Estrus

— Ифань, будем знакомы, — это первое, что услышал Чунмён от своего гостя, стоя в прихожей в длинной домашней футболке и шортах, так как уже приготовился ко сну. На дворе уже двенадцатый час ночи, а высокому парню, или, скорее, молодому мужчине, похоже, правила приличия не знакомы. Бегло оглядев прибывшего, Ким отметил, что он одет по-дорожному: лёгкая черная куртка, брюки в тон, круглые темные очки, маска — лица практически не видно. А на плече — спортивная сумка. Поза достаточно свободная, чуточку возвышенная, твердая, показывающая, что парня сложно чем-то удивить. И всё же, пока появление этой странной фигуры на пороге квартиры оставалось для Чунмёна загадкой. Чунмёна, омеги двадцати пяти лет, достаточно мягкого и спокойного с приятной внешностью и очень милой улыбкой. Про таких говорят «живёт на кухне», а также «язык проглотишь», едва попробовав кулинарные шедевры, которые появлялись на этой самой кухне. Мён был домашним, любил порядок и спокойствие, тишину. Хотя.. Во время течки тишины в его квартире почти не бывало: в этот тяжёлый период к парню на помощь приходили самые разные фаллоимитаторы, обычно надёжно спрятанные под матрасом. И тогда он совсем не сдерживался, поскольку в «мирные» дни не мог позволить себе секс — у него не было партнёра, он жил один и считал унижением пойти в клуб и поехать к кому-нибудь на одну ночь. А во время течки просто не выходил из дома, чтобы самому не нарваться на этот одноразовый перепих с тяжёлыми последствиями в виде разбитого сердца и спонтанной беременности, как бывает в сопливых сериалах. Ещё Ким отметил лёгкий акцент гостя, что говорило о том, что он не местный. Да и вообще-то вряд ли из этой провинции...или вообще страны. — Может быть, ты меня впустишь? — грубоватый голос Ифаня вывел омегу из задумчивости, да так, что тот аж дернулся, тут же рассыпавшись в извинениях и поклонах. Немного отступив, чтобы дать парню пройти, Чунмён снова оглядел его, уже немного растерянно, ведь всё ещё не понимал, что ему нужно. — Я по объявлению, — Ифань будто прочитал мысли омеги, а, может, просто заметил его растерянность и немой вопрос в глазах. И для Кима многое стало понятно; около месяца назад он действительно наполнил СМИ объявлениями о том, что готов сдавать комнату для проезжающих или студентов с условием деления квартплаты пополам. Для омеги было странно, что за столько времени никто так и не появился. А сейчас... Сейчас он, наоборот, подумал, что желающий нашелся очень быстро. — Да, конечно, проходите, — Мён снова поклонился, чувствуя себя неловко из-за своего домашнего внешнего вида, а ещё лёгкого беспорядка в квартире. В конце концов, нужно же иногда давать себе отдых. И у омеги это всегда оказывалось не вовремя: то служба какая приедет, то товар какой-то всунуть хотят, теперь это. Похоже, Киму суждено всю жизнь убираться, чтобы оставили в покое. А Ифань приподнял очки, дабы окинуть сперва прихожую, затем и омегу внимательным оценивающим взглядом холодных, глубоких глаз, словно излучающих сияние. Завораживающих, но опасных, словно чёрные дыры. От Ифаня пахло крепким кофе с лёгким отголоском дорогих сигарет — он был альфой. Омега это почувствовал только сейчас, когда, по сути, уже дал разрешение на проживание. — Так куда мне идти? — что-то слишком часто за один вечер Чунмён выпадает из реальности! Понадобилась несколько секунд, чтобы снова прийти в себя и двинуться вперёд, чтобы провести альфу в свободную спальню, которая и предназначалась для заселения. Комнатка была аккуратной, небольшой, но достаточной для проживания с удобством: двуспальная кровать, на которой Ким спал всего один раз, сразу после покупки, большой шкаф с зеркалом, балкон, небольшой рабочий стол. И даже телевизор. Да, омега мог себе позволить телевизор в каждой комнате. Хотя сейчас всё равно было неловко. В конце концов, хотелось с самого начала попытаться наладить хорошие отношения с будущим сожителем... с настоящим сожителем, который, к слову, окинул и эту комнату изучающим взглядом, но ничего не сказал, кроме тихого «Xièxiе», по которому Чунмён и понял, что Ифань — китаец. Омега немного знал китайский — это был его факультатив в школе. Правда это «немного» ограничивалось общими фразами, вроде приветствий, прощаний, благодарности и просьб о помощи, что, в общем-то, большинство и учит в иностранном языке, чтобы иметь возможность хотя бы найти переводчика или обратиться к врачу. А сейчас... Ким радовался, что, судя по сказанным ранее фразам, Ифань владеет корейским языком. Пусть, вероятно, не полностью, но всё же... Альфа снова на него посмотрел. На этот раз уже стоя возле кровати и опустив тяжёлую, судя по звуку столкновения с полом, сумку с плеча. Прошла секунда, вторая. Омега, поздно спохватившись, поспешил поклониться и уйти, поскольку взгляд Ифаня просил именно об этом. Уже позднее, лежа в кровати в своей спальне, Ким смог дать волю мыслям. О чём были мысли? Ну, во-первых: Чунмён хотел бы увидеть лицо Ифаня полностью, а не только обжигающие взглядом глаза. За то короткое время, пока они контактировали, альфа так и не снял маску. Он привык скрываться? Кто знает. Во-вторых: омега мог спокойно «разложить по полочкам» все свои наблюдения и рассуждения. Волосы Ифаня были темно-вишневыми, виски и затылок выбриты, сама прическа приподнята. Брови утолщенные, приподнятые к внешнему краю, и своеобразно вырезанные почти на самом краю. Про глаза омега старался не думать. За окном уже было очень темно, как, в принципе, и в комнате — ночник Ким не включил. За стеной, а именно там находилась вторая спальня, было тихо. Значит, альфа сразу решил лечь спать, не разбирая вещи? Хотя, с другой стороны, уже очень поздно, и, кажется, любой нормальный человек так сделал бы. Ночь — это очень странное время. Ведь именно ночью в голове появляются очень странные мысли, которые никогда, ни при каких обстоятельствах, не появились бы днём. И, что самое интересное: огромное желание и стремление к чему-то ночью утром пропадает бесследно. Вот почему нельзя вечером думать, что нужно начать худеть и заниматься с утра. Потому что утром вы просто об этом не подумаете. Проверено. К чему всё это? У Чунмёна последняя течка была два с половиной месяца назад. О чём ещё он мог думать ночью, кроме как о том, что придется пережить в грядущую течку, когда за стенкой будет высокий альфа, пахнущий кофе? Кроме как о том, что очень любит кофе? И о том, куда можно съехать на несколько дней, прихватив с собой весь запас вибраторов? Или о том, что может попросить помощи у соседа?