Red or Black 2: Block №16

POV Чонгук       Утро медленно пробуждало меня ото сна, и я постепенно чувствовал, как ложился дневной свет на мои тяжелые после сна веки. Шум города беспокоил из приоткрытой форточки – разносторонний, беспечный, несущий в себе суету и беспорядочность, не дающий покоя, держащий в напряжении, заставляющий оглядываться по сторонам. На улице от ветра перекатывались пустые жестяные банки, превращавшиеся под колесами проезжающих автомобилей, вырвавшихся из нескончаемых утренних пробок, в абсолютно плоские куски металла, которые прохожие-неряхи не удосужились докинуть до мусорного бака. Я думал о том, как эта растоптанная банка напоминает мне самого себя по утрам – такой же подавленный и пустой внутри.       Проснулся окончательно, разрывая глазами запутанные между собой ресницы. Чувствовал ногами холодные смятые простыни, а еле слышный запах женских духов перелетал в мои ноздри, подталкиваемый потоком свежего воздуха, ворвавшегося в помещение. Вспомнил прошлую ночь. Чувствовал физическое удовлетворение, не вызывающее улыбку. Девушка, так мирно и беззвучно сопящая рядом – мой хороший друг, незаменимая коллега. Иногда мы спали вместе. Не иногда. Часто. Пользовался ли я ей? Возможно. Но она ведь не против…       Повернул голову в сторону окна, опустив глаза чуть ниже. В поле зрения попала ее голая спина, покрывающаяся мурашками. В голове возникла машинальная мысль поднести руку к одеялу и прикрыть. Но ведь человек и сам чувствует, если ему некомфортно спать из-за холода. Тогда он просыпается и заботится о себе сам. Рука так и не поднялась, чтобы проявить эту самую заботу. Я успокоил себя мысленно.       Аккуратно поднялся с кровати, чтобы не разбудить Сэм. Было бы лучше, если бы я подольше побыл в одиночестве с утра. Конечно, я не один. Но ведь и абстрагироваться от спящего человека, который не подает признаков шевеления, тоже можно.       Подошел окну, смотря на город с высоты четвертого этажа. Заметил солидного мужика, похожего на обычного клерка, разговаривающего по телефону, который он прижал ухом к своему плечу, согнув голову под углом почти в девяносто градусов. В одной руке он держал кофе, купленный в кофейне на углу, судя по стаканчику с ее эмблемой на нем, во второй открытый портфель, из которого торчали аккуратно сложенные бумаги. Он нервничал, – это было видно по его неуклюжим прерывистым движениям, – видимо, на той стороне провода висела важная шишка в лице гендиректора, которому срочно понадобилась информация на одном из аккуратно сложенных в файлы листков, покоящихся в мужском кейсе. Мужчина несколько раз кивнул, обещаясь выполнить поставленную задачу, однако ему постоянно что-то мешалось: то кофе, стакан с которым он поставил на асфальт рядом со своей правой ногой, то слишком тяжелый чемодан, под который он подставил одно колено все той же правой ноги, стараясь удержать равновесие, доверившись левой, которая должна была спасти его от падения, чтобы он не испачкал свой только что забранный из химчистки костюм. Как я это понял? Все просто – именно в химчистке недалеко от гостиницы, в которой я на этот раз решил перекантоваться, всегда прилепляют наклейки с именем, адресом и телефоном обладателя вещи, чтобы ненароком не перепутать с чужой, и именно такую наклейку наблюдаемый мной мужик все еще не оторвал от своего пиджака, потому что попросту ее не заметил. Всего одна деталь дала простое понимание, что он еще тот растяпа. Тем временем, послушный подчиненный своего начальника все еще продолжал упорно балансировать на одной конечности, перебирая пальцами стопки бумаг. Наконец, он достал то, что было ему нужно, однако замер на месте, беря телефон в руку. Он с минуту внимательно слушал, смотря в одну точку, а затем кивнул, поджимая губы. Я видел, как он отключил телефон, а затем со всей силы сжал его в руке. Замахнувшись, мужик чуть не выкинул гаджет на проезжую часть, чтобы одна из несущихся через перекресток машин раздавила его в лепешку, но вовремя остановился скорее всего задумавшись о том, что не планировал тратить свою недавно полученную зарплату на новый телефон. У бедолаги явно неудачный день. Он слишком нервозен, идеальный порядок в чемодане нарушен звонком начальства, а горячий кофе, подцепивший холод еще непрогретого солнцем асфальта, остыл, так и не тронутый своим хозяином.       На противоположной стороне улицы началось движение, - загорелся зеленый свет на пешеходном переходе, а в этот момент мужчина заметил на своем рукаве, ближе к плечу, ту самую наклейку из химчистки. И пока он рьяно пытался ее оторвать, какой-то подросток бежал через дорогу, надеясь преодолеть перекресток за оставшиеся считанные секунды, что горели зеленым неоном. В спешке молодой парень не заметил маленький стаканчик с кофе, стоящий на земле, поэтому, не успев его перепрыгнуть, задел, опрокидывая картонный сосуд с жидкостью на асфальт. От сильного удара напиток разбрызгался прямо на вычищенные брюки клерка, оставив на темной ткани контрастные светлые капли, остатки которых убежали между решеток водостока. Мужчина заметил проблему только когда подросток начал очень быстро извиняться перед ним, а затем, замедлив шаг, отдалился, уходя по своим делам. Я видел, как зол тот, у кого точно день не задался с самого утра. Он прожигал парня взглядом, и я даже напрягся, пристально следя за его дальнейшими действиями. Говорят, что начинающего преступника может разозлить любая мелочь, побуждая к убийству. Что же может произойти с человеком, с которым за какие-то десять минут произошло десять несчастий?       