Только начало

      Он здесь… он действительно здесь…       Внешне собранный, Хико повернулся спиной к призраку и вошел внутрь. Его мысли и эмоции находились в смятении… вертелись безумно, от чего у него закружилась голова.       Мастер меча бросил взгляд на кувшин, что все еще сжимал в руке. Может, голова кружится из-за саке? Он пожал плечами. Быстро уничтожив остатки содержимого, он ухмыльнулся, чувствуя себя более живым, чем долгое время до этого.       Кеншин вернулся. Привидением или нет, но его маленький бака деши наконец вернулся домой.       Удовлетворенная улыбка, однако, померкла от неожиданной мысли, пришедшей на ум.       Почему? Почему сейчас?       Нахмурившись, Хико поставил теперь уже пустой кувшин и повернулся, с нетерпением ожидая, когда Кеншин войдет внутрь. С запозданием он вспомнил, что проницательность определенно не была сильной чертой его деши. Каким бы ни был смышленым мальчик, иногда он просто раздражающе тупил. Хико не сказал ничего определенного и не говорил, что призрак может остаться… Мог ли Кеншин, с его типичной бестолковостью, этого не понять?       Хико сделал шаг к двери, приготовившись выйти и найти этого глупца, если потребуется, когда рыжеволосый призрак наконец появился, неуверенно задержавшись в дверях, с застенчивым выражением лица. Острая боль пронзила грудь Хико, когда он вспомнил, каким отверженным рабом был Кеншин, когда он впервые встретил его.       Мужчина нахмурился, отогнав мысль о несчастном сломленном ребенке.       – И где, черт побери, ты застрял? – рявкнул он. – Ты входишь или нет?       Глаза Кеншина чуть распахнулись, и он внезапно расслабился, чуть улыбнувшись.       – Да, учитель, – пробормотал он и, наконец, вошел в хижину.       Они довольно долго разглядывали друг друга, и напряженная неловкая тишина повисла в воздухе, пока оба раздумывали над этой довольно необычной ситуацией.       Хико первым нарушил молчание.       – Садись, – резко сказал он, указывая на пол.       Кеншин поспешно сел и смотрел, как его наставник повернулся и направился к шкафу, стоявшему в дальнем углу. Вытащив маленькую бутылку и чашку, Хико развернулся и устроился напротив своего ученика.       Налив немного саке в чашку, он начал медленно потягивать ее, наслаждаясь сильным пьянящим вкусом. Это был более дорогой сорт напитка, чем тот, который Хико пил обычно – в непонятный момент сентиментальности он купил его и припрятал на тот случай, если его деши в конечном итоге вернется. Давным-давно он пообещал Кеншину, что когда-нибудь они выпьют саке вместе, но поскольку больше не было такой возможности… Хико с сожалением вздохнул и сделал еще один глоток. Он полагал, что это был хороший момент, чтобы распить этот напиток.       Чувствуя себя более расслабленным (и почему-то приятно легкомысленным), Хико бросил взгляд на призрака, с грустью взирающего на него.       Как странно… Только что я видел, как тело Кеншина исчезло в огне, а теперь он сидит прямо напротив меня, словно ничего и не случилось. Он даже не выглядит, как призрак, каким я их себе представлял… как будто он все еще жив…       Он в задумчивости поднял бровь.       Хмм… Факт в том, что кроме шрама, он больше никак не изменился. Он на самом деле выглядит почти так же, каким был раньше, ребенком.       Лукаво ухмыльнувшись, захмелевший мужчина решил немного подшутить над своим учеником.       Шумно и драматично вздохнув, он покачал головой в притворном отвращении.       – Боже мой, я так надеялся, что ты хоть немного подрастешь.       – Что? – Призрак смущенно захлопал широкими фиалковыми глазами, чуть склонив голову набок.       Мечник раздраженно закатил глаза, неопределенно махнув рукой.       – Именно об этом я и говорю! – объявил он, еще больше смутив призрака. – Ты только посмотри на себя! Ты все еще чертовски хорошенький.       Рыжеволосый призрак несколько секунд смотрел на наставника с открытым ртом, а потом ощетинился.       – Я не хорошенький! – горячо запротестовал он.       Хико фыркнул.       – Хех… ты похож на девочку…       – Учитель… – У Кеншина задергался глаз.       – Тощую и маленькую вдобавок…       – Учитель!       – Ужас какой. Держу пари, твои противники, бросив лишь один взгляд на тебя, умирали со смеху.       – Учитель!       Хико делал вид, что игнорирует его, придя в восторг от результатов своего опыта.       Ага! Вот это другое дело… Теперь это тот Кеншин, которого мне приятно видеть!       В задумчивости постучав по подбородку, Хико продолжил свою игру.       – Может, если ты пострижешь свои волосы или сделаешь что-нибудь еще, то будешь выглядеть менее женственно…       Кеншин заскрипел зубами.       – Учитывая тот факт, что я мертв, стрижка не представляется возможной, но раз уж речь зашла о длинных волосах… – Призрак впился взглядом в наставника. – Почему бы вам не отрезать их?       Хико ухмыльнулся.       – Я хорошо смотрюсь с длинными волосами, – сказал он самодовольно. – Даже с ними я все еще являю собой безупречный пример мужественности. Ты же выглядишь как красивая девушка.       Кеншин простонал сквозь зубы.       – Вам нравится злить меня?       – Конечно. – Мастер меча изогнул бровь. – Получается?       – Да, – удрученно ответил призрак.       – Ну тогда… хорошо.       Кеншин уронил голову на руки. Бывший хитокири был ужасающе близок к тому, чтобы обидеться. Как, скажите на милость, Хико Сейджуро тринадцатому всегда удается заставить его почувствовать себя маленьким ребенком?       Он же, черт побери, прекрасно знал, что его наставник обязательно постарается спровоцировать его, но все равно позволил мужчине досадить себе. Словно Кеншин был темпераментным подростком. И у него было странное ощущение, что Хико всегда будет так действовать на него, даже когда ему перевалит за тридцать.       Он вздохнул.       – И почему я решил вернуться?       Хико небрежно пожал плечами.       – Ты скучал по моему потрясающему остроумию и личному обаянию?       – Ну да, конечно, – хмыкнул призрак, даже не скрывая сарказма. – Должно быть.       Откинувшись на стену, Хико поднес чашку к губам, пряча удовлетворенную улыбку. О, как он скучал по этому…       Ему всегда нравилось выводить из себя своего маленького ученика. Когда Кеншин был маленьким, оскорбления первоначально предназначались для того, чтобы вытащить покорного раба из его раковины после того, как все остальные попытки потерпели неудачу. Удивленный и взволнованный своим неожиданным успехом, Хико добавил издевок в качестве средства закалить ребенка перед тем потоком притеснений, которые ждали его из-за миниатюрного роста и нежного женственного облика.       Однако возмущенная реакция Кеншина на некоторые из самых ярких его насмешек стала источником удовольствия для мужчины и одной из основных причин, по которой он любил поддразнивать мальчика в той степени, в какой он делал это. Его жизнь стала такой скучной без его деши. Но теперь, когда Кеншин вернулся…       Внезапно мечник нахмурился, вспомнив, что у него осталось еще несколько вопросов к его своенравному ученику. Время развлечений истекло. Огорченный, он повернулся к призраку, и веселое выражение спало с его лица.       – Я задаюсь вопросом…       Кеншин поднял голову, удивленный резкой сменой его настроения.       – Учитель?       – Почему? – начал Хико после паузы, странно подавленный. – Почему ты решил вернуться именно сейчас? – Он бросил на ученика острый взгляд. – Почему, черт тебя дери, ты ждал, пока умрешь, чтобы наконец вернуться домой?       Рыжеволосый призрак моргнул, озадаченный его горьким тоном, а потом наклонил голову в печали.       – Простите меня, учитель, но я, честно говоря, был уверен, что вы ненавидите меня после того, как мы расстались, – тихо ответил он. – Я думал, что вы не хотите, чтобы я вернулся.       Мужчина содрогнулся внутренне.       И что же заставило его поверить в это? Хико ощутил себя виноватым. Я никогда не давал ему ни одного признака того, что думаю иначе.       Ощущая усталость, мечник прислонился затылком к стене.       – Я никогда не ненавидел тебя, Кеншин… – пробормотал он рассеянно, почти про себя. – Я ненавидел то, что ты ушел… Я ненавидел то, что ты сделал… но я никогда не смогу ненавидеть тебя…       Кеншин удивленно распахнул глаза, а затем прищурился.       – Вы пьяны? – спросил он с подозрением. Его наставник пил почти безостановочно с тех пор, как ушел из Киото (не говоря уже о том кувшине, который он прикончил перед похоронами), и призрак решил, что мужчина должен быть пьян, чтобы признаться в чем-то подобном.       – Что?! – Хико поспешно вернулся в реальность. – Разумеется, я не пьян! – заявил он. – В отличие от некоторых, я действительно знаю, как пить. Бака деши… – он раздраженно умолк, продолжая, однако, бормотать себе под нос разные нелестные эпитеты.       Кеншин откинулся назад, с сомнением глядя на своего наставника и стараясь определить, правду ли он говорит или нет. Про такого человека, как Хико, чья устойчивость к алкоголю была просто потрясающей, этого нельзя было сказать со всей определенностью. Ученик никогда прежде не видел своего наставника пьяным. Однако он и не пил никогда больше двух кувшинов в день, а сегодня выпил – призрак быстро посчитал в уме – три больших кувшина и половину бутылки.       Просто поразительно, что этот человек смог оставаться в ясном сознании после такого количества алкоголя.       Однако Кеншин понимал, что что-то определенно не так. Большинство людей никогда не уловило бы разницы, но после пяти лет совместной жизни Кеншин был достаточно знаком с обычно сдержанной натурой Хико, чтобы сказать, что железная выдержка его наставника дала сбой.       Проницательно определив, что сейчас появилась прекрасная возможность выяснить ответы на некоторые вопросы у обычно неразговорчивого мужчины, призрак решил воспользоваться ситуацией.       – Вы утверждаете, что не ненавидели меня, но что насчет того, как вы относились ко мне, когда я рос? – спросил Кеншин. – Словно я был не более чем раздражающей помехой, с которой вы лишь мирились? В конце концов, я понял за последние пару дней, что вы беспокоились обо мне. Так почему же вы никогда не давали мне этого понять?       На этот раз Хико вздрогнул на самом деле.       – Почему? Ты хочешь знать, почему я никогда не говорил тебе? – Мастер меча неловко отвел глаза, не решаясь встречаться с испытующим взглядом своего ученика. – Я просто не мог, вот и все…       Рыжеволосый призрак покачал головой.       – Учитель, пожалуйста! Это не ответ! – в отчаянии возразил он. – Мне нужно знать, почему вы считали необходимым заставить меня думать, что вы меня ненавидите!       – Ты имеешь в виду, кроме того, что я считал это забавным? – пробормотал Хико. Он вздохнул под раздраженным взглядом Кеншина, устало потирая лицо. Чувство меланхолии внезапно охватило его.       Думаю, больше нет смысла держать это в секрете. В конце концов, поскольку Кеншин мертв, основная причина, по которой я обращался с ним таким образом, больше не имеет значения.       Собравшись с духом, Хико напряженно кивнул.       – Ладно, – пробормотал он смиренно. – Думаю, я должен тебе объяснить кое-что… – Мечник немного поколебался, чувствуя себя неуверенно. Ему никогда не нравились разговоры по душам.       Подумав, он пожал плечами. Сейчас в его организме было столько алкоголя, что он наконец решил, что сейчас это его совершенно не заботит (хоть и осознавая смутно, что, без сомнения, пожалеет об этом наутро).       Сняв наконец свою маску, Хико поднял голову, и ученик был поражен нежностью в его глазах.       – Главная причина в том, что мне нужно было, чтобы ты ненавидел меня, – пробормотал он, намеренно встречая его взгляд. – Рассказать тебе, что я чувствовал на самом деле было бы чистым эгоизмом с моей стороны. – В беспокойстве он поднялся на ноги, остановившись на секунду из-за внезапного головокружения, и начал расхаживать по комнате. Его глаза смотрели в пустоту, а мысли унеслись далеко в прошлое. – Лучше быть ненавидимым собственным сыном, чем жить со знанием, что я стану причиной гораздо худших его страданий в будущем, если буду с ним добрым…       – Что…? – Кеншин ахнул, широко распахнув глаза. – Учитель, о чем вы?       – Терминальная атака, Кеншин, – тихо ответил Хико, остановившись и уставившись на стену. – Амакакеру-Рю-но-Хирамеки. Я не хотел, чтобы ты слишком сильно привязывался к человеку, которого в конечном итоге должен убить.       Замерев на месте от слов своего наставника, Кеншин лишился дара речи.       Терминальная атака? Что? Что он имел в виду? Почему я должен убить своего собственного учителя?       – Учитель…? – спросил он едва слышно. – Я должен был убить вас? Я не понимаю.       Хико с усталым вздохом опустился на пол.       – Кеншин, разве ты никогда не задумывался, почему наш стиль меча настолько редок? Почему так мало учеников стиля Хитен Мицуруги?       Кеншин чуть покачал головой.       – Нет, я никогда не думал об этом.       Мастер снова вздохнул.       – С самого начала был только один учитель и один ученик, и все это из-за терминальной атаки, с которой передается полное мастерство. – Чувствуя легкое головокружение, он откинулся на стену и закрыл глаза. – Эта техника неизбежно фатальна. Для учителя, если ученик превосходит его, или для ученика, если он терпит неудачу. Я… я тоже узнал терминальную атаку ценой жизни своего учителя.       Кеншин смотрел на своего наставника во все глаза, пораженный внезапным пониманием. Вспоминая первые дни, он увидел то, что тогда не было для него таким ясным. Он припомнил, что первые месяцы его наставник был совсем другим. Хико всегда был довольно отстраненным, но он старался быть терпеливым, почти деликатным с тем сломленным ребенком, каким был тогда Кеншин. Но как раз в то время, когда Кеншин стал свободнее чувствовать себя рядом с наставником, Хико резко изменился. Он дистанцировался еще больше, использую сарказм и презрение, чтобы держать ребенка в страхе. В то время Кеншин был смущен и даже обижен внезапным и явным отказом от него его учителя.       Так много лет он не понимал намерений и мотивов наставника… но теперь было так очевидно, чего пытался добиться мужчина.       – Вы отталкивали меня, чтобы защитить. Вы не хотели, чтобы я страдал, – тихо сказал призрак.       – Частично, – устало кивнул Хико, с некоторым трудом открывая глаза и мрачно глядя на него. – Ты так много пережил в своей жизни, и я боялся, что это сломает тебя… убить кого-то, кто тебе дорог. – Он вяло пожал плечами и снова закрыл глаза. – Видимо, я был прав.       Кеншин… Все люди, которых ты убил, возможно, сильно повлияли на тебя, но смерть Томоэ нанесла наибольший урон, не так ли? Потому что ты любил ее. Вина, тоска… Она разъедала тебя… болела, как нагноившаяся рана… со временем убив тебя, как я и боялся. Мне так жаль… Я хотел… Я хотел защитить тебя от такой боли…       Мысли Хико остановились, когда сознание померкло.       Ожидая продолжения, Кеншин с опаской молчал, глядя, как дыхание мужчины успокоилось и замедлилось, став более глубоким.       – Учитель? – неуверенно спросил он.       От мастера меча не последовало ответа.       Кеншин удивленно моргнул.       Он заснул? Ну, это неудивительно, после такого количества выпитого. Кроме того, ему не удалось толком отдохнуть за последние несколько дней. Усталость, должно быть, сморила его.       – Простите, учитель, – пробормотал Кеншин. – Я действительно заставил вас переживать, не так ли? – Он с сожалением склонил голову. – Не только сейчас, но и на протяжении всех этих лет…       Он поднялся на ноги и вынул одеяло из кучи в углу, а потом обернул им плечи своего наставника. Улыбнувшись, призрак посмотрел на его лицо. Редко ему удавалось увидеть Хико в таком расслабленном состоянии. Кеншин протянул руку и убрал прядь волос с его лица.       Он выглядит таким спокойным… Я никогда не видел его таким…       Призрак осторожно отошел, глядя, как спит его наставник, желая сохранить его с таким трудом обретенное спокойствие.       – Вы назвали меня своим сыном, учитель, – тихо прошептал он дрожащим от волнения голосом. – Я никогда не забуду ваших слов. – Удовлетворенная улыбка призрака стала чуть лукавой. – И я никогда не дам вам забыть про это.