Ночное создание

СуХек дрожал в объятиях СуДжу… его глаза бессмысленно уставились куда-то вдаль. Когда Андре позвонил ей, СуДжу тут же, бросив все, сорвалась в Париж. Повезло, что она была недалеко, в Лондоне, когда узнала о жестокой смерти СынХо. По словам Андре, горло СынХо было просто разодрано в клочья… вырвано, словно некая тварь свободно бегала по Парижу и решила напасть на него. Кровопотеря была невероятно массивной. СуХек не произнес ни слова после опознания в морге… шоковое состояние, как пояснил врач. СуДжу очень беспокоилась о своем лучшем друге, он стал еще бледнее и словно истаял, и это всего лишь за день. — СуХек… хотя бы попробуй немного отдохнуть, милый, — СуХек сморгнул и посмотрел ей в глаза. — СынХ… Сердце СуДжу зашлось от боли, а по щекам потекли слезы. Она знала, насколько близки были эти двое… ближе, чем даже сам СуХек был готов признать. И то, что такое случилось как раз в момент его разрыва с СынХеном, могло просто сломать его. — Милый, попробуй не думать об этом хотя бы прямо сейчас. Доктор оставил тебе снотворное. Может, поспишь немного? СуХек внезапно отстранился и вскочил. Он заговорил и чем дальше, тем громче и взволнованнее. — Мне не нужен отдых. Ты не понимаешь… это та же… та же, что и Сын… то, что убило СынХо… оно и его пыталось убить, разве не помнишь? Дома, на балконе… я… мне надо идти… оно преследует его! СуДжу была в ужасе и сделала единственное, что смогла придумать, чтобы прекратить эту истерику — она залепила СуХеку пощечину. Реакция была незамедлительной… СуХек потряс головой, глаза его наполнились слезами, но он хотя бы перестал нести всю эту нелепицу. — СуДжу… — она вздохнула и крепко его обняла. — СуХЕк, милый… прости… у тебя была истерика. Это не преследование, просто случайное нападение. Прошу, дорогой… Прими снотворное… отдохни, — СуХек тяжело дышал, но обнял подругу в ответ так же крепко. — Да… боже… может, ты и права. Я… так подавлен. Даже не понимаю, что говорю. СуДжу выдохнула с явным облегчением. — Еще бы, после такого ада. Он с благодарной улыбкой принял от не бутылочку с водой и таблетку. — Спасибо, СуДжу. И, спасибо, что прилетела. Чувствуй себя как дома. Она ободряюще улыбнулась. — Не стоит благодарностей. Я ведь люблю тебя. СуДжу пошла в ванную освежиться, а после прикончила свою бутылку с водой… и это последнее, что она вспомнила, когда проснулась через восемь часов на диване, ощущая неповторимое послевкусие снотворных таблеток. СуХека к тому времени и след простыл. — Разве ты не сказал однажды, что и сам дьявол? ДонУк погладил СынХена по волосам и смущенно произнес. — Сказал и это правда. Я далеко не ангел. Трудно стать ангелом, когда твое существование зависит от поглощения человеческой крови. СынХен оторвал голову от плеча ДонУка и посмотрел тому в глаза. — Но ты и не дьявол. По крайней мере, я никогда так не считал. ДонУк взял подопечного за подбородок. — Но я дьявол… мы все такие. Некоторые просто чуть больше, чем другие. СынХен моргнул, не полностью убежденный. — ДжеДжун. ДонУк поднялся на ноги. — ДжеДжун, — тарший вампир сказал в глубокой задумчивости. — Когда был жив, я совершал поступки, которыми не горжусь, но ни один из них не сравниться с вещами, что мы творили с ДжеДжуном. Могу только надеяться, что ты не перестанешь меня уважать, когда узнаешь все. СынХен встал и взяв ДонУка за плечи, твердо посмотрел ему в глаза. — Ничего из того, что ты мог сделать, не отвратит меня от тебя. Прошу… доверяй мне. ДонУк кивнул и слегка улыбнулся. — Ты так повзрослел, мой милый. Я очень правильно выбрал тебя. Взволнованный комплиментом СынХен улыбнулся в ответ. — Рад, что ты так думаешь. ДонУк нежно погладил лицо возлюбленного. — Я совершенно в этом убежден. Но ты лучше присядь и позволь мне продолжить, пока ты опять не проголодался. Когда СынХен снова устроился на диване, ДонУк стал рассказывать дальше. — ДжеДжун