Предать за любовь

       Стрелки часов неустанно отсчитывают время и от каждого издаваемого ими звука Бэкхён начинает дрожать сильнее. Кёнсу давно ушел, около получаса назад, и ничего. Абсолютная неизвестность окутала парня в этой закрытой комнате, и он как мог старался успокаивать себя мыслями о чем-то хорошем, приятном. В основном это были мысли о Чанёле. Все ли с ним хорошо, скоро ли он придет и спасёт его, не откажется после всего?       Проходит ещё пол часа и Бён готов ломать дверь собственными руками и бежать в неизвестность, лишь бы не дергаться от каждого подозрительного шага в коридоре. Ногти на руках давно не в лучшем состоянии, он измерил весь периметр комнаты шагами и ежеминутно поглядывал в окно, надеясь найти там то, к чему так рвалось его сердце.       Наконец, прекратив страдать ерундой, Бэкхён залезает на широкий подоконник, прислоняясь лбом к холодному стеклу. Он любит осень и сейчас бы счастливо наблюдал за изменениями природы, но всё то, что с ним случилось, отбивает любые чувства к этому времени года. Кажется, теперь он никогда не полюбит ее вновь.        Бэкхён открывает глаза, вглядываясь в темноту улицы и через секунду его зрачки расширяются, а сам он просто влипает в стекло, упираясь в него руками. Бэк, как маленький щеночек, рвущийся к хозяину. Чанёль улыбается, приставляя палец к губам, показывая тем самым вести себя тихо. Омежка активно кивает головой, вызывая у Чана приступ умиления. Все же, его омега самая лучшая.        Если Бён может видеть лишь очертания альфы, то Ёль, со своим волчьим взглядом, может видеть каждое изменения на лице любимого, даже в темноте, хотя не малую роль играет и включенный в комнате ночник. Они смотрели друг на друга до тех пор, пока Бэк не прикрыл глаза, прикасаясь губами к стеклу, оставляя на нем маленький поцелуй, предназначенный альфе, а по щекам его скатывается горячая слеза, которую Пак не в состоянии сейчас стереть. Бэкхён улыбается и Чанёль только сейчас замечает фигуру за спиной омеги, которая дергает парня с подоконника и оттаскивает от окна. - Отпусти! – Бэкхён наконец понял, что если сейчас не будет сопротивляться, ему не поможет даже Всевышний. Хёнджун не особо заботится о том, причиняет ли он боль омеге, тащит его за руку по ступенькам вниз. Сейчас его заботит лишь то, что к нему в дом посреди ночи решил наведаться Ким Намджун. Какого черта нужно правителю в такой час - он не знает. Главное - избавиться от нахождения Бэкхёна в его доме. - Заткни рот! Ещё раз пискнешь, пожалеешь. Повезло тебе, что твой дружок Намджун решил заглянуть, - омега вдруг начинает вырываться ещё сильнее, получая за это пощёчину тыльной стороной ладони. Почему-то сейчас не хочется скрываться, а просто рассказать другу все, чтобы тот помог, спас. Но парня лишь вытаскивают через черный выход и тащат все дальше от дома. Бэкхён оглядывается, пытается что-то кричать, но его быстро затыкают, пригрозив расправиться с Кёнсу, которого заперли в комнате Хёнджуна. *** - Я не могу почувствовать Кёнсу, - с волнением произносит Чонин, когда время на часах Хёнсика переваливает за одиннадцать. Бэкхёна куда-то уволокли и Сехун сразу же отправился по запаху вместе с Чанёлем. Принца не на шутку разозлил факт того, что его омегу кто-то куда-то потащил. Он и так на нервах несколько дней и сейчас готов крушить великие стены, ради спасения своего мальчика. - Намджун скоро появится, думаю, он точно поможет, - успокаивает Хёнсик, не особо влияя на состояние беспокоящегося альфы. У него муж не пойми где и не пойми как, а он ждет левого человека, который вообще может послать волка в дальние дали. Надежда умирает последней? Ну, это как посмотреть. - Я, конечно, рад, что ты сгонял за ним, но уверен ли, что он станет помогать? Вдруг он на стороне врага? - Он друг Бэкхёна. Мелкий с ним практически с пелёнок дружит. Будем верить, что это сработает. Чонин цокает языком, сомневаясь абсолютно во всем, что ему говорят. Он по жизни сомневается, но сейчас это перерастает в масштабы глобальные. Ему нужен его муж. Немедленно. Целый и невредимы.        