***
Их город имел всего два довольно элитных района для частных домов. Они находились на совершенно разных концах, ведь формировались по мере развития города, но это вовсе не мешало им будто бы поровну распределить всех важных персон. Первый район негласно звался «старым», второй же, следственно, «новым». Не сказать, что была большая разница, но в первом случае недвижимость была в большей части наследственной. Гакуши оглядывается. Вот уж, значит, у Кармы и дедушка с бабушкой были богаты. Как хорошо устроился. Весело посмеивается, идя впереди всех. Своих-то она и не знает. Воспоминания о родителях мамы были довольно негативными, ведь они были против ее свадьбы, а о семье отца девушка и не слышала никогда. Действительно, эта тема всегда как-то обходилась. — Ничего себе, конечно, — Рио присвистывает, закидывая руки за голову. Черт, неплохо так, если честно. Ей, как человеку из тысяч стандартных многоэтажек, довольно интересно рассмотреть такую роскошь, как собственный дворик. Пусть в Японии все примерно на одном уровне дохода, сложно не заметить разницу между серой среднестатистической массой и людьми, зарабатывающих за день по несколько миллионов, как эти ребята, живущие здесь. Нагиса неловко улыбается. Карма никогда не вспоминал об этом в разговоре, но это все действительно… Очень масштабно? На самом деле, иногда Шиоте становится интересно как выглядят родители одноклассника, но тот лишь разводит руками, мол, они уже улетели или еще даже не прилетали. То, что он фактически живет один, наверное, звучит довольно круто, но как насчет ситуаций с болезнями? Останавливается перед нужным домом. Гакуши заинтересованно склоняет голову и проводит пальцами по забору, пока они о чем-то там переговариваются с Кармой. Почему-то этот дом вызывает у нее приятные чувства, пусть она ни разу здесь не была. Будто здесь случилось очень много хорошего лично для нее. Усмехается. Видно, семья Акабанэ живет здесь весьма счастливо. Дверь открывается. Девушка прижимает руки к груди от того, насколько знакомо выглядит дом Кармы. Что же, удивляет то, что это довольно сильно напоминает ее собственный дом. Как бы, нет, она выразилась как-то глупо, но это даже поразило девушку. Все же, это не какой-то определенный стиль. Например, японцы предпочитают размеры куда поменьше, да и строят они с других материалов. Сами особенности дизайна похожи на смесь американского стиля и еще чего-то еще. Но опять же, это не «подобие Америки», ведь было похоже, будто здание выдержит не просто землетрясение, а апокалипсис. Мало кто делает так, строя буквально на десятилетия вперед. Это определенно придает дому шарм. Пока что такой оригинальный и практичный подход Гакуши видела лишь в доме семьи Асано. Забавное совпадение. Белые стены контрастируют с крышей так же, как и сомнения в душе Асано насчет правильности ее присутствия здесь. Неловко жмется в проходе. Может, уйти? Ведь еще совсем не поздно для этого. Руки Рио обвивают талию Гакуши, когда та встает сзади. Ну и куда она собралась? Девушка пользуется небольшой разницей в их росте, ставя свой подбородок подруге на плечо. Накамура прижимается к ее щеке. — Куда? — она хохочет. Как мило, Ши так нерешительна и вежлива. Как хорошо, что Нагиса не упомянул, что Карма мало кого пускает к себе домой, что даже Накамура здесь никогда не была, да и он сам приходил к Акабанэ в гости всего один раз, пусть в общей сложности они дружат примерно полтора года, а знакомы еще больше. Рио не позволит ей убежать. Нет ничего страшного в том, что Асано тоже пришла, ведь в школе о Карме она волновалась, наверное, больше всех. Быть может, это частично из-за чувства вины, но кому, как не Накамуре знать, что к Карме она относится как-то совсем неоднозначно. Именно из-за этого девушка и приняла его, как возможного будущего кандидата на ее сердце, а не Терасаку. Пусть они оба равноценно не идеалы, ибо Карма это Карма, а Терасака невежественный и выглядит, будто необразованная громила, но Рио знает, что если сердце Гакуши отозвалось на кого-то, то это не спонтанность. Может, она сама еще не осознает, что ее что-то привлекло. Истязав Сугино через фотографии Канзаки, Рио узнала о том вечере, когда парни выбирали одноклассницу, которая нравится им больше всех. Карма сказал, что ему нравится Окуда. Девушка фыркает. И все равно ей думается, что этот интерес друга имеет не романтичный характер, а скорее корыстный. Манами определенно милашка, но она та еще простачка. Если нужно будет, то у нее не получится импровизировать, думать холодно, сыграть нужную роль и строить хитрые планы, чтобы помочь Карме. У нее даже не получится почувствовать его. Она не пустышка, просто похожа на милое существо, но никак не на будущую девушку Акабанэ. Насколько знает Накамура, Карма хотел бы стать политиком. Это сложная работа, ответственная, кровожадная и жесткая. А еще опасная. Ши бросит все свои силы, но прикроет спину в случае надобности, а Окуду снесут эти «дворцовые игрища и интриги». Это ее, Рио, мнение. Может быть, все будет иначе. А, может быть, и нет. Но нужно дать этим двоим шанс. Раньше ее сводничество носило исключительно клоунский характер, но сейчас к этому прилагается плюшка в виде их возможного светлого совместного