Солнце

В целом, дни сливаются в один мутный отрезок времени. Гакуши встает через силу, глухо болит ее спина и все остальные части тела. Последнее время она делает все больше незначительных осечек на уроках Карасумы, это несет за собой россыпь синяков на теле. Девушка несколько минут сидит, закрывая лицо двумя ладонями. Боже, нужно как-то пережить этот день, дальше выходные. Она скажет, что занята и будет вне дома, но на деле просто закроется у себя. Руки сползают ниже, образуя замок у губ. Нужно как-то перетерпеть. Встает с кровати медленно, уже даже не заправляя кровать. К черту, Киссу и так нормально, а ей все равно. Организм уже не может исполнить даже такое базовое действие. Асано идет в ванную без оглядки на кота, сидящего рядом. Она сыпет ему корма на несколько дней вперед, так что все нормально. Это все абсолютно нормально. Поджимает дрожащие губы, переступая через разваленные кучки бумаг. Мелькают буквы и слова, но Гакуши не может заставить себя прочитать их. Окна занавешены, солнце пробивается только через крупные щели, хотя обычно девушка открывала их и на день, и на ночь. Это ужасное состояние, а бороться впервые нет сил. Впервые она не может собрать мысли, впервые не может отойти от одной темы. Что-то в груди сжимается и подступает к горлу. Тошнота снова появляется. Ничего нормального покушать не может уже второй день. Боже, она предает все свои принципы. В глубине души Гакуши мерзко от самой себя. Каждое утро девушка встает и не может смотреть на свое отражение в зеркале. Почему она так на него похожа? Почему ей достался этот рыжий? Почему эти глаза? Почему она даже ненавидеть это все не может? Кусает губы в кровь. Почему он оказался таким? Почему отец их променял? Неужели Икеда заслужил его любовь, а она осталась за бортом? Девушка хохотнула. Гакуши не бьет по зеркалу, только ладонь ее слабо шлепается на стекло, оставляя мокрый след и бегущие вниз капли воды. Она не хочет крушить, ей бы суметь принять все и справиться. Вода немного рушит ее отражение в зеркале, размывая его на капли. Асано впервые не чувствует за душой ничего. У нее нет никого за спиной. Столько людей, а их лица смешиваются в одну массу, будто она теряет способность видеть. Отец разбил ее сердце на тысячи осколков. Он убил все ее надежды, цели и принципы. Ей хочется верить в чудо, но чуда не произойдет. Так-то, все происходит в точности так же, как и всегда. Вчерашняя ночь похожа на сон, ведь от нее у Гакуши усталости не меньше, чем от обычных кошмаров. Девушка умывается, закидывает в себя что-то поесть и выходит — все так же, как она делала всегда. Вот только еда совсем не ее, а уходит Асано, даже не смотря в зеркало. Пиджак немного мятый, а она и не видит. Не берет девушка и заколки, это дает волосам падать на лицо. Все почти так же, но с одним отличием, да? Кажется, теперь жизнь наполнена немым криком. Ей бы закрыть тогда уши, не слушать ничего, чтобы потом не скрываться за занавешенными окнами без желания увидеть солнце, но она выбрала правду. Но Гакуши любит стабильность, а не правду. Смешок в очередной раз вырывается из нее, когда Асано сидит на перемене, как-то мутно вглядываясь в учебник оконченного урока. Девушка накручивает себя, все больше погружаясь в домыслы и выводы. Так вот кому принадлежит тот мяч, который она когда-то случайно сбросила, а потом была награждена презрительным взглядом председателя. Так вот почему в кабинете перед экзаменами Гакушу и председатель бросались именно волейбольным мячом. Так вот из-за чего Гакушу должен был заниматься еще и ненавистным ему волейболом. Директор хотел, чтобы они были похожими на того самого ребенка. И какими бы идеальными они не были, для него все равно будет недостаточно, ведь они не Икеда. — Так какой вид спорта ты любишь меньше всего, Асано-тян? — Сугино неловко улыбается, ведь одноклассница не отвечает ему. Карма заинтересованно поворачивает голову, пробивая трубочкой коробочку клубничного молока. Она ненавидит волейбол. А еще Гакуши ненавидит Икеду. — Волейбол. Я ненавижу волейбол, — Гакуши отвечает как-то слишком незаинтересованно и холодно, это не свойственно ей. Накамура пытается сгладить все