어거스트 디 (Agust D) — Interlude: Dream, Reality
Президент Ян сидел в своем кабинете и смотрел в окно. Ему было тоскливо. Интерес к делам пропал. Постоянная погоня за новыми высотами, достижениями и наградами, а также, что немаловажно, прибылью, уже не воодушевляла, не заставляла по утрам вставать с постели, не приносила ожидаемой радости. Ян вздохнул. Его бесцветное настроение входило в хроническую форму. Весна. Пора новых идей, начинаний и планов. Весной начинается новый год. Весной можно начать новую жизнь. Весна заставляет совсем по-другому смотреть на вещи вокруг — все оживает, расцветает. Когда, если не весной, начинать что-то новое? Планировать что-то грандиозное? Вдохновляясь природой, забытым теплом и светлым чувством веры в лучшее. Но Президент Ян Хенсок был мрачен. Он выглядел очень усталым и, даже, слегка нездоровым. Его мучила бессонница. Пропал аппетит. Ему все труднее было находить себе причины вставать по утрам. Навалилось столько проблем. Но разве их раньше было меньше? Разве хоть когда-то его артисты давали ему возможность, не беспокоится за них и спокойно спать? Вряд ли. Черин со своими фото. Джиен со своими любовными делами. Два его самых близких человека в агентстве. Два его самых популярных артиста. Две его самые главные проблемы. И если Черин еще можно было понять — ее сильные и безответные чувства к Джиену (конечно, Президент знал о них) толкали ее на необдуманные поступки. То Джиен… Что с ним? «Я так надеялся, что все наладится». Ян взял со стола фото — их доставили два часа назад (как только завершился показ). Но Ян не хотел их смотреть. Они убивали его. Безнадежностью. Фото с Сеульской недели моды. Фото, на которых он должен был увидеть счастливо Джиена. Фото, на которых он видел лишь грустную Нору (как бы она не старалась это скрыть) и всем улыбающегося Бобби (словно он хотел отработать за двоих). Зачем Джиен это сделал? Почему изменил свое решение?***
— Да, я Вас понял, — репортер поклонился Сынхо, взял конверт, лежавший на столе, и вышел. Сынхо откинулся на спинку дивана и устало закрыл глаза. Последние две недели он только тем и занимался, что платил репортерам за выход нужных (Джиену) статей. Нет. Таким он еще не занимался. Обычно он поступал с точностью до наоборот. (две недели назад) — Сынхо, мне нужна твоя помощь, — Джиен был дома и собирал вещи. — Конечно. — Мне нужно, чтобы ты нашел репортеров, которые будут писать обо мне статьи такого содержания, чтобы в Корее все думали, что я лишь шляюсь по вечеринкам, напиваюсь в хлам и провожу все дни и ночи с Кико. — Что? — Сынхо подумал, что ослышался. — Что именно ты не понял? — Джиен серьезно посмотрел на Сынхо. Значит, это была не шутка? Джиен выглядел плохо. Он не спал две последние ночи — просто не мог уснуть. Смотрел в потолок, фильмы, шоу. Не пил. Сынхо понимал, что решение не ехать на показ с Норой далось ему ужасно тяжело. Возможно, это было самое сложное решение в его жизни, его личной жизни. Ведь Нора слишком быстро стала ему очень дорога. Очень необходима. Но и причину такого поступка Сынхо почти понимал. Джиен не обсуждал это с ним, но они знакомы не первый день. Решение отказаться от Норы ради нее же — прекрасный пример того, что Нора делала с Джиеном. Она делала его человеком, который поступает правильно, который жертвует, который переживает, который волнуется о ком-то больше, чем о себе. Человека, которым Джиен никогда не был. И тут — такие просьбы. Зачем? — Мне нужно, чтобы она поскорее меня забыла… — словно прочитав мысли Сынхо, тихо сказал Джиен. — Чем скорее она меня забудет, тем лучше. Хочу, чтобы она чувствовала, что у нас больше не осталось ни единого шанса быть вместе. Или же, да и пусть, ненавидит и презирает меня — так даже лучше. Наверное… Джиен сел на кровать и бросил последние вещи в чемодан. Все.***