Ещё пара минут и Кай, плюнув на всех правителей-Намджунов-Хёнсиков-охрану, вылезает из укрытия, мелкими перебежками подбираясь к дому Джуна. Чонин втягивает носом запах, пытаясь уловить слабые нотки любимого. Он открывает створки окна дома на заднем дворе, где меньше всего народа, да и в доме охраны не столько, как у парадных дверей. Как тень пробирается в дом, не издавая ни единого звука. Ему бы в отряде разведки при королевской армии быть, но лень. Хорошее обоняние помогает почувствовать свою омегу даже после принятия дозы блокаторов. Чонин и правда мастер шпионажа. Прошмыгнув к лестнице на второй этаж, он задерживается у нее, втягивая носом аромат яблок, и берет путь наверх. Лестница быстро остается позади, а альфа подбирается к крайней комнате с закрытой дверью. Запах там больше всего сконцентрирован и от этого Чонин начинает злиться. Если с ДоДо что-то случилось - он разорвет каждого в этом доме, а потом и за его пределами. Оглядываясь по сторонам и понимая, что в этом крыле никого нет, Чонин берётся за железную ручку двери, несколько раз дергая ее в стремлении открыть, но та, конечно же, не поддается. Чонин приближается вплотную к двери, тихо шепчет: - Кёнсу? – в ответ тишина, но это не останавливает альфу. – Милый, ты здесь? - К-Кай? - Да-да, малыш, это я, - Чонин выдыхает, чувствуя некое облегчение, что До может говорить, да и находится в непосредственной близости от двери, значит передвигаться может. Какое счастье. – Кёнсу, помоги мне открыть дверь изнутри. - Я.. я не могу, Чонин… - Су? – напрягается альфа, пока рецепторы не улавливают ещё один запах по ту сторону двери. Точно альфа и точно не лучший парень в мире. Чонин яростно дергает ручку двери, колотит по древесине и ему абсолютно плевать, что сейчас на шум сбегутся все «крысы» этого дома. – Черт! Кёнсу! Отойди от двери!       За дверью слышится хрип, а за тем тяжелый кашель омеги. Чонин готов убивать без жалости уже за эти звуки. Чужой голос резко произносит «Шлюха» и это точка невозврата для Кая. Сила волка в нем отпирает замки, вырываясь наружу и он ещё раз дергает за ручку двери, чуть ли не срывая ту с петель. Перед глазами картина, распаляющая огонь внутри, и если бы не Кёнсу, сидящий возле стенки рядом с дверью не в состоянии надышаться и прокашляться, Чонин прямо сейчас бы разорвал Вонбина на куски, а затем выбросил бы в окно за ненадобностью. Кённи, конечно, вмазал ему промеж ног, чтобы хоть как-то избавиться от хватки на шее и отойти от двери, но сильного удара все равно не вышло, и, проверив его состояние, Чонин, размяв шею, подходит к альфе. - На моего мужа вздумал руки распускать? – сверкая глазами, произносит Кай, от чего Вонбин тут же теряет весь свой пыл и смелость, отходя назад от надвигающейся угрозы. Бледное лицо противника входит в список любимых вещей Чонина. И плевать, что он чувствует, как по лестнице поднимается охрана на услышанный шум. Перед глазами пелена из злости, раздражения и волнения за свою омегу. Он сжимает кулаки, практически вжимая противника в противоположную стену, как слышит хриплый голос мужа: - Стой. Он не стоит этого, ты только руки