Температура человеческого тела

21:16. Компьютерный зал. Q допил залпом остатки давно остывшего чая и потёр глаза, просунув пальцы под линзы очков. Как всегда, в компьютерном зале, кроме него, не осталось никого. Как всегда, ему не хотелось «закончить пораньше», как говорили его коллеги. Он не понимал, зачем заканчивать пораньше, когда работы было много. Можно было и воскресенье сделать рабочим, но никто не был бы благодарен за такое нововведение. Никто, кроме Q. Он никогда не видел смысла смываться с рабочего места как можно скорее и мчаться в свою конуру. А что там интересного, в этой конуре? Либо ты один, либо с опостылевшим усталым партнёром, либо, в наихудшем случае, ещё и с парой-тройкой детей. В чём тут интерес? Ещё раз убедиться, что вы все друг другу чужие? В таком случае нужно торопиться не на последний автобус до дома, а торопиться просунуть голову в петлю и выбить у себя из-под ног табуретку. Исход один и тот же. Нет смысла себя насиловать «домашним уютом». Кто его только выдумал, этот уют, его же не существует. Его и человеческого тепла. Тепло тела – это температура тела, в градусах, а не то, что выдумывают недоумки в своих вульгарных романтических историях. Эти романтические истории, кстати, благодаря своей избитости, предсказуемости и недалёкости ровно в такой же мере вульгарные и пошлые. Любовь тоже какая-то выдуманная. Нет ни одного научного подтверждения тому, что кто-то кого-то когда-то любил. И о чём тогда речь? Q никогда не был влюблён, даже в недалёкой юности, когда простительно делать необдуманные поступки и совершать милые глупости. Он всегда был настолько рационален, что не верил ни во что. В престижной школе для мальчиков, где ему довелось учиться, его несколько раз пытались купить на такой трюк. Несколько раз ему признавались в любви или просто в желании неплохо провести время наедине. На все предложения Q лишь удивлённо, с лёгким презрением поднимал тёмную бровь и говорил ледяным голосом: «Спасибо, мне неинтересно». Ему было неинтересно даже пробовать. Всё, что было интересно исследовать или испытать на собственном опыте, заключалось в книгах или рассказывалось на уроках. За пределами классной комнаты его интерес угасал, как ночник в мальчиковой спальне в полночь, когда тишина вдруг сменялась сдавленными всхлипами и другими странными звуками, о происхождении которых юный Q мог лишь догадываться. На службе, по прошествии нескольких лет, предложения всё ещё поступали. Причём, от коллег и того, и другого пола. Нельзя сказать, что очень часто, но всё-таки. Q был в некотором роде популярен. Он считал, что этому поспособствовала слава «умников» в массмедиа. Быть умным вдруг стало престижно, привлекательно и сексуально. Коэффициент IQ выше среднего рекламировался как главное подтверждение горячности предполагаемого партнёра. Q же подобные выводы, опять же, не имевшие под собой прочных научных обоснований, просто раздражали. Либо ты потеешь на работе, либо ты потеешь под одеялом, – третьего здесь не дано. Q не замечал за собой порывов развивать навыки любовника, поэтому всё его время принадлежало службе. Пожалуй, он был единственным у себя в отделе, кто не попадался на интрижке. 21:45. Номер отеля в центре города. – Желаете ещё что-нибудь? – спросил менеджер. Бонд рассматривал вид, открывавшийся из номера, – самый центр города, переливавшийся миллионом огней на чёрном бархате ночи. – Нет, спасибо. Пусть шампанское принесут чуть позже, чем сам заказ, – ответил Бонд и сказал, как бы между прочим. – А кстати, где можно взять табличку «не беспокоить»? Менеджер улыбнулся понимающе: ах, вот для чего эти экзотические фрукты, шёлковое постельное бельё, пенная ванна с дорогими маслами, хорошая расслабляющая музыка и прочие мелкие изыски, созданные играть роль намёков. В случае Бонда, намёки были жирнее некуда. Весь номер просто кричал о том, что должно было случиться. Зато сам Бонд сохранял привычное хладнокровие, словно он зашёл в этот номер только что совершенно случайно. – Я вас понял, мистер Бонд. Я предупрежу весь персонал, чтобы вас и вашу спутницу беспокоили только тогда, когда вы сами отдадите распоряжение, – менеджер улыбнулся ещё раз, кивнул и вышел из номера. Когда дверь за ним закрылась, Бонд ухмыльнулся самому себе и оценил вид из окна ещё раз. Ночь обещала быть долгой… 21:47. Компьютерный зал. Зазвонил телефон. Q бросил быстрый взгляд на экран и резко выпрямил спину – это был Бонд. Он не звонит по пустякам, значит, дело было неотложным. Q попытался вспомнить, был ли он на задании. В памяти не отыскалось никаких зацепок. По