начал давать мне уроки итальянского. Он прекрасно говорил по-итальянски, и, как ты уже слыша, обладал непревзойденным голосом. Я был полностью им очарован. Да и трудно было бы устоять. Он был божественно красив, очарователен, не говоря уж о его вампирской соблазнительности, — ДонУк присел рядом, прежде чем продолжить. — ДжеДжун знал, насколько я жажду его. Я бы сделал для него абсолютно что угодно. Я был полностью в его власти. СынХен поднял бровь. — Ты тогда знал, что он вампир? ДонУк покачал головой и нахмурился. — И малейшего понятия не имел. ДжеДжун никогда этого не показывал. Он не пытался пить мою кровь и не показывал свою темную сторону. Все было очень по деловому, хотя я и сходил по нему с ума. Мимолетный взгляд, слабейшая улыбка, легчайшее прикосновение его пальцев к моей коже — все разжигало во мне огонь жарче адского. Если мы были в помещении с другими людьми — было пыткой находится рядом и делить его внимание с другими. Я уже просто не мог ясно мыслить, если он был рядом, — ДонУк посмотрел на свои руки, затем взглянул на подопечного. — Тебе неприятно это слышать? СынХен с трудом сглотнул. — Это зависит… ты до сих пор любишь ДжеДжуна? ДонУк приник к нему в легком поцелуе. — Ничуть. СынХен легко улыбнулся и прикусил губу ДонУка, когда тот попытался отодвинуться. — Я рад. Старший вампир ухмыльнулся, еще разок поцеловал своего нетерпеливого протеже. — Я тоже. А теперь прекрати отвлекать меня, я еще не закончил историю. СуХек вошел в квартиру, которую они делили с СынХеном, бросил сумку у дверей и со стоном повалился на диван. Он проделал путь от Парижа до Бостона на чистом адреналине, да и предыдущие дни были нелегкими… и теперь его настигла усталость, да и джет-лаг тоже. Он лежал на спине, прикрыв глаза рукой и вспоминал счастливые времена… когда они смеялись, отдыхали, занимались любовью… или просто неспешно обедали. Так глупо было потерять все это из-за интрижки… СынХо… черт, СынХо. Непрошеные слезы потекли по лицу, тело сотрясалось в рыданиях и он изо всех сил прижал подушку к груди… перед глазами встало мертвое застывшее лицо СынХо. — Боже… почему? Твою мать… СынХо! Наконец, он отключился от изнеможения и на несколько часов провалился в тяжелое забытье. Он проснулся в совершенно темной квартире от звука, идущего со стороны кухни. Он по прежнему крепко обнимал подушку, а голова лежала совершенно неудобно. От страха сердце стучало как бешенное, пытаясь выскочить из груди. Он обшарил глазами пространство вокруг в поисках того, что можно использовать как оружие. Наконец он остановился на розовой членообразной вазе авторства Этторе Сотасса, которую так любил СынХен. На подгибающихся ногах модель как можно тише прокрался к кухне, в одной руке он сжимал свое «оружие», в другой телефон. СуХек сделал глубокий вдох и толкнул дверь, но в это время нечто с другой стороны тоже толкнуло дверь и он отлетел на пол. Вскрикнув от ужаса, он крепко зажмурился, по прежнему сжимая в руках вазу, словно от нее зависела его жизнь. — УЙДИ! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! СынРи нагнулся к нему протянул руку, пытаясь успокоить его истерику. — Тише… тише… СуХек… все хорошо. При звуках знакомого голоса СуХек распахнул глаза и увидел знакомое лицо. — Что… СынРи? СынРи кивнул и заговорил успокаивающе. — Да… это я. Расслабься… никто тебя не обидит. Все хорошо. СуХук облегченно выдохнул, затем с любопытством посмотрел на пекаря. — А что ты тут делаешь? Как ты сюда… СынХен! Где ты?! СуХек крутил голевой, отчаянно пытаясь увидеть своего бывшего. СынРи опустился рядом с моделью на колени и осторожно попытался извлечь вазу из его рук. — СынХена здесь нет. Только я. СуХек со злостью вырвал у него вазу обратно. — Если СынХена здесь нет, то что здесь делаешь ты? И как ты вообще сюда попал? Это охраняемое здание. Сынри прекратил борьбу за вазу и встал на