Сестра Поттера

      Гарри Поттера разбудил знакомый пронзительно-визгливый голос:       — Просыпайся, мальчишка!       Ну вот, опять ему готовить завтрак. Не то, чтобы готовка тяготила его, но без нее он бы определенно спал дольше. Гарри неторопливо надевал футболку, когда из-за двери донесся крик:       — Живее, я хочу, чтобы ты присмотрел за яичницей!       Гарри мысленно послал дорогую тетушку и ее яичницу. Закрыв дверь чулана, он быстрым шагом направился на кухню. Тетя молча передала ему шефство над сковородкой и ушла будить Дадли с Верноном. Гарри успел разложить все по тарелкам, когда счастливое семейство завалилось на кухню. Ему досталось пара тостов да стакан с соком.       Петуния весело щебетала о жизни соседей, Вернон, усмехаясь в усы, читал утреннюю газету, а Дадли, несмотря на ранний подъем, сиял, словно начищенная кастрюля. Его вместе с Пирсом Полкиссом должны были отвезти в Лондон на бейсбольный матч. Пожалуй, Гарри мог бы и позавидовать кузену, если бы не одно «но»: он не любил спорт. Нет, он делал зарядку, занимался на турниках в парке, но вот любимого вида спорта у него не было.       Это, наверное, странно для мальчишки его возраста, но он сам весь странный.       После того, как семейство позавтракало, Гарри помыл посуду и убрался к себе в чулан читать книгу. Книги, как, впрочем, и другие нужные и полезные вещи, ему подкидывал неизвестный. Гарри называл его Мистер Х. Так благодаря Мистеру Х, он узнал, что существует отдельный, закрытый мир, где главенствуют маги, и родители его не алкоголики, а самые настоящие маги, и сам он не урод какой, а маг!       С Мистером Х он общался с помощью писем. Он всегда подробно отвечал на вопросы Гарри и честно говорил, если что-то не знает или считает, что пока ему рано что-то знать. Гарри был сообразительным мальчиком, и благодаря старым газетным подшивкам «Пророка» он смог, если не разгадать личность Мистера Х, так хотя бы предположить, кто это.       В одном старом выпуске «Пророка» за год до его рождения была опубликована любопытная заметка в самом конце. В заметке кратко поздравляли Лорда Джеймса Поттера и его супругу Леди Лилиан Поттер с рождением дочери, Анны.       Он жутко обрадовался, когда узнал, что у него есть сестра, но больше о ней он не смог найти и слова. Он просмотрел все выпуски «Пророка» и других волшебных изданий, присланных Мистером Х, с момента рождения Анны, но там не было даже намека на то, что у героя магической Британии есть сестра! Возможно, в архивах Министерства есть какие-нибудь записи о его сестре, но пока ему не исполнится семнадцать лет, он ничего не сможет узнать о ее судьбе. Гарри очень хотелось, чтобы загадочным Мистером Х, который вот уже как год его поддерживает, оказалась его сестра.       Гарри убрал книгу под половицу, когда понял, что не прочел и словечка из нее. Вместо «Магических Родов Европы» он вытащил письмо от Мистера Х. Это письмо было необычно тем, что в нем подробно описывался день рождения Дадли и его собственный.       Мистер Х просил его поверить, что так все и будет, если он ничего не будет менять, а в качестве подарка за то, что он будет вести себя, как наивный мальчик, который и слышать не слышал о мире магии, Мистер Х обещал заглянуть в шалаш Гарри, после его закупок в Лондоне.       Мальчика согревала мысль о том, что наконец-то он вживую увидит человека, который о нем заботится и которому он, наверное, небезразличен. Гарри твердо настроился уговорить Мистера Х забрать его к себе. Ведь он умеет готовить, убираться, стричь газон, ухаживать за цветами и мыть машину! И места много не займет, если у Мистера Х дом маленький.       Тем более тетушка с дядюшкой, демоны их подери, вряд ли будут против, особенно после того, что произойдет, если письмо не лжет, конечно. Гарри нужно было пережить этот день, чтобы проверить Мистера Х, с чем он с успехом справился.       Гарри Поттер крепко спал, когда Петунья уже проснулась и подходила к его двери, и через мгновение утреннюю тишину прорезал ее пронзительный голос:       — Подъем! Вставай! Поднимайся!       Гарри вздрогнул и проснулся, тетка продолжала барабанить в дверь.       — Живо! — провизжала она.       Гарри услышал ее удаляющиеся шаги, а затем до него донесся звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Тетя вернулась к его двери.       — Ты что, еще не встал? — настойчиво поинтересовалась она.       — Почти, — уклончиво ответил Гарри       — Шевелись и побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел. Сегодня день рождения Дадли, и все должно быть идеально.       В ответ Гарри застонал.       — Что ты там говоришь? — рявкнула тетя из-за двери.       — Нет, ничего. Ничего…       День рождения Дадли — да начнется представление!       Одевшись, он пошел на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, еще один телевизор и гоночный велосипед — это не говоря обо всем прочем. Для Гарри оставалось загадкой, почему Дадли хотел гоночный велосипед, ведь кузен был очень толстым и ненавидел физические упражнения, хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против.       