будущего. Карма открывает дверь почти сразу. И, конечно же, выглядит он почти идеально. Следы простуды, на удивление, остались лишь под глазами, что делало его похожим на обычную Ши. Нагиса улыбается. Конечно, даже если Акабанэ плохо, он все равно не покажет слабость. — Здравствуй, Карма, — кивает ему, уже начиная искать в сумке конспекты. Рио же лишь вытягивает руку в знаке «пис», легко и безмятежно впархивая в его дом, чихая от легкого холода. — Оу, Асано, — ухмыляется, видя одноклассницу, которая еще больше замялась. Смеется с ее вида, будто за дверью ее убьют. — Прошу. Она кивает. Улыбка. Он и правда не возражает? Проходит мимо него, аккуратно снимая пиджак. Карма посмеивается. Будь это кто-то другой, то Акабанэ принял бы его с меньшей охотой или не принял бы вообще, но он уверен, что это Рио проказничает, а не Асано напрашивается. Да и пускай, то, что она знает его место жительства, наверное, может быть даже полезно. В целом, парень даже немного удивился, увидев на пороге Гакуши. Видя, что девушка идет на носочках, он выгибает бровь. Неужели даже здесь старается быть тише всех? — Ух ты, невероятно, столько антиквариата, — Накамура бесстыже присвистывает, не стесняясь описывать все, что она видит. От интерьера Гакуши широко раскрывает глаза, но тут же приводит себя в норму, пока никто не увидел. Нет, это уже странно. Такое чувство, будто это немного переработанная версия ее же дома в других тонах. Антиквариат примерно того же века и стиля, из материалов — то же темное дерево. Да черт, даже расстановка похожая. Что же, либо это невероятное совпадение, либо их родители каким-то чудом скопировали дома друг друга, даже не будучи знакомыми, либо копировали они у кого-то другого, либо это черт знает что. Приседает на диван, стараясь вжаться так, чтобы не касаться Кармы. Рио же плюхается на пол, зарываясь рукой в сумку. Асано переводит взгляд на огромную плазму, висевшую на стене. Ух ты, похожая есть в доме у Дороти. На экране какое-то меню игры, но она особо не всматривается. Игры куда больше интересуют ее братца, но не ее. Гакуши в них полнейший ноль, если так можно сказать. Джойстики, всякая другая дребедень, эти персонажи — у нее не было ни времени, ни сил на это. Заинтересованно склоняет голову. — Это та самая новая игра о магах? Ну, от одного из создателей того странноватого фильма, на который мы летали с Коро… — Нагиса так же замечает ожидающего своего времени персонажа на экране плазмы, но, в отличии от Асано понимает о чем речь. — Ты потратил несколько тысяч на это? Карма, да ты живешь на полную, — Накамура закатывает глаза. — Я играла в эту дрянь у Сугино дома. Скука вселенская, не знаю что ты нашел в ней. Мне кажется, серия «Дракон» куда лучше. У Гакуши несколько потерянный вид. Она напрягается, переводя взгляд от одного к другому. Как неудобно. Карма что-то показывает им на экране, тыкает на джойстик, картинки мигают, но для Асано это будто другой язык. Зря она, наверное, пришла. Сидя молча, сжимая юбку и смотря вниз, девушка вспоминает то, как раньше сидела перед другими, молясь о том, чтобы не опозорить отца и брата, если не была уверена в своих знаниях. Рот пересыхает. Девушка сводит коленки еще сильнее, переводя взгляд на окно. Что же, можно сделать вид, будто она глубоко о чем-то задумалась. — Ты не играла, Ши? — Рио замечает смятение подруги. Подползает к ней, явно показывая, что ждет ответа. Все три взгляда переключаются на нее. — Я вообще не играла. Ни во что, — неловко улыбается, явно волнуясь. Карма ловит себя на мысли, что она явно напряжена, ведь одной ладонью сжимает пальцы другой до белого цвета. Она могла бы сделать заинтересованное и умное лицо, будто знает о чем они говорят, изредка поддакивать кому-то, как советовали делать в таких ситуациях. В целом, главное ведь не терять лицо. И все же, ей не хотелось обманывать их. Карма выдыхает. Боже, ему иногда становится интересно, что же она действительно делала в доме Асано? Ну не мог же председатель травить собственную дочь так, чтобы она так бледнела всего лишь от того, что не знает какой-то мелочи. Она выглядит так, будто сейчас либо в это же окно выпрыгнет, либо в диван сможет вжаться так, что ее и не увидишь. — Хочешь попробовать? — протягивает ей джойстик. Гакуши смотрит на него с вопросом и неуверенностью, будто от неверного ответа Карма ее ударит. И это тот человек, который рысью кинулся ему на помощь, оттаскивая от него громилу на две головы выше ее самой? — А можно? — поднимает на него взгляд, закусывая губу. — Ага. Держи, — ставит перед ней джойстик, но даже не думает объяснять ничего о функционале. — Смотри, в целом, все уже накатано. В смысле, что твой герой всего лишь немного ниже по уровню за моего. Тебе осталось только победить меня в бою. Можешь считать это за виртуальную тренировку у Карасумы, но сильно хитрить здесь не получится. Девушка аккуратно подхватывает конструкцию, осматривая ее. Она не сможет ее сломать, но какой-то природный интерес и любознательность заставляют ее все же захотеть попробовать. Гакуши всегда тянулась к новым знаниям и умениям. — А ты не думаешь объяснить ей то, как все устроено, Карма? — фыркает Накамура, видя сосредоточенное личико подруги. Ну же, друг, посмотри какая перед тобой милашка. — О чем ты? Лучше всего начинаешь понимать все в бою, — он улыбается, даже не объясняя то, как нужно его держать. — Карма, так плавать учат, а не играть… — рот Нагисы закрывает ладонь Рио. Девушка медленно фотографирует их со спины.***
