Red or Black 2: Block №16

POV Чонгук       Подкинув весьма взбудораженного Митча до агентства, я набрал Сэм, чтобы посвятить ее в дальнейший план действий. Рабочий день курьерской фирмы заканчивался в шесть. У нас оставалось еще три часа, поэтому, пока я кратко излагал наши с шефом догадки по поводу Джессики Лэнг, — особенно не поленился подробнее рассказать о ее нынешней увлекательной профессии, которая привела эмоциональную девушку до состояния «охов» и «ахов» в трубку, словно ее доконала боль в сердце, — указательным пальцем щелкал радиостанции в машине, чтобы поймать более-менее нормальную волну с расслабляющей музыкой, ведь именно этого мне сейчас очень сильно не хватало. Закончив со всеми подробностями, я договорился с Сэм о том, что встречусь с ней, Джокером и Каспером ровно в пять у дома Мэйси, чтобы у нас было как минимум полчаса свободного времени для выбора правильных точек засады, из которых открывался бы отличный обзор. Ничто не должно мешать, препятствовать и стеснять наши движения. Кто знает, сколько придется провести времени, прежде чем хозяин дома вернется.       Отключившись от разговора с коллегой, я упорно продолжал нажимать на кнопку переключения, пытаясь уловить ушами то, что хотя бы каким-нибудь образом напоминало мелодию или песню, ведь все, что я слышал во время разговора по телефону и после него, были лишь шумы, говорившие о том, что антенна здесь ловит хреново.       Помехи на радиоволнах все продолжались, осадком оставаясь в моих бедных ушах, и я уже практически сдался, намереваясь обделить себя прослушиванием расслабляющей музыки, как внезапно радиоприемник поймал какую-то волну, где еле слышно звучала песня. Вперемешку с раздражающим шумом приятные мужские голоса пели что-то про мир и про «нас». Некоторые люди глубоко уверены, что если пару раз стукнуть по какой-либо технике, она обязательно заработает, что я и решил проверить на собственном опыте, хотя совершенно не верил в эту чушь. И если бы не мое дикое желание услышать хоть одну песню за сегодняшний тяжелый день, чтобы после этого спокойно поехать и ловить преступника (или двоих), я бы оставил эту дурацкую затею и сейчас бы не сидел как умалишенный, долбя по бедной магнитоле рукой. В момент, когда я понял, что эта затея мало того, что бесполезная, так еще и отняла у меня лишних десять минут отдыха, я тяжело вздохнул, откинувшись головой на подголовник, и приложил руку ко лбу, прикрывая глаза. Как назло, в моем телефоне не было закачено абсолютно никакой музыки, ибо я просто не хотел заполнять его память, заставляя тупить и глючить в самые неподходящие моменты его эксплуатации. Радио продолжало шипеть, а мне оставалось слушать лишь легкие дуновения ветра, просачивающиеся в салон через открытое окно. Может быть, расслабление в тишине даже лучше поможет мне привести мысли в порядок? Звуки вокруг становятся четче в момент, когда закрываются глаза, ведь не зря говорят, что у слепых людей обострены чувства обоняния, осязания и слуха. Я слышал отдаленные звуки машин, шуршащих колесами по сухому асфальту, кучки детей, играющих недалеко на детской площадке, простые разговоры людей, проходящих мимо, и колокольчики магазинов, впускающих и выпускающих посетителей. Я чувствовал, как моя челка щекочет лоб, развеваясь на ветру, а кончики пальцев становятся прохладнее, принимая на себя слабые порывы теплого осеннего воздуха. И вместе со всем этим я почувствовал, как мое ухо «лизнул» какой-то шепот… Слабый, еле улавливаемый, почти незаметный. И если бы он не повторился опять, возможно, я бы даже не обратил на него никакого внимания. Но этот шепот прошелся мимо еще раз, заставляя брови нахмуриться, уши вслушаться, а глаза оставаться закрытыми. Сначала это были лишь звуки, звучавшие рандомно, которые трудно было разобрать. Но постепенно они превращались в буквы, а буквы в слово. И все это было мне так знакомо. Знакомо всю жизнь. Ведь то, что я слышал, было мое имя.       — Чонгук…       Я резко открыл глаза, поелозив на сидении. Ухватившись за руль, я начал озираться по сторонам, в надежде увидеть какое-нибудь знакомое лицо, которое позвало меня по имени. Но никого не было видно, и в этот момент мне начало казаться, что я сошел с ума. Отлично. У меня уже начались слуховые галлюцинации. А что дальше? Начну видеть призраков? Или приобрету сверхъестественные способности? А что, было бы неплохо. Можно, пожалуйста, читать мысли? Или телепортироваться? И летать тоже не помешало бы! А еще лучше все сразу!       Я тихо рассмеялся, вновь падая затылком на подголовник. Если у меня начались галлюцинации, значит надо увеличить свой отдых хотя бы минут на пять. Прикрыв глаза, я почти погрузился в легкую дрему, хотя боялся и вовсе уснуть, учитывая, что нормально не спал еще с самолета.       — Чонгук!...       Уже более резкое, отчетливое и настойчивое эхо снова пролетело мимо уха. Казавшееся таким знакомым, оно заставило меня тяжело дышать и снова оглядываться по сторонам. Почему, черт возьми, мне был так знаком этот шепот?! Этот голос… Интонация… Я уже слышал это раньше. Тогда. Три года назад. От нее…       Я резко перевел взгляд на магнитолу, которая после резкого шума, который стал почему-то слишком громким, хотя я убавлял громкость до минимума, вдруг заиграла мелодией. Звучала песня*. И это была не просто песня, которую частенько крутили по радио в последнее время. Я, наконец, разобрал те слова, которые слышал несколько минут назад. Слова про мир и про «нас» превратились в – «мы против всего мира». Еще несколько минут назад эти напевы показались мне очень знакомыми, но я не смог их сразу понять. Теперь, когда я понял и вспомнил, снова истерично рассмеялся, убеждая себя, что это всего лишь совпадение. Я не слышал эту песню три года. Не потому что не было возможности, а потому что просто не хотел. Воспоминания режут острее ножа. А те, что связаны с этой мелодией и этими словами – расчленяют как гребаная бензопила. Flashback. 3 года назад. Детройт       — Ты за рулем, я пила пиво, — отсалютовала напарница Чонгука, захлопывая за собой дверцу пассажирского сиденья.       — Ты работник органов, но все равно боишься, что тебя могут поймать дяди полицейские и ударить по попе? — как всегда съехидничал парень, пристегивая ремень безопасности.       — Да нет, это был лишь предлог, чтобы ты сел за руль, — пожала плечами Чарли. — Да и к тому же, когда я кручу баранку, всегда слишком сосредоточена, а сейчас я хочу немного расслабиться в дороге, чтобы еще раз вспомнить этого привлекательного игрока в бильярд, — она сладко улыбнулась, предаваясь недавним воспоминаниям о знакомстве с неким Дэвидом.       — Подумаешь… Я бы все равно никогда не пустил тебя за руль своей машины, — обиженно шикнул парень, почувствовав такой странный и непривычный укол ревности. Переключив скорость, он тронулся с места, пропуская перед этим проезжавшее мимо желтое такси.       — Ты же не будешь против, если я включу радио? — не дождавшись ответа Чона, девушка уже нажала на включение магнитолы, щелкая кнопками по радиостанциям.       — Смысл спрашивать, если ты даже не ждешь ответа?       — Да так, ради приличия… — пожала плечами Уилсон, громко вздыхая от удивления. — Боже, это моя любимая песня! — она прокрутила колесико, прибавив звук до громкости, которая все еще позволяла слышать друг друга при разговоре, но заставляла повысить голос на тон выше.       — «Мы против всего мира, я и ты – мы против них всех… Если ты слышишь эти слова, знай, что мы стоим высоко. Я даже не представляю тот день, в котором не смогу поймать тебя при падении, потому что сегодня ночью мы против всего мира», — вещал мужской голос в припеве песни.       — По тебе не скажешь, что тебе нравятся такие сопливые песенки, — ухмыльнулся Гук, переведя слова в своей голове. — Хотя признаю, мелодия красивая, — кивнул он, сделав «notbad» лицо.       — Если бы ты хоть чуть-чуть попытался вникнуть в ее смысл, а не сосредотачиваться лишь на том, чтобы, применяя весь свой словарный запас, как можно красивее перевести припев с английского на свой китайский, ты бы не назвал ее сопливой… — с раздражением Чарли откинулась на спинку сидения, продолжая сверлить напарника взглядом.       — На корейский вообще-то… — буркнул он.       — Неважно… — махнула рукой девушка. —Да и вообще, такой сухарь, как ты, ничего не понимающий в человеческих отношениях, вряд ли когда-нибудь поймет истинный смысл.       — Уж кто бы говорил, мисс «Я буду с тобой милашкой, только потому что боюсь за здоровье своего любимого дяденьки», — передразнил Чарли Чонгук, вспоминая то, что она сказала ему при разговоре тет-а-тет в день их знакомства.       — Это было искренне, а еще потому что я серьезно отношусь к своей работе и близким людям, — помотала она указательным пальцем в воздухе. — И это не значит, что я черствая и не разбираюсь в отношениях между мужчиной и женщиной.       — А как ты, интересно, определила, что я не обладаю теми же самыми способностями? — нахмурился Гук.       — Проследила за тем, как ты общаешься с девушками, — дернула плечами она. — Не подхалимничаешь, держишься слишком холодно и отстраненно. Ты за все то время, что мы уже работаем вместе, даже ни разу не пытался ко мне подкатить.       — Ну, во-первых, я на работе не занимаюсь подобной ерундой, тем более на такой, как наша, а во-вторых, если ты не заметила, сегодня я очень даже подкатил к тебе.       — Это когда это? — повернулась корпусом к Чону Чарли.       — Когда пытался научить тебя играть в бильярд. Но ты походу этого не заметила…       — Да? Извини, я правда не заметила, — девушка постучала пальцем по своей нижней губе. — Наверное, сначала я была слишком увлечена игрой, а потом тем парнем, который к нам присоединился, — отмахнулась она.       — Ага, я так и понял, — Чонгук сжал кожаную обивку руля до противного скрипа, резко поворачивая на перекрестке.       — В общем, главный смысл нашего разговора в том, что когда у тебя появится настоящая девушка, с которой ты захочешь прожить всю оставшуюся жизнь, дай ей послушать эту песню, и она обязательно объяснит тебе ее смысл, — Чарли два раза хлопнула Чона по плечу, а затем сделала звук еще громче, показывая, тем самым, что разговор окончен.       — А давай ты станешь моей девушкой? А то мне не терпится понять, что же такого важного в этой песне! — прокутив колесико на убавление, сказал парень.       — Идиот что ли? — округлила глаза Уилсон.       — А что, я тебе не нравлюсь? — дернул бровями Чон.       — Вообще-то, я тебе об этом сказала еще при знакомстве.       — Тогда ты меня еще не знала. А теперь прошло немного времени, чтобы ты поняла, какой я человек, — Чарли вдруг наклонилась к его лицу, сокращая расстояние между ними, однако он не повернул головы, поэтому ее губы оказались рядом с его ухом.       — Я скажу тебе вот что, — начала она, обдавая щекочущим дыханием его мочку, — когда я тебя еще не знала, ты мне нравился гораздо больше, — и вернувшись на свое место, она снова прибавила громкость, намереваясь дослушать хотя бы концовку. Конец Flashback       Эпизод прошлого прошиб меня, словно электрическим током. За три года я до сих пор ничего не вспоминал так четко. А сейчас в голове до сих пор звучало эхо каждого произнесенного слова из того диалога в машине. Впервые за три года я позволил себе предаться воспоминаниям, позволил одинокой слезинке скатиться по щеке, которую я тут же смахнул пальцем, нервно засмеявшись от почти несвойственного мне проявления подобных чувств. Единственным эпизодом, почти круглосуточно вертящимся в моей голове, периодически перебиваемым реальными событиями, происходящими в моей жизни, была лишь ее смерть. А теперь, я увидел светлый фрагмент, заставивший уголки моих губ приподняться вверх. И эта песня. Все благодаря ей. То ли мистика, то ли простое совпадение, трудно угадать. В последний раз я слышал ее, когда мы занимались любовью той ночью у нее дома возле камина. Она еле слышно играла фоном на ее телефоне, но я все равно запомнил мелодию, которую слышал во второй раз. Именно в ту ночь я понял смысл этой песни. Она оказалась права. Ведь именно она объяснила мне ее значение.       Внезапные звуки быстроприходящих сообщений оторвали меня от самобичевания, заставляя обратить внимание на телефон, лежавший на передней панели. Разблокировав экран, я не сразу понял из какого именно приложения приходили оповещения, так как значок смс-сообщений был пуст. Прокрутив меню, я заметил несколько цифр в уголке квадратной черной иконки приложения с изображением белой маски, называвшегося «Anonymous Chat Rooms».       — Анонимные чаты? — прочитал вслух я, нажимая на иконку. Заработавшее приложение оповестило о том, что меня добавили в общий диалог, состоящий из шести пользователей. Я был седьмым.       Первый вопрос, возникший в моей голове – какого хрена я вообще делаю в этом диалоге в подобном приложении? Обмозговав варианты, как анонимные чаты вообще могли оказаться в моем телефоне, я вспомнил одно единственное имя – Тэхен. Помню как-то в шутку он сказал мне о том, что мне пора завести себе девушку, - тогда я еще не познакомился с Сэм (хотя какая она мне девушка?), - и хорошим помощником мне в этом станут сайты знакомств, которые, по его не совсем твердому убеждению, помогут мне найти свою родственную душу. Первое, что привело меня в замешательство – это его «НЕ СОВСЕМ твердое убеждение», наводящее на мысль, что вероятность обрести свое счастье меньше вероятности его так и не найти. Да если бы в моей работе мы опирались на такие «неубедительные твердости», мы бы все сами оказались преступниками, позволяя такому количеству народа погибнуть от рук непойманных нами убийц. Поэтому я сразу сказал Киму, что он идиот, ибо на таких сайтах тусят одни отбросы общества, которым нечем в жизни заняться, но, видимо, моего друга это не остановило, и он втихаря установил мне это идиотское приложение на телефон.       Беседу с Тэхеном я еще проведу, а вот начинать ее же с какими-то недальновидными людишками желания не было абсолютно никакого.       Поставив телефон на блокировку, я закинул его в карман пиджака, а затем засучил рукав до запястья, чтобы узнать у своих новеньких Ролекс, сколько времени. Наручные часы сказали, что на свой заслуженный отдых я потратил всего лишь двадцать минут, поэтому, поразмышляв о том, чем можно заняться в ближайшие полтора часа, я не пришел ни к чему более занятному, как двинуться в сторону жилища Мейси Финч.       Тридцать минут спустя я остановился на парковке неподалеку от ее дома, с которой хорошо открывался вид на местность, на которой он находился.       Порывшись в бардачке машины, захламленном различными чеками с парковок, круглосуточных магазинов, забегаловок, а также инструкциями по эксплуатации и подставками для навигации, крепящимися на стекло, я откопал железную банку монпансье, откуда выудил пару конфеток, чтобы забить чем-то рот. Курить хотелось просто ужасно, но погоня за преступниками не предполагала проблему с легкими, поэтому избавляться от пагубной привычки приходилось заеданием сладостями.       Пока я перекатывал языком во рту два леденца апельсинового и лимонного вкуса, на телефон пришла смска от Сэм, которая предупреждала меня о том, что трое моих коллег прибудут на место через пятнадцать минут. Ответив простым «Ок», что так раздражало девушку, я убрал телефон во внутренний карман пиджака и уставился на дом, вблизи которого пока не происходило ничего интересного. И словно по велению моей задницы, которая все время искала приключений, я заметил субъект в черном спортивном костюме, который привлек мое внимание. Быстро оценив парня (а по телосложению и походке было отчетливо видно, что это особь мужского пола), я заметил его неуверенный шаг: ноги будто переплетались и он хромал на одну из них. На голове был капюшон, поэтому трудно было разглядеть лицо, однако я почему-то был уверен, что это не наш подозреваемый курьер и возможный сын Мэйси.       Положив руки на руль, я приблизился к ним подбородком, чтобы подвинуться поближе, в надежде разглядеть парня получше, однако когда он повернулся ко мне спиной и направился в сторону дома Финч, взбираясь по его шаткому крыльцу, важность распознавания его личности отпала. Проверив наличие пистолета, прикрепленного на ремне, я выбрался из машины, попутно набирая номер Сэм.       — Да, Чон, — ответила она после первого гудка.       — Сэм, операция с засадой отменяется. Только что в дом зашел неизвестный субъект, однако предположить кто это пока не могу. Я захожу в дом первым.       — Подожди, подожди! Мы уже почти приехали, зайдем вместе! — она всегда начинала волноваться, когда я отправлялся на операции в одиночку, поэтому тон ее голоса был мне знаком.       — Времени нет! Он может оказаться очень важной персоной для нас! Если удастся его поймать, ответов на наши вопросы может стать в разы больше, что ускорит выполнение операции и уменьшит потери! Подъезжайте без мигалки, не привлекая внимания, и заходите с задней стороны дома. Если он попытается сбежать, то либо через черный ход, либо…       — Через окна, да, я поняла… — закончила за меня напарница, ибо по стандарту агенты дежурили именно у этих возможных способов побега преступника из дома. — Будь осторожен, Чонгук…       — Буду. Отключаюсь.       Освободив вторую руку от телефона, я крепче сжал ею пистолет, поддерживая вторую, однако пока что целился в пол, не поднимая его на уровне головы. Машинально окинув взглядом все окна в доме, я не заметил движения, значит субъект либо прятался под ними, либо вовсе не подозревал слежку. Не создавая лишнего шума, я осторожно подобрался к входной двери, попробовав бесшумно провернуть ручку. Дверь была открыта, как и в первый раз, когда мы попали в этот дом, однако моя внимательность были усилена в несколько раз. Первым в дом вошел мой пистолет, направленный в левую сторону по направлению открытия двери, а затем и я, следивший в оба глаза. Я почувствовал неровность под правой ногой, что могло говорить о том, что коврик, лежащий на пороге, подвернулся, однако он оставался ровным, когда мы покидали этот дом несколько часов назад. Это привело меня на мысль, что у субъекта, вошедшего внутрь, действительно были проблемы с ногой, которой он и задел ковер. Это значило, что шанс его поймать был увеличен, ибо вряд ли он убежит далеко при такой травме.       Потихоньку я передвигался внутрь, переводя пистолет из одной стороны в другую, целясь в каждый угол и щель, которые хоть на каплю были подозрительными. Игра в молчанку уже начинала надоедать, поэтому я решил подать голос, понадеявшись, что кто-нибудь выйдет со мной посостязаться, — не словесно, так хоть на кулаках или пистолетах.       — Я агент Чон Чонгук из ФБР! Я видел, как вы вошли в дом, поэтому выходите с поднятыми руками, и мы поговорим!       В голову снова ударил запах затхлости и старости, однако ощущалось это уже не так сильно. Из комнаты, где мы нашли тело Мэйси Финч, все еще веяло краской и уксусом, вызывая неприятные воспоминания о ее высохшем трупе на кровати.       — Не стреляйте… — молодой мужской голос отвлек меня от воспоминаний, заставляя резко перевести пистолет в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — Пожалуйста, не стреляйте… — звучало жалобно, прерывисто, будто хозяин голоса еле сдерживал слезы.       — Не буду, если ты подойдешь поближе и убедишь меня в том, что ты не опасен, — спокойно ответил я, прищуриваясь, в попытке разглядеть того, кто скрыт в темноте.       Через пару секунд я заметил движение, от чего машинально приставил указательный палец к курку, в полной готовности нажимать, однако увиденные мной поднятые вверх руки, а затем слишком юное лицо, попавшее под луч света, исходившего из окна, заставили меня расслабиться и опустить пистолет, который я так не любил применять вот уже третий год подряд.       Не убирая оружие в кобуру, я оглядел молодого паренька, который уже опустил вторую руку, приложив ее к больной ноге. Через мгновение вторая конечность тоже побрела вниз, когда он понял, что я также не представляю для него опасности.       — Как тебя зовут? — спросил я, желая установить личность субъекта, которого видел в первый раз.       — Меня зовут Тайлер. Тайлер Мэдсон…       — Тайлер Мэдсон? — что это значит? Освобождение заложника за преследованием своих корыстных целей? — Ты сын Майкла Мэдсона? — глупо было задавать этот вопрос, но я просто хотел убедиться, что парень все еще помнит, кто он и кто его ближайшие родственники. На утвердительный, но совсем несмелый кивок подрагивающего парнишки, мое нутро успокоило легкое облегчение. Я вздохнул, убирая, наконец, пистолет в кобуру. Прежде чем начать допрашивать Тайлера, нужно было предупредить коллег, поджидающих снаружи, что опасности нет, поэтому я без резких движений выудил из кармана телефон и звонком оповестил Сэм, что они могут зайти в дом.       — Черт возьми, да на пареньке лица нет, — потирая подбородок произнес Джокер, с которым мы стояли в проеме входа на кухню, наблюдая за тем, как Сэм и Призрак возятся вокруг сына Майкла Мэдсона, укрывая его где-то откопанным пледом, а также предлагая стакан воды. Необходимо было создать максимально комфортные условия, чтобы он видел, что нам можно доверять, а что еще лучше – разговаривать с нами. — Если дело все же в насилии, не хотел бы я, чтобы меня использовала в своих извращенных целях тетка за сорок, — вздернул плечами Донован, представляя эту картину.       — Ты хоть когда-нибудь мыслишь здраво? — приложил руку ко лбу я, параллельно размышляя о том, как лучше подвести разговор так, чтобы быстрее узнать все детали у бедолаги. По его состоянию, он видел то, что точно до конца жизни останется отпечатком в его памяти, пока его не смоет своей продезинфицированной докторской тряпочкой какой-нибудь психотерапевт. — Судмедэкспертами не было установлено случаев изнасилования убитых девочек, какого хрена ты приписываешь сюда очередную проблему?       — Ничего я не приписываю, умник, просто пытаюсь выдвигать теории…       — Значит, сначала думай, а потом выдвигай свои теории, — постучал я по своему виску, а затем опустил руку вниз, засовывая в карман брюк. Я кинул взгляд на Сэм, которая поглаживала мальчугана по плечу и что-то рассказывала, судя по шевелению ее губ. Напряжение Тайлера потихоньку сходило на нет, а значит было самое время пообщаться. Не желая больше находиться в обществе тупоголового Донована, я оттолкнулся лопатками от деревянного косяка, направляясь в сторону диванов в гостиной.       Освещением в доме по-прежнему были лишь лучи дневного света, просачивающиеся через щели и окна, и этого было вполне достаточно, чтобы вести беседу. Поскольку попытки вывести парня из дома, а уж тем более предложение отвезти его в полицейский участок были восприняты им категорически, в утверждении, что здесь он чувствует себя безопасней, мы согласились остаться в доме, чтобы бывший заложник меньше подвергался нервозу. Логика нахождения в доме его похитителя была не совсем нам понятна, однако перечить мы не стали ради общей цели.       — Итак, Тайлер, ты можешь рассказать нам все, что ты помнишь с момента твоего похищения до того, как ты очутился здесь? — начал я с общего вопроса. Парень, до этого не поднимавший на меня глаз, резко посмотрел на Сэм, которая, улыбнувшись, кивнула ему. Сей жест был не совсем мне понятен, однако после этого, взгляд сына Мэдсона перешел на меня, а губы слегка приоткрылись.       — Я… Я помню, как отмечал с друзьями день рождения в компьютерном клубе. Я всегда приглашал их туда в этот день, это была наша традиция. Мы рубились в игры, смеялись, а затем я отошел в туалет, — руки парня, выглядывающие из-под пледа, начали сплетаться, пальцы двигались до хруста косточек, а затем сжимались в кулаки. — А дальше я помню лишь то, как меня хватают сзади, закрывая рот рукой, и приказывают не издавать ни звука. Я чувствую, как мне в спину упирается что-то острое, и мужской голос просит следовать за ним, угрожая, что если я пискну хоть раз, он убьет меня. Под страхом смерти я будто онемел. Последнее, что я видел – моих веселящихся друзей, которые кидались друг в друга использованными бумажками из-под чизбургеров, которыми я тоже всегда угощал их на свой день рождения. Они даже не подозревали, что происходило за их спинами в тот момент. Всего лишь ждали, когда я вернусь к ним, и мы снова начнем проходить самую сложную миссию в игре, вместе, сообща. Я думал, что это был последний счастливый эпизод в моей жизни, который мне доведется увидеть, — я заметил, как глаза парня начали слезиться, а губы непроизвольно подрагивать в позывах подступающего плача. Он остановился в рассказе, и когда пауза затянулась на непозволительно долгое время, которое я выделил парню, чтобы успокоиться, пришлось немного его оживить:       — Продолжай, пожалуйста.       — Дальше была лишь темнота. По ощущениям меня загрузили в какую-то машину. Я не знаю, сколько времени прошло с того момента как мне надели мешок на голову, а затем сняли его. Сначала я подумал, что меня ослепили, потому что было темно даже после того, как с моих глаз сняли эту неприятную материю, но затем, когда я попривык к темноте, понял, что оказался в каком-то сарае или амбаре, куда еле проходит свет. Там был ужасный запах тухлятины, вперемешку с сеном и какими-то химикатами. Все, что я слышал – это звон цепей, намотанных на мои руки, с помощью которых меня подвесили на деревянной балке под потолком, и жужжание мух, пролетавших мимо моего лица, — парень снова остановился.       — Нам важны любые детали, Тайлер. Пожалуйста, вспоминай все до мелочей, — мягким голосом произнесла Сэм, продолжая поглаживать парня уже по спине. Не знаю, как это работало, но он тесней жался к девушке, будто доверял ей на все сто процентов, и это играло нам на руку, так как если он не выложит все нам, то с этим точно справится Рид в одиночку. После слов девушки, мальчуган снова сосредоточился. — Попробуй закрыть глаза и снова вернуться в тот амбар, — рискнула предложить Сэм. — Я знаю, что это очень трудно, но помни, что ты больше не там, а рядом с нами, где тебе больше ничто и никто не угрожает, — рыжеволосая мельком взглянула на меня, и я сделал еле заметный кивок, который говорил о том, что она все делает правильно. Моя напарница все еще считала, что учится у меня детективным премудростям, поэтому часто взглядом или словами ожидала моего одобрения. Мы проследили, как Тайлер послушно прикрыл свои глаза, закусив нижнюю губу. Его глазные яблоки двигались из стороны в сторону, а лицо все сильней напрягалось.       — Этот амбар ничем не отличался от всех остальных: куча инструментов для садоводства, различные пилы, топоры, молотки, лопаты. Стандартный набор фермера, ведущего собственное хозяйство. Но… — парень остановился, будто додумывал мысль.       — Но что? — наводил его я.       — Но знаете… Это как в фильмах – всегда, когда показывают подобные помещения, инструменты сложены неаккуратно, на них есть следы убитой живности, прилипших перьев от зарезанной курицы, крови. А эти, которые видел я, висели очень аккуратно. Были начищены до блеска, казались вообще нетронутыми, будто и не использовались никогда.       — Хорошо, продолжай смотреть дальше. Что еще попало в поле твоего зрения? — кивнул я, приметив для себя только что описанное. Судя по чистоте и аккуратности, в которых содержались инструменты, ими либо действительно никогда не пользуются, либо владелец страдает обсессивно-компульсивным расстройством, что не так удивительно, учитывая, что многие перфекционисты могут страдать тем же самым. За собой я тоже порой замечаю подобное, например, когда ящик моего рабочего стола не закрыт до конца, или же папки с делами и отчетами стоят в неправильном порядке.       — Я вижу стол. Большой, деревянный. На нем наоборот все очень беспорядочно, валяются какие-то ошметки, похожие на ткань, или… — парень сглотнул. — Кожу… — машинально переглянувшись с тремя коллегами, которые без слов все поняли, я поерзал на диване, снова сосредоточившись на Тайлере. — Там была разная кожа. Одна темно-коричневого цвета, с мелким ворсом. Думаю, кожа животного, — мальчуган хмурил лоб, порой даже прищуривал глаза, будто пытался рассмотреть внимательней. — Там еще стояла машинка. Швейная машинка. Только не такая, какие продают сейчас, электрические, — я знаю, как они выглядят, потому что натыкался на такие в интернет-магазинах, — а более старая, с прокручивающейся ручкой на одном боку. И…И еще манекен. Я видел манекен. Ну, знаете, на который вешаются готовые изделия?       — Все это смахивает на швейную мастерскую, — предположил ранее молчавший Призрак. Я кивнул. Подтверждалось также то, что в этом могла быть замешана Джессика Лэнг. В соответствии с ее нынешней профессией, а также описанными фактами наличия швейной машинки и кусков кожи животных, вполне возможно, что эта дама является владелицей амбара, а, следовательно, нашей главной подозреваемой в убийствах. Пазл потихоньку начинал складываться в нашу пользу. Главное, не потерять ни один его кусочек.       — Хорошо, Тайлер, ты можешь еще что-нибудь сказать? Что было с тобой дальше, после того, как тебя привезли и оставили в этом амбаре? — парень не открывал глаза, однако волнение его увеличилось, что говорило о том, что все подходит к развязке.       — Вспышка света заставила меня зажмуриться, — спокойным голосом продолжил он. — Я услышал голоса. Их было несколько. Один мужской, очень похожий на тот, что я слышал, когда меня похитили из компьютерного клуба, другой женский. Я пытался разлепить глаза – хотел попробовать разглядеть их лица, но зрение не могло так быстро восстановиться после нахождения в темном помещении, а когда мне удалось привыкнуть к свету, они уже были за моими спинами, а возможности повернуть голову назад у меня не было. Я чувствовал слабость, в глазах периодически двоилось, в сон клонило. Из их разговоров я услышал только: «он последний», а затем я будто начал глохнуть, их слова превращались в несвязные звуки, и последнее, что я почувствовал – как с меня снимают одежду. Потом я отключился, —Тайлер открыл глаза, взглянув на меня. По его взгляду я понял, что это было не все, ведь мы еще не выяснили главного – каким образом ему удалось сбежать или его освободили нарочно?       — Почему ты хромаешь на одну ногу? — вспомнил я о его травме.       — Меня ударили ногой по бедру, когда я пытался вырваться, пока меня вели до этого амбара.       — Так как ты вышел оттуда живым? — мой прямой вопрос всполошил всех, ведь можно было подумать, что я жалею, что парнишку не убили, как это сделали с остальными похищенными подростками.       — Живым? — выпучил глаза Тайлер.       — Чонгук… — осекла меня Сэм. Однако я не обратил на это внимание, хотя вполне понял свою бестактность.       — А что, я был не первый кого так похитили? Кого-то убили? — парень повернулся к Сэм, выискивая ответ на вопрос в ее глазах, однако ответила ему не она.       — До тебя похитили еще двух девочек, Аманду Олсон и Мэри Уотсон, обе были зверски убиты. Ты знал их? — я прищурил глаза.       — Черт… Вот черт… — Тайлер прикрыл лицо руками, которые скользнули к его волосам, впиваясь в них у самых корней. — Я… Я знал Мэри. Мы соседи Уотсонов. Я знаю, что отец учился с ее матерью в одном универе, — он вдруг заплакал, раскачиваясь из стороны в сторону. Я мог бы подумать, что эмоции нахлынули из-за того, что он только что узнал, что его могли убить, однако, как выяснилось, причиной его слез было не это. — Черт… Мэри... Как же так?       — Тайлер… — я наклонил голову ниже, чтобы попытаться разглядеть его лицо, скрывающееся под ладонями. — Насколько хорошо ты знал Мэри? — парень остановился, складывая ладони вместе. Он понял, что я раскусил его, поэтому смысла врать больше не было.       — Мы… мы с ней встречались… — неуверенно начал он, смотря в пол. Я заметил, как Сэм слегка отпрянула назад к спинке дивана. — Точней мы не просто встречались. Мы любили друг друга… — парень отвлекся на смешок сзади. Я повернул голову, заметив, как Джокер усмехается в свой кулак, а затем виновато выставляет руки вперед, мол, я не смею смеяться над силой чувств. Не ему одному было странно слышать о сильной любви между подростками, что в наше время казалось практически невозможным, учитывая современные приоритеты людей их возраста, однако насмехаться в данной ситуации мог только идиот. И именно мысль о том, что я в тысячный раз назвал в своей голове Донована идиотом, чуть не предала меня, вызывая аналогичный приступ смеха, если бы только я не сдержался. — Никто не знал про нас, кроме моих самых близких друзей. Ни мой отец, ни мать Мэри. Я знал, что они недолюбливают друг друга, поэтому мы с Мэри решили скрывать наши отношения. По крайней мере до тех пор, пока не вырастем настолько, чтобы уметь жить самостоятельно.       — Но ты не знал о ее похищении, следовательно, вы расстались до этого?       — Да… Мы разошлись пару месяцев назад.       — Почему вы расстались? — голосом заботливой мамочки поинтересовалась Сэм.       — Мы… Я… В общем, мы совершили непростительную глупость. Мэри забеременела, — на этих словах слезы снова потекли из глаз бедного мальчугана. Облокотившись локтями на колени, он опустил голову между рук. Слышны были лишь всхлипы и прерывистое дыхание. — Конечно… и речи не было, чтобы оставить ребенка. Я… я просто не был готов, да и не хотел сейчас иметь детей. Я еще слишком молод и неопытен…       — А член свой пихать в девочек ты знаток, как я погляжу? — съехидничал Донован. Он не боялся того, что в этот раз все снова посмотрят на него осуждающе, ведь несмотря на то, что почти все в нашей команде его недолюбливали, он сказал правильную вещь. Тем более, что в аптеках не спрашивают удостоверение личности, когда продают презервативы.       — Это вышло случайно! Мы предохранялись, я клянусь вам! — занервничал парень, хлюпая носом.       — Тише, тише… — успокоила Сэм.       — Я верю тебе, Тайлер. Но результаты вскрытия тела не показали, что Мэри была беременна, — вспомнил я отчет патологоанатома.       — Потому что она сразу сделала аборт, как только узнала об этом…       — Откуда взяла деньги? Не думаю, что у студентки колледжа сразу нашлась бы такая приличная сумма. Хотя ее отец мог давать ей хорошие карманные расходы… — тут же выдал я мысли вслух.       — Ее отец был щедр с ней, но она зачастую тратила все карманные довольно быстро, — подтвердил кивком Тайлер. — А на аборт она украла из домашнего сейфа. Сказала, что потом как-нибудь выкрутится, если родители заметят пропажу. Хотя ее мамаша так часто брала приличные суммы, чтобы потратиться на очередной салон красоты, что отец Мэри просто перестал пересчитывать деньги, поэтому, не думаю, что он вообще до сих пор в курсе, что она стащила несколько купюр. Хотя, кому теперь это важно?... — он снова поник, продолжая убиваться из-за смерти, скорее всего, все еще любимой девушки.       — Но следы выполненного аборта тоже можно было заметить при вскрытии. Плюс ко всему, нам не сообщали о том, что Мэри жила половой жизнью к вопросу о том, была ли она изнасилована. Ты опять что-то недоговариваешь, Тайлер? — снова подключился к разговору Каспер, так же, как и все желая выяснить интересующие вопросы. — Разве что только… — выпучив глаза от внезапной мысли в голове, Каспер остановился.       — Что? — задала вопрос Сэм.       — Разве что только она не прибегла к рефлорации… —закончил Форд. Выражение лица Тайлера подтвердило его догадку.       — Боже… — прикрыла рот рукой Рид.       — Что это такое, поясните? Я не силен в медицинских терминах… — не люблю, когда чего-то не знаю, но в то же время, было полезно пополнять мозг новыми словами.       — Рефлорация – это операция по восстановлению девственной плевы. Обычно, девушки прибегают к этому в силу определенных обстоятельств. Чаще всего после изнасилования, чтобы стереть из своей жизни память о том, что ее первый раз был не с любимым человеком и против ее воли, — пояснил наша ходячая энциклопедия. — Но она ведь любила тебя… Почему она решилась на эту сложную и серьезную процедуру? — обратился он к парню.       — Она сделала это, потому что разочаровалась во мне, — хрипло произнес Тайлер. — После того, как я сказал ей, что не хочу этого ребенка, она накинулась на меня с обвинениями, сказала, что наша скрытность была бессмысленной. Она думала, что мы не даем знать о себе ради общей высокой цели – быть вместе всегда, но как только мы столкнулись с трудностью, я слился, как последний трус. Она сказала мне, что жалеет о том, что отдала мне свой первый раз, поэтому украла деньги не только на аборт, но и на вторую операцию. Это было окончательной жирной точкой в наших отношениях. После этого разговора мы больше не виделись.       Меня охватило сильнейшее чувство дежавю. История тридцатилетней давности повторялась. Сын Майкла Мэдсона совершил идентичную с отцом ошибку, и это стоило разбившейся вдребезги души. Не зная прошлого своего родителя, парень сам пошел по его стопам. Ирония судьбы.       — И как ты все-таки оттуда сбежал? — первостепенно интересующий меня вопрос, отложенный на потом, наконец-то был задан.       — Они меня отпустили… — это то, чего я так боялся. Заложников отпускают не за «спасибо». За этим преследуется определенная цель. Не может быть такого, что Тайлер им больше не нужен, ведь их целью было отомстить всем детям людей, которые были тогда на выпускном и участвовали в осмеивании Мэйси Финч.       — Зачем?       — Сказали, что я должен все рассказать людям, которые будут спрашивать у меня про то, что случилось со мной, когда меня похитили. А затем про то, что случилось между мной и Мэри Уотсон.       — Но зачем? И как ты узнал про этот дом?       — Они сказали, что вы должны были это услышать. А адрес дома они назвали сами.       — Черт! — я вскочил с места. — Отойдем, побеседуем, — кивнул я Сэм и Касперу. Донован двинулся за нами.       — Не нравится мне это все! — тихим восклицанием выругалась Рид.       — Мне тоже. На вид он вполне нормален. Не похоже, что его избивали или подвергали пыткам. Как его могли так просто отпустить? — вклинился Призрак.       — Да он либо пиздит, как дышит, по приказу этих сволочей, чтобы нас запутать, либо для него это еще не конец, отвечаю! — поправив на голове вездесущие очки, Джокер продолжил высказывание мнений.       — Они слишком быстро его отпустили. Он и суток там не пробыл. Что если цель его похищения поменялась? — уперев руки в бока рассуждал я. — Он сказал, что они специально отпустили его, чтобы он донес до нас информацию о себе. Я убедился лишь в том, что история его отца повторяется: незапланированная беременность, побег от ответственности. Зашибись, это мы поняли, а что дальше?       — В твоей голове крутится вопрос – в чем тут месть? Они ведь оставили его в живых… — озвучил мои мысли Форд. Я кивнул.       — Может быть они посчитали, что узнай Майкл о том, что сын повторил его судьбу, ему станет в разы хуже и мысль о том, что он кинул тогда Мэйси одну, с ребенком в утробе, будет преследовать его всю жизнь? Подумали, что это убьет его морально? Ведь не оставь он тогда ее беременную, никаких убийств сейчас вообще бы не произошло, — заварила очередную кашу теорий Сэм, заставляя нас поочередно ее расхлебывать.       — Но ведь дело не только в Майкле, — возразил я. — Думаю, что основной причиной ее тяжелой жизни все равно остались Тина и Эрин. Мэдсон лишь подлил масла в огонь. Усугубил ситуацию, — я выдержал паузу перед очередной подступающей мыслью. — Одной из наших субъектов является некая Джессика Лэнг, которая хорошо знала обеих женщин, — Олсон и Уотсон, — а также ситуацию с Майклом. Однако первыми она убила именно дочерей Эрин и Тины, следовательно, они были первостепенными жертвами. Значит, либо у них не было цели убивать сына Мэдсона, либо для него… — не закончив мысль, я резко перевел взгляд на Джокера. Он был удивлен не меньше моего, так как в моем выражении лица, я уверен, еще никогда не было такой заинтересованности, когда я смотрел на этого человека.       — Ты че это? — сглотнув слюну, опешил он.       — Повтори, что ты сказал до этого?       — Ты про то, что я считаю, что паренек пиздит по приказу этих психованных похитителей детей? — неуверенно спросил Джокер, не сводя с меня глаз.       — Нет, после этого, — я сделал крутящее движение указательным пальцем, будто пытался промотать пленку обратно на момент его реплики.       — Он сказал, что для Тайлера это еще не конец… — опередив туго соображающего мажора, озвучила его слова Сэм. — Но что это значит?...       — Это значит, что они не собирались оставлять его в живых! — подытожил я, и словно по команде мы вчетвером повернулись в сторону гостиной, где оставили парня.       Все, что я увидел – это подергивающееся на полу тело сына Мэдсона, а затем спину Каспера, который опередил меня, чтобы подбежать к мальчику. Схватив его за плечи, он приподнял его, уложив на свои колени. Парень бился в судорогах, смотря в потолок, а рядом на полу я заметил валяющийся шприц.       — Вот тебе и ответ на вопрос, какого хрена они его отпустили… — взявшись за голову следом за Призраком подлетел Джокер, помогая сдерживать бедного мальчугана. — Эти уроды стопудово ввели ему яд того цветка, про который говорил наш умник.       — Они…с-с-сказали…ч-ч-что убью…убьют отца, если…я не...вколю с-с-себе этот шп-п-приц… — услышали мы, как в перерывах между судорогами, превозмогая боль, произнес Тайлер. Скорая уже ехала, но я так боялся, что они не успеют. Очередное дежавю. Очередная ирония судьбы.       — Стандартная страшилка для детей - не выполнишь просьбу, плохо будет маме с папой. Ублюдки! — не сдержался Каспер. Я его понимал.       Я оглядел всех присутствующих. На глаза Сэм наворачивались слезы, она шептала успокаивающие слова парню на ухо, однако удавалось это с трудом. Вряд ли он улавливал хоть что-то, когда через его тело проходила такая боль.       — Мать вашу, где же скорая?! — я вскочил на ноги, не желая смотреть на то, как мучается ребенок. Я снова ничего не мог сделать, снова не мог помочь. Я со всей силы пнул диван ногой, но, конечно, это не помогло. Снова взглянув на паренька, я увидел, как из его рта уже сочилась пена, а лоб покрылся испариной. Кожа бледнела, а дыхание становилось тяжелым и хриплым. Я понял, что яд добрался до легких. Сэм заплакала еще сильнее, сжимая его руку, Каспер и Джокер уже потихоньку начали сдаваться, понимая, что ничем не смогут помочь.       — Нет, это нельзя так оставлять! — я резко подбежал к парню, расталкивая практически всех. Укладывая почти бездыханное тело на пол, я уселся сверху, стараясь не полностью налегать своим весом на Тайлера, который был в разы меньше меня. Я понимал, что сердечно-легочная реанимация не могла на сто процентов помочь в данной ситуации, ведь это не заменит противоядие, но просто стоять, наблюдать и бездействовать я тоже не мог. — Сэм, помоги! — крикнул я девушке, намекая на то, чтобы она заняла место того, кто будет делать искусственное дыхание.       — Чонгук… — хотела возразить она, и я увидел в ее глазах то, что называется обреченностью. Она сдавалась.       — Мать твою, Сэм, не вынуждай меня на тебя орать! — я знал, что ей страшно, но я не должен был показывать вид, что понимаю это. — Я нажимаю, ты вдыхаешь! — и не ожидая ее согласия, я приступил к отсчитываю тридцати нажатий скрещенными пальцами в области сердца. За этим процессом я наблюдал за Сэм, которая вытерла рукавом вытекшую пену изо рта Тайлера, приготовившись делать дыхание рот в рот. — Давай! — крикнул я, когда отсчет был закончен, следя за тем, как Рид, не брезгуя, прикасается губами темно-розового цвета к губам молодого парня, которые становятся синей с каждой секундой.       Я с остервенением продолжал отсчитывать нажатия, пока кто-то не начал останавливать меня, отпихивая назад. Я упирался, в уши будто забилась вата, потому что все, что я слышал – это свое собственное дыхание и голос, который поочередно называл цирфы.       — Чонгук! — мужской голос.       — Успокойся, Чон! — второй мужской голос.       — Чонгук! Стоп! Все, прекрати! — женский голос, плачущий навзрыд. Единственный из трех, который звучал отчетливей всех. — Он умер, Чонгук! Умер! Остановись! Хватит! — я чувствовал на руках слабую хватку женских рук, пытающихся оттащить меня от мертвого тела. Капли пота, стекающие по вискам щекотали кожу, падая вниз на спортивный костюм Тайлера. Я опустил взгляд на его лицо, а он…улыбался. Очередная жертва с улыбкой на лице. Обнажившиеся зубы, с остатками пузырьков от пены, вытекавшей изо рта во время приступа, несильно сжаты друг с другом, образуя неровный прикус. Глаза открыты, но нет живого блеска. Смотрят в потолок, не реагируют на свет от медицинских фонариков, которыми светят на зрачки приехавшие мед. работники. Они тоже пытаются оттолкнуть меня от мальчика, что с трудом получается, ибо ноги затекли от продолжительного сидения в одной позе. Когда, наконец, удается полностью встать, мое плечо слегка задевают еще два прибывших медбрата, которые тащат носилки, чтобы забрать тело. Я отхожу в сторону к своим коллегам, которые так же, как и я, с немым шоком наблюдают за этой картиной. Тело поднимают в воздух, перемещаются в специально оборудованные черные мешки на молнии, укладывают на передвижное оборудование, и увозят к выходу. Один врач из скорой помощи подзывает одного из нас, чтобы спросить поподробнее о случившемся, ведь не одни мы составляем отчеты. Я посылаю Джокера, ибо сейчас он выглядел адекватнее и спокойнее всех. Он кивает и направляется к подозвавшему его мужчине.       В последний раз проводив взглядом удаляющееся тело Тайлера Мэдсона, который был жив несколько минут назад, я ловлю взглядом низкий деревянный журнальный стол, медленно подхожу к нему и опускаюсь на него пятой точкой. А затем резким выпадом пятки переворачиваю его ногой, ругаясь себе под нос. Мои коллеги еле успевают отскочить, чтобы никому не попало по ногам.       — Парнишке едва исполнилось восемнадцать. Восемнадцать, черт возьми! — я тяжело дышал, чувствуя, как напряжено все тело, а злость вырывается наружу. Хотелось не просто еще раз перевернуть этот чертов стол, — сломать, разбить, разорвать на куски. Я было даже нацелился на всю кухонную утварь, что находилась в нескольких метрах от меня, но меня остановил звонок от Митча. — Что?! — как-то слишком резко ответил я, но затем постарался быстро остыть. Некомпетентно с моей стороны было вывалить свои переживания на начальника.       — Можешь не извиняться за свой вспыльчивый нрав, я знаю, что произошло. Мне очень жаль, что вы не смогли помочь парню, — с сожалением в голосе ответил Джексон. — Но расслабляться рано, — я напрягся. — Я узнал от мужа Тины, который периодически звонит мне и интересуется, поймали ли мы убийцу, что на днях состоится встреча выпускников университета, в котором учились Мэйси, Эрин, Тина и Майкл. И я чую все своим нутром, что это будет финал всего.       — Чего всего? Они уже убили Тайлера, месть окончена, он был последним. Нам осталось только выяснить где прячутся эти твари и поймать их!       — Пойми, что они отпустили Тайлера сами, однако ты так и не выяснил от него, где находится амбар, в котором его держали. Мы проштудировали весь Ричмонд на карте вместе с Адамом, и я скажу тебе, что фермерских угодий тут просто дохрена, учитывая, что город обогащен ручьями и реками. Самое то для ведения собственного хозяйства. И я уверен, что у каждой второй, если не у каждой семьи есть свой собственный сарай или амбар. Нам недели понадобятся, чтобы выяснить, в каком прячутся наши субъекты! У нас ведь даже никаких зацепок по внешним признакам местности нет.       В словах Митча был резон. Тайлер действительно не назвал ничего такого, что могло быть хоть какой-то зацепкой. Описанный парнем амбар применялся для того, чтобы держать там людей в случае похищения, однако он также использовался в качестве мастерской, чтобы Джессика Лэнг могла заниматься изготовлением чучел животных. Внутренний инструментарий амбара не использовался, но у меня не было уверенности в том, что она специально оборудовала его для создания видимости всеми необходимыми для настоящего амбара приспособлениями. Возможно, инструменты были вовсе не ее собственные, значит могли принадлежать прошлому владельцу. Или до сих пор принадлежат… По истории ее жизни можно понять, что она не столь богата, чтобы приобретать землю за городом, так как платить придется не за один, а за два дома. Вполне возможно, что она арендует амбар на то время, пока там работает. И чем дальше от города, тем аренда дешевле.       — Митч, свяжись с Адамом, и скажи ему, чтобы он пробил строения за городом, которые сдаются в аренду, — пояснил свои догадки я. — Скорее всего, местность довольно заброшенная, да и сам амбар снаружи должен выглядеть не лучшим образом, чтобы меньше привлекать внимание.       — Ты думаешь, что Джессика берет амбар в аренду? Но с ее счетов не снимались никакие средства в последние несколько недель, кроме как на вклады в недвижимость и покупку продуктов.       — Значит проверь те строения, хозяев которых уже нет в живых. Если она несколько недель не платит за аренду, значит владелец ушел в мир иной, оставив ей подарок по непрямому наследству. Если местность заброшена, вряд ли кто-то позарится на ту рухлядь, что может там находиться.       — Хорошо, это сужает круг поиска. Может, что-нибудь еще? — искал еще хоть какие-то зацепки шеф.       — Проверьте местности, окруженные болотами, — услышал я в незанятом телефоном ухе подсказку Каспера, на которого я перевел вопросительный взгляд. — Помнишь я говорил, что убийца пользуется ядом шафранового омежника? Я упоминал, что он произрастает, в частности, в болотистых местах. Насколько я помню, на топографических картах они обозначаются штрихом, а со спутниковых болотная местность более темная.       — Отлично, спасибо, Форд, — раздался из динамика голос Джексона, так как во время объяснения Каспера я поставил телефон на громкую связь. — Чонгук, как все выясню, перезвоню, — с этими словами босс отключился, а нам оставалось только ждать.       Желания находиться в этом треклятом доме больше не было, поэтому я сразу двинулся в сторону выхода, замечая, как остальные тоже поплелись за мной следом.       Дойдя до машины, я забрался на водительское сидение, выуживая из бардачка пачку сигарет, которую засунул вместе с железной банкой с монпансье. Закурив, я засунул зажигалку внутрь пачки, которую затем кинул на торпеду машины. Ударившись об стекло, разноцветный картонный сосуд для убийц легких приземлился на боковую левую часть.       Сделав глубокую тяжку, я услышал, как на соседнее сидение приземляется человек. Мне несложно было догадаться, что это Сэм.       — Ты как? — с минуту помолчав, давая мне возможность насладиться никотиновой процессией, поинтересовалась она.       — Как видишь, стараюсь не убиваться по усопшим, — не хотелось язвить, но как же мне осточертел этот вопрос, на который невозможно уже было отвечать более адекватно.       — Я вижу. Сигаретку в рот и все пройдет? — я раздраженно повернулся на напарницу, а они лишь дернула бровями. Девушка уже подтерла следы размазанной туши после приступа рыданий из-за случившегося с Тайлером, однако маленькие черные комочки все еще где-то лежали россыпью под ее глазами. — Ты не смог бы ему помочь, Чонгук. Я знаю, что ты и сам об этом прекрасно знал, но все равно попытался продлить его жизнь, еще хотя бы на мгновение. Я горжусь тобой.       — Гордишься? — я усмехнулся. — На мгновение я продлил лишь его муки. Парень прострадал еще мгновение из-за того, что я что-то пытался кому-то доказать.       — О чем ты говоришь?! Ты ему жизнь пытался спасти!       — Тогда почему он мертв?! М?! Почему, Сэм?! — ударяя по рулю, заставив восприимчивую девушку подпрыгнуть, вспылил я.       — Потому что ты не Господь Бог… — тише ответила она. — Ты не можешь предотвратить все убийства, ты не можешь всех спасти. Кто-то всегда будет жертвой. Это закон преступного мира.       — Когда-нибудь я его перепишу, — отворачиваясь от девушки и делая последнюю затяжку, я выкидываю сигарету в окно и завожу машину.       — Когда-нибудь обязательно, — вполголоса заканчивает диалог Сэм. Я не реагирую, но слышу.

