улыбнулся, на что его друзья прыснули. Каждый из них приложил руку к губам, чтобы подавить надвигающийся смех. — Давай, — попрощался Кай. — До встречи. — Увидимся.       Он отклонил вызов и, повернувшись к своим содрогающимся от смеха друзьям, встретился с их любопытными глазами. Его щеки тут же заалели, и он поспешил отвернуться. — Пойду за машиной, — предупредил он, стараясь не встречаться взглядом с ними. — Вы, четверо, ждите здесь, — сжав кулаки и передернув плечами, объявил он, направившись в прихожую обуваться. — Скоро буду. — Давай, счастливо отлипнуть тебе от него, — пошутил Аой.       Открыв дверь, Кай злобно прищурился. — Пока, — последовал резкий ответ, прежде чем парень захлопнул за собой дверь.