В первом раунде Карма переиграл Асано на пятой секунде, совершенно не поддаваясь ей. Он улыбается, видя ее панические попытки нажимать на все кнопки и вертение джойстика в руках. Она еще не успевает посмотреть на все, как ее персонажа тут же убивают. Нагиса вздыхает. Акабанэ такой Акабанэ. Во втором раунде Гакуши уже примерно понимала то, какие движения может делать ее персонаж. И все равно проигрыш. Асано хмурится, а Карма впервые чувствует, что одноклассницу что-то так заинтересовало. Рио успела сделать, наверное, тысячу фотографий со всех ракурсов. Третий, четвертый, пятый раунд. Девушка проигрывает, но лишь азартно улыбается. Акабанэ играет лежа на животе, пока она сосредоточена ровно сидит на диване. Это уже показывает его мастерство, но она играет не для результата. Нагиса тихо улыбается и достает учебники. Эти двое явно будут заняты еще долго. Шестой, седьмой, восьмой. Карме ничуть не надоедает побеждать. Поворачиваясь назад, видит то, насколько сильно она увлечена. Поджав под себя ноги так, что белые чулки видны лишь на коленках, Гакуши только иногда поправляла юбку, чтобы она ни в коем случае не задралась. Волосы полностью за ушами, чтобы не мешать, а в глазах играют шальные искры. — Карма, что нужно нажать для того, чтобы делать это сальто назад? — в порыве интереса заглядывает ему в глаза. Парень ухмыляется. Осмелела. Девятый, десятый, одиннадцатый. За окном начинает темнеть. Рио умиленно следит за тем, как Асано, пересевшая ближе к Карме, иногда цокает языком во время игры. Несколько раз он все же показывает хитрости игры, на что Гакуши кивает, запоминая все. Конечно, у нее отличная память и понимание ситуации. Нагиса прощается, ведь ему пора домой. Двенадцатый, тринадцатый. Накамура уходит, напевая песенку. Она таит надежду на то, что Карма не отпустит Ши ночью одну. Проигрыш, проигрыш, проигрыш. Гакуши сидит на полу, вздыхая. — Хочешь еще? — ухмыляется Карма, видя то, что у импровизированной геймерши явно болят руки. И она соглашается на финальный пятнадцатый раунд. И даже здесь парень не поддается. Гакуши упирается спиной в диван, откладывая джойстик. — Спасибо. Это оказалось куда интереснее, чем я думала, — она улыбается слишком ярко. Такая мелочь, а Асано благодарит так, будто он ей звезду с неба достал. Разговор прерывает звук из живота парня. В целом, девушке следовало бы это проигнорировать, но она все же замолчала, ожидая его реакции. Акабанэ и не смутился, лишь ухмыльнулся, доставая телефон из кармана штанов. На экране мелькают сайты с доставкой еды. — Вот уж, я проголодался. Следуя правилам приличия, мне стоит и угостить тебя чем-то? Предпочитаешь пиццу или это не соответсвует вашим изысканным вкусам? — он выдает очередной подкол по поводу ее скромности при совсем не скромных замашках. Девушка выдыхает. Пицца? Какая еще пицца? Неужели он, будучи больным, еще и лапшой питается? — Хочешь сказать, ты предпочтешь не кушать нормально во время болезни? — спускает ноги на пол. — Гакуши, скажи, я похож на человека, который сейчас готов потратить день на то, чтобы простоять на кухне? — фыркает. Может, у нее и есть фанатичное желание и силы готовить, каким бы не было ее состояние, но ему по наследству от родителей явно перешла то ли лень, то ли просто практичность. Сейчас у него не то состоянее и куда благоразумнее потратить силы на учебу. Пусть, должен признать, он и больше любит «домашнюю» еду, а не вот это все. Асано несколько секунд рассматривает Карму слегка задумчиво. Что же, понятно. Так он и правда не слишком хорошо себя чувствует. И не странно, когда болеет сама Гакуши, ей не хочется даже просыпаться. Но это, в любом случае, не отменяет факта того, что Карме нужно есть то, что поможет организму поскорее восстановиться, а не пиццу. — Тогда как насчет полного расчета? — она поднимает к нему лицо, слегка смущенно улыбаясь. Видя, что ее предложение все же заинтересовало Акабанэ, девушка посмеивается. — Я приготовлю тебе что-то, если ты все же пустишь меня к себе на кухню, а ты простишь мне все мои долги. На самом деле, это всего лишь предлог. Можно сказать, приятное дополнение к тому, что Карма все же не будет терзать свой организм еще больше. Все же, он один из лучших учеников не только в части наук, но и на уроках физкультуры. Подумать страшно, сколько сил Акабанэ обычно тратит. Парень выгибает бровь. Вау, она и готовить может? Прямо не верится, это даже забавно. Удивительно. Гакуши все время в учебе, в манерах и с таким повадками, будто всю жизнь вертелась исключительно в кругах высоких. Похоже, Карма был прав насчет того, что председатель решил сделать из своей дочурки девушку, которая могла бы стать женой не меньше, чем такого же успешного человека, как он сам. По его задумке, скорее всего, Гакуши должна быть лучшей в учебе, хорошо держаться на публике, уметь готовить, быть идеалом женщины, но в то же время иметь чудесный мыслительный процесс, чтобы молча помочь мужу. Закатывает глаза. И ни грамма