Мечты

— Братик, братик... — Джон, уже определившийся тогда с позывным, улыбается и гладит омегу. Пятнадцатилетний Роуч сидит, свернувшись и уткнувшись головой в живот старшего брата, обвив его талию руками, а из его изумрудных глаз катятся слезы. Он совершенно себя не контролирует, и примерно так проходила каждая их встреча во время службы брата. Вот они смеются, что-то обсуждают, вот Джон задевает какую-то тему (или просто задевает брата, как это обычно делают друзья: шлепки, к примеру, или руки выворачивают), и вот Роуч плачет. — Ну я же не говорю, что это должно точно скоро случиться... — начинает альфа, чуть замедляя поглаживания и чувствуя дрожь под своей ладонью. — Но скорее всего именно так и будет. Ну умру через лет... десять, и что? Я же собираюсь на постоянную службу, братишка. Это рано или поздно случится. — Джон, пожалуйста... ты... ты разве не любишь нас? — младший поднимает заплаканные и красные глаза, но почти сразу же возвращается в привычную позу — еще бы, вроде взрослый, а все еще плачет, как дитя малое. — Я очень люблю вас. Отцов, тебя. — МакТавиш чуть отстраняет от себя брата. — Но смерти не избежать. Даже если бы я остался, я бы загнулся примерно через такой же промежуток времени. Сандерсон всхлипывает и чуть сжимает края футболки брата, поджимая дрожащие губы. — Джон, пообещай, что ты не уйдешь так рано, — еще тише говорит омега, смотря в глаза брата. — Пожалуйста, Джон! Старший лишь усмехается и вновь прижимает Роуча к себе, а после шепчет, будто опасаясь, что их еще кто-то услышит: — Я уйду только тогда, когда надоем тебе, Гэри. Только тогда... Джон слышит тихий скулеж и всхлипывания вперемешку со словами «Ты никогда мне не надоешь, никогда, слышишь?» — Не будь так уверен, — выдыхает альфа, прижимая парнишку плотнее к себе. — Ты можешь изменить свое мнение еще тысячу раз. — Джон, ты правда никогда не надоешь, — сипло произнес Роуч, сжимая футболку брата практически изо всех сил. — Правда! *** — Хватит ныть, — рычит старший, сжимая в руках рукоять пистолета и мелко, но отчетливо подрагивая. Гэри сжимает кулаки, смотря в глаза своему брату. Он боится, он хочет убежать и скрыться где-нибудь, но его тело будто парализовало. Он хочет верить, что это всего лишь сон, очередной кошмар, но обычно в такие моменты он просыпается. Всем своим нутром он чувствует, что это не сон. И что сейчас на него направлен заряженный пистолет. — Джон, н-не делай этого, — прохрипел омега. От волнения в горле пересохло, потому его практически не было слышно. Соуп устремил полный бешенства взгляд на брата; по щекам последнего текли слезы, на которые он не обращал совершенно никакого внимания. Мысли братьев были заняты одним: убить или быть убитым. — Ты заебал всех своей лживой любовью и такой же лживой дружбой, милый, — отчеканил МакТавиш и поджал губы. — Ты искалечил Саймона... — Из вас все равно пара никакая, чего ты так печешься о нем? — чуть громче произнес омега. — Ты обо мне беспокоиться должен, ведь мы же братья. Мы должны защищать друг друга и оберегать, а что собираешься делать ты? Соуп ненадолго затих, но взгляд не отвел, все так же спокойно смотря на брата. Казалось, его вообще сейчас ничего не волнует, кроме того, что его любимый Саймон находится в больнице по вине Сандерсона. — Черт, откуда их так много? — прорычал Саймон, удирая вместе с Роучем от сил противника. — Сворачивай! Небо застилали темные, как перед дождем, и серые тучи, а вокруг раздавался грохот разрывающихся гранат и свист пуль. Как ни странно, зданий было разрушено довольно мало. По крайней мере, верхние этажи не были задеты, ибо бомбардировка ожидалась позже. Пока были разрушены только первые два-три этажа, а в некоторых зданиях можно было укрыться. Сандерсон поспешно завернул за угол, оказываясь около довольно высокого здания. Витрины на первом этаже были разбиты, так что можно было без проблем забраться внутрь помещения, что омеги и сделали. Они поспешно поднялись на пятый этаж. Одна из стен была проломлена, но в целом на этом этаже было куда чище и, казалось, безопасней, чем на первых двух. Но то здание, в которое они зашли, было всего лишь пятиэтажным, то есть, они оказались на последнем этаже. — Думаю, тут и можем немного отдохнуть, — выдохнул Саймон, положив оружие на письменный стол, покрытый полностью пылью. — Не думаю, что наши настолько быстро прибудут. Роуч лишь кивнул, прислонившись к стене. В его мыслях не было места врагам, он думал лишь о своем будущем. Их с Джоном будущем. И ждал удобного момента. В полной тишине они провели около десяти минут, а после тишину нарушил шум лопастей вертолета и крик Джона из наушника. Саймон почти в тот же момент оказался около пролома в стене, рядом с которым был строительный лес. А после — далекий звук взрыва, голос Джона и сильный толчок в спину. — А я собираюсь избавить этот мир от такого отброса, как ты. Роуча аж передернуло от слов старшего брата. — Ты не посмеешь, Джон. Ты никогда даже голос на меня не повышал. Джон... — Роуч стиснул зубы. — Я беременный от тебя! Ответом ему послужил громкий и пугающий смех, как у сумасшедшего. — Я столько убил, братишка, а ты станешь лишь каплей в этом море крови, — наконец ответил старший. — Твоя беременность... это одна из причин, по которой ты едва не убил Саймона? Тогда я избавлюсь сразу от двух проблем, милый. И Джон стреляет. *** — Ох, Джон, — Призрак расплылся в улыбке и потянул к нему менее травмированную руку. — Ты пришел... Соуп поцеловал тыльную сторону его ладони, смотря в глаза омеги. С любовью, со всей нежностью, что в нем есть. — Ты сомневался? — усмехнулся капитан, аккуратно садясь на кровать и стараясь не задеть раны парня. Тот отрицательно помотал головой, прикрыв глаза, и сжал ладонь альфы. — Как прошла встреча? — наконец спрашивает Саймон и внимательно смотрит на Джона, на его счастливое лицо. — Ох, врачи ничего не желают мне рассказывать... Ты узнал, что со мной произошло? Кроме того, что я упал! А как твой брат? Джон тихо засмеялся и коснулся губами лба своего омеги. — Все хорошо, подробностей я тоже не знаю, но, думаю, скоро мы вместе разведаем, что произошло. Саймон понимающе кивнул и поднял на него взгляд. — Ты не ответил на последний вопрос. Как твой брат? Соуп ненадолго задумался, а спустя пару секунд гнетущего молчания ответил: — Хорошо. Теперь хорошо.