Япония. Отель Hoshinoya Karuizawa. Май. 2017 Джиен проснулся поздно. Ближе к обеду. Лениво потянулся, оделся и вышел на балкон. Весна. Прекрасная погода. Приготовив себе чай, Джиен уселся за синтезатор. Писал песни. Грустные песни. Много. Депрессия создавала идеальное настроение для написания грустных песен. Джиен был в такой депрессии, что ожидал шедевров — мировых хитов, не меньше. Комната была небольшая. Солнце проникало внутрь сквозь приоткрытые ставни. Большая кровать, стол, синтезатор, кресло с журнальным столиком и огромная софа у окна. Никакой роскоши и вычурности. Все в лучших японских традициях. Много дерева и камня. Много книг в стопке на подоконнике, и еще больше в той, что стояла на полу. Джиен не любил читать, совсем не любил. Но здесь как-то само собой хотелось взять в руки книгу — сидеть допоздна возле открытого окна, пить горячий чай и читать. Возле двери лежали, принесенные Сынхо, распечатки со статьями и желтый большой конверт. В статьях — все, как и нужно было — тусовки, пьянки, разговоры и Кико. В желтом конверте — свежие фото Норы — ее жизнь, работа, встречи. Джиен встал из-за синтезатора и упал на кровать. Еще не выспался. Что может быть лучше, чем сон, когда хочешь убежать от реальности?***
[…G-dragon из BIGBANG был замечен в очередном клубе Токио… некоторые участники той же вечеринки утверждают, что он был не один… по всем описаниям его спутница очень похожа на японскую актрису и модель Кико Мицухара — девушку, с которой G-Dragon связывают давние и продолжительные слухе о романе… YG пока никак не прокомментировали данные статьи…] Нора сидела в своем кабинете и читала последние новости. Но зачем? Осознание того, что он точно с ней (а это было очевидным) не давало спокойно жить. В чем проблема? Что случилось? Он же точно дал понять, что между ними с Кико все кончено… так почему? Нет. Что-то не вязалось. И Нора, возможно, искала любую зацепку, чтобы убедить себя в том, что у Джиена просто важные дела. Но эти статьи… «Хватит врать себе, Нора. Сколько можно?» — Нора? — Сумин ворвалась в кабинет и мысли. — Пора ехать. — Да, иду, — Нора, едва за Сумин закрылась дверь, закрыла лицо руками и устало потерла виски. Работа. Нужно сосредоточиться.***
День фотосессии с ЕХО. Шум, суматоха, много разговоров и споров, много людей, техники, костюмов. У Норы шла кругом голова. Как за всем уследить и не наделать ошибок? Хорошо, что все отрепетировано, просчитано и подогнано. Нужно просто следовать сценарию. Все будет хорошо. Без паники. Нора была без настроения. Это ощущали все. Она не шутила, не улыбалась и почти ни с кем не говорила. Только по работе, только по сути. Ей не хотелось вести дружеских разговоров. Ей вообще не хотелось с кем-либо говорить, но должность не позволяла быть капризной. Нужно просто потерпеть. Нужно просто подождать, и скоро станет легче. Да.***
태연 (TAEYEON) — When I Was Young
Нора стояла на улице и курила. На душе было паршиво и пусто. Не было радости от проделанной работы. Не было гордости за себя. Лишь усталость и обреченность. Так теперь будет всегда? Нет, должно стать легче. Но когда? Она вытерпит?***
— Мисс Браун? — к Норе подошла Мина — один из дизайнеров ее агентства. — Мы собираемся пойти поужинать вместе. Вы не хотите с нами? — Конечно, — ответила Нора. — Я угощаю. — В-а-а, — протянула Мина. — Вы лучший руководитель. Мина подняла большие пальцы на обеих руках вверх и заулыбалась. Нора тоже улыбнулась. «Где же Сумин? Нужно проверить — ничего ли мы здесь не забыли…» Нора осмотрела павильон — он был почти пуст. И глаза Норы быстро нашли Сумин. В компании Сехуна. Нора оперлась на стол и, с интересом, наблюдала, как Сумин протянула Сехуну бумажный пакет. Сехун неловко принял его, поклонился, улыбнулся. Видно было, что они о чем-то говорят. Сумин хихикала и прикрывала лицо. Сехун же говорил тихо, четко, высоко подняв голову. Нора ощутила сосущую пустоту — где-то в животе. Липкая и холодная тоска расползалась по телу. Нора содрогнулась. Они были такими милыми и счастливыми. Пусть Сехун и видел в ней лишь свою фанатку (Нора, почему-то, была в этом абсолютно уверенна); пусть Сумин и понимала, что у них мало шансов (хоть в глубине души и рассчитывала на чудо.) Но картинка была так хороша — двое молодых, красивых, счастливых. Нора опустила взгляд — смотреть на них больше не было сил. Но подняв опять голову, Нора увидела, что Сехун смотрит на нее. Теперь Сумин стояла к ней спиной (возможно, она собиралась уже уходить, как что-то вспомнила и опять остановилась) и Сехун теперь стоял к Норе лицом. Его взгляд постоянно прыгал с Сумин на Нору. Норе стало не по себе. Щеки пылали.***
— Я только заберу свои вещи из гримерки, и пойдем кушать, — сказала Нора своей команде. В гримерке ее ждали. Сехун.***