индивидуальности, ни грамма чего-то цепляющего, кроме идеально вычищенной биографии. Господи, он не удивлен, решить сделать этот безумный проект из своего ребенке мог только директор Асано. На самом деле, Акабанэ вообще редко кого пускал к себе, а здесь, по сути, хочет позволить шастать кому-то по своей территории. Не сказать, что он любил готовить, но кухню из-за криков матери, которая появлялась там раз в пол года и так же бесследно исчезала до следующего сезона, как ивент в играх, Карме приходилось беречь. Может ли быть шанс того, что Гакуши что-то сделает там? В целом, да, но он минимален. Зная ее, она бы не стала врать ему. И пытаться отравить, скорее всего, тоже. И все же, любопытство и голод побеждают над наставлениями матери и собственным не желанием пускать кого-то к себе в дом, погоняемые чувством, будто он получит нечто максимально эксклюзивное. Ох, а как бы ее братец злился, если бы узнал… — Прошу, но огнетушитель отсутствует, — Карма показывает в сторону прохода в кухню. Девушка улыбается, кивая. Она встает легко, а идет еще легче. Акабанэ следует за ней. На кухне Гакуши даже не смотрит на него. Какой-то фартук, сковородки, кастрюли, досочки, еще что — на этот вечер это все принадлежит только ей. Чуть ли не пищит от удовольствия, когда входит в процесс. В еде Асано больше нравится факт того, что она готовит это кому-то. Вот только одна деталь немного беспокоит ее. Расположение всего довольно неудобное и даже странное. Например, довольно нелогично сунуть миксер к салатным мискам. Асано слегка выдыхает. Вот ведь, видно, что здесь живет парень. В плане, логическая цепочка довольно ясна. Если оценить их дом, то можно сделать вывод, что эти люди в деньгах не нуждаются. Так как этот дом в «старом» районе, то он, скорее всего, перешел в наследство. Значит, родители родителей так же были обеспечены. Логично, миссис Акабанэ точно знала и правила, и манеры, и этикет. И уж что говорить о названиях кухонной техники и ее правильном расположении. С учетом того, что даже сейчас именно это, на удивление, чаще всего прививается девочкам почти раньше всех остальных умений, не говоря уже о примерном времени рождения их родителей, она бы уж точно не забыла это. Даже чисто на автомате, но мать Кармы сделала бы все правильно. Мельком бросает взгляд на Карму. А вот ему абсолютно все равно, что ожидаемо и логично. И все же, миссис Акабанэ бы переставила это, если бы увидела. Значит, хозяйствует здесь только он. Получается, его родители действительно не слишком часто появляются здесь. Это странно. Верно, у него ведь есть полноценная семья, с отцом и матерью. Так где они оба? За все месяцы Гакуши ни разу не слышала, что они были дома. Ну пускай отец, в большинстве семей он работает сверхурочно, но что насчет миссис Акабанэ? Все же, оставлять ребенка одного на такой длительный срок, пусть и уже взрослого, пусть и Карму, наверное, не слишком обычное решение. Это должно требовать от человека либо большой беспечности, либо большого доверия между родителями и сыном. Ну, или же глупости. — Твои родители не будут против? — пытается непринужденно подвести к этому. Не вежливо спрашивать в лоб, особенно если она не знает отношения Акабанэ к данной теме. — Ты ведешь к тому, что не похожа обстановка на подконтрольную женской руке? — подставляя руку под подбородок, парень ухмыляется, когда видит, как Гакуши на секунду замирает. — Да ладно, забудь. Да-да, кажется, сейчас они где-то в Индии. Думаю, приедут через месяц или полтора. От своей нетактичности Асано немного волнуется, заметно замедляя работу. Сильнее завязывает темно-синий пояс фартука на спине. Карма качает головой. Они все думают, что тема семьи задевает его. Не сдерживает смешок. Господи, эти ребята, Нагиса и Гакуши, судят по себе. У первого родители разводятся по семь раз на месяц, а у Асано так вообще все настолько запутанно, что в сравнении с этим математические задачкам Коро тот еще детский лепет. Они путаются, им сложновато. И это действительно довольно грустные ситуации. Асано не знает куда себя деть, а Нагиса никак не может связать себя ни с каким из родителей. Карма всегда знал, что его семья не идеальна, да и взрослым он давно перестал доверять, но они, как минимум, не будут мешать ему развиваться. Карма не любит усложнять себе жизнь. Ему не нравятся разочарования, да и вся эта хандра довольно сильно утомляет. Его родители его любят, это логично, но они не обязаны всю жизнь посвятить лишь ему. Просто отец тот еще интриган и любитель приключений, а мама последует за ним на край света. Они нетипичные родители, но это никогда не приносило ему боли, так что он считает, что лишь возненавидит себя и их, если начнет делать из этого драму. — Это по работе? — Гакуши все так же не поворачивается к нему, чтобы не смотреть в глаза. Если парень не захочет рассказывать, то она все равно не отведет взгляд, так что это будет похоже на сражение. А значит, на легкое давление с ее стороны. Асано не хочет соревноваться с ним. Слыша непонятливый звук, пожимает плечами. — Ты говорил это тогда, под деревом. Помнишь? — А? Я пошутил, — он кивает, откидываясь на стуле. Да, помнит. Это был первый раз, когда на гладкой и чистой маске Гакуши появились трещины. — Они не зря завели бизнес, так что сейчас путешествуют просто так. Не злись, но разве я должен был вываливать тебе свою биографию? — Это логично, у меня даже нет контраргументов, — Асано пожимает плечами. А что, она должна доказывать свое мнение, даже зная, что не права? Слишком пафосно. Он абсолютно прав. Акабанэ подставляет руку под лицо, ложась на стол. Сладкий запах и звук миксера разносится по дому, расслабляя. В какой раз удивляется, что с ней может быть так просто. Здесь нет больного чувства идеальности, вычитанного в сказках.***