По своему горькому опыту я знал, насколько можно разозлиться, чтобы дойти до совершения преступления. «Кстати, надо не забыть выпить таблетки», — мысленно напомнил я себе.       Мужик проводил уничтожившего его кофе парня взглядом, и встряхнув облитой штаниной, отправился вслед за ним. Мое утреннее спокойствие подсказывало мне, что ничего не должно случиться, но двинуться с места я тоже был не в силах. Прищурив глаза, я наблюдал за мужиком, как последний сталкер, в то время как он наблюдал за парнем, который окончательно испоганил его еле успевший начаться рабочий день.       Шагая все уверенней, он шел в точности по той же траектории, какую преодолел молодой человек, не сворачивая и не замедляя шаг. Неужто действительно задумал отомстить? Я облокотился руками на подоконник, почти вплотную прислоняясь лбом к холодному стеклу окна, одновременно обмозговывая в голове, куда в последний раз убрал свой телефон. Дойдя до угла, парень остановился на другом светофоре, чтобы снова перейти дорогу, а мужик почти вплотную подошел к нему со спины. Зеленый загорелся, движение началось, школьник двинулся с места, доставая из кармана мобильный телефон. Мужик с минуту стоял на месте, задеваемый спешащими прохожими, а затем резко сорвался на бег, от чего я дернулся и шире открыл глаза. За моей спиной что-то упало, и я машинально отвернулся от окна, услышав лишь гул машин, на который не обратил внимание. Отвлек меня пульт от телевизора, валявшийся на полу с оторванной крышкой, из которого торчали батарейки. Я бросил взгляд на Сэм, которая лишь поворочалась, нахмурив лоб, но не проснулась. Я снова повернулся к окну, устремив взгляд на угол улицы, но ни парня, ни мужика уже не было видно, словно их след простыл. Последующие несколько секунд я пытался разглядеть уже запомнившиеся фигуры, но мои попытки оказались тщетны.       Вздохнув, я оттолкнулся от подоконника кулаками, одним из которых тихонько стукнул по горизонтальной плоскости секундой ранее, и решил принять контрастный душ, который всегда помогал мне взбодриться с утра. Обойдя все еще валявшийся пульт, я никак не мог понять, каким образом он вообще оказался на полу, и только в ванной я сообразил, что, скорее всего, он лежал на кровати, и его скинула ногой напарница, пока ворочалась во сне.       Через десять минут я вернулся в комнату со стаканом налитой из-под крана воды, которую приготовил, чтобы выпить таблетки. Сэм все еще спала, а я позавидовал ее крепкому сну, - невольно можно было заразиться со стороны. Закинув в рот пилюли, я сделал большой глоток, чтобы те не застряли поперек горла, ибо мучиться до того момента, пока они растают внутри, пришлось бы долго. Пока я допивал остатки жидкости со дна стакана, снова кинул взгляд на пульт. Как-то порядком раздражало, что он валялся в таком состоянии. Подняв его с ковра, я прищелкнул крышку обратно, прикрывая оголившиеся батарейки, и положил вещь на тумбочку рядом с кроватью, в сторону которой я было собрался двигаться, чтобы начать шевелить Сэм на подъем, но внезапно в голове возникла странная мысль. Я снова повернулся к тумбочке, приподняв в воздух недавно положенный на место пульт. События прошлого дня давали мне четкую картину о том, что я ни разу не включал телевизор с момента въезда в номер, следовательно, пульт от него я тоже не трогал. Он лежал именно на этом же месте, куда я и положил его несколько секунд назад, что объяснял непокрытый пылью силуэт, формой с точностью до сантиметра напоминающий это самое кнопочное устройство. Специально проведя пальцем по поверхности тумбочки, я убедился, что она покрыта слоем трехдневной пыли. И если бы я сам практически не выпинывал бедных горничных, которые каждый раз так рьяно пытались пробраться в мой номер с помощью своего ключа, я бы накатал жалобу на отвратительное обслуживание.       Тем временем мысли о странном поведении пульта от телевизора, как бы это не звучало в стиле: «привет, я Чонгук, и у меня есть воображаемый друг, который любит смотреть телек по выходным», продолжало меня беспокоить. Доктор говорил, что у таблеток могут быть побочные действия, но я не думал, что все дойдет до чертовых галлюцинаций.       Залпом допив воду из стакана, который оставил на той же тумбочке, я опустился на кровать, чтобы наконец разбудить Сэм, - сегодня Митч отмечает день рождения своего сына, на который позвал всех близких коллег, в том числе и нас с напарницей. Уверен, она будет рада поболтать с женой босса Дианой в неформальной обстановке, учитывая, как ей не хватает общения с однополыми товарищами. Сэм зашевелилась именно в тот момент, как я о ней подумал, - неужели люди реагируют на мысли других людей о них?       Девушка повернулась в мою сторону, и соскользнувшее с ее тела одеяло оголило красивую и аккуратную грудь, которую мне нравилось целовать больше, чем ее губы. Я вообще любил целовать все, кроме ее губ, и все время, когда она заставляла меня это делать, я понимал, что недостоин этого, ведь я не чувствую к ней ничего, кроме дружеской симпатии. Я не слыву романтиком, но губы – это нечто большее, ведь с поцелуя начинается все. Ты можешь целовать тело, если хочешь его, при этом ничего не испытывая к его обладателю, но ты не можешь целовать человека в губы и не смотреть ему в глаза, в которых видишь все, в том числе и свое влюбленное отражение. Впервые я испытал это на одном из заданий в дорогом отеле, где проходила элитная вечеринка, куда я пришел вместе с ней… Именно поцелуй был разгадкой того самого ребуса, который подкинул нам убийца, которого мы пытались поймать. Именно после этого поцелуя с ней я понял, что чувствует человек, когда до него доходит это странное, тяжелое и приносящее великую радость чувство под названием любовь. Оно не возвращалось с тех пор, как ее не стало. Впоследствии я пытался целовать многих женщин, но вместо наслаждения это приносило лишь глубочайшее разочарование, раздражение и даже отвращение, поэтому при каждой попытке очередной девушки, с которой я проводил ночь, дотянуться до моего лица своими накаченными, покрытыми тоннами яркой помады губами, я грубо хватал ее лицо за подбородок, отворачивая в сторону, и просил повернуться ко мне спиной.       