Солнце

На самом деле, Гакуши нравилась Карме тем, что не поднимала против одноклассников оружия. То, как Карма оттолкнул ее, недоверие других на ее сорванном плане убийства — ни то, ни другое не заставило ее перестать держать себя в руках. Как-то Асано сказала, что связь между ней и «Е» классом не является просто ее подписью под пунктом «не причинять вред», а людям, которые так близки с ней, она никогда не причинит вред. Это ли является причиной того, что девушка никогда не наставляя дуло на них? У Гакуши действительно стальные нервы и принципы. Это жутко и интересно одновременно. Опасность определенно есть, но она какая-то другая. Не такая, как у Шарлотты, что ли? Не ужасающая или же смертоносная, а таинственно-заигрывающая. Шарлотта практически одного роста с ним, лишь немного ниже, у нее довольно милое лицо, но Карма видит в ней только холодную пустоту и опасность. Он общался со многими девушками, но Шарли была другой. Просто не такой, неправильной. Это невозможно объяснить словами, таких людей нужно чувствовать. У них кровожадный взгляд, сладкая натянутая улыбка, которая никогда не сползает и странный мутный взгляд. Эта девушка не была похожа на человека, которого зовут «чистым», у нее нет ничего общего с такими. И все же, его одноклассников она зацепила. Внешность? Может быть. Или же дело сыграл лилейный голосок? Шарлотта стоит около дерева, немного оголив шею и ключицы. Светлые волосы колышутся из-за ветра, а на лице то и дело прыгают солнечные лучи. Карма неосознанно сравнивает ее с Гакуши, как-то отдаленно отмечая, что волосы девушки не такие чудесные, как у Асано. В ней вообще мало чего столь же приятного, как у Гакуши. В целом, не сказать, что Акабанэ особо обращал внимание именно на внешность девушек. Это никогда не было ключевым моментом, пусть некоторые предпочтения у него есть. Конечно, есть и моменты, когда невозможно не получить эстетическое удовольствие от вида представительницы противоположного пола, но он бы явно не стал общаться и, тем более, встречаться с девушкой из-за ее милой внешности, подобно Маехаре. Потому что внешность обманчива, потому что ему куда важнее уровень опасности, который человек может для него представлять. Сколько великих мужчин, переживших войны и покушения, умерли из-за нездоровой любви к женщинам? Сколько мужчин умерли от руки той же Бич-сенсей? Карма никогда не подвергнет себя опасности из-за желания провести время с девушкой. — Карма, я хотела предложить тебе сходить… — девушка подходит к нему близко, все так же мило улыбаясь. Ей нравится этот мальчишка. Он умен, горд, а так же привлекателен внешне. Да, младше ее, ну и что? Вполне подходит для ночей на шелковой простыне. И все же, Карма ее даже не слушает, полностью игнорируя. Ему нужно поговорить с Нагисой, а еще лучше — дождаться осьминога. Как неудачно он улетел. Это из-за Гакуши, верно? Иначе урок бы не отменили. Да, определенно очень не вовремя. А больше всего Карме не нравились те, кто ограничивают его свободу. Навязываясь или же просто пытаясь манипулировать ним, люди лишь раздражают его, независимо от своего пола. Злит и Шарлотта, активно преграждающая ему путь. — Неужели я совсем не привлекаю тебя? — два пальца девушки залазят в штаны Акабанэ, под ремень, прямо к белью. — Ну же, у тебя ведь давно пошло полным ходом половое созревание, неужели тебя не возбуждает? Хочешь попробовать? Чувствует, что что-то вонзилось ему в шею. Вздрагивает всем телом, прикасаясь к проколу в шее. Что за черт? Дышать становится все тяжелее. Вот уж, а он ведь знал, что стоило изначально пойти с осьминогом. Шарлотта радостно хлопает людям в военном обмундировании.