шуткой. Акабанэ видит, как руки Асано под партой сжимают подол серой юбки. Ты же не психопатка, так что такое? А Асано не смотрит на это все. Она точно эгоистка. Внутри разум бьется в истерике, ведь так нельзя думать, нельзя так отвечать одноклассникам, но новая волна обиды заливает и его. А Икеда был эгоистом? Или чистейшим ребенком? Или, может быть, капризным? Каким нужно быть, чтобы заслужить искреннюю любовь председателя? Настолько искреннюю, чтобы с твоей смертью заканчивалась и его жизнь? Настолько, чтобы по жене он страдал меньше, чем по тебе? Настолько, что тебя не заменит не то, что один, а целых два собственных ребенка? Сердце бьется так быстро. Да что же такого этот Икеда сделал? Как он вообще посмел так глупо не ценить любовь любовь директора? Ведь сама Гакуши столько старалась ради этого. Так старалась, но все равно не смогла стать такой же невероятной? Ирина дает тест по английскому, а Гакуши пишет половину наугад. Девушка ничего толком не учит, ведь на это не хватает сил. Да, она так хочет просто понять это все. Ей не нужны никакие таблетки, ничто не нужно, ей нужно поспать. И пусть у Асано разум всегда оставался отдельно от чувств, в этот раз в ней не осталось ничего. Правильным было сравнение с карточным домиком. Вся ее жизнь оказалась не более, чем шатким карточным домиком. А жизнь Икеды была такой же? Или, возможно, он был куда счастливее? Из руки выпадает ручка. Карма читал, что так мозг уведомляет о нервном срыве. После школы Гакуши не хочет идти домой. Она ищет в Интернете побольше информации об Икеде. Через многочисленные соцсети, через коды, через документы, безбожно пользуясь знаниями с работы, она находит все больше его фотографий и информации о нем. В аккаунте женщины, которая училась с ним нашлась даже старая фотография вместе с ее еще совсем молодым отцом. И они такие счастливые. Девушка уже с трудом вспомнит ласковое лицо председателя, лицо, с которым он укладывал ее спать, кормил, играл или водил по магазинам. А здесь директор такой радостный, переполненный счастья. И, что самое главное, его рука немного обнимает плечи Икеды. Лицо Гакуши не передает ничего, только уголки ее губ дергаются вниз. И этот мальчик такой радостный, в его глазах столько жизненной энергии и, что самое главное, на своего учителя он смотрит так, будто тот Бог. Гакуши тоже так на него смотрела. Девушка убирает телефон в карман. Сейчас ее идол пал. А солнце уходит за горизонт, унося за собой очередной день. Огоньки горят вокруг, но Гакуши все идет, не намереваясь возвращаться домой. Ты идешь домой, а там только кот, там нет ничего, кроме пустоты. Киссу уже не помогает, его тепло не может заполнить все, кот только смотрит на нее, провожая взглядом с каким-то человеческим сожалением. Люди мелькают разными красками, слышится смех, крик и вечно присущая городу суматоха. У нее даже толком цели нет, Асано просто идет туда, куда несут ноги, стараясь не смотреть вокруг. Она же помнит всё, в отличии от директора. Вот там когда-то продавалось мороженое, которое любила. Пройдя немного вперед, можно увидеть дорогу в парк, который был одним из самых любимых мест для игр близнецов. С другой стороны есть ресторан, куда директор часто заезжал, забирая детей. Почему? Там вкусные десерты, таких больше нигде нет. Вспомнить только, он готов был каждый раз тратить кучу денег лишь для того, чтобы они были полностью довольны. Это, наверное, было до того, как председатель осознал, что близнецы ничего не стоят без Икеды, да? Резко отводит взгляд, заново утыкаясь взглядом вниз. Ноги сами приводят на безлюдную улицу. Сколько Гакуши уже прошла? И все равно идет дальше, пусть сумка на плече и должна казаться весьма тяжелой. Останавливается лишь тогда, когда из вида пропадают деревья, сменяясь слишком темным цветом. Поднимает голову. Какое захолустье. В основном, в городе всегда пробки, но здесь в пятницу в это время их нет. И никогда не было с момента, когда город разросся. Японцы трудоголики, работают куда больше и сильнее, чем положено, из-за чего пробки здесь стоит ждать где-то часа через три. Через час будет уже много машин, но сейчас в этом направлении может проехать