С Сэм я, конечно, так не поступал. Да и поступить не мог. Она другая, не первая встречная, предназначенная для быстрого ночного перепихона с последующими «пошла вон» по утрам. С ней по-своему хорошо. Она привлекала меня как женщина, вполне устраивала как близкая подруга и иногда немного подбешивала как напарница – в хорошем смысле этого слова. Я мог приласкать ее ночью, доставляя невероятное удовольствие, о чем говорило ее извивающееся подо мной тело, и мог проснуться с ней утром, без желания побыстрее прогнать, ссылаясь на любовь к одиночеству. Я мог послать ее куда подальше, когда у меня плохое настроение, с последующей вселенской ненавистью к моей персоне с ее стороны длительностью в полторы-две минуты, а мог опереться на ее маленькое хрупкое плечо, когда мне просто становилось херово во всех смыслах, в чем признаться я мог только ей. Никто кроме нее не знал, что я тоже иногда мог вызывать жалость к своей персоне, и, конечно, я взял с нее слово, что закопаю ее живьем, если она кому-нибудь об этом расскажет. Учитывая, что она молчала об этом уже три года, я был достаточно убедительным.       Вид ее полунагого тела начал потихоньку возбуждать желание в моих штанах, оправдывавшее обычную реакцию мужчины на красивую женщину, однако утренний секс не входил в мои планы, так как казался мне слишком сопливо-романтичным, а я не придерживался обыденных: «дорогая, наше пробуждение было просто восхитительным, вот твой кофе в постель», ведь, зная такую чувствительную особу как Сэм, которая любила всякие, как девушки это называют «мимимишности», она восприняла бы это как знак моей любовной к ней симпатии, чего я допустить не мог.       Утихомирить утренний стояк и мысли о том, какая я бесчувственная мразь, мне помогло другое: вибрирующий телефон, который пропал из моего поля зрения прошлой ночью, когда я в порыве обуревающих меня плотских утех отшвырнул его в неизвестном направлении, продолжая удовлетворять с Сэм свою похоть. Постаравшись сосредоточиться на звуке, я понял, что вибрация шла со стороны кровати, на которой уже начинала шевелиться девушка, открывая глаза. Первой обнаружив телефон, спрятанный под моей подушкой, она засунула под нее руку и передала устройство в мою протянутую ладонь.       Звонил Митч. Наверное, очередное дельце с утра пораньше. Несмотря на то, что на дворе была суббота, законом выходные ФБРовцам не писаны.       — Да, шеф, — ответил я ровным голосом, ловя на себе взгляд Сэм, которая хоть все еще и спала одним глазом, вторым смотрела на меня.       — Есть дело, — таким же ровным басом ответил Джекс.       — Я не удивлен, — открыв ящик прикроватной тумбочки, в которой лежали мои сигареты с зажигалкой, я достал одну и закурил, задвигая его обратно. – Сколько жертв?       — Одна. Будет. Сегодня. Если не успеет купить сыну подарок на день рождения до начала празднования, — ровность интонации не исчезла, ведь Митч не из тех, кто имел привычку впадать в панику (и что-либо забывать!), однако еле заметное волнение имело место быть в построении его речи. Ну а я сразу же понял и свою оплошность, так как напоминалка на мобильнике, высветившаяся коротким предложением: «День рождения Алекса Митчелла» была забыта мной в ту же секунду, как я узрел его на дисплее и нажал блокировку.       — Блять! — выругался я в трубку, чуть не подавившись дымом, который уже начал плавно растекаться по моим легким, в ответ на что получил простое шефово «Угу, и я о том же!». — Начало в шесть? — тут же уточнил я, параллельно выстраивая в своей голове маршрут на карте города, где есть значки с изображением игрушек, означающих месторасположение детских магазинов.       — Да, — вздохнул Митч. — Я всю ночь долбался с отчетами по последним раскрытым делам, что совсем забыл про день рождения, хотя поставил себе ежедневные оповещения на телефоне, плюс Диана чуть ли не каждый день названивала с просьбами посоветоваться, что лучше выбрать - радиоуправляемый самолет или игровую приставку.       — Приставку, однозначно, — машинально ответил я, вспоминая, как мы с Тэхеном постоянно рубились в игрушку, когда жили вдвоем счастливой холостяцкой жизнью. Как я скучал по этим временам! Там хотя бы убиваешь только виртуально…       — Ну я так и сказал… Еще обрадовался, мол, какая у меня прелестная жёнушка — сыночку подарок за нас двоих выбрала! А сегодня звонит и спрашивает: «Дорогой, ты мне так и не сказал, что ты выбрал нашему сыну в подарок! Или ты не говоришь мне, потому что хочешь сделать сюрприз?», — я тихо засмеялся над тем, как Джексон идеально изображал голос своей жены. — А я сидел и думал, на кой хрен я должен скрывать от нее, какой подарок я выбрал сыну на день рождения, если сюрприз должен быть только для него, — продолжал возмущаться шеф, излагая ответы, которые озвучил бы своей жене. — Она порой такая глупая, Гук, я просто, блин, поражаюсь.       — Блондинки… — вздохнул я, невольно взглянув на Сэм, которая уже окончательно проснулась ото сна и, сосредоточенно вслушиваясь, пыталась по моим ответам понять тему нашего с шефом разговора.       — В общем, к чему я все это веду, — не обращая внимания на легкое оскорбление в сторону его жены, вел к итогу Джекс, — ты можешь сгонять купить подарок моему чаду? По бюджету себя не ограничивай, все отдам позже, до последнего цента! У меня уже времени в обрез – срочно нужно ехать домой, помогать с подготовкой к детскому фуршету. Не представляешь сколько мне нужно воздушных шаров надуть! Выручай, Гук, в долгу не останусь! Как друга прошу. Дам тебе выходной, когда захочешь. Могу бонусом разрешить тебе у всех на глазах дать Джокеру по его слащавой морде разок. Хоть очки его эти вездесущие пригодятся, фингал прикрыть, а то модник дохера…       — Давай лучше так, — заманчивые предложения шефа в обмен на оказанную ему услугу заставили шевелить мозгами, чтобы вытянуть из него более выгодное для себя предложение, — я покупаю Алексу подарок, а ты взамен перестаешь травить нас с Сэм по поводу нашей интрижки и, конечно, в качестве бонуса, я не отказываюсь вмазать Доновану. Хотя… — я постучал указательным пальцем по своей нижней губе, — у менять есть идейка получше! Ты стыришь у него телефон на некоторое время, передашь мне, а затем я верну его обратно в карман его пиджака.       — Ты что там удумал?       — Потом узнаешь, — улыбнулся я.       — Нахрена мне, по-твоему, нужен будет его телефон?       — Не знаю, придумай что-нибудь, ты ж у нас начальник.       — Хер с тобой, договорились, — подытоживающе вздохнул Джекс и сразу положил трубку.       И не успел я кинуть телефон обратно на помятые простыни, который снова норовил затеряться в их недрах, согревая в складках свой пластмассовый корпус, как задребезжал в моей руке, оповещая о новом смс-сообщении: «Напоминаю, что Алекс очень любит лошадей! И, пожалуйста, сделай так, чтобы мой подарок сыну был хотя бы не менее крутым, чем игровая приставка ;)», — прочитал я от только что закончившего со мной разговор босса. Твою мать! Круче, чем приставка? Он серьезно?! Я ему что, долбанный Гарри Поттер с волшебной палочкой? Еще и этот заигрывающий смайлик в конце предложения, который был совершенно не в его стиле. Но я прекрасно понял намек – его единственная надежда не оплошать перед сыном – это Чон Чонгук. Не будь у него меня, было бы интересно посмотреть на то, как такому властному, серьезному и довольно крепкому на телосложение человеку, как Митч, дает смачных пиздюлей его низкорослая, хрупкая и вполне себе милая жена, отчитывая за то, что тот не позаботился о том, чтобы подарить их любимому сынишке какую-то гребаную игрушечную кобылку. Причем из уст Дианы я слышу все именно в таком контексте, какой априори бы ей не подошел, учитывая какая она интеллигентная и воспитанная особа не последнего ума.       — Может, поделишься весельем? — своей собственной улыбки от представляющейся в голове картины я не заметил, в отличие от Сэм, которая, уже полностью проснувшись и одевшись в то, в чем приехала ко мне прошлой ночью, подошла ко мне, выправляя наружу густую рыжую шевелюру из-под легкого кардигана. Взглянув на слегка помятую футболку, которую я так жадно стаскивал с нее несколько часов назад, во мне почти снова проснулось утреннее возбуждение, которое я тут же мысленно подавил внутри себя.       — Фигня, не стоит внимания, — отмахнулся я, стряхивая пепел от сигареты на лист бумаги с пожеланиями хорошо провести время в отеле мечты, к которому также прилагалась маленькая красная роза, которую я отодвинул пальцем в сторону. Было как-то лень пересказывать на словах свой внутренний каламбур. — Мне нужно в магазин детских игрушек, купить сыну Митча подарок на день рождения.       — Подожди, но ты ведь уже купил ему подарок, — вопросительно взглянула Сэм, сдвинув брови к переносице, а затем кивнула в сторону тумбочки, стоявшей ближе к окну, на которой лежало три билета в аквапарк с последующим заходом в детский развлекательный центр, которые я приобрел по акции «три по цене одного», увидев одну из всплывающих реклам в интернете.       — Я-то купил, а вот сам папаша, видимо, любит работу больше, чем своего собственного спиногрыза, — я поднялся с кровати, натягивая через голову толстовку. — Поэтому попросил за обещанные бонусы позаботиться об этом меня, — закончил я, после того, как моя голова вынырнула обратно, с прилипшей ко лбу наэлектризованной челкой. Я заметил, как Сэм дернула рукой, чтобы убрать непослушные пряди с моего лица, но я опередил ее, быстро зачесав их своей пятерней назад, после чего девушка лишь неловко сделала вид, что чешет за ухом, и совсем не пыталась проявить маленькую заботу.       — Зачем ты попросил украсть телефон Донована? — прикрикнула Сэм, чей голос разнесся эхом по всей ванной комнате. Я был удивлен, что она не акцентировала внимание на моей просьбе не вмешиваться в наши с ней отношения. Но я знал, что она умная девочка и не станет разглагольствовать о том, чего нет.       — Может, компромат какой на него найду. Хочется прям поднасрать!       — Смотри, чтобы он потом тебе в ответ не сделал то же самое.       — А кто сказал, что он вообще узнает, что это был я? — половиной тела заглянув в ванную, где девушка чистила зубы, стоя перед зеркалом, я протянул руку с докуренной сигаретой к лившейся из-под крана теплой воде и затушил ее, оставив скукоженный бычок на бортике. Захватив с полки одеколон, я брызнул пару раз на свою макушку, и в горле запершило от сильной струи, смачно вылетевшей из флакона. Дьявольский кашель изгнал из меня капли спирта, смешанные с ароматизатором, и я почувствовал на языке вкус духов. — Ты идешь со мной за подарком?       — Нет, я подожду тебя в номере. Мне нужно кое-что посмотреть в интернете, —проинформировала напарница, смахивая с зубной щетки оставшиеся капли воды, часть которых прилипла к зеркалу. — Я могу воспользоваться твоим компьютером? — почему этот вопрос показался мне таким неловким, будто я строгий родитель, разрешающий ей сидеть за ноутом раз в неделю, чтобы как можно меньше черпать оттуда всякой ерундовой бесполезной информации, которая может в скором времени привести к деградации ее умный мозг? Я понял, что она боялась залезть не туда или найти что-то не то. Конечно, у каждого есть свои секреты, но на то они и секреты, чтобы маскировать их так, что даже на самом видном месте не найдешь. Да и вообще, что касается Сэм, то от нее у меня их не было, и мне прям даже стало немножко обидно, что, по ее логике, знай я пароль от секретной информационной базы Интерпола*, никогда не расскажу ей об этом.       — Можешь, — дернул я плечами. Надеюсь она заметила, насколько мне было все равно на ее настороженный вопрос. — Как раз поможешь мне в одном дельце, — пришла внезапная мысль мне в голову. Девушка повернула голову на меня, приготовившись выслушать то, о чем я ее попрошу. — Пробей в поисковике, где и за сколько можно взять лошадку напрокат.       — Эээ, а зачем это тебе? — поправляя объем на волосах спросила она.       — Да я тут пораскинул своими гениальными мозгами, что если я куплю обычную плюшевую лошадь в подарок сыну Джекса как бы от его имени, это будет позорно, согласись?       — Хочешь своими силами возвысить нашего папашу в глазах сына?       — Скорее возвысить себя в глазах босса, — я тыкнул указательным пальцем в свою грудь.       — Он все равно любит и уважает тебя больше всех, есть ли смысл пытаться? — скорее себе под нос, чем обращаясь ко мне лично, пробубнила Сэм.       — Только не говори мне, что тебе обидно из-за этого, — прищурил я глаза. Сэм, окатив меня саркастичной улыбкой, ничего не ответила и вышла из ванной, слегка толкнув меня в плечо.       — Ты каких жеребцов предпочитаешь? — задала вопрос напарница, усаживаясь за мой ноутбук, закинув ноги на неубранную с ночи кровать.       — Я вообще-то натурал.       — Гук, не беси. Я про подарок Алексу, — ничуть не улыбнувшись, чем задела моего начинающего комика внутри, которого унизила аудитория, издавая эти отвратные звуки разочарованных зрителей «у-у-у», уточнила Сэм.       — Бери любого, не думаю, что это особо важно, — обувшись в спортивные кроссы, я открыл входную дверь. — Я пошел, — кинул вслед Сэм, которая, не отреагировав, начала клацать по клавиатуре ноутбука, выискивая информацию в интернете по моей просьбе.       На улице было не меньше двадцати градусов. Эта безумно жаркая звезда по имени Солнце нещадно обдавала прохожих прямыми лучами, от которых мне захотелось побыстрее спрятаться в прохладную тень. Кофе еще не успел попасть в мой желудок, обволакивая стенки своим горячим душистым составом, поэтому прежде чем я начал гуглить ближайшие детские магазины, решил заглянуть в кофейню, в сторону которой и направился, стянув с себя толстовку. Мой взгляд остановился на том самом перекрестке, где подозрительный мужчина, вставший с утра явно не с той ноги, так рьяно гнался за подростком, испортившим ему этот день окончательно и бесповоротно. К сожалению, конец этой истории я так и не досмотрел, поэтому даже не пытался угадать, что же произошло дальше. Оставалось надеяться, что мужик был не настолько умалишенный, чтобы причинить умышленный вред молодому парнишке на переполненной улице при свете дня.       При входе внутрь меня встретил ненавистный звук колокольчиков, запах кофе с корицей и чьи-то дичайше сладкие духи, испоганившие все первое впечатление. Мой нос-следопыт задвигался вместе с витающим в воздухе разъедающим ноздри парфюмом и привел меня к дряхлой маленькой старушке, сидевшей у окна, которая накидывала свою связанную шаль на тонкие костлявые плечи. Передернув плечами, я повернулся в общий зал и моментально словил заискивающий взгляд официантки, которая закончила обслуживать столик, держа железный поднос в руке. Это была моя знакомая по случайному перепихону Келли, который случился раза два. Ну или три. И Сэм, конечно, об этом не знает, а иначе, да здравствует разбитое сердечко. Тэхен, кстати, тоже, - в последнее время он частенько упоминал, что я чертов блядун и мне пора остановиться и найти себе кого-нибудь на постоянку. Ага, легко сказать, умник херов!       — Доброе утро, красотуля, — не замедлила подойти ко мне девушка, с до жути ослепительной улыбкой. Надеюсь, что люди вокруг не слышали это тошнотворное прозвище, которым она всегда называла меня при разговорах. Обхватив меня за подкаченный бицепс, который я оголил, подвернув рукава футболки до плеча, чтобы было не так жарко, она начала водить по нему рукой, опускаясь до выпирающих ближе к кисти вен. — Что будешь заказывать? Обслужу вне очереди.       — Официантки прилагаются к кофе в качестве дополнительного ингредиента?       — Только после окончания их рабочей смены, — положила она подбородок на мое плечо.       — Жаль. Тогда мне просто классический латте с корицей, самую большую порцию, — в ответ подмигнул я девушке, поворачиваясь в сторону зала, который был наполовину пустым.       — Будет сделано, — кивнула она.       — Какое нынче блюдо дня в криминальном мире? — спросил я, пока она не успела отойти. Девушка надула щеки, пытаясь вспомнить все, что могла услышать на днях. Она была моим независимым информатором, так как это кафе частенько посещали офицеры полиции из генштаба. Ну а я частенько поселяюсь в близлежащем к этому заведению отеле, поэтому и узнаю все новости одним из первых. Везде всегда должны быть свои уши. Ну и конечно, вдвойне приятней, когда условием получения информации является секс с обворожительной голубоглазой брюнеткой. Мне повезло, что я красавчик. Спасибо родителям.       — Да вроде все тихо в последнее время, — выпустив изо рта скопившийся воздух сказала она. — Кстати, — ехидно приподняла она уголки своих губ, — ты же у нас агент ФБР, — Келли сделала паузу, будто представляла одной только ей известную картинку. — А мне всегда было интересно: если бы меня кто-нибудь убил, наверняка ты бы расследовал мое убийство и рассматривал мой труп в морге. Насколько я знаю, их же полностью раздевают. Ну и учитывая, что мы уже с тобой спали, и, как ты сказал однажды, мое тело тебя очень возбуждает, — она закусила нижнюю губу, подходя ко мне поближе, произнося все это чуть ли не в мои губы. Я даже почувствовал еле слышный запах ее клубничного блеска. — Что же будет с тобой в морге, когда я буду лежать на этом холодном столе, вся такая голая…       — Господи, Келл-с, ты чокнутая? — сморщился я, вырываясь из атмосферы окутавших меня отвратительных фантазий официантки. — Я тебе не гребаный некрофил!       — Ну-ну, успокойся, красотуля, я же пошутила! — захихикала девушка, а мне в этот момент хотелось прибить ее этим подносом. — Только не говори, что ты теперь больше не захочешь спать со мной, — я тяжело вздохнул, поджав губы, а затем осмотрел девушку с ног до головы.       — Еще раз назовешь меня красотулей, я точно тебя перехочу. И вообще, кто сказал, что мы с тобой еще когда-нибудь переспим? У меня уже есть постоянная спутница для этих дел, — не слишком ли грубо это прозвучало в отношении Сэм? Хотя какого черта я задумываюсь об этом?       — Ааа, это та рыженькая? — сделав характерный звук «пф» своими пухлыми губами, Келли закатила глаза. — А ты знаешь, что она всегда заказывает кофе с лимоном?       — И что в этом такого? — отвечал я практически машинально. Не хотелось слушать эти бабские ревностные бредни.       — Это дурной вкус, красотуля! Сначала она пьет кофе с лимоном, а потом что – будет посыпать стейк сахаром? — сморщилась она.       — Ммм, сладкое мясо! Человечинка! — изобразил я голодный взгляд, посмотрев в ее глаза, от чего она отпрыгнула от меня, ударяя маленьким кулачком в мое плечо.       — Фу, Гукки, перестань, это не смешно! А вот пить кофе с лимоном – это кощунство! — не унималась девушка, а я хотел уже поскорее избавиться от ее общества. — Издевательство над этим божественным напитком!       — Келл-с, хватит. Если бы ты смотрела внимательней, то заметила бы, что она ест лимон отдельно от кофе, потому что ей нравится горьковатое послевкусие, когда она запивает кислое сладким. Плюс ко всему, она обожает лимоны из-за нехватки витамина С в организме. Так что хватит уже издеваться над чужими пристрастиями.       — Ого-го, посмотрите-ка, как мы много о ней знаем. Даже такие мелочи! — заискивающе улыбнулась она. — Неужто ты ее любишь?       — Не говори ерунды. Сэм моя лучшая подруга и напарница, с которой я провожу практически двадцать четыре часа в сутки, поэтому запомнить то, какой кофе и с чем она предпочитает мне не составило большого труда.       — У меня нет времени на то, чтобы разглядывать, кто как ест и пьет, — обиженно процедила девушка.       — В таком случае никогда не делай поспешных выводов. Красотуля, — добавил я в конце с ноткой неприязни в интонации, намекая на то, что мне все еще не особо нравится данное мне прозвище.       — Ладно-ладно, извини, я погорячилась! В конце концов, мне уже и приревновать нельзя?       — Нельзя. А теперь тащи уже мой кофе, — я взял ее пальцами за подбородок, проведя по нему большим, что вызвало в девушке нежную улыбку, и она, чуть ли не подпрыгнув от такого приятного для нее жеста, ринулась выполнять мой заказ.       Проводив ее аппетитную задницу взглядом, я развернулся в сторону зала и, заприметив свободный столик, пристроился за ним. Через пять минут мой кофе был передан мне лично в руки.       — Может чего-нибудь сладенького на десерт? — наклонившись к моему уху шепнула Келли, ожидая моей реакции на двусмысленность данного вопроса.       — Спасибо, лапочка, но я вчера ночью сладкого объелся, — улыбнулся я, сделав круговые движения рукой на месте ближе к ширинке.       Реакция Келли не заставила себя долго ждать, и, состроив гримасу вселенской обиженки, она быстро выгнула тело обратно и ушла, зажав свой железный поднос под мышкой.       Чудесный кофе, который в буквальном смысле поглотил мои внутренности своей обжигающей ароматной консистенцией, подорвал меня на весь оставшийся день как реактивный ранец, и через пятнадцать минут я уже расплачивался в детском магазине, пробивая добрую кучу плюшевых лошадок, кобылок и, моих любимых, жеребцов. Вывалив всю эту пищаще-звеняще-ржащую кучу на кассу, я словил охреневший взгляд продавца, который явно нуждался в уколе от столбняка.       — В детский дом, для детишек, — как бы оправдался я, протягивая карточку. Не скажу же я, что все это мягкое добро для одного немножко зажравшегося мальца, которого я без памятства обожаю. И это действительно так. Как-то, около года назад, этот маленький гений показал мне крутую комбинацию ударов в видеоигре, которой можно было побеждать сразу несколько соперников одновременно, и это был как раз тот уровень, над которым мы с Тэхеном батрачили как проклятые задроты, но так и не смогли его пройти. С того момента четырехлетний мальчик стал кумиром двух взрослых, но счастливых идиотов.       