***

— М? Ты очнулся? Наконец-то, не зря Асано говорила, что ты вынослив. Как там твоя шея? — Акабанэ кривится от наручников, которые неприятно сжимают руки. Мозг еще не соображает толком, но сладковатый голосок Шарлотты уже заставляет чувствовать тошноту. Или это он все же ударился головой? Черт его знает. Дергает руками, но уже с первой попытки понимает, что это вполне себе качественные и новые наручники. Переводит внимательный взгляд на Шарлотту. Как он мог так глупо проиграть ей, даже осознавая всю опасность, исходящую от нее? Чуть ли не рычит от злости, но все же криво ухмыляется, стараясь поскорее полностью прийти в себя. Теперь знакомая Гакуши казалась куда более похожей на агента, чем раньше. И все же, в вульгарности она перепрыгивает даже Сучку-сенсея. Это довольно странно, что в сотрудниках у «поддержки правительства США» такой контраст. Пусть он и не видел никого, кроме Шарлотты и Гакуши, но даже эти двое не похожи от слова «совсем». И как их можно заставить работать вместе? У них одинаковая форма, но даже ее девушки преподносят совершенно по-разному. Расплетенные светлые волосы, янтарные хитрые глаза и все так же развратно расстегнутая рубашка. Настолько развратно, что из нее буквально видно белое кружево лифчика Шарлотты. «Девушка из порнофильма» — возникает в голове прозвище. Если бы кто-то сказал, что Асано одевается так же, то Карма бы засмеялся до слез, назвав это больной фантазией. — Где другие? — прокашливается. Укол в шее болит и ноет, но больше Карму волнует то, что агентка приседает прямо перед ним, облизываясь. Ну что за дрянь? Она ложится ему на колени, как бы он не старался убрать их, трется прямо о ногу, не прекращая смотреть ему прямо в глаза. Безусловно, это выглядело бы сексуально, если бы парень не осознавал всю ситуацию. И если бы не чувствовал на закинутых назад руках наручники. И, конечно же, если бы не видел у нее на поясе самый настоящий пистолет. — О, в северной части восточного корпуса. Достаточно ясно? Я же не глупая, чтобы говорить о таком, — проводит рукой по его груди, положив голову ему на колени, — кому-то, вроде тебя. Лучше скажи, ты все так же против того, чтобы поразвлечься со мной? Акабанэ фыркает. Действительно, мерзость. Будто дешевый порнофильм, принесенный Окаджимой. Девушка лишь больше расстегивает рубашку, приспуская ее так, что становится видно плечи, руки и, конечно же, грудь, которую Шарлотты выпячивает так, будто это ее единственная гордость. И почему-то Карма даже уверен, что так оно и есть. Ибо не станет нормальная девушка не просто оголятся перед тем, кого она знает несколько часов, но и буквально склонять его к интиму. Девушка наваливается грудью ему на колено так, что чашечки лифчика слегка отодвигаются от тела, но все же не показывают особо много. Дразнит? Карма кривится, стараясь убрать колено. Неужели она рассчитывает на то, что он поведется на это? Шарлотта даже не подозревает, что скорее смешит Карму, чем возбуждает его. И все же он дергается, когда ладонь «девушки-мечты» нежно накрывает его пах. Да она больная на всю голову, верно? — У тебя ведь больше не будет такого шанса. А я могу исполнить абсолютно все твои желания. Разве не соблазнительно? — привставая, Шарлотта садится ему на колени, начиная тереться о его пах уже совсем другим местом. Девушка полизывает шею, слегка прикусывает ее, гладит руками грудь. Акабанэ снова дергается, но силы все еще не вернулись полностью. Боже, его сейчас, грубо говоря, насилуют? Ситуация абсурдна, но эта «леди» его совершенно не соблазняет на что-то. И, может быть, физиология начала бы действовать, не будь внутри у Кармы такого тошнотворного омерзения по отношению к Шарлотте. Не дает ей себя поцеловать, закидывая голову вверх. Для нее, Лотти, это оскорбление похуже слов. Рука, которая до этого бродила по прессу, как бы не было странно, замирает. Девушка смотрит внимательно, суживая глаза, а ему хоть бы что, он сидит, игнорируя ее всеми частичками тела. Почему-то Карма уверен, что как только она получит свое, так ему сразу и не поздоровится, как любому парню, мужчине, который попался в эти сети. Она бесспорно красива, но так бездарно-вульгарна. И ведь не глупая, наверное, а всего лишь совершенно неправильно воспитана. Что же, Акабанэ остается лишь тянуть время, чтобы выжить. Карма теперь оценивает свои силы здраво. И теперь он понимает, что сам он совершенно не справится. — Неужели тебе нравится другая? Может быть, ты хотел бы видеть на моем месте Асано? — злобно ухмыляется. Верно, как же так, такой интересный экземпляр и без привязанности к этой малолетней швали? — Интересная мысль? Акабанэ передергивает. Шарлотта кажется душевно больной, просто сумасшедшей, помешанной. Гакуши и что-то такое? Боже, эти две вещи даже совместить нельзя. Карме даже не хочется представлять на ее месте Асано. Она слишком светлая для того, чтобы он имел хоть какое-то право о таком думать. Она уж никак не является второй Шарлоттой. Уж кому, а