Когда Гарри переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона, в кухню вошел дядя Вернон.       — Причешись! — рявкнул он вместо утреннего приветствия.       К моменту, когда на кухне появились Дадли и его мать, Гарри уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом. Дадли, как две капли воды, походил на своего папашу. У него было крупное розовое лицо, почти полностью отсутствовала шея, маленькие глаза были водянисто-голубыми, а густые светлые волосы аккуратно лежали на большой жирной голове. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а Гарри говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике. Гарри с трудом расставил на столе тарелки с яйцами и беконом — там почти не было свободного места. Дадли в это время считал свои подарки. А когда закончил, лицо его вытянулось.       — Тридцать шесть, — произнес он грустным голосом, укоризненно глядя на отца и мать. — Это на два меньше, чем в прошлом году.       — Дорогой, ты забыл о подарке от тетушки Мардж. Он здесь, под большим подарком от мамы и папы! — поспешно затараторила тетя Петунья.       — Ладно, но тогда получается всего тридцать семь, — лицо Дадли покраснело.       Гарри, сразу заметив, что у Дадли вот-вот приключится очередной приступ ярости, начал поспешно поглощать бекон, опасаясь, как бы кузен не перевернул стол. Тетя Петунья, очевидно, тоже почувствовала опасность.       — Мы купим тебе еще два подарка сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты доволен?       Дадли задумался. Похоже, в голове его шла какая-то очень серьезная и сложная работа. Наконец он открыл рот.       — Значит… — медленно выговорил он, — значит, их у меня будет тридцать… тридцать…       — Тридцать девять, мой сладенький, — поспешно вставила тетя Петунья.       — А-а-а! — уже привставший было Дадли тяжело плюхнулся обратно на стул. — Тогда ладно…       Дядя Вернон выдавил из себя смешок.       — Этот малыш своего не упустит — прямо как его отец. Вот это парень! — Он взъерошил волосы на голове Дадли.       Тут зазвонил телефон, и тетя Петунья метнулась к аппарату. А Гарри и дядя Вернон наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон. Дадли срывал упаковку с золотых наручных часов, когда тетя Петунья вернулась к столу: вид у нее был разозленный и вместе с тем озабоченный.       — Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого.       Тетя махнула рукой в сторону Гарри.       Рот Дадли раскрылся от ужаса, а Гарри ощутил, как сердце радостно подпрыгнуло у него в груди: написанное в письме начало сбываться!       Каждый год в день рождения Дадли Дурсли на целый день отвозили сына и его друга в Лондон, а там водили их на аттракционы, в кафе и в кино. Гарри же оставляли с миссис Фигг, сумасшедшей старухой, жившей в двух кварталах от Дурслей. Гарри ненавидел этот день. Весь дом миссис Фигг насквозь пропах кабачками, а его хозяйка заставляла Гарри любоваться фотографиями многочисленных кошек, живших у нее в разные годы.       — И что теперь? — злобно спросила тетя Петунья, с ненавистью глядя на Гарри, словно это он все подстроил.       Гарри ничего не подстраивал, но Петуния была близка к истине. Гарри знал, что ему следует пожалеть сумасшедшую старуху, но это было непросто, потому что теперь целый год отделял его от того дня, когда ему снова придется рассматривать снимки Снежинки, мистера Лапки и Хохолка.       — Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя.       — Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку.       Дурсли часто говорили о Гарри так, словно его здесь не было или словно он был настолько глуп, что все равно не мог понять, что речь идет именно о нем.       — А как насчет твоей подруги? Забыл, как ее зовут… Ах, да, Ивонн.       — Она отдыхает на Майорке, — отрезала тетя Петунья.       — Вы можете оставить меня одного, — вставил Гарри, с трудом сдерживая смех. Представление набирало обороты.       Вид у тети Петуньи был такой, словно она проглотила лимон.       — И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала она.       — Но я ведь не собираюсь взрывать дом, — возразил Гарри, хотя и очень хотелось.       — Может быть… — медленно начала тетя Петунья. — Может быть, мы могли бы взять его с собой… и оставить в машине у зоопарка…       — Я не позволю ему сидеть одному в моей новой машине! — возмутился дядя Вернон.       Дадли громко разрыдался. То есть на самом деле он вовсе не плакал, последний раз настоящие слезы лились из него много лет назад, но он знал, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него все, что он пожелает.       — Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения! — вскричала миссис Дурсль, крепко обнимая сына.       — Я… Я не хочу… Не хоч-ч-чу, чтобы он ехал с нами! — выдавил из себя Дадли в перерывах между громкими всхлипываниями, кстати, абсолютно фальшивыми. — Он… Он всегда все по-по-портит!       Миссис Дурсль обняла Дадли, а тот высунулся из-за спины матери и, повернувшись к Гарри, состроил отвратительную гримасу. В этот момент раздался звонок в дверь.       — О господи, это они! — В голосе тети Петуньи звучало отчаяние.       