только две-три машины. Возможно, из-за этого Икеда выбрал именно этот мост. Сердце пропускает удар, а внимательные фиолетовые глаза осматривают эти места. О чем думал тот парень, когда прыгал? Вспоминал ли он кого-то? Вспоминал ли своего учителя? Что он тогда чувствовал? И Гакуши перелезает сквозь ограждение. Ее пальцы крепко вцепляются в белый холодный метал. Сейчас и поймет. Сейчас девушка все поймет. Она делает все внимательно. Ей просто хочется почувствовать себя на месте того, кого так любил председатель. Дергает головой так, чтобы слезы пошли в другую сторону. Девушка чувствует, что ей это нужно. Она не снимает туфель, ведь даже не думает прыгать. Какое еще прыгать? Гакуши ни в коем случае не умрет. Гакуши выживет. Ведь она не Икеда, она никогда не станет такой, как он. Асано разбита, но это не значит, что она настолько же глупая. Ей просто хочется почувствовать себя на месте Икеды. И воздух бьет в лицо, а металл обжигает спину холодом, режет ладони, вцепившиеся в ограждение моста. Смешок. Так вот как ты себя чувствовал, да? Глаза бегают по всему вокруг, шум воды снизу заставляет сердце в панике стучать. Вот как ты закончил все, да? Если бы ты продолжил жить, то она была бы счастлива. Она бы каждое утро видела маму с ее невероятными завтраками и новыми рецептами чая, не ссорилась бы с братом из-за того, что они на разных сторонах, Шу не был бы столь жестоким к ней, как сейчас и, конечно же, председатель бы казался ей все таким же идолом. Все было бы хорошо. Гакуши бы жила во лжи, но просто никогда бы этого не узнала. Если бы только ты был таким же, как они с братом, то все было бы хорошо. Но все не так, реальность отличается от мечты. Это не он должен быть похожим на них, а они должны были быть похожи на «настоящего» сына председателя. Гакуши чувствует, что внутри она дико устала. Это все слишком больно, ей плохо от этого. Девушке плохо от того, что всю жизнь она верила лгуну, что все у нее построено на том, чего ее научил лгун. Гакуши плохо от того, что ее променяли, что она была не более, чем заменой и обязательством, которое невозможно сбросить. И будь это просто кто-то чужой, но это он. — Сброситься решила? — девушка вздрагивает от голоса Кармы. Она даже не заметила его. — Так и будешь молчать? Ты же все делала сквозь слова о том, что не умрешь. Это похоже на замкнутый круг. Асано сама не пойдет за помощью, не в этот раз, да? Она будто начинает ненавидеть саму себя, погрязает в этой ненависти без возможности вдохнуть воздух. И самое главное, ее желание вылезти тонет под волнами всяческой дряни, которая сейчас в ее голове. Значит, Карма насильно вытянет ее. Если этот человек залез на мост, то ей нужно здоровски вправить мозги. — Ты прав, я ужасно себя чувствую. Мне тошно от себя и от людей вокруг. Я чувствую, что меня предал тот, кому я верила и на кого равнялась, — она поворачивается к нему под шум воды снизу. Акабанэ стоит рядом, внимательно следя за ней. Ты думаешь, она хочет спрыгнуть? Нет, все не так. — Я не хочу умирать. Я хочу почувствовать себя на месте человека, который оказался куда более важным, чем я. Тот, чьей копией я должна была стать, но у меня не получилось. И он ничего не понимает, но Гакуши прямо трясет то ли от холода, то ли от нервов. Копией? Асано должна стать чьей-то копией? Это смешно. Это кто-то может хотеть стать копией Гакуши, а не наоборот. Карма довольно протягивает руку, которую девушка тут же хватает. Это не просто доказательство того, что она не собирается прыгать, но и гарантия ее безопасности в случае, если такое все же случится. Если честно, его это тоже довольно сильно изматывает. Ее холодная от металла рука и сбивчивый рассказ о спрыгнувшем отсюда мальчике, который непонятно какое отношение к ней имеет, конечно же, заставляют чувствовать себя неуютно. — Если этот человек лежит где-то прахом просто из-за издевательств в школе, а ты все еще стоишь здесь, то ты уже лучше, — в перерывах между рваными кусочками ее фраз парень вставляет свое мнение. — Зачем тебе чувствовать себя на месте того, кто предпочел ни с чем не бороться и уйти, оставив стольких? Это жалко. Он жалкий. Возможно, так говорить