***

      В середине пути к детективному агентству, мне позвонил Митч, сообщив долгожданные хорошие новости. Адам вычислил местность, на которой находился заброшенный амбар, окруженный болотами. Заброшенным оказался потому, что, как я и предполагал, полгода как не имел владельца. За исключением Джессики Лэнг, которая присвоила его себе без каких-либо бумажных подтверждений.       Полученная информация не заставила себя долго ждать, поэтому, вдавив педаль в пол, я погнал машину по шоссе, ведущему к загородным домам, заведомо предупредив Джексона, что посвящу в дело остальных, а также буду ждать на месте группу захвата.       Дорога заняла около полутора часов, и все это время я представлял лишь одно – как буду заковывать в наручники этих тварей. Или хотя бы одного из них. Если мы поймаем кого-то одного, не составит труда выяснить местонахождение сообщника.       Преодолев множество неровностей и кочек, которыми изрядно побили колеса полицейских внедорожников, мы добрались до безлюдной местности, окруженной лесом и болотами. Теперь понятно, почему наша швея затаилась именно здесь. Сюда точно не грех привозить похищенных людей, и хоть они кричи и моли о пощаде во всю глотку, никто их не услышит.       Не раз обсуждаемый и вычисляемый нами амбар снаружи выглядел довольно зловеще. Слегка перекошенное, будто вот-вот завалится набок, с облупленной бесцветной краской и кое-где кривыми досками, двухэтажное сооружение подходило лишь для съемок хоррор-фильмов. Хотя, исходя из того, что творилось внутри, это действительно походило на ужастик. Только в реальности.       — Эм, Чонгук, может ты один туда зайдешь? — нерешительно двигаясь в сторону деревянной недоразвалюхи спросила Сэм.       — Трусишка, — усмехнулся я, двигаясь в сторону большой входной двери, попутно вытаскивая из кобуры пистолет. Конечно же, напарница шла следом за мной, но я, в принципе, мог представить ее мандраж. Самому было немного жутковато. К тому же, полная тишина вокруг весьма настораживала, а дневной свет гас под натиском наступающих сумерек.       Вдалеке я слышал гул подъезжающей второй машины, но времени их ждать не было. Двойные двери амбара оказались довольно тяжелыми, поэтому пришлось задействовать обе руки, на время снимая с прицела пистолет. Оперативным движением я резко наставил пушку внутрь, как только вход был открыт. Из-за плотно прижатых друг к другу досок и бревен амбара, снаружи не было видно, что внутри горела лампочка, висевшая на толстом проводе под потолком, дающая освещение на весь первый этаж помещения. Я сразу почувствовал те же запахи, что описывал Тайлер, однако привлекло меня совсем не это.       Под деревянными балками, к которым были привязаны несколько цепей, коих я насчитал три, в соответствии с количеством похищенных человек, на небольшой табуретке сидела худощавая женщина со светлыми волосами, собранными в высокий пучок.       Она выглядела настолько спокойно и умиротворенно, будто не за ней приехали агенты ФБР, держащие ее на прицеле и готовые в любой момент стрелять в нее в случае опасности или скрутить руки за спиной до вывиха плечевых суставов, если понадобится.       — Я вас ждала, — подала голос она, заставляя меня сжать рукоятку оружия сильнее. Ее голос звучал молодо и никак не подходил для женщины под пятьдесят.       — Поверьте, я ждал вас больше, — строго ответил я. Вот и старт финала.       — Давайте мы просто побыстрее это закончим, и вы дальше будете выполнять свои прямые обязанности, — вздохнула она, не намереваясь засиживаться надолго. И почему она так сразу сдается? — Только прошу вас, не затягивайте наручники слишком туго, я так не люблю эти грубости…       — А невинных подростков убивать, я вижу, вы просто обожаете, — усмехнулся я. Ну и наглость. Может ее еще пледиком накрыть, пока будет ехать в полицейском машине до участка? — Специально для вас затяну потуже, раз так настаиваете… — я услышал, как подъехала вторая машина, а затем в амбар вбежали еще двое – Каспер и Донован.       — Бляха муха, всю машину убили, пока скакали по этим кочкам, — знакомые недовольства нашего штатного мажора прозвучали эхом на все помещение, отскакивая от деревянных досок. Заприметив сидящую напротив Джессику Лэнг, он поднял руку, указывая на нее пистолетом. — Вы не могли поближе себе мастерскую соорудить, дамочка? Я по таким грязным дырам не хочу марать свой дорогой костюм!       — Я могу сшить тебе новый, красавчик, ты только скажи, — удивляюсь иногда женщинам, которые вне зависимости от ситуации могут флиртовать с мужиками, как это сейчас делала миссис Лэнг с кокетливой улыбкой на лице. Эта взбесившая меня ситуация заставила снять пистолет с предохранителя, и это отвлекло убийцу от диалога с Джокером.       — Заговорите еще хоть с кем-нибудь из сотрудников ФБР, кроме меня, прострелю вам башку, — я не намеревался быть вежливым, несмотря на то, что она была женщиной. Убийцы для меня не имеют принадлежности к определенному полу. — А за вами последует и мой коллега, который до сих пор не научился, как подобает вести себя в подобных ситуациях, — я медленно повернул голову в сторону Донована, который тут же виновато поднял руки вверх, мол «понял я, понял». — Итак, продолжим, — снова обращаясь к женщине сказал я. — За что вы убили детей Тины Уотсон, Эрин Олсон и Майкла Мэдсона?       — За грехи их родителей, — отчеканила женщина, слегка наклонившись вперед, будто хотела, чтобы ее слова были слышны отчетливей.       — Почему же вы не наказали самих родителей? Почему дочерей и сына?       — Дети – самое дорогое, что есть в жизни родителей. Когда появляются дети – родители перестают жить ради себя. Я тоже живу ради своего ребенка и сделала это ради него, — она скрестила руки на груди, посмотрев в сторону.       — У вас нет детей, вы бесплодны, — вспомнил я рассказ Митча о болезни Джессики, ввиду которой она провела несколько лет в наркологической клинике, лечась от алкоголизма. Я заметил, как данный факт из личной жизни задел женщину, хоть она и старалась не показывать вид. Но от моего взгляда не скрылось то, как дернулись несколько лицевых мышц.       — Вы правы, родных детей у меня действительно нет. Но Майкл – мой сын.       — Майкл? — я нахмурил брови.       — Да, Майкл. Сын Мэйси, — а это уже было интересно. По крайней мере есть прямое подтверждение, что ребенок все-таки был, родился и, возможно, является сообщником.       — Почему она назвала своего сына в честь отца?       — Потому что до самой смерти продолжала любить его, — с завидной злобой сказала Лэнг. — Несмотря на то, что его ни минуты не было ни в ее жизни, ни в жизни его собственного сына. Майкл очень похож на своего папашу, она не могла им нарадоваться. Из-за этого не смогла и Мэдсона разлюбить, потому что каждый день видела его маленькую копию перед собой.       — При каких обстоятельствах умерла Мэйси Финч? — независимо от заключения патологоанатома, хотелось слышать это лично от Джессики Лэнг. — Судя по всему, вы были с ней долгое время, вплоть до ее кончины.       — Я была ее лучшей подругой еще с университета.       — До тех пор, пока не предали ее на том злополучном конкурсе, — мне нравилось напирать и говорить грубо. Особенно, когда были известны все факты.       — Да, но через некоторое время я пришла к ней домой и извинилась за все. Я ушла из шайки этой шлюхи Тины, потому что поняла, насколько отвратительным было то, как мы все поступили с Мэйси. Она была действительно хорошим человеком. Еще до конкурса в мою голову закрались сомнения. Я думала, действительно ли я должна предавать так свою подругу. Но я была слишком слаба, чтобы перечить королеве первого курса с влиятельным папашей, который мог надавить на любую точку. На тот момент я боялась, что меня вышвырнут из университета, чего просто не могла допустить.       — И как случилось так, что вы нашли в себе мужество перечить Тине?       — Я узнала, что она чуть не убила ребенка Мэйси, — ее кулаки сжались, будто она снова переживала все эмоции, охватившие ее тогда, много лет назад.       — Намеренно?       — Нет, но уверена, что в душе она хотела этого, чтобы добить мою бедную подругу окончательно. Впоследствии она, конечно, все равно сделала это. Мэйси рассказала мне, что Тина заявилась к ней через месяц после того, как та ушла из университета. Якобы захотела лично убедиться, что слухи о беременности верны, и когда они подтвердились, она была в бешенстве. Никто не знал о том, что Тине тоже нравился Майкл. Она хотела сделать его своим, но после ухода Мэйси он практически перестал с ней общаться. Разразился скандал. Тина обвиняла мою подругу в том, что это она виновата, что у нее не складываются отношения с Мэдсоном. В порыве гнева, она толкнула Мэйси, и та упала, ударившись животом об угол стола. У нее открылось кровотечение. Тина вызвала скорую, которая, к счастью, приехала быстро, а сама сбежала. Ребенка удалось спасти, — Джессика выдержала паузу. — А вот забыть о произошедшем не удалось никому.       — Правильно ли я понял, что ваша кровавая месть была предназначена Тине? — мой пистолет был давно поставлен на предохранитель и покоился в кобуре. Я знал, что трое человек, подстраховывающие меня сзади, успеют выстрелить в случае чего, а мне нужно было просто быть менее зажатым в диалоге с убийцей. Я скрестил руки, расхаживая взад-вперед перед лицом миссис Лэнг, внимательно следившей за моим передвижением.       — В частности, да, — не увиливая ответила женщина. — А Эрин за то, что она, зная обо всех поступках Тины, продолжала ходить за ней собачкой, виляя хвостиком, — Джессика скривила лицо, слишком небрежно отзываясь об еще одной бывшей однокурснице.       — А Майклу? Старшему, — уточнил я.       — А Майкл просто урод, трус и безответственный ублюдок, который не смог сдержать свой член в штанах, — еще более раздраженно выплюнула ответчица. — Как оказалось, сынок его недалеко пошел, — она широко улыбнулась. — Не представляете, как я смеялась, узнав, что с его отпрыском случилась точь-в-точь такая же история. И я бы пожалела эту бедную девочку, которая осталась в таком же тяжелом положении, как и Мэйси тридцать лет назад, не узнав я о том, что эта была дочурка Тины, — миссис Лэнг уставилась на меня, снова наклоняясь вперед. — В тот момент я подумала – ну тогда и поделом ей! — последнее она произнесла настолько медленно и четко, будто наслаждалась этим, приправляя все победной улыбкой.       — Возвращаясь к вопросу, который ушел в другое русло, — мне осточертело смотреть на эти раздражающие победные улыбки психованной тетки. Все больше и больше хотелось снова достать пистолет, но еще многое необходимо было выяснить, в том числе – сообщника. — Медицинская экспертиза установила, что Мэйси Финч умерла от полного истощения организма. Это так?       — Да, это так.       — Чем это было вызвано? Судя по тому, насколько тяжелой была ее жизнь, это могло произойти ввиду психического расстройства, — предположил я.       — Ты прав, агент, — кивнула Лэнг. — Однако я так и не узнала, почему так произошло. В какой-то период она просто начала угасать. Это началось около трех лет назад. Она умело скрывала, насколько ей тяжело жить, работая в захудалой швейной мастерской, подштопывая одежду, уродуя свои маленькие красивые руки. Никто не хотел брать девушку без образования на хорошую работу. Ей едва хватало, чтобы прокормить себя и маленького Майкла. Особенно в те годы, когда я еще училась и не могла помочь финансово. Ей стало легче, когда мы стали жить вдвоем, я вышла на работу в редакцию местного журнала, получала неплохие деньги, больше половины которых отдавала ей и малышу.       — А затем вас уволили, и вы попали в наркоклинику, — усмехнулся я. — Вот вы, конечно, обрадовали свою подругу.       — Она сама меня туда отправила! — дернулась Джессика, как и моя рука к пистолету. — Сказала, что не подпустит пьяницу к своему сыну, которому на тот момент было всего десять. Она не хотела, чтобы он смотрел на то, как я вползаю домой, не в состоянии держаться на ногах. Но я не по своей воле стала такой! — она приложила руку к груди. Авось и бить начнет.       — Неужели? А по чьей же? Всевышнего? — тыкнул я в потолок указательным пальцем.       — По воле обстоятельств! Они натолкнули меня на этот срыв! Я жалею об этом, но случилось то, что случилось… — она снова успокоилась, ерзая на табуретке. — Через два года я вышла и сразу же направилась к Мэйси. Она, конечно, ждала меня, но встреча была не такой радостной, как я ожидала. Я не узнала ее. Она побледнела, похудела, почти не разговаривала. Единственным источником ее улыбки был лишь сын, который повзрослел еще на два года, — женщина снова улыбнулась. — Честно говоря, я не могла им нарадоваться. Он был таким симпатичным, смышленым. Очень напоминал Мэйси своим поведением. Такой же добрый, скромный и вежливый мальчик. В тот день я узнала, что Мэйси сделала для него поддельные документы, чтобы никто не знал его как Майкла Финча. Она почему-то свято верила в то, что чужое имя убережет его в жизни. Теперь его звали Кайл Грин. Имя вымышленное, а Грин - девичья фамилия ее покойной бабушки. Оказывается, он жил с этим именем уже с семи лет, с тех пор как пошел в школу. До сегодняшнего дня он так и оставался Кайлом. Но не для меня. Несмотря на то, что мне была ненавистна причина, по которой он был назван в честь отца, он все равно оставался для меня Майклом. Моим Майклом. С каждым годом его взросления он все больше привязывался ко мне. Он постоянно спрашивал, что происходит с Мэйси, так как тоже наблюдал за ее меняющимся состоянием, но я сама не могла ответить на этот вопрос. До сих пор не могу, — у женщины заслезились глаза, после чего она понуро опустила голову. — С моим возвращением снова начались проблемы. Меня не хотели брать на работу, поэтому Мэйси приходилось кормить уже три рта. Я очень винила себя в том, что у меня ничего не получалось, но меня не хотели брать даже в дешевые забегаловки. Я хотела уехать к родителям, но Мэйси не дала, потому что ей была необходима помощь в присмотре за ребенком. Так мы и жили: она работала, а на мне был дом и Майкл. Пятнадцать долгих лет мы прожили как настоящая семья. Майкл настолько привык ко мне, что тоже стал называть меня матерью, — слезы полились из глаз Джессики. — Вы не представляете, какого это слышать женщине, у которой никогда не будет детей! — вытерев слезы рукавом, она снова успокоилась, будто вовсе и не разводила потоп секундой ранее. — С восемнадцати лет Майкл начал подрабатывать, поэтому жить стало намного легче. Я уже смирилась со своей неработоспособностью, хоть и не оставляла попытки куда-нибудь устроиться. С каждым годом Мэйси становилось все хуже и хуже. Ее порции в еде сокращались, так как почти не было аппетита, а общение с нами сошло на нет. Майкл очень сильно переживал за нее. Он был слишком любящим сыном. А я слишком переживала за него. Мы уговорили Мэйси сходить ко врачу, который поставил ей диагноз – психическая анорексия. Когда мы вернулись домой после врача, мы с Майклом пытались поговорить с ней, а она лишь отмахнулась и ушла в свою комнату. Этот недуг преследовал ее несколько лет до тех пор, пока мы с Майклом не нашли ее без признаков жизни в комнате на кровати. После этого Майкл очень изменился. Стал озлобленным, нервным, я так и не уговорила его захоронить тело, потому что он не хотел, чтобы его мать покидала этот дом, чтобы ее тело гнило в земле. Конечно, он понимал, что будет происходить с ней, если она так и останется лежать на кровати, но он просто не мог отпустить ее. После ее смерти я действительно поняла то, насколько сильно он любил ее. Я завидовала ей, — она приостановилась, чтобы перевести дыхание, а я на минуту отвлекся на напарников, повернув голову в их сторону. Я понимал все эмоции, изображенные на их лицах, которые выражали лишь ужас, презрение и разочарование. — После случившегося мой Майкл практически перестал со мной контактировать, задерживаясь на работе. Приходя домой, он быстро закидывал в рот еду, что я приготовила, кидая безразличное «спасибо», и уходил в свою комнату, периодически навещая и ту, в которой лежала она… Меня очень ранило такое отношение сына к себе, ранило настолько, что однажды в голову пришла ужасающая идея, — она подняла на меня глаза, хотя я итак понял, что она имела в виду.       — Вы продолжаете называть его «своим». Вы что, чужих детей не только убиваете, но и себе присваиваете? Не слишком ли много вы решаете в этой жизни? — я подошел ближе, нагнувшись на уровне глаз Джессики, пристально посмотрев на нее.       — Мои жизненные решения были исключительно во благо людей, которых я любила!       — И смотрите к чему привели эти ваши жизненные решения, — я обвел амбар руками. — Вы сидите, отчитываетесь как школьница, а вас, как голодные волки, поджидают четверо агентов ФБР, чтобы сковать наручниками. Браво! — я похлопал в ладоши. — Вот только чего вы добились? Думаете, что отомстили? А вы видели, как вели себя Тина Уотсон и Эрин Олсон, когда узнали, что их дочерей больше нет? — Джессика вопросительно посмотрела на меня. — А вот я видел. И знаете, что я вам скажу? Я их слезы увидел только когда мы сидели в участке и допрашивали их в более угнетающей для них обстановке. Всю жизнь им было все равно на своих детей. Их заботила собственная красота, положение в обществе, деньги. Ни одна, ни другая не сводили концы с концами, чтобы прокормить собственное дитя, как это делала Мэйси. А что в итоге? Миссис Финч сейчас на том свете, а те, чьих страданий и слез вы ждали, как манны небесной, едва проронили их, в попытке раскаяться за произошедшее.       — Не говори так! Ты заставляешь думать, что все было напрасным! — женщина вскочила с табуретки, которая ничком упала на пол, подойдя ко мне. Она была гораздо ниже и слабее меня, поэтому совершенно не пугала своим видом.       — Отойдите от агента или я стреляю! — услышал я взволнованный голос Сэм за спиной.       — Все нормально, — ответил я, остановив коллег поднятием руки вверх, намереваясь продолжить разговор. — Я не заставляю вас так думать, миссис Лэнг, я лишь констатирую факт. Ваша месть – напрасна, — снова отчеканил я ей в лицо, смотря как оно искажается в разочаровании и подступающей злобе. — Какова была ваша цель? Отомстить за подругу? За ее сына? Который впоследствии, кстати, стал вашим сообщником, не так ли?       — Он здесь не при чем! Не ввязывайте его в это! — она вдруг толкнула меня в грудь, рьяно пытаясь защитить своего «сына».       — Как вы втянули парня во все это? Как вы могли так его подставить, при всей своей любви к нему?       — Я его ни во что не втягивала!       — Тогда почему он помогал вам? И если он помогал, где он сейчас, м?       — Что?       — Вы сказали, что он считал вас второй матерью, а значит любил вас, уважал, готов был помочь во всем. Ведь так? — я прищурил глаза. — Как вы думаете, насколько сильно он вас любит? — миссис Лэнг опешила. Неужели начала сомневаться? — Знаете, почему я сказал, что ваша месть была напрасной? Потому что она никому не была нужна. Главная цель преступника – это увидеть результат своей работы. Он наслаждается процессом, а затем итогом этого процесса. А у вас нет итога. Если вы мстили за Мэйси – то она этого точно уже никогда не узнает и не скажет вам: «Спасибо, Джессика, ты сделала то, на что у меня никогда не хватило бы смелости!», если вы мстили за Майкла, которого, я уверен, вы заставили стать сообщником, надавив на то, что из-за этих людей он потерял свою мать, то где же он? Наверняка вы доверились ему, потому что знали, что он никогда вас не предаст. Но тогда где же Майкл, ваш сын, — я сделал ударение на этом словосочетании, — когда он так вам нужен сейчас? Неужели он не защитит свою МАТЬ?       — На что ты намекаешь, черт тебя дери?! — вспыхнула Лэнг, чуть ли не брызжа слюной изо рта.       — На то, что у Майкла всегда была только одна мать – Мэйси. Поэтому как бы вы не старались, он никогда не признает вас. Все слова о том, что он называл вас так - лишь мнимая привязанность, которая пошла из детства. В душе ребенка мать – это человек, который произвел его на свет, накормил, напоил и вырастил.       — Но я делала это! Я его растила, кормила и поила, когда Мэйси работала!       — А вы не думали о том, что Майкл уже был достаточно взрослым, чтобы понимать, кто на самом деле вкладывался в его жизнь? Благодаря чьим трудам он не чувствовал голода и жажды, носил одежду и ходил в школу? — в глазах женщины снова стояли слезы, значит я надавливал на больное правильно. — Вы не думали о том, что называя вас мамой, он всегда думал о Мэйси? Просто потому что единственное, что ему не хватало – ее рядом. Просто потому что вы делали то же самое, что делала она, — повисло молчание, которое переваривали все. Однако я не был настолько добрым, чтобы давать преступникам отдыхать и убиваться в горькой правде. Что для них пытка – для меня развлечение. — Не льстите себе, миссис Лэнг. Вы никогда не были ему матерью! Никогда не будете! А сегодня он это доказал, когда оставил вас одну на наше растерзание. А вот будь на вашем месте Мэйси – он сдался бы вместо нее, лишь бы она не гнила в тюрьме.       — Это ложь! Ты слышишь, ублюдок?! — она схватила меня за пиджак, дергая за края, а я был настолько спокоен, что мне даже стало немного смешно. — Он любит меня! — оторвав ее руки от себя, я наклонился к ее уху:       — В ваших мечтах, — прошептал с улыбкой. — Кстати, мы его поймали, — улыбчиво соврал я, в надежде, что такой ход был удачным. И не прогадал. Джессика тут же выпучила глаза, а на лице повисло сто килограммов беспокойства. Брезгливо отцепившись от ее рук, я повернулся ко все еще не отошедшим напарникам, которые снова держали женщину на мушке. Я кивнул им, и те, кто стояли ближе, — Джокер и Сэм, — двинулись в сторону убийцы, сковывая ее руки за спиной.       — Как вы нашли этот подвал? — ничего не подозревая спросила Джессика. — Майкл так часто прятался там в детстве...       — Так значит это подвал рядом с домом Мэйси... — скрестил руки я.       — Что? — не сразу поняла женщина. — Нет! Вы его не поймали! Ты соврал, чертов сукин сын!       — Благодарю за содействие, миссис Лэнг, — в последний раз улыбнулся ей я, снова кивая напарникам.       — Ловко ты ее, — проговорил подошедший ко мне Каспер, вместе со мной наблюдая за тем, как мои напарники уводят преступницу.       Не успев ответить парню, я вижу, как уводящие останавливаются, а Лэнг поворачивает голову ко мне.       — А знаешь, все-таки итог у меня остался, — улыбнулась она, посмотрев куда-то за мою спину. Я проследил за ее взглядом, повернувшись в сторону дальней стены амбара. За всеми переговорами я не заметил небольшую ширму, стоявшую в правом углу. Я снова повернулся к Джессике. — Она как-то сказала мне, что больше всего жалеет о том, что ее платье было так испорчено, — с этими словами последняя слеза упала с еще щеки вниз, а улыбка не сходила с лица.       Мы все четверо переглянулись, но я все же кивнул Сэм и Доновану, и они продолжили провожать женщину к машине.       На всякий случай вытащив пистолет, я посмотрел на Призрака, а затем двинулся в сторону ширмы. За этот короткий путь я перебрал тысячу вариантов того, что мы могли бы увидеть за ней, вплоть до очередного трупа. Резким толчком руки я завалил ширму в сторону, готовясь стрелять, однако в этом не было необходимости.       — Что это значит? — спросил молодой криминалист, который так же, как и я видел перед собой манекен с красивым серебряным платьем, висевшим на нем. На вид оно было довольно плотное, расшитое стразами и бисером, с расклешенной юбкой в пол.       — Она сшила его для Мэйси, — сделал логичный вывод я после последней произнесенной женщиной фразы. — Исполнила последнее желание подруги, — я закусил губу. — Все равно мне кажется, что здесь что-то не так. Возьмем платье на экспертизу. Может, что найдут.

***

2 дня спустя, Лос-Анджелес       Стук в дверь отвлек меня от просмотра какого-то боевика на ноутбуке. Захлопнув крышку, я вздохнул, вставая с кровати, на которой так хорошо пригрел свою пятую точку. Задев ногой дорожную сумку, которую еще не успел разобрать после Ричмонда, я открыл дверь, впуская внутрь рыжеволосую девушку.       — Вау, здесь не пахнет пивом на всю комнату! — с порога принюхавшись удивилась Сэм, однако, еще чуть-чуть поведя носом, лицо несколько расстроилось. — Но запах дыма от сигарет все еще не успел выветриться в открытую форточку, — затем она оглядела комнату, а после открыла ноутбук, на экране которого стоял на паузе недосмотренный мной фильм. — Вещи не разбросаны, однако все карманы дорожной сумки открыты. Из всего этого я могу сделать вывод, что обитатель данной комнаты – симпатичный холостяк, недавно бросивший пить, однако все еще продолжающий расслаблять свое тело посредством курения. Он явно часто переезжает с места на место, так как обитает в гостиничном номере, держит на виду дорожную сумку и пользуется только теми вещами, что достает из нее, которые тут же убирает обратно, чтобы не тратить время на сборы, когда призовет долг службы. Учитывая то, что сейчас, — она взглянула на часы на запястье, — полвторого ночи, он страдает бессонницей, коротая свое время боевиками, благодаря которым, возможно, зрительно обучается новым приемам самообороны. Но порой ему становится настолько одиноко, что он наверняка мечтает, чтобы к нему в номер постучалась симпатичная девушка, которая скоротала бы эту ночь вместе с ним, — она посмотрела на усмехающегося меня, взмахнув яркими локонами. — Я идеально составила профиль?       — Почти, — она цокнула на мой ответ, так как я никогда не хвалил ее в полной мере. — Я бы указал на то, чего ты не заметила, но мне слишком лень тебя отчитывать, — я заметил, как Сэм закатила глаза. — Ты с новостями? — я спросил это не зря, ведь именно она занималась отчетами по прошедшему делу Джессики Лэнг – убийце подростков.       — Да. Правда с очень-очень плохими, — я напрягся. Больше всего ненавидел плохие новости. Мы присели на кровать. — Тина Уотсон и Эрин Олсон были убиты сегодня вечером на ежегодной встрече выпускников, — прикрыв глаза, я опустил голову, взъерошивая волосы.       — Как? — на выдохе спросил я.       — В их бокалы с шампанским был подсыпан яд того растения, который убил сына Майкла Мэдсона и был обнаружен в телах Аманды и Мэри.       — Но каким образом он оказался только в их бокалах?       — Тина и Эрин всегда произносят речь в начале встречи, а также открывают первую бутылку шампанского, из которой первыми должны выпить они. Бутылка берется с вершины пирамиды, которая выстроена из идентичных бутылок с шампанским, поэтому было несложно ввести туда яд, проткнув шприцем пробку. По всей видимости, месть Джессики все-таки удалась. Она даже ни разу не сопротивлялась и вела себя очень уверенно и спокойно в участке.       — Потому что знала, что это еще не конец, — закончил я, глядя в пол. — Правильно тогда сказал Митч насчет того, что финал будет именно на встрече выпускников. Он будто предсказал, что на убийстве детей Лэнг не остановится.       — Больше всего меня будоражит то, что на фотографиях Тина и Эрин тоже улыбаются. Это выглядело так символично… Ведь все началось с того, что они осмеяли Мэйси на конкурсе красоты. А сейчас Мэйси, с помощью Джессики Лэнг, будто осмеяла их… — мы предались тишине. — Ах да, и еще… — обескуражила меня Сэм очередной подступающей новостью. — Как ты и просил, проверили то платье, что вы обнаружили в амбаре, — она вдруг посмотрела на меня с ужасом, видимо, вспоминая то, что узнала. — В общем, как оказалось, оно было выполнено из кожи… — я заметил, как она сглотнула. — Длинный подол был выполнен из кожи животного. Скорее всего коровы. А вот спина и грудь…       — Блять… — вырвалось у меня, когда я понял то, о чем пытается рассказать напарница.       — Образец кожи на передней части платья содержал ДНК Мэри Уотсон, а из того кожного лоскута, что был на спине, выявили ДНК, принадлежащий Аманде Олсон.       — Она просто психопатка… — я приложил руки к лицу. — Черт возьми, просто конченая психопатка… — я не мог поверить в этот ужас. Это звучало слишком извращенно и жестоко. Просто в голове не укладывалось то, что я только что услышал.       — Ее приговорили к пожизненному, естественно.       — Хорошо. Надеюсь сокамерники хорошо над ней поработают, — я взглянул на Сэм, которая еле мне улыбнулась. — Ты в порядке?       — Ага. Просто всегда тяжело осознавать, что в мире тысячи убийц, которые еще не пойманы и не обезврежены… — она наклонилась к моему плечу, утыкаясь в него лбом. — Печально думать о том, что кого-то все равно не спасти. Как бы мы ни старались, жертвы будут всегда, — спорю, что она тоже сейчас думала о Тайлере Мэдсоне, которого мы пытались спасти до приезда скорой. Это был самый тяжелый момент для всех в моральном плане. Чертовски страшно наблюдать за тем, как на твоих глазах умирает ребенок. А еще страшнее то, что ты ничего не можешь с этим сделать, — я поднял свою руку, кладя ее девушке на спину, прижимая к себе. Я почувствовал ее дыхание на своей шее, а затем мягкое прикосновение губ.       — Сэм… — я пытался остановить ее, хотя на самом деле хотел продолжения. Отторжение вырвалось машинально, из-за боязни, что где-то из-за угла выглянет Митч и пригрозит пальцем. Но его здесь нет, потому что мы не на работе.       — Мы все так устали, Чонгук… — продолжая покрывать шею поцелуями прошептала Рид. — Я просто хочу расслабиться… — она оторвалась от меня, посмотрев в мои глаза. — Не говори, что ты не хочешь этого, — настолько привычный мне взгляд, полный желания, ударил током все мое тело, поэтому я резко поднял девушку под мышки, пересадив на свои колени. Ее грудь оказалась на уровне моего лица, и я поддался соблазну подлезть руками под ее футболку, поверх которой все еще была надета кожаная куртка, и сорвать чашечки лифчика вниз, вызывая резкий вздох девушки, чтобы собственнически обхватить грудь руками. Не понадобилось и минуты, как куртка уже валялась за пределами кровати, а футболка была задрана настолько, что было видно оголенную грудь, к которой я припал губами, обводя языком соски. Мой возбудившийся член начал порядком меня беспокоить, что всегда чувствовала Сэм, вовремя пробираясь своими проворными женскими руками в мои спортивные домашние штаны, которые не предполагали возни с пуговицами и ширинками. Я сорвал с нее черные джинсы вместе с трусиками так же ловко, как и она вытащила мой готовый член из боксеров, и уже через мгновение я почувствовал приятное тепло, когда она насадила себя на меня. Напарница двигалась на мне до тех пор, пока выбившиеся из сил мы не завалились на кровать, побеждая свою бессонницу. Конец POV Чонгук