Не менее счастливый продавец, поблагодаривший меня за благое дело, с энтузиазмом упаковал все подарки Алекса в подарочные пакеты, которые я не просил, но которые так кстати пришлись к месту, и вручил их мне - по два на каждую руку.       Удивительная штука совесть настигла меня на обратном пути к отелю. Я все прокручивал в голове свою кинутую не по уму, а по быстрой смекалке фразу про детский дом и эту ну очень счастливую мордаху продавца, и на середине пути я сбросил два пакета прямо на асфальт, освободив правую руку, и нагуглил ближайший от моего местоположения дом для детей-сирот, который находился в десяти километрах от меня. Пешком бы это заняло примерно часа три, поэтому я быстро словил такси. Прибыв на место, я попросил таксиста не уезжать и пока забить в навигаторе адрес моего отеля, а сам направился в детдом, чтобы передать игрушечное добро.       — Храни вас Господь, юноша, храни вас Господь! — миловидная женщина, сорока лет, не первый десяток лет работавшая воспитательницей этих бедных ребятишек, три раза провела «крестом» перед моим лицом, тем самым поблагодарив за дары. Несмотря на то, что с недавних пор я являлся атеистом, расстраивать ее не стал. Слегка улыбнулся, передал блестящие пакеты и удалился, сославшись на бегущий счетчик такси.       Вернувшись в отель, Сэм я уже не застал. Вместо себя она оставила аккуратно написанное: «Я уехала покорять жеребцов, увидимся на празднике! XOXO**». Усмехнувшись, я откинул бумажку в сторону и завалился на кровать. Все поручения были выполнены, можно было еще вздремнуть до вечера. Кинув быструю смс Митчу о том, что он может не волноваться за свою отцовскую репутацию, я закрыл глаза, на всякий случай поставил будильник и провалился в сон.

***

      День рождения Алекса проводился на большой территории особняка Митчеллов, который был куплен пятьдесят на пятьдесят отцом Дианы и Джексоном. Изначально чрезмерная гордость не позволяла моему боссу взять долю у отца супруги, но упрямый старикан настоял на своем, аргументируя это как отеческий вклад в жизнь единственной любимой дочери. Как говорится, забота о детях превыше всего.       Атмосфера в этом празднестве царила просто неописуемая: болтавшиеся привязанными к стульям и столам цветные шары периодически срывались, задеваемые бегающими толпами детей, и улетали наверх, растворяясь в верхних слоях атмосферы. Напичканные различной едой столы с неприличной скоростью опустошались этими же детьми в сладком отделе и их родителями в мясном. Запыхавшаяся Диана, с выбившимися прядями волос из когда-то аккуратной прически, бегала от стола к столу, выкидывая использованную и опустошенную одноразовую посуду с рисунком из праздничных колпачков в рядом стоящие огромные мусорные баки, заменяя на новые. Мой всевластный босс, который стойко терпел атаку одногруппниц сына из детского сада, проводивших с ним какую-то косметологическую экзекуцию, разрисовав его веки яркими голубо-розовыми тенями и наложив блеск для губ на его обросшие щетиной губы. При виде этой картины я не мог не заржать в голос, чем привлек внимание Джексона, который, завидев меня, изобразил на лице с первого раза понятный глубокий фейспалм.       Пока я подтирал чуть выступившие из глаз слезы, он вежливо освободился из заложников маленьких принцесс и подбежал ко мне, внимательно рассматривая два из четырех оставшихся пакета в руке.       — Я так понимаю, это для Алекса?       — Ага, — только и удалось сказать мне, как я снова начал дичайше угарать над его расписной мордахой. — Чувак, тебе никто не говорил, что ты чрезвычайно сексуален в роли трансвестита?       — Говорили. А потом получили смачный хук справа.       — Кто?       — Ты, придурок! — босс резко замахнулся, но я успел быстро среагировать и отскочил на пару метров.       — Воу-воу! Ладно, я ж пошутил!       — Давай сюда пакеты, шутник херов… — осмотревшись по сторонам и убедившись, что сына нет поблизости, Митч быстро пошарился руками внутри. — Ты серьезно, Гук? Ты думаешь, что вот эта вся мягкая дребедень может соперничать с игровой приставкой?! Ты что ли доверие мое потерять хочешь?       — Воу, так все-таки Ди замахнулась на приставку? Умная женщина! — воодушевился я. — И пока ты в очередной раз не стал на меня замахиваться, я скажу тебе, что эти плюшевые лошадки лишь малая часть того, что я на самом деле приготовил для твоего сынишки от твоего, между прочим, имени, — тыкнул я пальцем в его плечо.       — А сразу сказать не судьба? Я итак уже на грани срыва после такой травмы! — помахав ладонью перед своим лицом он акцентировал внимание на работе маленьких визажистов, подорвавших его мужское достоинство.       — Спасибо бы хоть сказал. Вот и делай после этого добро людям…       — Так что за вторая часть подарка, расскажешь, нет? — проигнорировав мои возмущения Митч продолжал усмирять свое любопытство.       — Не-а. Просто по моему сигналу ты скажешь сыну, что приготовил для него кое-что еще, и обратишь внимание присутствующих на входные ворота. Это все, что от тебя требуется, лады?       — Клянусь, если это то, за что мне будет потом стыдно перед сыном, я тебя с позором выкину из команды, и будешь ты таскаться по мелким детективным агентствам, умоляя взять тебя в команду расследовать мелкие ограбления. Будешь ловить подростков, которые сперли сникерсы из супермаркета.       — Боже! Ты мне прям мой самый страшный сон пересказал… Не надо так, шеф, я после этого две ночи спать не мог!       — У меня на работе ты и больше не спал, так что не умрешь.       — Пап, пап! Ты видел, что мне мама подарила?! — а вот и виновник торжества, вприпрыжку подбежавший к нам, с лазерным мечом за спиной и с новёхонькой PlayStation5 в руках.       — Видел, сын. Мама у нас молодец, но папка-то лучше! Да, Чонгук? — «не дай бог ты меня подставишь!», сказал его испепеляющий на меня взор.       — О, мистер Чонгук! — сразу не заметив, парнишка повернулся ко мне и улыбнулся своей лишенной нескольких молочных зубов детской улыбкой.       — Привет, малой, — я потрепал его волосы и тоже улыбнулся в ответ. — С Днем рождения.       — Спасибо! Я рад, что вы здесь! Поиграете со мной в видеоигры? Я вам много новых приемов покажу!       — Обязательно. Только сначала мы твоего отца умоем, а то его уже с твоей мамой начали путать, — я снова прыснул в кулак.       — Да, сынок, Гук обязательно с тобой потом поиграет, а пока беги, играй с ребятами, — шеф чмокнул сына в лоб, оставляя розовый след от блеска для губ на его белоснежной коже.       — Фу, пап, ты липкий! — засмеялся мальчуган, вытирая лоб тыльной стороной ладошки. — Ну я побежал. Увидимся, мистер Чонгук.       — Увидимся, парень, — подмигнул я.       — Издержки отцовства, что поделаешь… — вздохнул Митч и направился в дом, чтобы смыть с себя старания одногруппниц чада.       Праздник был в самом разгаре. Ребятня носилась с футбольным мячом, соорудив ворота из порванной подарочной коробки, в которой до этого было, видимо, что-то весьма внушающего размера; девочки же, так и не найдя очередную жертву, решили разукрашивать себя сами, за что получали много выговоров от своих мам, которые, вспоминая выходки своих любимых отпрысков, потягивали шампанское.       Я же успел пообщаться с Дианой, которая стойко держалась, чтобы не вывалить на меня весь тот спектр эмоций, который она успела испытать за этот праздничный хозяйский марафон; вручил так удачно купленные мной билеты для семейной развлекаловки лично в руки маленькому имениннику, а также убедился, что Алекс с восторгом принял добрую кучу плюшевых лошадок, которые Митч, наконец-то, отдал ему, после шепнув что-то очень важное на ушко.       И это что-то очень важное, вишенка праздничного торта, изюминка вечера, появилась тогда, когда я получил первый сигнал по смс от Сэм, которую я не наблюдал с момента ухода из отеля, и подал второй Митчу, как мы и репетировали до этого.       За вечер я так и не понял, что мне показалось более эффектным: красивый черно-белый конь, с лоснящейся шерстью и развевающей на легком сентябрьском ветерке гривой, спадавшей на его большие черные глаза, или же моя напарница, восседавшая верхом.       Присутствующие открыли свои рты и начали свистеть и аплодировать, разделившись на две логичные категории: женщины молодому жеребцу, а мужчины рыжеволосой красавице. И только дети визжали и прыгали то ли от страха, при виде такого большого и могучего животного, то ли от подступающих детских споров, кто первее сможет прокатиться.       — Папа, это для меня?! Это мне?! — уточнил между восторженными вздохами Алекс, поглощенный увиденным.       — Нравится? — гордо спросил Митч. Это было сюрпризом и для него, ведь как бы он ни пытался попытками уговоров и угрозами пыток выудить из меня информацию, я стойко держался. Сейчас же я видел такой же блеск в его глазах, как и у сына, и нельзя было не заметить их родственное сходство.       — Мамуль, ты меня, конечно, извини, но папа этот раунд выиграл! — взявшись ручкой за мамину ладонь подытожил Алекс.       — Прости, милая, — поцеловав жену в висок, Митч взял ее за вторую ладонь, скрестив пальцы.       — Признаю, такое я бы не смогла обыграть даже десятью приставками, — улыбнулась в ответ Ди, положив голову на плечо мужа.       — С днем рождения, малыш! — подбежала соскочившая с коня Сэм, обнимая и целуя в щеку Митчелла младшего. — Расти таким же большим, сильным и красивым, как твой папа, и не забывай почаще говорить обоим родителям, как сильно ты их любишь!       — Спасибо, мисс Сэм, я обязательно учту ваш совет. Я люблю вас, мам, пап!       — И мы тебя, солнышко, — ответила за обоих Диана, прижимая мальчика к себе.       — Ну что, ковбой, на правах именинника пробуешь первым! — подхватил я Алекса под мышки, вырвав его из родительских объятий и усадив на мощную спину жеребца. Заранее приготовленное седло взрослому было точь-в-точь по размеру, а вот маленькое тельце Алекса елозило вперед-назад, поэтому я попросил сопровождающего инструктора, прилагающегося, как обязательное дополнение к прокату лошадей, немного его отрегулировать.       Звуки выстрелов, поочередно промчавшиеся с одного конца территории особняка до другого, могли быть лишь детской игрой симуляторами, которые были слишком похожи на настоящие в век высоких технологий, если бы не подскочивший от страха на задние конечности конь, который буквально скинул с себя тело Алекса, которое я в последнюю секунду успел подловить, и ускакал, подчиняясь животным инстинктам, подальше от опасности. Если бы не упавший навзничь на землю инструктор, убитый десятком пуль, превративших его спину в кровавое месиво. Если бы не истошный вопль Джексона, чтобы все легли на землю или спрятались внутри дома, одновременно ищущий глазами сына и закрывающий собой до смерти перепуганную жену. Паника, страх, кровь и тела. Если бы не все это, я бы просто подумал, что это очередная детская забава.       Но я вернулся в реальность. Реальность, где я должен был спасти маленького человечка, вцепившегося стальной хваткой в мои руки, который вряд ли когда-нибудь снова полюбит день своего рождения… Конец POV