ноги. — Охраняемое. СынХен дал мне доступ и пароли. СуХек отбросил вазу и она разбилась. — Дал тебе пароли? С чего это вдруг? Он в ярости вскочил. СынРи поспешно отодвинулся, наступив на осколки. — Он просто хотел. Чтобы я присмотрел за жильем, пока он путешествует. Чего ты так взбесился? И где вообще сам СынХен? От последнего вопроса глаза СуХека снова наполнились слезами. — Сын… Сын… о, фак… он мертв… он умер! СынРи ошарашено застыл и молча смотрел, как СуХек упал на колени прямо в осколки и скорчившись зарыдал. Спрятав лицо в ладонях, он только повторял снова и снова «он мертв». ДонУк немного отодвинулся от подопечного, чтобы не поддаться соблазну. — ДжеДжун играл со мной в кошки-мышки. Возбуждал легкими касаниями или соблазнительной улыбкой, а потом выбивал почву из-под ног, хвастаясь новыми любовниками. Я знал, что у него бывали и мужчины и женщины. Трудно было не знать, проводя с ним так много времени. Чего я не замечал, так это факта, что ночь страсти с ДжеДжуном была билетом в погибель. Его любовники никогда не доживали до восхода солнца. СынХЕн удивленно поднял брови. — Он убивал всех? И никто ничего не заподозрил? ДонУк вздохнул. — ДжеДжун умен. Он осторожно выбирал жертв. Только тех, кого не станут разыскивать. Бездомные, бедняки. СынХЕн нахмурился. — Вроде Джека-потрошителя. ДонУк согласно хмыкнул. — Разница только в том, что он не церемонился со своими жертвами. Чистая жестокость… он разрывал их на куски в процессе, — ДонУк снова встал и подошел к большому окну. — Я уже давно не был дома и моя младшая сестра Мьок приехала погостить. Мы с ней были очень близки, она для меня была глотком свежего воздуха. Как бы то ни было, чем больше я проводил времени с ДжеДжуном, тем более нервным я становился. Я не ел… почти не спал… мои волосы поседели прежде времени. Мьок была вне себя от беспокойства и умоляла оставить Венецию и вернуться домой в Корею. Несколько раз я думал о самоубийстве, чтобы покончить с таким жалким существованием, но был слишком слабоволен, чтобы осуществить это намерение. СынХен подошел к наставнику и крепко обнял. — Я рад, что ты не смог, иначе мы бы не встретились. ДонУк улыбнулся и крепче прижался к нему. — Сейчас я рад этому больше, чем когда-либо за свое существование. СынХен спросил. — Хочешь прерваться? ДонУк покачал головой. — Хочу уже закончить, если не возражаешь. СынХен разжал объятия. — Как скажешь. ДонУк кивнул. — Спасибо, мой дорогой. Ты не представляешь, какое ты для меня утешение. Старший вампир собрался с мыслями, он давно не копался в прошлом. Если в нем и осталась хоть капля человеческой сущности, то она была связанна именно с этими воспоминаниями. — Мьок настаивала и почти уже убедила меня. Мы даже заказали билеты на корабль для первой части путешествия. Пока я однажды не столкнулся с ДжеДжуном после заката. Флэш-бэк ДонУк шел вдоль канала, вспоминая счастливые дни, проведанные в этом городе… когда он пел или прогуливался с Мьок. Он думал о ДжеДжуне и его прекрасном голосе, его чарующей улыбке и его зовущих губах. По его щекам потекли слезы, он оплакивал потерю прекрасного города и потерю прекрасного мужчины, который никогда не был и не мог быть его. — ДонУк… а вот и ты. Ошарашенный, он обернулся, чтобы увидеть предмет своего вожделения рядом с собой. — ДжеДжун… я… я… Его преподаватель улыбнулся и прижал палец к губам ДонУка. — Шшш… не нужно. Я был слеп все это время, но теперь ясно вижу, мой обожаемый… я пришел к тебе. ДонУк поморгал, думая, не чудится ли ему. — Ээ… ДжеДжун нежно коснулся лица своего ученика. — Ты не спишь и все на самом деле. Глаза ДонУка расширились от удивления. — Как… как ты узнал… Ледяные пальцы ДжеДжуна ласкали грудь ДонУка. — Твое сердце сказало мне все, что нужно. Пойдем… — учитель взял ученика за руку. — Пойдем внутрь, пока ты не замерз до смерти. Ноги ДонУка сами повели его следом за ДжеДжуном. Но как