— Держи, — когда Асано осторожно касается его плеча, парень поднимает на нее уставший взгляд. Девушка вздрагивает. Непривычно видеть его уставшим. Накрывает на стол. Ух ты, стряпня Асано совсем не такая, какой он ее себе представлял. Например, по его мнению это должна была быть точно японская кухня, точно некалорийная, а, может быть, и вовсе какая-то сладость. Он не особо углублялся в девичьи темы, но вечно пищащая Яда каждый день обсуждала новые диеты, это довольно сильно интересовало других девушек. И саму Гакуши он замечал в такого рода обсуждениях. Так что здесь делает бульон, какой-то, судя по запаху, сладкий пирог с карамелью, явно сделанный не из рисовой муки и рагу? Его мать бы инфаркт разбил, увидь она такое разнообразие жирной пищи. Это что-то вроде американской кухни? Эти ребята ведь всегда любили что-то жирное. Но это не отменяет факта того, что рот наполняется слюной. Пахнет сладко, от бульона с лапшой идет пар, рагу накрыто запотевшей крышкой, а Асано заваривает чай. И почему-то интуиция подсказывает, что это будет лучший чай в его жизни. — Я не верю, что ты обычно сама кушаешь что-то настолько не диетическое, — подсовывает миску к себе поближе. Девушка вздрагивает, оборачиваясь уж слишком. Этот тон похож на тот, которым говорил отец. Обида вздрагивает в сердце. — Ты определенно считаешь меня правильной до одурения, — Гакуши успокаивается, когда видит, насколько заинтересован Карма в итогах ее работы. Это… Приятно. Ему нравится? — Это ложная мысль? — видя что-то колкое после его слов, Акабанэ исправляет ситуацию. Черт, это вкусно. Это действительно вкусно. Отстраняется, ухмыляясь. Асано-Асано, ты так хорошо выстраиваешь свою линию. Ему не хочется обижать ее. Если она готовит, а он ест, то можно ли это считать очередной удачной командной работой? — Конечно нет, но ты ведь и сам не против, как я вижу. А еще я не вижу смысла готовить тебе что-то рядовое, если оно не поможет тебе скорее восстановиться твоему организму, — девушка становится рядом с ним, устало выдыхая. На ее щеках лёгкий румянец, на губах — довольная и смущенная улыбка от того, насколько увлеченно Карма пробует все, что она приготовила. — Садись. Разве ты сама не хочешь? — игриво блестит глазами. Он бы хотел снова как-то смутить Гакуши. К тому же, ей тоже нужно кушать. Асано садится через один стул, держа небольшую дистанцию то ли из-за привычки, то ли для того, чтобы ему точно было комфортно. — Неужели председателя ты тоже кормила так калорийно? Упс. Болтнул, не продумав вариант, что ее это может резко задеть. Верно, вдруг это тоже какая-то запретная тема, вроде матери. Может, Асано все же подсыпала ему что-то? Будто бы играет с ней в морской бой, но как-то необдуманно и туманно. Карма кушает, но тело реагирует отстраненно, будто оно не принадлежит ему. Девушка же отвечает на удивление спокойно. Похоже, теперь Гакуши больше в ладах с собой. — Обычно он запрещал мне готовить, ведь нужно уделять время учебе, — подставляет руки под подбородок, напоминая того же человека, о котором идет речь. Это заставляет Карму выпустить из себя смешок. На это Асано лишь непонимающе смотрит на него. — Я сказала что-то забавное? — Ты похожа на человека, которого ты осуждаешь, — безжалостно констатирует факт. Гакуши улыбается, складывая руки на коленях. Ей нравится то, что с ним можно более-менее адекватно и честно поговорить. У Кармы взрывной характер, это полнейшая правда. Он похож на типичного «бэд боя», но в какой-то степени это выстроенный образ. Образ, выстроенный завистливыми учениками основного корпуса, девочками, фанатевшими от нездоровых отношений и западного клише, слухами, легкой жестокостью, пугающим сарказмом, шутками и его грубым поведением с чужими людьми. Образ, который ему самому нравится. Гакуши от природы любопытна. Этот человек интересен, этот человек напоминает отца и брата. Карма бывает жестоким, он хитрый, но абсолютно здравомыслящий. И это очаровывает. Асано хочет иметь такого человека рядом с собой, она будет пытаться до конца. Это тот, кто так же не поддержит сказочные стандарты. — Говорят, больше всего мы не любим тех, на кого похожи, — прикрывает искрящие глаза, улыбаясь. Вранье. Больше всего она похожа на отца и Шу. Не только в смысле внешности, конечно же. И это люди, за которых Асано-младшая готов глотку перегрызть. Это ее семья. — Считаешь, это правда? — парень закидывает ногу на стул. Звучит бредово. В крайнем случае, если судить по нему. Кого не любит Карма? Это забавный вопрос. Лучше сказать, кто достоин этой нелюбви? В основном, он лишь веселиться с людьми, забавляя себя. Эти пугливые гордые личика учеников главного корпуса, шавок Гакушу, сам раздраженный