замараешь, - тем самым указывая Вонбину, что он попал в самое дерьмо. - Хочешь оставить его в живых? – будто усмехаясь, спрашивает Чонин. Таких планов в его голове как-то не возникало. Цель совсем близко и уничтожение неизбежно, но Кёнсу вновь говорит: - Ты пришел меня спасать, так спасай, черт! Чонин, сейчас народа набежит, а я не спортсмен! Уведи меня отсюда, прошу, - До так произносит последние слова, будто умоляя мужа исполнить его просьбу. Но Кай понимает, чем это вызвано. Омега просто не хочет, чтобы он вновь измазал руки в крови. После их истории с побегом, Чонин отомстил каждому из тех, кто тогда находился при их поимке, но Ким Хёнджуна он все же упустил. Кёнсу все ещё помнит тот окровавленный вид мужа, и видеть повторения не желает никогда, даже если это чужая кровь. Чонин не должен убивать всех, кто дотронется до него, это не правильно. – Чонин!       Кай уже замахивается для удара, слыша выкрик Су. Какой-то парень из охраны дергает омегу за локоть, поднимая с пола, и это ой как не нравится альфе. С убийством Вонбина приходится завязывать, но меткий и мощный удар в челюсть подкашивает ноги Бина и тот сползает по стеночке вниз, пока Чонин встряхивает рукой, переключая свое внимание на остолбеневшего охранника. - Лучше отпусти меня или будешь лежать рядом с ним, - произносит Су, указывая на Вонбина, и вызывает у схватившего его парня мурашки. Руку быстро отпускают и альфа дает заднюю, скрываясь за поворотом, Чонин слышит только топот ног по ступенькам. - И что это было? – удивлённо моргает Кай, подходя и осматривая шею мужа. - Он испугался моего волчонка, - шепчет Кёнсу, прижимаясь к горячему телу своего альфы и втягивая носиком аромат мёда. Успокаивает. – Я так испугался, Чонин-а. Думал, что все повторится… Он... Он так похож на.. -Тише, - мягко произносит альфа, поглаживая дрожащего омегу по спине. – Всё будет хорошо, я с тобой. - Уведи меня отсюда, пожалуйста. - Конечно, за этим я здесь. Чонин сплетает их пальцы в замок, говоря, чтобы омега держался как можно ближе, и они выходят из комнаты, направляясь к лестнице. Если он правильно все продумал, то Хёнсик должен был после его ухода психануть и пойти на помощь. Сейчас главное не ошибиться в старшем брате Бёна, а так все довольно неплохо прошло.       Альфа ведёт До по лестнице, оглядываясь по сторонам, чтобы не нарваться на кого-нибудь, но все и правда спокойно, даже странно, что тот парень, сбежавший, не позвал помощь. Чонин замечает, что главные двери открыты настежь и напрягается, готовясь к неприятностям, но замечает заглядывающего в дверной проем Хёнсика: - Не понял, - подходя к выходу, говорит Чонин, и выходя с Кёнсу на улицу видит по стойке смирно стоящую охрану и скрестившего на груди руки Намджуна, строгим взглядом обводящего присутствующих. – Оуу, неожиданно. - Согласен, - голос у Намджуна поставленный, громкий. Точно правитель, не то, что Чанёль с его-то видом. Совсем не дотягивает до верхушки элиты. – Потрудитесь объяснить мне, что здесь происходит, и почему меня вытаскивают так поздно, не пойми зачем.       Включив на полную все свое обаяние и шарм, Чонин делает шаг вперед и хочет уже открыть рот, как его быстро заслоняет Хёнсик, начиная говорить. Кай что-то неразборчиво бурчит, отворачиваясь к мужу и крепко его обнимая. - Чонин-а, а Бэкхён? С ним все хорошо будет? – Кай зажмуривается, втягивая родной запах яблок и только сейчас возвращается к теме Бёна. Чанёль же справится? Да и Сехун с ним. Альфа просто надеется, что все будет хорошо. - Не волнуйся, Чанёль спасет его или это точно станет концом… - До вжимается в мужа сильнее. *** - И куда он его везёт, интересно, решил вывезти из страны вовсе? – обменивается мыслями Сехун с принцем, пока они несутся в волчьей форме за похитителем. Они видели, как Бёна запихнули в какую-то повозку и скоро уже граница с западом, а повозка все никак не останавливается. - Догоню - порву, - и Сехун верит, Пак что-то совсем не в духе.       