— Вы очень красивая, — не смущаясь (или же смущаясь, но где-то глубоко в душе), глядя прямо в глаза произнес Сехун. — Ты уверен, что имеешь право говорить мне подобные вещи? — с напускной самоуверенностью ответила Нора. А в мыслях: «Лишь бы не дрогну голос. Лишь бы он не услышал, как бешено бьется мое сердце. Лишь бы не понял, как было приятно и лестно мне слышать его слова». И дело было совсем не в наличии чувств к Сехуну. Просто Нора относилась к тому типу людей, которые всегда очень смущались, когда слышали комплименты в свой адрес. Даже, порой, чувствовали себя виноватыми. А здесь, в Корее, и, тем более, будучи руководителем проекта, Нора не могла позволить себе дать слабину. Она должна быть сильной, независимой, уверенной в себе, возможно даже немного холодной. Ну, уж точно не таять от признаний младших коллег. — Но Вы, правда, очень красивая. — Прекрати. Не нужно ничего усложнять. Нам еще работать вместе. Так что давай сделаем вид, что этого разговора не было. Нора повернулась и направилась к двери, но голос Сехуна остановил ее: — Но что мне делать с моими чувствами? — Сехун смотрел на спину девушки, поэтому говорить о таком было не так уж и сложно. Нора не поворачивалась. Ей нужно было немного времени — собраться с мыслями, обдумать ответ. Потом она развернулась — спокойная и уверенная в себе. И ровным голосом: — Между нами есть и будут только рабочие отношения. И ничего больше. Поэтому давай больше не возвращаться к этой теме. — Но почему? — Сехун сделал несколько шагов вперед. Нора осталась на месте — решение быть уверенной и смелой не позволяло сделать шаг назад. — На это есть множество причин и тебе, не хуже меня, о них известно… — Мы будем держать все в тайне. Никто не узнает. Агентство, фанаты, мемберы — никто не будет знать, — Сехун перебил Нору. Его голос звучал очень уверенно. Он уже строил такие планы и перспективы. В глазах загорелись огоньки риска и приключений. Нора словила себя на мысли, что только что чуть не улыбнулась. Он выглядел таким милым и наивным. Это так умиляло. Он так просто и легко говорил о своих чувствах. Так открыто и смело заявлял о готовность к тайным отношениям — врать, прятаться, бояться. Нора вдруг почувствовала себя старой. Не взрослой. Не опытной. Старой. Ей, почему-то, показалось, что она никогда уже не будет так мила и наивна, как этот парень перед ней. Ну, наивной точно. «Наверно, ему еще не разбивали сердце», — возникло в голове у Норы. Но из ее губ прозвучало совсем иное: — Есть еще одна причина — мое сердце уже занято. Там нет места для кого-то еще, — Нора абсолютно не пыталась сказать это как можно мягче. Она хотела, чтобы эти слова прозвучали четко, уверенно и серьезно. Ее целью совсем не было обидеть Сехуна. Она просто не хотела врать и притворяться. Она хотела быть честной — перед ним, перед собой. Не давать надежды. Не быть милой в ситуации, где это совсем не уместно. Не лицемерить. Нора надеялась, что у нее это получится. Она должна справиться — для него, для себя. Глядя прямо Сехуну в глаза. В глаза, которые только-только с таким воодушевлением и надеждой говорили ей о своих чувствах. Эти глаза, которые, после услышанного, несколько секунд просто смотрели перед собой, теряя из виду Нору, но потом, с пониманием, опять сфокусировались на глазах девушки. — Мне все равно. Я изменю это. Я стану тем, кто будет в твоем сердце. — Мы уже на «ты»? — Я думаю, после признания, это логично. К тому же, уж прости, ты не выглядишь счастливой. Поэтому, могу предположить, что ты либо в несчастливых отношениях, либо безответно влюблена. Думаю, мне будет не трудно завоевать тебя. — Разве ты не слышал, что безответная любовь — самая сильная? — Значит, все-таки безответная любовь? — не успокаивался парень. Нора улыбнулась, но, спохватившись, опять сделала серьезный вид. Сехун заметил это и тоже улыбнулся. Градус напряжения в воздухе немного упал. Атмосфера стала почти дружеской. — Хватит, — серьезно сказала Нора. — Пошутили и довольно. Я все сказала — между нами ничего не будет. И чем быстрее ты выбросишь эти мысли из головы, тем проще будет нам обоим. — Я тоже все сказал, — не менее серьезно ответил Сехун. — Я не отступлю. Не могу так просто сдаться. Прости. Такой взрослый Сехун. Такой уверенный в себе.