Только начало

      За все те годы, что Хико употреблял алкоголь, он лишь однажды испытал похмелье. Это случилось на следующий день после того, как его Мастер впервые познакомил его с большим кувшином саке в честь его генпуку и заявил, что ни за что не признает своего бака деши взрослым мужчиной, если тот не выпьет его целиком.       Ну, он и показал этому старому деспоту, что он, черт побери, мужчина.       И, черт побери, жестоко поплатился за это на следующее утро. Его Мастер только посмеялся над его страданиями и продолжил тренировки как ни в чем ни бывало.       Злобный ублюдок… Этот день, должно быть, был худшим для тренировки.       Все еще не открывая глаз, мечник негромко застонал. Он чувствовал себя так, словно вернулся в прошлое – и словно кто-то настучал ему молотком по черепу. Ну, может, не так, как в юности, но на самом деле ненамного лучше.       Возможно, ему следовало бы быть более сдержанным, может, такое количество саке было избыточным даже для его крепкого организма. Но, право, кто мог бы его попрекнуть этим в связи с последними событиями?       Кеншин умер, а потом маленький бака вернулся как призрак.       Разве что… разве что это не было всего лишь галлюцинацией, вызванной саке.       Хико решительно затряс головой, чтобы прогнать похмельный дурман из головы, но остановился, когда до его носа донесся знакомый запах готовящегося мисо. Про головную боль было забыто, глаза резко распахнулись, и он уставился на сюрреалистическую картину, что предстала перед ним.       Что ж, полагаю, вот и ответ на мой вопрос.       – Кеншин, – пробормотал он, пытаясь скрыть свое замешательство. – Что ты делаешь?       Рыжеволосый призрак поднял взгляд и улыбнулся, продолжая помешивать в кастрюле мисо, которое ему удалось приготовить.       – Доброе утро, учитель, – сказал он. – Как видите, я готовлю вам завтрак. – И он кивнул на шарики онигири, которые лежали на тарелке на полу рядом с ним.       – Ты готовишь мне завтрак? – повторил мечник, вздернув брови.       – Да, учитель. Я готовлю вам завтрак.       – Погоди, правильно ли я тебя понял? – Хико чуть наклонил голову в потрясении. – Ты готовишь мне завтрак?       Кеншин прищурился, подумав, что его мастер все же тронулся умом после всего, что произошло в последнее время. Даже с похмелья он не должен был так долго осмысливать такую простую мысль.       – О, – осторожно добавил он. – Я думал, что мы уже прояснили этот вопрос.       – Но ты мертв! Как, черт побери, ты можешь готовить?       – О! – Кеншин моргнул и легко улыбнулся. – Ну, я могу быть мертвым, но все еще сохранять контроль над некоторыми материальными объектами, – объяснил призрак, подхватывая чашку и наливая в нее суп. – Это просто практика. – Он поставил чашку перед своим учителем.       – Понятно, – задумчиво ответил Хико. – Значит, ты можешь управлять вещами в физическом мире. Удобно… – Он взглянул на одеяло, обернутое вокруг его плеч, несколько заколебался, когда понял, каким образом оно могло там оказаться, но решил это не комментировать. Вместо этого, нахмурившись, оглядел комнату, отметив изменения, которые в ней произошли. – Вижу, ты достаточно «попрактиковался», – проворчал он, складывая одеяло и откладывая его в сторону. – Ты прибрался?       Мечник не был уверен, удивляться или оскорбляться ему тем выражением отвращения, которое появилось на лице призрака.       – Это было необходимо, – с укоризной пробормотал Кеншин. – Это место находилось в ужасном беспорядке. Неужели вы умрете, если будете хотя бы время от времени прибираться?       Хико фыркнул.       – К чему об этом беспокоиться? У меня не бывает посетителей.       Покачав головой, призрак вздохнул и криво улыбнулся.       – Вы не сильно изменились за последние пять лет, не так ли?       Ухмыльнувшись, Хико смахнул челку с глаз.       – Нет резона менять совершенное, – заявил он высокомерно.       Кеншин поднял бровь, все еще сардонически улыбаясь.       – Ах, учитель… Так же самонадеянны, как и всегда.       – О, бака, – нисколько не оскорбившись, мужчина самодовольно усмехнулся в ответ. – Это не самонадеянность, это правда.       С тихим смешком Кеншин закатил глаза и отвернулся, чтобы снять кастрюлю с огня.       Хико был доволен. Похоже, его деши начал приходить в себя гораздо раньше, чем он мог предположить. После того, как он увидел, каким подавленным и нестабильным молодым человеком стал Кеншин, он боялся, что ему потребуется много времени, чтобы вытащить его из этого состояния, как это было в далеком прошлом. Однако вопрос состоял в том, действительно ли мальчик справлялся так хорошо, как казалось? В конце концов, такие душевные травмы, которые Кеншин пережил в последние несколько лет, было непросто пережить быстро. В прошлом его маленький бака деши был склонен к рецидиву: проходило некоторое время, когда, казалось бы, все было прекрасно, а потом мечник находил мальчика сидящим где-нибудь в углу или на берегу реки, безучастно глядящим перед собой, молча и не реагируя ни на что.       Возможно, Кеншин был в порядке, возможно, не был. Но сейчас он умер, и это, вероятно, сыграло главную роль в нынешнем состоянии его ума. Кроме того, думать столько лет, что наставник ненавидит его и не хочет видеть, а потом обнаружить, что все как раз наоборот… В конце концов, прощение и принятие всегда творили чудеса.       Хико решил, что сейчас лучше всего просто ждать и наблюдать. Быть самим собой. Пусть жизнь идет своим чередом, он будет готов ко всему.       После некоторого периода раздумья Хико вдруг понял, что Кеншин пристально смотрит на него.       – Что такое, черт побери? – с раздражением пробормотал он.       – Ну и? – рыжеволосый призрак вопросительно посмотрел на еду, которая все еще лежала нетронутой перед мечником.       Хико бросил на еду короткий взгляд и ощутил тошноту, когда похмелье вновь вернулось к нему.       – Сейчас я совсем не голоден, – пробормотал он.       Кеншин распахнул глаза а потом прищурился.       – О нет! Вы не… – Он нахмурился. – Я испытал много трудностей, чтобы приготовить вам завтрак! Вы хоть представляете, сколько времени мне понадобилось, чтобы сделать все это? – Он обратил взгляд на кастрюлю с супом. – Кажется, есть некоторое ограничение веса, который я могу переносить, поэтому я потратил почти два часа, чтобы принести достаточное количество воды! И это без учета той воды, которую мне пришлось принести, чтобы вымыть посуду перед тем, как готовить и… и… Учитель, вы смеетесь надо мной?       Так и было.       После стресса двух последних дней от внезапного облегчения у Хико закружилась голова. После первого короткого смешка он сорвался в настоящую истерику от выражения обиды на лице его деши, потом схватился за живот, и слезы потекли по его лицу.       Кеншин озадаченно уставился на него.       – Эм… Учитель...?       Через несколько секунд мечник наконец смог взять себя в руки.       – Бака деши. – Он перевел дыхание, качая головой. – Иногда я забываю, каким забавным ты можешь быть.       – Забавным, да? – сухо буркнул призрак. – Что ж, я рад, что смог доставить вам немного удовольствия. – Он улыбнулся про себя. Нужно признать, что ему действительно было приятно видеть, что его наставник снова смеется. Пусть даже за его счет.       Кеншин скривился. Если подумать, учитель всегда смеялся за его счет.       Он вздохнул, встал на колени, поднимая тарелку с онигири, и посмотрел на своего наставника.       – Ну, теперь понимая, скольких усилий мне стоило сделать все это, черт побери, вы могли бы попробовать.       Сдавшись, Хико взял рисовый шарик, посмотрел на него и осторожно надкусил, тут же поморщившись.       Кеншин сник.       – Вам не нравится?       Мечник проглотил кусок.       – Ну, это… неплохо, – заключил он, стараясь на этот раз проявить тактичность. – Тем более, думаю, у тебя не было возможности оттачивать свои навыки в готовке в течение последних нескольких лет.       Рыжий призрак застыл, и выражение его лица сменилось с удрученного на оборонительное.       – А чего вы ожидали? – резко ответил он, сжав руки на коленях. – Я был… занят несколько другими вещами большую часть времени.       – Оу. – Хико вздохнул, снова расстроившись. Чертов унылый мальчишка…       – Простите за неудовлетворительную еду, – продолжал Кеншин вежливо, но тем же саркастичным тоном. – Возможно, она станет лучше, если вы продолжите есть и привыкнете к ней. Хотя, насколько я помню, ваша стряпня была такой же съедобной, как палочки, которыми я ее ел.       – Ну, и чего ты от меня хочешь? Это же правда, не так ли?       – Может, маленькой благодарности за мои усилия?       – Благодарности? – Хико ощутил, как снова вспыхнула головная боль и, сразу за нею, его темперамент. – Ты хочешь благодарности? Такой же, какую я получил от тебя за мои усилия? Я спас тебя от бандитов, вызволил из рабства, обучал тебя… Ты же проявил свою благодарность тем, что оставил меня и все, чему я тебя учил, став убийцей! – Он вскочил, размахивая надкушенным рисовым шариком. – Мне кажется, ты просто предпочел одну форму рабства другой!       Кеншин сузил глаза, чтобы скрыть свою боль, но внутренне он признавал правоту своего наставника.       – Возможно, это была плохая идея, – пробормотал он, поднимаясь на ноги. Развернувшись на пятках, он выскочил за дверь, прежде чем Хико успел отреагировать.       – Черт побери! – прорычал Хико, закрывая рукой лицо.       Глупец, глупец! Ты молодец, Сейджуро…       Через минуту он вздохнул. Быть готовым ко всему, значит? Теперь единственное, что оставалось, это ждать, пока этот идиот остынет и вернется обратно. Головная боль вернулась с новой силой, и он опустился на пол со сдавленным стоном, а потом уставился на тарелку с онигири. Он мог бы пойти на уступку и съесть немного. Несмотря на вкус и на то, как был расстроен мальчик, для призрака, должно быть, приготовить завтрак было впечатляющим подвигом.       Коротко посмотрев на рисовые шарики, Хико обратил внимание на мисо, которое Кеншин ему налил, все еще остававшееся в миске. Сделав осторожный глоток, он улыбнулся. Оно, по крайней мере, получилось правильно. Незамысловатый простой шиитаке-даши с легким привкусом лука. Через столько лет его бака деши все еще хорошо помнил, что нравилось Хико…       Прикончив чашку, он почувствовал легкие угрызения совести. Почему он так взъярился на Кеншина? Почему так рассердился? Разве они уже не выяснили этот вопрос вчера вечером, во время всей этой слащавой сердечной хрени? Видимо, оставался еще какой-то горький осадок, с которым необходимо было разобраться. Ему придется поработать над этим.       Он налил себе еще одну порцию, ожидая, когда ученик проявит себя.       Прошло пять минут.       Затем десять.       После двадцати минут ожидания (и еще двух чашек супа) чувство беспокойства в животе не исчезло и, по видимому, решило распространиться дальше. Хико вскочил на ноги и сжал чашку так крепко, что по ней пошли трещины. Он постарался умерить свое раздражение и поставил потрескавшуюся посудину на стол.       – Где же маленький паршивец? – пробормотал он про себя. – Ему лучше не ждать, что я выйду и на самом деле начну извиняться… – Все еще ворча, мечник решительно направился к двери.       Выйдя из хижины, он остановился и безучастно уставился на пустой двор.       Кеншина не было. Не было вообще никаких признаков рыжеволосого призрака.       Черт… Кеншин ушел? Неужели он ушел из-за их бессмысленного спора?       Возможно, навсегда…       Живот скрутило, и Хико вдруг ощутил боль потери так же сильно, как и в той комнате в Киото.       Нет… Кеншин не мог уйти.       Хико только что обрел своего деши и не собирался снова его потерять.       Особенно из-за такой ерунды, как проклятый рисовый шарик!       Хико понимал, что рано или поздно ему придется столкнуться с вероятностью расставания со своим деши. Он не мог позволить призраку следовать за ним всегда. Духу Кеншина нужно было упокоиться.       Но не сразу. Не так быстро. Это было эгоистично, но… Хико пришлось признать – он сейчас нуждался в мальчике.       