Повозка останавливается у самой границы через несколько минут. Спасибо природе, что волки более выносливые существа, чем простые люди, иначе пришлось бы не сладко. Альфы, не останавливаясь, подбегают прямо к повозке, из которой незамедлительно вылезают пара охранников, на которых тут же кидается Се, а за ними и Хёнджун, обхвативший Бэкхёна рукой за горло и прижав его спиной к себе. Чанёль скалится, когда Джун сжимает руку, заставляя омегу схватиться за неё пальчиками. Бэку тяжело дышать из-за передавливающей горло руки, из-за страха, из-за того, что может сотворить Чанёль. Он ведь будущий правитель, а при спасении какой-то омеги может замарать свои руки кровью. Разве этого хочет Бэкхён? Нет. Он всматривается в глаза Пака, умоляя успокоиться, шепчет одними губами, что все хорошо, но Чанёль абсолютно на это не реагирует. Глаза наливаются кровью злости от вида Хёнджуна. Сехун повлиять на друга не может, под горячую руку только попадёт, ему такого счастья не надо. - Бэкки, твой спаситель пришел, - усмехается Джун, проводя носом по щеке омеги и показательно втягивая чистый запах роз, вызывая в Чанёле приступ ярости. – Даже в темноте ночи я вижу, как блестят твои глаза, чертово отродье. Вы даже не вправе называться людьми! - Здесь только ты не человек, ублюдок, - Пак делает шаг вперед, тут же превращаясь в человека.– Отпусти Бэкхёна или.. - Или что? Убьёшь меня? – Хёнджун другой рукой вытаскивает небольшой нож, проводя острием по нежной коже на шее омеги. Бэкхён чувствует холод метала, и застывает, прекращая дергаться в руках альфы. Как же ему страшно сейчас. В этой ночной темноте, в руках своего насильника, да ещё и с ножом у горла. Ему всего семнадцать, почему жизнь не могла быть к нему чуть-чуть мягче, чтобы без погонь, насилия и страданий. Почему тот, кто уготован ему судьбой, страдает, а он даже не может нормально ему помочь, не сделав ещё хуже. Бэкхён настолько цепенеет, что перестаёт что-либо воспринимать из окружающего его мира, пока не слышит такой любимый бархатный голос: - Всё хорошо, малыш, - омега распахивает глаза, застланные пеленой слез и смотрит на принца. Чанёль такой волшебный. Он давно это уже понял, но сейчас, когда он граничит со смертью, не хочется ничего, кроме как смотреть на любимое лицо и думать, что все будет хорошо. Что Чанёль спасет его, и они будут вместе вечность. - Ч-Чанёль, - успевает произнести Бён, как рука на его шее сжимает хватку. Позади слышится шум и вскоре к ним присоединяются все те, кто до этого находился у дома Хёнджуна. Кай - точно ищейка, вывел всех на след, правда, в волка не превращался. Намджуна они до сих пор держат в неведении. Лучше правителю востока не знать, что он помогает северным оборотням. - Хёнджун! – приказным тоном говорит Намджун, когда, наконец, подходит ближе и наблюдает картину, переворачивающую все в его душе. Ему Бэкхён как брат, а тут к его шее нож приставили. – С ума сошел, что ты творишь?! - А что в компании волков забыл наш славный приемник? Неужто решил мирный договор с принцем севера подписать? – Намджун смотрит на не разжимающего кулаки Чанёля рядом, на подошедших Хёнсика и Кая, и почему-то только сейчас замечает темно-бурого волка, стоящего чуть поодаль. - В-вы…все… - Хён, помоги! – привлекает его внимание омега, которого тут же затыкают, сдавливая горло и чуть ли не над землей поднимают. Чанёль делает шаг на встречу, пока острие ножа вновь дотрагивается до фарфоровой кожи, останавливая любые попытки помочь Бэку. У омеги по щекам уже катятся слёзы от невозможности нормально вздохнуть, и темнеет в глазах, он настолько слаб, будто котёнок в руках хулиганов.        