Асано — это разбавляет скуку. Председатель, которому он разбил какую-то награду, чтобы вывести на эмоции это вечно спокойное и всезнающее существо — довольно забавно. Вот кого Акабанэ не любит больше всего, так это своего прошлого учителя. Нет, не так. Он его ненавидит. Низшая степень — его прошлый учитель. — Как по мне, бред полнейший, — она отвечает, наливая ему какой-то светлый чай. И все же, она делает это весьма красиво. Акабанэ снова ставит голову на руку. В заварнике видно кусочки лимона и яблока. Довольно скромно, говорят, чаще всего Гакуши разгуливается, смешивая еще и травы с ягодами, но что поделать, если у него этого нет. Бульон чудесен. Акабанэ в серьез не ожидал, что девушка так отдастся этому делу. Он клянется, это почти что уровень его матери, когда та готовила ему в детстве. Похоже на самообман, ведь этого парень, в целом, помнить не должен. В крайнем случае, если не вкус, то чувства Карма запомнил навсегда. Все же, детская наивность откладывается в голове лучше всего. И да, верно, от этого такие же чувства. Девушка убирает прядь за ухо, с радостью смотря на него. Что же, это довольно мило. — Мне вот интересно, — отставляет пустую миску, подсовывая ближе уже рагу. — Не переборщила ли ты со специями? Кашляет. Время к полночи, верно? Значит, это температура может подниматься. И все же, хуже ему определенно не будет. Никогда не было. Натыкаясь на обеспокоенные глаза девушки, Акабанэ ухмыляется, осторожно наваливаясь на стол, чтобы приблизиться к ней. Девушка лишь поднимает чашечку с чаем в качестве барьера. Вот уж, какая догадливая. Разбить чашку — к беде. И не в смысле каких-то поверий, а в виде настоящего, вполне реального урагана злости в виде матери, которая помнит все свои кухонные принадлежности, как говорят, «в лицо и по имени», даже если не прикасалась к ним уже почти год. — Ты говорил, что любишь острое, — бесшумно отпивает немного, оставляя чашечку лишь после того, как Акабанэ остановит свою операцию по смущению. Кашель. Карма пересиливает себя быстро, лишь посмеиваясь и продолжая беседу. Аппетит медленно пропадает, пусть ужин выглядит и пахнет более, чем чудесно. Гакуши так же замечает некое замедление в его действиях, но не акцентирует внимание на этом, дабы не мешать ему. — Я должен сказать, что это куда лучше, чем я себе представлял. Вы почти сдали экзамен на отлично, Асано-чан, — делает вид учителя на контрольных. Шутки о ней в плане учебы, саркастические замечания и стеб с Гакушу стали для него обычными вещами в разговоре с ней. — Какой кусок пирога тебе отрезать? — а она, как и в большинстве случаев, на провокацию не поддается.***
Разговор тянется пусть медленно, но совсем не неловко. Карме нравятся ее кулинарные способности, Гакуши же это приятно. Темы меняются, но небо и не думает их жалеть. На улице уже действительно темно. — Мне стоит возвращаться, — помыв чашку, девушка заглядывает в открытое окно. Прохлада еще не обжигает лицо, а лишь заставляет девушку вздрогнуть. И все же, Карма болеет, стоит уже закрыть. А жаль, хорошая погода. Вздыхая, поворачивается обратно к нему. Паршиво, он довольно сильно устал, но лишь взгляд стал мутнее, да и румянец нездоровый на щеках появился. Горло дерет. Как же Карма ненавидит болеть. Настолько раздражает то, сколько всего нужно делать в этом слабом и беспомощном состоянии. — Подожди, Накамура забыла забрать свои комиксы. Она оставляет их у меня уже пятый раз. Думаю, на шестой я этот мусор выкину. Передай ей или выкинь куда-то, — эту макулатуру Рио притащила ему еще недели две назад. Они друзья, это верно, так что от родителей результат очередной спущенной суммы девушка прячет либо у него, либо у бедолаги Нагисы. Карма поднимается, притягивая руку к голове. Он планировал еще посмотреть математику, но сейчас, особенно после невероятного ужина, хочется только спать. Одна ступенька, за ней вторая, третья, а вот на шестой парень шатается, резко ощущая удары собственного сердца. И пускай, если бы Асано в миг не оказалась рядом. Она моментально перепрыгивает через одну ступеньку, оставляя миски, забывая о том, что это признак невоспитанности. Да какая разница, если Акабанэ сейчас свалится? Поддерживает его, стоя на ступеньке ниже. Это тяжелее, чем ей думалось. Карма посмеивается, глядя ей в глаза. — Восхитительно, но зрителей нет, — немного отстраняется, отшучиваясь. Девушка лишь хмурится. — Все, можешь отпустить, не все падают в обмороки, как ты. — Я вижу, — из-за бегающих мыслей и усталости отвечает слегка резко. Гакуши уважает личное пространство, но это не тот случай. Ее послушность перед ним может навредить ему же. Это не тот случай, это не тот человек. Нет, Асано даже при всем желании не сможет подхватить Акабанэ, как это с ней делал он, а уж что говорить о том, чтобы нести кого-то на руках. У него явно температура, парню даже сфокусировать взгляд не слишком. И, конечно же, она понимает, что ему не нравится ее присутствие. Карма, вечный лучший ученик их класса, способный конкурировать с Гакушу, сильнейший на уроках Карасумы, которого оценил даже майор, а берет и падает в руки девочке. Даже не так. Показывает слабость. Это не его стиль и не его способ жизни. — Так не пойдет, Акабанэ-кун, — несколько смягчается