***
— ЛедиБаг! ЛедиБаг! Можно один вопрос для наших телезрителей? Тотчас возле неё оказалась камера, от которой она инстинктивно отодвинулась, даря присутствующим свою лучшую улыбку в стиле ЛедиБаг: строгую, но всё равно доброжелательную. — Ладно, но только один. Репортер засветилась, словно новогодняя ёлка, и протянула свой микрофон. — Что является самым сложным в вашей деятельности на благо города? Она улыбнулась, смотря прямо в камеру. — Поддерживать равновесие между ежедневными обязанностями и геройской деятельностью, разумеется! — она сделала шаг назад, закручивая йо-йо. — Простите, но это всё на сегодня. Мне пора! — Зацепив йо-йо ловким движением руки за водосток на ближайшей крыше, она буквально взлетела, уходя от репортёров, и приземлилась на крышу. Она успела пробежать ещё две крыши, прежде, чем она остановилась, заметив напарника, что прыгал по крышам к ней на встречу. Кот Нуар запрыгнул к ней на крышу, тяжело дыша, и огляделся. — Ах, — вздохнул он, сразу теряя весь свой запал. — Я снова опоздал. — Глупый котёнок, — хихикнула Леди, на что он бросил на неё обиженный взгляд. — Ничего страшного не случилось. Это всего лишь ограбление. Стоило ему только открыть рот, чтобы выразить своё несогласие, как он наконец-то взглянул на её лицо и замер. — Всего лишь ограбление? — обижено протянул он, в одно мгновенье приблизившись к ней, так быстро, что она просто не успела отвернуться. Он взял её лицо в свои руки, легонько поворачивая её голову, чтобы лучше рассмотреть порез на её губе. — Но… они ведь ранили тебя! — Мне совсем не больно, Кот, — произнесла она, даря свою самую нежную улыбку, на которую была способна. Было в его голосе что-то такое, какая-то уязвимость, что никак не вписывалась в его обычный образ безрассудного сорвиголовы. — Всё хорошо. — Хмм, — проворчал он, таки убирая свои руки, будто бы только заметив, что он всё ещё прикасался к ней. — Ладно, если ты так говоришь… — Мой храбрый защитник, — поддразнила она, рассмеявшись, и он покраснел, расправил спину от похвалы, и его беспокойство исчезло так же быстро, как и появилось. — Ты слишком много переживаешь обо мне, правда. Всё хорошо! — Хорошо, ну, теперь моя очередь патрулировать, — сказал он, хитро улыбнувшись, и отдал честь. — Я позвоню, если что-то случится. — Обязательно позвони! — попросила Маринетт, похлопала напарника по плечу и направилась домой.***
Тикки сосредоточенно грызла печеньку, наблюдая за тем, как Маринетт с шипением приложила перекись к ранке на губе. — Может… мне сказать всем, что я споткнулась? — предложила она, вздрагивая от того, что перекись начала щипать. — Может… — задумчиво протянула Тикки, но её мелодичный голос звучал крайне неуверенно. Квами наклонила голову, продолжая наблюдать за своей подопечной. — Я могла бы сказать, что я упала с лестницы?.. Или, может, что я врезалась в стол? — Хм, я не знаю, Маринетт, — сказала Тикки, порхая на уровне глаз девушки. — Всё знают, что ты бываешь неуклюжей, но это уже перебор! Маринетт вздохнула. — Ага… Думаю, мы просто подождём. Поживём — увидим, как говорится. Может, никто и не заметит? Тикки уставилась на неё, будто бы говоря «Ты серьёзно?». — Заметят абсолютно все, да? — Наверное. — Эх… Тикки, как же я устала ото всей этой лжи. — Я понимаю, Маринетт, но… — Всё хорошо, Тикки, я знаю, что это небезопасно. Если я расскажу моим родителям или друзьям, они будут в опасности и могут стать мишенью. Если Алья узнает, она может случайно ляпнуть что-то не то в блоге. Если кто-то из тех, кто в курсе, попадает под влияние акумы, Бражник может получить всю эту информацию. — Тикки тихо кивнула. В её глазах стояла печаль. — Я всё понимаю, просто… это очень тяжело. — Я знаю, Маринетт, мне очень жаль…