Не понятно, что делать, ведь каждый шаг к Бёну делает ему только хуже.       «Черт, я никогда не просил тебя о помощи, но сейчас я умоляю, помоги!» - Чанёль мысленно посылает сигналы, надеясь, что получатель прислушается к нему, - «Эй, старуха! Один раз. Один, чертов, раз! Помоги!»       Кажется, что может быть проще, чем напасть всем вместе на одного единственного человека, но омега в его руках слишком бесценен, и каждое неосторожное действие ставит парня под угрозу. Чанёль заглядывает в любимые глаза, пытаясь вселить через свой взгляд сил Бэкхёну, но тот лишь еле-еле качает головой. Сейчас не время сдаваться, но сил у него никогда и не было.       Стоящий рядом с Паком Чонин незаметно дергает друга за рубаху, заставляя посмотреть вперёд и от увиденного у того медленно расширяются глаза. Неужели его безмолвная молитва этой пакостной старухе Иве сработала?        Позади Хёнджуна, бесшумно, вверх из-под земли, поднимаются корни деревьев, нависая над альфой. Не проходит и секунды как его резко дергает назад, отчего он царапает ножом шею Бэкхёна, и его подвешивает в воздухе. Для Чанёля не хватает слова «Фас» и он тут же бы кинулся на скованного корнями альфу. Но останавливает лишь упавший на колени омега, хватающийся за шею, опустив голову вниз. Подлетев к Бёну, Чанёль сгребает его в объятия. У Бэкхёна дежавю, но он даже не хочет об этом думать сейчас. Пальчики хватаются за рубашку альфы и Бён прижимается изо всех сил ближе к горячему телу истинного. Мир перестает существовать на долгие несколько мгновений, в которых есть только он, Бён Бэкхён и любимый Пак Чанёль, шепчущий всевозможные успокаивающие слова, которые только способен придумать его мозг.        Подвешенный на корнях Хёнджун несколько секунд яростно пытается скинуть с себя оковы, но, увы, человек не способен справится с силами природы. Чанёль поднимается на ноги, помогая Бэкхёну, и хочет уже отпустить омежку, и разобраться с главной сволочью, но Бён держит так сильно, смотрит так умоляюще, что кажется сейчас расплачется. Почему этот мальчишка вызывает такую бурю чувств в наследнике, задумывается на секунду Чанель, а потом, прикоснувшись губами к маленькому лобику омеги, говорит «Люблю» своему внутреннему сознанию и ликует, потому что вот он – конец их страданий. Конец ведь? - Бэкхён! – пара оборачивается на зовущий голос и сердце Бёна падает куда-то ниже, чем нужно. – Объясни, почему ты в окружении оборотней, да ещё и в компании самого северного принца?!       Чанёль напрягается, вспоминая, что с севером у мира не особо хорошие отношения, да и законы по отношения к его империи не самые лучшие. Ну, отлично, от одной проблемы к другой. - Тебя не касается то, что делает Бэкхен, - сквозь зубы шипит Чанёль, отодвигая омегу себе за спину. Не нравится ему этот Намджун, слишком много на себя берёт по отношению к ЕГО омеге. - Ты не на своей территории, оборотень, чтобы иметь хоть какое-то право говорить со мной. Раз ты наследный принц, то должен знать, что будет с Бэкхёном, когда люди узнают, с кем он общался. Хочешь подставить его? – провокации на Пака не действуют с рождения. Позади Кай с Хёнсиков занимаются отключением от реальности Хёнджуна, который безвольной груше повис в