и заглядывает ему в лицо, держа его за плечо. Куда его оставлять? — Пойдем. Я просто помогу дойти и уйду. Активно споря, она лишь укрепляет соперничество мнений и желаний. Гакуши предпочтет «обходной путь» при решения данного вопроса. Девушка оценивает расстояние, удобней подступив к вялому Акабанэ, наблюдающему за ней. Лестница — сплошное испытание. Его либо спускать, либо поднимать дальше. На самом деле, она бы предпочла пойти вниз, но Карма хотел в свою комнату. Пускай, Асано не будет перечить, куда лучше помочь ему исполнить задуманное. Перекидывает его руку через себя, поджимая губы. Не возмущается и не говорит абсолютно ничего. Это… Довольно сложно. Если говорить точнее, то это куда сложнее, чем она думала. Все же, Карма, как говорил майор, мог бы стать машиной для убийств, так что, логично, он побольше Гакуши. Закидывает волосы, буквально таща его, но лишь твердо смотрит под ноги и вперед. Благо, дверь комнаты приоткрыта, из-за чего сразу видно, что это комната Акабанэ, а не его родителей. — Где лежит градусник? — усаживает его на кровать. Карма привстает, кивая на шкафчик в столе. — Асано, ты забавная, — прикрывает глаза, поддаваясь усталости. Это мило. Пусть успокоится и со спокойной душой пойдет домой, иначе будет уходить со своим щенячьим и расстроенным взглядом. А, что еще хуже, будет опять только молча осматривать его в школе. Гакуши открывает шкафчик. Ступор. Как много забавных фотографий… Кажется, она случайно рассекретила тайное сборище компромата Кармы. Похоже, здесь есть все, от Мурамацу и Ремы до Рио и Окуды. И, конечно же, она сама, как же без этого. Одна часть желала спрятать это себе в сумку, а после сжечь где-то. Уничтожить, убрать, остаться в безопасности, сбежав. Нельзя, ей всегда говорили, что нельзя оставлять зацепки на себя. Попадаться самой в свои же ловушки — ужасающая ошибка, за которую можно кроваво расплатиться. И, может быть, будь это еще пол года назад, Гакуши, запуганная и запутанная, не смела бы поступить иначе, отклоняясь от правил. С другой стороны, сейчас Асано понимает, что, сделав это, она навсегда лишится драгоценного доверия Акабанэ, которое только-только, вроде бы, начало проявляться. И больше она никогда не сможет даже заговорить с ним, не смея и мечтать об адекватных взаимоотношениях. Так что, доставая градусник, лишь поворачивается, быстро подходя обратно. Предавать людей нельзя даже в мелочах. Когда кто-то выбирает твою сторону, не стоит издеваться над ним. Сознание парня прыгает от мутного осознания до обрывистых картинок и темноты. Кровать будто утягивает в себя, а глаза сложно открыть. Все как-то размазано, огоньки с двери убаюкивают. Гакуши сунет градусник, придерживая его руку. Он лишь с недовольством смотрит на нее. — Держи. Пожалуйста, Акабанэ-кун, — обеспокоено, но все так же робко прикасается к его лбу. Даже ее рука холоднее, так что нужно лишь измерить то, насколько же все же высокая у него температура. — Могу я дать тебе что-то от температуры? Я обещаю, я уйду после этого. — Как хочешь. На столе таблетки, — Карме интересно, что из этого выйдет, но он все еще недоволен. Непривычен сам факт того, что кто-то видит его таким, ходит по его дому. Так не должно быть. Девушка бросает что-то, спешно выходя с комнаты. Когда Акабанэ переводит взгляд на проход, то видит лишь ткань серой юбки. Гакуши возвращается через минуту, в руке стакан воды. Она подходит к столу молча, ожидая писка градусника, а так же рассматривая все таблетки в поисках нужной пачки. Взгляд падает на компроматные фотографии. Рука сама тянется к ним, отодвигая фото Терасаки с написанными маркером на лице матами, дабы увидеть собственные. И все же, останавливается. Плевать. Собирая фото так, как они лежали до ее вмешательства, застывает. Что это? Понимает, что здесь могут быть и личные вещи, которые далеко не для ее глаз, но знакомый клочок ткани привлекает. Это Дороти надарила ей с тысячу таких белых платков, с золотистой рамочкой. Это… Ее платок? Рука дрогнула. Здесь куча компромата, но, при всем, под ним сложено и это. Она ведь говорила выкинуть, но кровь отстирана. В душе теплеет. Карма действительно хранит нечто настолько обычное? Улыбается. Спасибо, Карма. Закрывает, все. Писк градусника заставляет обернуться. Приседает ближе, протягивая лекарство и воду. Акабанэ не особо понимает, кажется ему от жара или же так и есть, но на лице Гакуши играет одна из наиболее теплых и нежных улыбок, которые ему только приходилось видеть. Нет, даже не так. Вот теперь он видит перед собой не просто Гакуши, а Ши, так обожаемую Рио и Асано-младшим. Вот, что они особенно любят в ней. Девушка убирает волосы за ухо, что лишь больше позволяет Карме увидеть ласковый взгляд. Это все как-то слишком по-особенному. Бывает, что от нее невозможно оторвать взгляд, так приятно для души она выглядит. — Ничего страшного, я никому и никогда не расскажу ничего из того, что было сегодня, — самоотверженно уверяет девушка Карму, когда отдает ему воду, воспринимая этот его внимание по-своему. Скорее всего, она его раздражает, да? Вот уж, вокруг разбросаны учебники. Девушка чувствует некое умиление. А он говорил, что ему плевать. В этом и вся суть Кармы, верно? Карма трудится, за его успехами