личному делу? Только этого ещё не хватало… – Слушаю, Бонд. – Какого чёрта вы подсовываете мне бракованную китайскую технику? Q оторопел. Он ожидал чего угодно, но только не такого обвинения. Оно было настолько оскорбительным, что он даже раскраснелся до самых ушей. Что, к счастью, не мог видеть никто, ведь даже охранник уже давным-давно праздно дремал где-то на своём посту. – Что это значит? – Ваш ноутбук не запускается. Не знаю, что с ним не так. Я агент, а не мальчик из IT. Q поёрзал на стуле. Начало разговора было не слишком оптимистичным. К тому же, ему не нравился тон Бонда – оскорбительно прямой и фамильярный. – Попробуйте подключить его к сети. – Q, я не светило информатики, как вы, но и не бревно. Q фыркнул себе под нос: он не любил тратить время на пустые разглагольствования по телефону. Если есть проблема, её нужно решать. – Можно попробовать включить ещё раз и посмотреть, что не так, через удалённый доступ. Сможете его включить? В трубке зашуршал смех Бонда. Крепкий, как виски, как сигареты с его именем, как его руки, однажды заковавшие Q в плен… – Q, я агент, а не мальчик из IT, – повторил Бонд. – И что вы предлагаете, в таком случае? – строго спросил Q, одёрнув себя и затянув галстук потуже. – Приезжайте немедленно. Мне нужен ноутбук прямо сейчас. Вы знаете, что никакой другой техникой пользоваться нельзя. Сейчас я в очень щекотливом положении. А мне надо работать. Адрес найдёте по карте. Гудки. Q провёл ладонью по вспотевшему лбу. Звонок разозлил его и сбил с мысли. Он больше не мог сосредоточиться. К тому же, он не имел права проигнорировать требование Бонда. Одним резким движением он выключил свой компьютер, встал, поправил кардиган, снял куртку с вешалки и набрал номер, чтобы вызвать машину. Ему хотелось разобраться с проблемой как можно скорее и вернуться на своё рабочее место. 22:23. Фойе отеля в центре города. – Добрый вечер. В каком номере остановился мистер Бонд? Менеджер, совсем недавно разговаривавший с одним из самых дорогих гостей, – гости с золотыми картами – самые любимые, – удивлённо посмотрел на бледного, немного болезненного на вид юношу в очках и тёмной куртке, из-под которой выглядывал галстук с зигзагами. Юноша выглядел робко; сразу же ощущалась его неуютность, сразу же становилось понятно, что ему очень не по себе в бархатно-золочёном фойе среди богатых мира сего и их покупных спутниц. Отель, конечно, не притон; притоны не держат в чистоте и порядке, в отличие от отелей; нравы же и там, и там абсолютно одинаковые. – Добрый вечер. Мистер Бонд вас ожидает? – спросил менеджер. – Да, – ответил юноша немного удивлённо и поправил на плече сумку с ноутбуком. – Как вас представить? – Мистер Бутройд. – Позвольте, я проверю, – улыбнулся менеджер. Юноша пожал плечами, пробормотал «Как угодно» и отвернулся. Набирая номер, менеджер следил за ним. Взгляд юноши блуждал от одной пары к другой. Кто-то из разодетых в меха девиц засмеялся слишком громко, и юноша сразу же уставился себе под ноги. Менеджер был тронут, сам не зная почему. Он работал в отеле уже лет десять и давно не видел таких людей, как этот юноша. Он уже начал забывать, что такие люди ещё существуют… – Да? – спросили на другом конце телефона. – Мистер Бонд, прошу простить за беспокойство. К вам некий мистер Бутройд. Вы его ожидаете? – отчеканил менеджер; при упоминании своего имени юноша будто немного порозовел. Мистер Бонд усмехнулся: – У этого мистера Бутройда есть прыщи? Менеджер смекнул, что это такая хитрая игра. Игра между двумя, в которой требуется третейский судья. На миг ему вдруг стало грустно, ведь он надеялся в скором времени увидеть спутницу дорогого гостя, под стать ему, такую же красивую, но вместо этого его спрашивали о прыщах. Он бросил на юношу косой взгляд. Рядом с линией роста волос, у завитка бакенбарда он увидел небольшое красное вздутие. – Есть, мистер Бонд, – улыбнулся менеджер. Мистер Бонд посмеялся. – Тогда пусть этот мистер Бутройд пройдёт. И поживее. Мистер Бонд повесил трубку. Менеджер обернулся к юноше с вежливой улыбкой, за которой умело прятались его лёгкое разочарование и сочувствие. – Мистер Бонд ожидает вас, мистер Бутройд. Он пожелал, чтобы вы поднялись как можно скорее. Простите за промедление. Юноша коротко кивнул и пошёл следом за подскочившим к нему портье. Менеджер долго смотрел вслед этой тонкой долговязой фигуре. Что в нём особенного? Он же ещё мальчишка совсем. Даже жалко его немного: он явно не готов к большой жизни. И к тому, что его ждало в номере вместе с мистером Бондом. Менеджер покачал головой и вернулся к своим делам.