воздухе, удерживаемый лишь корнями, но вскоре и те ослабляются, и тело падает на землю. Бэкхён вздрагивает, Хёнджун, кажется, больше не сможет им помешать, охрана Намджуна быстро его скручивает, пока Сехун и Хёнсик в обличии волков отходят от всего произошедшего подальше, а Кай идет к повозке Намджуна, чтобы забрать Кёнсу и так же двигать уже домой. - Хён, я…, - Бэкхён высовывается из-за огромной фигуры Чанёля, слезно смотря на Намджуна и переплетая пальцы с истинным. – Чанёль мой альфа, хён… - Бэкхён, ты не можешь пойти с ним, - у Пака брови хмурятся от такого заявления. Это что ещё за новости, он Бэкхёна здесь одного не оставит. – Бэкки, если ты сейчас уйдешь, ты не сможешь вернуться. Даже я не смогу помочь тебе… Это не в моих силах, менять мировые порядки, и даже не в твоих, оборотень.       Кажется, Чанёль и Намджун друг друга невзлюбили, основательно и бесповоротно. Для Бэкхёна это ужасно, он любит их обоих, хоть и разной любовью. Но Намджун его, можно сказать, воспитал, а Чанёль принял таким, какой он есть. Невозможно выбрать кого-то одного, но выбор омега все же делает, совсем не в пользу друга. - Хён, я останусь с Чанелем… Я не могу жить без него… Прости… - Бэк, ты не сможешь вернуться, черт! – начинает психовать Джун. – А как же твой отец? Джин? Все мы? С тобой запрещено будет даже разговаривать, Бэк! – Бэкхён прикусывает губу, пока слушает грозный голос друга. В голове быстро меняются картинки прошлого и их совместное веселье, но человек, чья рука греет его собственную сейчас, намного дороже жизни. - Простите меня…, - Чанель улавливает в поведении омеги, что пора уходить, и как можно скорее, поэтому, отпустив его руку, Пак превращается в большого серого волка, заставляя Намджуна отшатнуться назад. Бён мысленно благодарит альфу, что понял, чего он хочет. Омега обходит фигуру волка, забираясь на него верхом. – Скажи Джину, что я очень люблю его и буду вечно скучать…прости, но я люблю Чанёля больше жизни … - Бэкхён прижимается всем телом к волку и тот срывается с места, оставляя Намджуна и его охрану далеко позади. Это конец всей прошлой жизни для Бён Бэкхёна. Никаких связей, ничего, кроме воспоминаний. ***        Восток всколыхнула новость, что Бён Бэкхён стал предателем. Он отвернулся от своей страны из-за своих эгоистичных чувств. Жители долго не могли прийти в себя после заявления Бён Хэвона. Вонбин настолько красочно описывал события произошедшего отцу , что большинство поверило, что Бэкхен тот, кого не стоит и близко подпускать к себе. Усмирить разбушевавшиеся слухи и сплетни Намджун не мог, как не старался, он ведь предупреждал, что даже правитель не способен закрыть рот каждого. Хёнджуна он упрятал за решетку и еще по ряду других дел, что связаны с его семьей. Про изнасилование Бэкхёна так никто и не узнал. Джин долго плакал, когда узнал, что его лучший друг никогда не вернётся. Он винит себя, что мало слушал и прислушивался к младшему, и именно поэтому между ними возникли эти недоговорки. Со временем Сокджин успокаивался, но в сердце продолжал корить себя.        Бэкхён первые дни во дворце боялся и шаг ступить без альфы, но по истечению первой недели прижился, как в родном доме. Родителям Пака он очень понравился, особенно маме. Бэкхён всегда мечтал о такой семье и вот, наконец, его мечты сбываются одна за другой. Рядом любимый человек и близкие, любящие люди, жаль, нет тех двоих, что все его детство были рядом… *около двух месяцев спустя       Чанёль лежал на широкой двуспальной кровати с прозрачным балдахином, прижимая к себе маленькое обнаженное тело любимого омежки. Бэкхён что-то вырисовывал пальцем на его груди, совершенно не задумываясь о чем-то конкретном. После занятия любовью они часто так лежат, ничего не говоря, но чувствуя друг друга, улавливая настроение.        