Через минуту в кухню вошел лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был костлявым мальчишкой, очень похожим на крысу. Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда Дадли будет их лупить. Увидев друга, Дадли сразу прекратил свой притворный плач.       Полчаса спустя Гарри сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тетя с дядей так и не придумали, на кого его можно оставить. Но прежде чем Гарри сел в машину, дядя Вернон отвел его в сторону:       — Я предупреждаю тебя! — угрожающе произнес он, склонившись к Гарри, и лицо его побагровело. — Я предупреждаю тебя, мальчишка, если ты что-то выкинешь, что угодно, ты просидишь в своем чулане взаперти до самого Рождества!       — Я буду хорошо себя вести! — пообещал Гарри. — Честное слово…       Но дядя Вернон не поверил ему. Ему никто никогда не верил.       Ну и ладно, верят — не верят, это не его проблемы.       Всю дорогу дядя Вернон жаловался тете Петунье на окружающий мир. Он вообще очень любил жаловаться: на людей, с которыми работал, на Гарри, на совет директоров банка, с которым была связана его фирма, и снова на Гарри. Банк и Гарри были его любимыми, — то есть нелюбимыми, — предметами. Однако сегодня главным объектом претензий дяди Вернона стали мопеды.       Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженому, а Гарри достался фруктовый лед с лимонным вкусом и то только потому, что они не успели увести его от прилавка, прежде чем улыбающаяся мороженщица, обслужив Дадли и Пирса, спросила, чего хочет третий мальчик.       Гарри был бы этому рад, если бы не избаловавший его Мистер Х, который давал ему денег, в том числе и на мороженное. А так он без удовольствия лизал фруктовый лед, наблюдая за чешущей голову гориллой. Горилла был вылитый Дадли, только с темными волосами.       У Гарри давно не было такого забавного утра. Правда, он был настороже и старался держаться чуть в стороне от Дурслей, чтобы его лишний раз не шпыняли.       Они пообедали в ресторанчике, находившемся на территории зоопарка. А когда Дадли закатил истерику по поводу слишком маленького куска торта, дядя Вернон заказал ему кусок побольше, а остатки маленького — достались Гарри, который он не стал даже нюхать. Он что, собака что ли, чтобы объедками питаться?       После обеда они пошли в террариум. Там было прохладно и темно, а за освещенными окошками прятались рептилии. Там, за стеклами, ползали и скользили по камням и корягам самые разнообразные черепахи и змеи. Гарри было интересно абсолютно все, но Дадли и Пирс настаивали на том, чтобы побыстрее пойти туда, где живут ядовитые кобры и толстенные питоны, способные задушить человека в своих объятиях. Дадли быстро нашел самую большую в мире змею. Она была настолько длинной, что могла дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что могла раздавить его в лепешку, но в тот момент она явно была не в настроении демонстрировать свои силы. А если точнее, она просто спала, свернувшись кольцами.       Дадли прижался носом к стеклу и стал смотреть на блестящие коричневые кольца.       — Пусть она проснется, — произнес он плаксивым тоном, обращаясь к отцу.       Дядя Вернон постучал по стеклу, но змея продолжала спать.       — Давай еще! — скомандовал Дадли.       Дядя Вернон забарабанил по стеклу костяшками кулака, но змея не пошевелилась.       — Мне скучно! — завыл Дадли и поплелся прочь, громко шаркая ногами.       Гарри встал на освободившееся место перед окошком и уставился на змею. Он бы не удивился, если бы оказалось, что та умерла от скуки, ведь змея была абсолютно одна, и её окружали лишь глупые люди, целый день стучавшие по стеклу, чтобы заставить её двигаться.       Внезапно змея приоткрыла свои глаза-бусинки. А потом очень-очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с головой Гарри. Змея ему подмигнула.       Гарри смотрел на нее, выпучив глаза. Потом быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего, — к счастью, вокруг никого не было. Он снова повернулся к змее и тоже подмигнул ей. Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на Гарри, словно говоря: «И так каждый день».       Гарри кивнул, показывая, что понимает змею, но разговаривать с ней он не собирался, прекрасно осведомлённый о последствиях сего опрометчивого поступка. Со слов Мистера Х, Гарри знал, что он змееуст, и даже как-то пробовал шипеть со змеями в парке.       — ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! СКОРЕЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ!       Через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к окошку приковылял Дадли.       — Пошел отсюда, ты, — пробурчал он, толкнув Гарри в ребро.       Гарри, не ожидавший такого сильного удара, упал на бетонный пол. К Дадли тут же присоединился Пирс, но, к неудовольствию мальчишек, змей ничего странного больше не делал. Разочарованно вздохнув, они отправились рассматривать остальных животных. В дальнейшем их поездка прошла без каких-либо неожиданностей, что не могло не радовать Гарри.       Оставшееся время до своего дня рождения Гарри провел за чтением книг.