стоит море работы и подготовки, а он выставляет это, как нечто само собой разумеющееся. Гакуши восхищается некоторыми его чертами, пусть Акабанэ и не идеален. Асано прикрывает улыбку ладошкой, когда достает сироп. Это завершающий штрих, чтобы Карма мог уснуть спокойно, не мучаясь в кашле. Наливая в ложку сироп, поднимает все к свету, чтобы не разлить ни капли. — Вот, — подносит ложечку к его губам, заботливо склоняясь и терпеливо ожидая. Карма ухмыляется. Это довольно неожиданно. Она ворвалась в его обычный вечер так резко, но, что самое главное, он не против, чтобы Гакуши осталась еще на немного. Карма с румянцем, пусть и нездоровым, как бы это не звучало, выглядит невероятно. Ей нравится сам этот непривычный вид, вроде темной футболки, уставшего красного лица, неохотно расслабленных плечей, синяков под глазами, растрепанных волос, приоткрытого рта. Это мило. Гакуши сама стыдится своих мыслей. Романтизация болезней — глупость. Когда она во второй раз поднимает бутылочку сиропа, Карма немного меняет положение, из-за чего дергается и Асано, сидящая на кровати. Сладкая жидкость проливается на рубашку, из-за чего девушка лишь цокает языком. Вот же черт. Красноватая липкая пляма расползлась на грудь, а несколько капель расположились около самой юбки. В этом нет ничего страшного, ведь они довольно небольшие. Ничего страшного, кроме того, что приличные девушки не ходят в грязных вещах. Нужно будет как-то спрятать их. В любом случае, сейчас важно не это. Вторая ложка сиропа отправляется в рот Кармы. Излишняя сладость сиропа лишь добивает. Карма приподнимается, рассматривая Асано. Ее действительно хорошо научили создавать вокруг себя нужную атмосферу. Ему забавно от того, как серьезно она все воспринимает. Девушка смотрит на него так благодарно, трепетно и верно, точно щенок, которого взяли в приюте. Акабанэ пытается не поддаваться, но приятное чувство расползается в груди. Что же, она сделала все, что могла. В последний раз склоняется над ним, чтобы прикоснуться к его лицу. Парень хихикает. Поднимая руку, Карма тянет ее на себя, посмеиваясь. Гакуши падает рядом, широко открывая глаза. Даже в этом состоянии он готов все же подшутить над ней. Тем более, сложно признать, но ему тоже хочется попробовать то, от чего фанатеют столько людей — её объятия. Мысли путаются. Девушка с легким страхом смотрит на то, как близко парень находится к ней, даже зажмуривая глаза на секунду. Что это? Карма лишь ухмыляется, смотря на нее. Руки Асано обнимают его по инерции. Эта девушка определенно слишком серьезно все воспринимает. Она дергается. Его морозит, а еще руки слишком холодные. Девушка робко и смущенно ставит руки ему на спину, как бы грея вместо одеяла, которое еще нельзя накинуть. Обдумывает в голове ситуацию. Что же, у него явно помутнения из-за температуры, даже если он сейчас, скорее всего, этого толком и не осознает. Такая резкая близость заставляет ее сердце забиться быстрее. Карма обнимает ее. Под руками ткань рубашки Асано, она вызывает мурашки по коже. Гакуши выдыхает. Ей действительно жаль его, побольше, чем себя. Небольшая ладонь девушки аккуратно и несколько сочувственно гладит его по волосам. Не сказать, что Карме нравятся прикосновения к нему, но сейчас он полностью верит ей, доверяя так, как никогда бы никому не доверял, будь в полностью сознательном состоянии. Адекватность скептически фыркает внутри него, а он чувствует, что глаза даже не могут сфокусироваться, чтобы увидеть ее реакцию. Прикрывает их буквально на секунду, даже не осознавая, что проваливается в сон. Гакуши теплая, от ее волос пахнет персиком, ее сердце колотит так, что Карма лишь улыбается уголком губ. Асано искренняя до ужаса, это подкупает. Никто из всех знакомых не относился к нему более заботливо, честно и ласково, чем она. И пусть с ней не все так идеально, гладко и чисто, но, судя по тому, как Гакуши сейчас накрывает его одеялом, она будет на его стороне. Девушка чувствует себя так, будто сейчас взорвется. Для него это, конечно, либо бред в жаре, либо шутка, перебитая болезнью, но для нее эта ситуация определенно не такая ясная. Фактически, если отбросить все, она сейчас лежит в чужой кровати, обнимаясь с парнем. В своем-то юном возрасте. Его руки лежат чисто на спине, даже не на талии, Асано знает, что он не опустит ее ниже, доставив ей неудобство. Он, по сути, и не касается ее толком, а лишь удобно обвил девушку руками, как подушку, уж не более. Акабанэ даже не спустился лицом к ее груди, оставаясь на уровне шее. Так что, с другой стороны, все в натянутых пределах морали. Гакуши так же обнимала Рио, Шу, Дороти, даже Грипа. Это люди, которых она считает своими, для них ничего не жалко, им всегда хочется помочь. Прикрывает глаза, смотря на Карму. Его она тоже хочет считать своим человеком. Так что, пока это не наносит вред, переходя грани, Асано не против его выходок. Жаль лишь, что она не сомкнет глаз, пока Акабанэ не проснется. Где-то внизу тихо заиграла музыка со звонка на ее телефоне. Один, два, три — телефон буквально разрывается. Братец? Скорее всего. На самом деле, от этого на душе становится омерзительно-липко. Она не сдержала свое слово. Гакуши понимает, что действительно заинтересовалась в Карме.