Последнее время, Бэкхен часто засматривается в окно, задумываясь о чем-то с грустным лицом. Чанёля не могло не волновать такое состояние любимого мужа. Они ведь теперь связаны узами брака. - Бэкхён…, - тихо произносит Пак, перенося руку на голову истинного, перебирая мягкие прядки его волос пальцами. - Ммм? - Хочу рассказать тебе один маленький секрет, но ты должен пообещать мне, что будешь хорошо себя вести. - Не буду…, - альфа улыбается этому, на что он надеялся? Конечно же Бэкхен непослушный маленький червячок, который становится с каждым днем все менее спокойным. Слова Хёнсика, что теперь тоже поселился во дворце, о том, что с Бёном не все так просто, заставляют временами задуматься. Брат точно знает своего младшего подольше, и почему-то его предостережения становятся все настойчивее. – Что ты хочешь мне рассказать? - Это… Ты последнее время очень грустный и я подумал… В общем, у меня для тебя новости про твоих друзей, - то, как оживляется младший поражает. Моментальное преображение в послушного пушистого малыша, ну разве не чудо? - Что??? Ты виделся с ними? Как они? Как Джин? Как Намджун? Вы ведь не ругались? - Стой, Бэкки, остановись. Я не встречался с ними лично, а узнал из достоверных источников про… - Бэкхён наваливается сверху, заглядывая прямиком в душу альфы, будто это поможет поскорее выведать интересующую информацию. - Про что? Что? - Малыш, дай закончить, а? – омега обдумывает все меньше секунды и возвращается в первоначальное положение, разместив свою голову на груди альфы. – Можешь не переживать, с ними все прекрасно, в каком-то роде, я даже завидую их идеальной жизни…, - Бэк вдруг дергается. - То есть, тебе плохо живется? – угрожающе спрашивает Бён, хмуря свой лобик. - Ты опять перебиваешь… У них скоро появится то, что я желаю получить больше любой награды в этом мире, - задумчиво тянет Ёль, пока Бэкхен затихает и обдумывает мысли в своей голове, что крутятся уже около двух недель в его голове. Собственно, и делающие его настроение печальным. Но грустный он не потому, что не рад, а потому что боится сказать… - И что же это? - Джин беременный, - Чанёль глубоко вздыхает, понимая, как завидует Намджуну. У того скоро будет собственный ребёнок, их общий с любимым ребенок. Частичка их любви. Бэкхён просто чудо и все у них прекрасно, но окружающие его люди начинают подбешивать. Кёнсу убил всех своей беременностью, Кай носится с ним, как с хрустальным. Лухань за ужином пару дней назад ошарашил всех, Сехуна пришлось отпаивать валерьянкой после таких счастливых новостей. Как этот кирпич вообще смог проявить столько эмоций даже Лу не понимает. - Ты тоже хочешь ребенка? – спрашивает Бэкхен, а в голосе дрожь. Это настораживает, и, если бы Чанель чуть чаще использовал голову, наверняка бы хоть что-то заподозрил. Но нет, он лишь вновь вздыхает, слегка раздражая этим омегу и бубнит под нос, что все и так нормально, но отцовский инстинкт рвется из всех щелей. Бэкхён приподнимается на локтях, немного подползая вверх к лицу альфы. Он наклоняется ближе, касаясь губами пухловатых губ мужа и опускается к его уху, пока Чанёль обхватывает его тело руками, прижимая ближе. Тихий шепот омеги и слова, скользнувшие с его губ прямиком в сердце альфы, творят с последним что-то невообразимо-прекрасное. - Я беременный, Чанни. Можешь начинать плакать от счастья.        