Проклятье, Кеншин… где ты, черт побери?       Если повезет, маленький идиот сбежал только для того, чтобы подуться где-нибудь. В этом случае Хико нужно просто найти его и вернуть обратно.       С беспокойством осмотрев двор, Хико растерялся. С чего начать? Как призрак, Кеншин не оставлял после себя никаких материальных следов… и не имел ки, которую мог бы почувствовать Хико.       Он мог бы начать звать его и подождать, появится ли мальчик, но был не уверен, что хочет показать, до какой степени отчаяния дошел.       Может, ему следует проверить любимые тайники его деши и надеяться, что ему повезет?       Тем временем, немного поостыв, Кеншин устроился на крыше хижины, размышляя о собственной глупости. Почему он принялся оправдываться из-за такой ерунды?       Какая детская реакция… Призрак покачал головой. Я должен был быть выше этого. Наверное, мне следует вернуться и попросить прощения за свое непростительное поведение…       Немного притормозив, чтобы понаблюдать, как он может находиться на крыше, не проваливаясь сквозь нее, Кеншин уже приготовился спрыгнуть вниз, но снова остановился, увидев, что Хико внезапно вышел из хижины и замер перед дверью.       Еще больше он задумался, когда увидел обострившееся выражение лица мужчины. Его наставник до сих пор сердится на него? Призрак решил, что лучше пока оставаться на месте, пока он точно не сможет определить, что можно спускаться.       Кеншин наблюдал за тем, как Хико медленно обозревает окрестности, и выражение его лица сменялось от досады до неуверенности… а затем вспыхнуло той эмоцией, которой Кеншин никак не ожидал.       Страх. На короткий момент Хико действительно выглядел испуганным.       Пораженный, Кеншин пытался разгадать загадку внезапной паники своего наставника. Чего он мог испугаться? Его наставник не боится ничего! Однако что-то явно беспокоило мужчину…       Кеншин моргнул.       Неужели он действительно испугался, что я ушел?       Заметив, что наставник повернулся и направился к лесу, Кеншин наконец заговорил.       – Учитель…       – Кеншин! – Хико остановился, услышав знакомый голос, и посмотрел на фигуру призрака, стоявшего на краю крыши. Глубоко вздохнув, он натянул на лицо маску раздражения. – Что, черт побери, ты там делаешь? Спускайся!       Кеншин быстро спустился с крыши и осторожно подошел к своему учителю.       – Простите, учитель, за то, что я сказал. Не знаю, что на меня…       Хико перебил его.       – Суп был вкусным, – пробормотал он, глядя на своего блудного ученика.       – Что? – Кеншин был в замешательстве.       Выражение лица мечника стало дерзким.       – Я сказал, – он возвысил голос. – Суп. Был. Вкусным. Теперь ты вернешься? Я хотел бы закончить завтрак до обеда, если это возможно.       Рыжеволосый призрак моргнул от такого заявления, которое, по всей видимости, было в некотором роде извинением.       – Вы уверены, что все еще хотите, чтобы я остался? – спросил он неуверенно.       – Хочу ли я? – Хико уставился на удрученного призрака. – Как ты можешь такое спрашивать после того, что было вчера?       Кеншин ссутулился.       – Я знаю… но… просто не уверен, что это сработало…       Хико вздохнул, немного успокоившись.       – Я понимаю, что сейчас все немного… странно, но ты слишком легко сдаешься, бака. – Он с вызовом посмотрел на призрака. – Это совсем не похоже на тебя. Может потребоваться некоторое время, чтобы привыкнуть, но это не так сложно, как ты думаешь. Подожди немного. – Он указал большим пальцем в сторону хижины. – А теперь вернись обратно, пока суп совсем не остыл.       – Да, учитель. – Кеншин выпрямился и решительно последовал за своим наставником внутрь.       Им обоим нужно время. Они не станут торопиться. Не следует ждать, что все их проблемы решатся сразу же. Им так много нужно сказать друг другу. Так много нужно решить. Кеншин еще даже не упоминал о поисках пути искупления – у него было ощущение, что они оба не готовы к этому. Искупление подождет.       В конце концов, это только начало.