только они оказались в маленькой гостиной, поведение ДжеДжуна полностью изменилось, он толкнул его на диван с такой силой, что едва не вышиб дух. — Оставайся здесь, пока я не вернусь… понятно? ДонУк послушно кинул, уставившись на него широко распахнутыми глазами… совершенно завороженный. Через несколько часов его обнаружила Мьок, которая стучала в дверь, пока он не вышел из ступора и не впустил ее. — ДонУк… прошу… нужно уходить отсюда. Тебе не стоит тут находиться. ДонУк посмотрел в глаза сестры и кивнул. — Хорошо… я иду. Не помню, почему вообще пришел сюда. Когда брат с сестрой собирались пересечь порог, появился ДжеДжун с недобрым блеском в глазах и поманил Мьок. — Подойди, дитя…. Я не обижу тебя. Мьок покачала головой, не поднимая глаз и по прежнему сжимая руку брата. — Пойдем, ДонУк… пошли. ДжеДжун притянул Мьок к себе и провел носом оп шее. — Ммм… Ты восхитительно пахнешь. Мьок билась в его объятиях, а ДонУк пытался помочь ей, схватив вторую руку ДжеДжуна. Опасность, грозящая его сестре перевесила все нежные чувства к ДжеДжуну. Учитель отмахнулся от ДонУка как от мухи, затем припечатал девушку к стене и его клыки показались во всей красе, когда он собрался вонзить их в ее горло. ДонУк запрвгнул на спину вампиру и охватил его шею удушающим захватом. ДжеДжун оставил Мьок, которая без чувств повалилась на пол и занялся ДонУком. Он мог бы лишиться сознания от ужасной боли, пронзившей его тело, когда ДжеДжун терзал его горло, если бы быстрая и массивная кровопотеря не привела к этому раньше. Дальнейшая агония заставила его пожалеть, что он не лежит сейчас на дне канала, а когда гораздо позже он проснулся в луже собственных экскрементов, весь покрытый кровавым потом, сотрясаемый небывалым голодом… он пожалел об этом снова. Он ощущал отсутствие ДжеДжуна. Он ощущал боль от перерождения и от голода. — ДонУк… ты здесь? О, господи… ДонУк! Запах крови оглушил его и, прежде чем он смог остановиться, он вонзил клыки глубоко в прекрасную шею Мьок. Конец флэш-бэка Когда ДонУк закончил говорить, СынХен бережно в повел его обратно к дивану, изо всех сил стараясь утешить. — Я никогда не прощу себе смерти Мьок и никогда не прощу ДжеДжуна, за то что насильно сделал меня таким. СынХен положил голову на плечо ДонУка. — Почему он просто не убил тебя? Почему обратил? ДонУк нежно погладил молодого вампира. — Я долго размышлял над этим. Почему он просто не убил нас обоих? Это было нетрудно. Думаю, он хотел заставить меня страдать. Он наказал меня за попытку отвергнуть его и уехать из Венеции. То, как он обратил меня, то, что он оставил там Мьок… слишком все хорошо рассчитано. Он знал, что я буду не в себе, особенно если он не даст мне выпить его крови. СынХен озадаченно нахмурился. — Я думал, ты его не интересуешь. С чего ему переживать, что ты уедешь? ДонУк стал гладить СынХена по спине. — Не нужен… не в романтическом смысле. Он просто любит все контролировать. Думаю, это наша общая черта. Видимо, он еще не наигрался со мной. СынХен посмотрел в глаза наставнику. — Ты поэтому никого не обращал раньше? ДонУк подавленно кивнул. — Частично. Я никого не хотел втягивать в подобную жизнь. Долгое время я пытался покончить с собой, пока не понял, что это невозможно. СынХен с опаской спросил. — Что же изменилось? ДонУк встретился с ним взглядом. — Со временем я понял, что не могу изменить прошлые ошибки, но могу извлечь из них уроки. А еще я увидел тебя. Никто никогда так не очаровывал меня прежде. СынХен неловко усмехнулся. — Со времен ДжеДжуна, ты хочешь сказать? ДонУк обнял ладонями щеки подопечного и приник к нему. — Я хочу сказать НИКОГДА, точка. Глаза СынХена закрылись, когда их губы соединились в нежном поцелуе, быстро превратившемся в страстный. СынРи с безумным видом ворвался в ВИП-комнату. Пара на диване синхронно обернулась к нему — один с мечтательным лицом, второй скорее с пугающим.