поддаваться этой чертовой блондинке нельзя, нельзя ей и доверять. А можно ли верить Гакуши? Точно ли она на их стороне? Уверен ли он в том, что Асано сейчас не стоит там, рядом, за стеной? С Шарлоттой ее может связывать работа, где за невыполнение могут прикончить, а с ними? Чистота чувств? Прикрывает глаза. Карма столько раз делал на нее ставку и всегда оказывался прав, поддерживая ее. И все же, сейчас речь идет о его жизни, так почему он так уверен? Шарлотта лишь больше гневается, отстраняясь от него. Кого он из себя строит? Медленно слезает с него, накидывая рубашку обратно на себя. Молчит, кривится, уклоняется от ее поцелуев — всеми своими жестами и мимикой Карма показывает отвращение. Нахальный мальчишка, она не отпустит его, пока не получит свое. Акабанэ еще будет ползать у нее в ногах, умоляя дать ему больше. — И что есть у нее, чего нет у меня? — снимает пистолет с предохранителя, приставляя его к горлу парня. Он обязательно ответит. Внутри у Кармы нарастает волнение, но он лишь лукаво ухмыляется. Похоже, Шарлотта ужасно хочет занять место Асано. — Чувство собственного достоинства. — Акабанэ суживает золотистые глаза. Пусть сейчас он говорит в большинстве своем из-за дула пистолета, но его слова — чистая правда. Гакуши из тех, кто держит спину ровно до самого конца, она явно знает себе цену, пусть и выглядит куда менее сильной, чем Шарлотта. Она имеет свои нерушимые принципы, свои правила и убеждения, в отличии от «девушки-мечты», желающей всего лишь заполучить все и сразу. Шарлоттой, наверное, приятно обладать, но с Гакуши можно иметь что-то более близкое, более душевное, чем простую физическую связь. Молчание возобновляется. Дрим раздраженно кривится. У Гакуши нет ни ее прекрасных светлых волос, ни переливающегося золотом голоса, ни фигуры с соблазнительными изгибами. Гакуши не умеет заигрывать, не может показать свою любовь, она холодна и бесполезна, вечно ходящая с бледной кожей и болезненно-синими синяками от недосыпа, которые Асано и не думала скрывать. Привлекательно? Омерзительно. Эта девочка никогда не понимала жестокость мира, всегда действовала «по уставу», была любимицей, не марающей руки, верящей в благородство души. Не удивительно, она всегда жила в богатстве и другой жизни не знала. Девушка застегивает пуговицы на рубашке. — Окей. — Шарлотта уходит, даже не закрывая дверь. Наручники от майора имеют самое лучшее качество, он их сам не взломает. Карма даже удивляется тому, насколько открыто она показывает, что он всего лишь нелюбимая и временная игрушка. И ведь верно, зачем ей теперь это? Это совсем не расслабляет, лишь заставляет больше задергать руками, пытаясь все же высвободится с наручников. Напрягается. Ситуация ужасна от слова «абсолютно». Акабанэ даже не может повернутся так, чтобы увидеть собственные запястья. Даже если парень выкинет стул, на котором сейчас сидит, для него все равно будет почти невозможным шанс отвязаться от колоны и вырваться из наручников. Получается, он бессилен? Замирает. Карма, наверное, еще никогда не чувствовал такой злости, как сейчас. Больше всего Акабанэ ненавидел бездействие. Где сейчас его одноклассники? Что насчет Коро? На чьей стороне Асано? Похоже, побочным действием этого чудного препарата, который прилетел ему в шею, является еще и то, что жертва не может полностью оклематься и начать здраво размышлять. Это вполне ожидаемое последствие от препарата, который используется в целях временного выведения человека из игры такими серьезными людьми, как эти. Как же он, Карма, тот, кто насмехался над Терасакой за идиотство, умудрился так глупо проиграть? Вопросы заполняют голову настолько, что она начинает болеть. Нужно что-то делать, но что? Тихий звук метала заставляет нахмурится. Сзади? Да, сзади. Оборачивается. Чувствует, что сзади к нему прикасаются теплые пальцы, обвивая его запястья. Осторожно, с неприкрытой теплотой. по-девичьи нежно — так умеет только один человек. Вздрагивает, резко дергаясь. Получается, не показалось? Обеспокоенное личико с фиолетовыми глазами высовывается к нему быстро, прикладывая к губам палец. — Прошу, тише. Это всего лишь я, видишь? — неловко улыбается и начинает осматривать его наручники. Акабанэ ухмыляется уголком губ. Карма приподнимает брови. Что же, это же их «прекрасный рыцарь», принципиальная Асано. Она не могла предать, это бы убило ее самоуважение и достоинство. За свои сомнения списывает Гакуши ее долги перед ним. В крайнем случае, сейчас у него нет иного выбора, кроме как довериться Асано. Она — его способ избавиться от убивающего приговора на бездействия. Каким бы не был уровень ее гнева и опасности, Акабанэ теперь уверен, что ему он не грозит. По советам Карасумы, которые он давал на уроках физкультуры, девушка проверяет пульс Кармы, дабы начать примерный анализ состояния. Она действительно на их стороне. Более того, он принимает то, что она на его стороне. Акабанэ хочет доверять ей, даже видя такой же пистолет, как и у Шарлотты.