неправильно, но Карма не моралист. Да, конечно, жизнь бывает сложноватой, но все зависит от человека. В любом случае, как бы жестко не прозвучало, это его мнение. Гакуши куда лучше, ведь даже сейчас она не собирается ничего бросать. Это просто помутнение. После него опять вернется та, что похожа на солнце. — Но он имел то, чего я так хотела, — Карме кажется, что она разрыдается. И, может быть, это будет знаком того, что все закончилось, ведь после засухи всегда проявится дождь. Ее слезы Акабанэ видел только два раза, а после них в ней всегда наступали перемены. — А ты точно имеешь то, чего хотел он. Отличие в том, что из вас двоих только ты все еще можешь получить все желанное, — выдыхает, ухмыльнувшись уголком губ. Получается, человек. — Ты похожа на того, кто ненавидит себя. Но зачем тебе ненавидеть себя, если виноват только тот, кто предал тебя? Это, на самом деле, похоже на ситуацию с Итоной. Казалось, какие-то абсолютно обычные прямые слова, до которых она бы сама дошла в своем стандартном состоянии, но толк от них куда больше, чем от любых заумных философских способов, которые отлично сработали бы на других. Почему? Ибо слишком закрученные фразы она автоматически воспринимает в качестве желания собеседника запутать ее, начиная осторожничать. А значит, уже видит в собеседнике того, кому не стоит доверять. — Это… Правда? Да, ты, наверное, прав, — Гакуши поджимает губы, смотря вниз. Акабанэ чувствует, что девушка наконец-то сильнее сжимает его руку. Карма охлаждает ее куда лучше, чем холод вокруг. Девушка чувствует то, что мыслит куда более трезво. И вот, вся ситуация уже не кажется ей такой спокойной и обычной, а шум воды только тревожит сердце, заставляя захотеть уйти. Да и ветер режет лицо, пальцы не чувствуются, ноги замерзли, а еще душа ноет. Всхлип. — Залезть сюда еще раз ты всегда успеешь. А теперь давай уж, слезай, — парень засовывает одну руку в карман, настойчиво потянув на себя Асано. — У меня есть выбор? — на щеках Гакуши слезы, она смотрит на Карму так, что становится похожа на щенка. Она поворачивается осторожно, закидывает ногу на ограждение, с опаской посматривая назад. Похоже, тело девушки совсем уж промерзло. Да и понимает она всю опасность своего положения. Акабанэ ухмыляется. Это Гакуши. — Конечно нет, я стащу тебя, если ты откажешься. Карма резко тянет ее на себя, подхватывая и спуская девушку куда быстрее. Это его эгоистичное желание. Парень издает смешок, смотря на расширенные глаза Асано, которая во всю вцепилась ему в руки. Гакуши хлопает глазами и непонимающе смотрит на парня. — Я подумал, ты весьма похожа на щенка, — Акабанэ ставит ее на землю, хмыкая. Ну, и что же ты скажешь? Асано засматривается на его ухмылку. Карма, ты… — Очень вежливо, — девушка вытирает лицо, слабо хмыкая. Слезы идут с глаз по щекам и за воротник рубашки. Она всхлипывает раз за разом. Это так глупо. Вся эта ситуация такая грязная. Гакуши чувствует, что ее душа невероятно устала. Но это же правда. Разве она, как ребенок, виновата в качествах своего родителя? Гакуши настолько нравилось себя жалеть, что не хотелось даже пытаться выйти из этого состояния. Ей не стало моментально лучше, она не пришла в полную норму. Девушка не стала равнодушно думать об Икеде, не простила отца. Это не исцеление от Бога. И все же, Карма прав, Гакуши куда лучше Икеды. Слабо улыбается. Это просто дает ей силы бороться дальше. Ведь если так думает Акабанэ, то, скорее всего, это правда. Гакуши любит стабильность, а не правду. Но если постараться, эти две вещи можно совместить, верно? Все можно изменить, пока человек жив, да? Прижимает руку к груди. Эти слова можно применить и по отношению к ней самой. — Пойдем. Я не горю желанием быть сбитым или замерзнуть насмерть, — Карма толкает ее плечом. Да, домой. К нему. Акабанэ не сильно любит чужое присутствие у себя дома, но пусть мама хоть где-нибудь применит свои способности психолога. Чудесно то, что он снял Гакуши отсюда. Но оставлять ее наедине со своими мыслями — один из худших вариантов. Карме не нравится роль няньки, так что нужно поскорее подлатать ее душевное состояние. Было бы плохо, потеряй он такого человека.