И Чанёль плачет, как ненормальный, обнимает смеющегося Бэкхёна, что пытается вытереть его слезы. Целует омежку в губы, носик, щечки, лоб, шепчет слова благодарности и вечной любви, получая мягкую улыбку в ответ, а затем строгий взгляд. - Если ты его разбалуешь - я тебя убью, - Чанёль активно машет головой, соглашаясь на все, вплоть до выбора имени. Ну какая разница, если его придумает Бэкхён? Он ему подарит ребенка, Чанёлю от жизни большего и не надо. Только он, Бэкхён и их ребёнок. *десять лет спустя - Пак Чанёль! – Бэкхён орёт так, что во дворце трещат стекла, а охрана в очередной раз делает ставки «сможет ли правитель избежать наказания». - Да, милый, ты звал? – как можно мягче произносит Чанель, проходя в огромную гостиную. Бэкхён стоит у окна, сложив руки на груди, на кресле сидит Кёнсу, расчесывая волосы маленького омежки. Минсок до умиления хороший мальчик и до ужаса похож на своего папу, что делает жизнь Чонина сложнее в два раза с набором из двух омег. - Звал, - Бэкхён разворачивается к мужу, выдыхая и давая Паку несколько секунд на составление в своей голове плана эвакуации с этой планеты. – Где, - ох, это «где» может относиться только к одной теме, и сейчас Чанёль не способен на эту тему и двух слов связать. – Где твой сын?! - Не волнуйся он…эмм, ну… гуляет, наверное…, - Бэкхён прикрывает глаза, считает до десяти, но ничерта не работает. - Я повторяю, Чанни. Где. Пак. Чонгук. Лазает?! – Кёнсу прыскает от потерявшегося правителя, и вспоминает, как совсем недавно Чонин так же тупил над вопросом «почему Минсок шляется с ним на проверку в армии». Вот веселье было-то слушать оправдания этого папаши. - Да с ним Юнги… - Чанёль!!! Юнги всего на пару лет старше! Я тебе что говорил по поводу нормального воспитания и балования? – наверное, если бы Пака сейчас видел его народ, его бы свергли. Бэкхён куда больше вселяет ужас и власть. - Ты говорил, что убьёшь меня если Чонгук опять покинет пределы дворцовой стены. - И? - И мы оба получим по шее…, - Кёнсу, не удержавшись, выпускает пару смешков в голос, чуть ли не хрюкая. Как же приятно издеваться над этими альфами. Чанёль грозно зыркает на него, но если бы это работало, то он бы не вспоминал сейчас печально мягкие светлые волосы своего мужа, который превратились в черные локоны. Нет, ему бесспорно идет, но теперь Бэк выглядит не так хрупко, как прежде. Чанель теряет статус сексуальности рядом с такой омегой. - Мне плевать как, но чтобы через пол часа Чонгук был дома и делал домашнее задание, потому что выслушивать от преподавателей жалобы я устал, - прищурившись, произносит Бэкхён, надвигаясь на замученного Пака. Конечно же он понимает, что Чанёль не виноват, что их сын становится альфой слишком рано, или что гены его отца-правителя начинают свою работу слишком активно. Но профилактика никогда еще не помешала в воспитании.        Бэкхён оказывается слишком близко, забивая своим нереальным запахом легкие альфы. У Чанёля секса нет почти неделю из-за, как это называет Бэк, «профилактики». Внутри пожар горит и тушить его может лишь этот любимый засранец, являющийся его законным мужем. Тяжко. - Думаю, сегодня ночью, я разрешу правителю осмотреть принадлежащие ему территории, если он, конечно же, соизволит привести своего неугомонного сына домой! - Бэкхён чмокает его в щеку и уходит из комнаты, пока Чанёль прогоняет информацию по мозгу. У них даже через столько времени и совместной жизни все еще полыхает сладкое чувство внутри. Идеальный конец для сказки, думает Бэкхён, стоит за углом и посмеивается, наблюдая, как Чанёль несколько секунд стоит на месте, а потом срывается, вылетая из гостиной с громким: - ЧОНГУК!