Долгий путь домой.

Hammock – Reverence.mp3

- Мама, что такое любовь? - Любовь... наверное, это когда ты понимаешь, что между тобой и человеком не может встать преградой ничто. Ни люди. Ни время. Ни смерть. Хосок открывает глаза и судорожно втягивает воздух, почти давится им и рефлекторно прижимает к себе лежащего рядом Тэхёна. Тот жмётся послушно и тут же открывает глаза. - Сок-и? - Просто сон. - Просто сон... у тебя это уже несколько дней. Ни одну ночь не спишь спокойно, - в голосе Тэхёна только забота и беспокойство, и Хосок благодарно в чужую макушку губами утыкается. - Мама приснилась. Снова. Теперь каждый раз снятся обрывки разговора с ней. Сегодня был тот, что о любви... боги, как же давно оно случилось, а. Тэхён забирается на него верхом, укрывает собой, смотрит в глаза проникновенно и долго, ладонями щеки гладит. - Что вы о ней говорили? - Я спросил тогда, что такое любовь? - А что ответила Хосоль? - Что любовь - это когда между людьми не может встать ничто... ни другие люди, ни время, ни смерть. - Она, наверное, права. - Но это только часть. Всего маленькая ничтожная часть любви. - Думаешь? Я считаю, что это самая важная часть. Потому что, если людям ничего не страшно из перечисленного, то остальному между ними всегда будет место. Хосок закрывает глаза и впитывает всем собой чужое тепло. Тэхён прав. Мама права. Понять бы, к чему все эти сны у него ещё. Тэхён коротко целует его губы. - Как жаль, что я не могу быть тобой сейчас. Забрать все сомнения и мысли, погрузить в сон, чтобы ты, наконец, отдохнул. Хосок улыбается. - Не нужно. Мне хорошо. Я немного вымотан снами, но у меня есть ты. И от этого легче. Тэхён головой на его плече устраивается и тихо дышит. Они молчат какое-то время, Хосок гладит теплые прядки волос, второй рукой скользит по спине лежащего на нём. - Не представляю, как мы отсюда в итоге выберемся. Мне кажется каждый раз, когда я думаю о будущем, что впереди какая-то чёрная дыра. И что с этим делать - не понимаю, - говорит он наконец. Его это тревожит. Неизвестность всегда пугает. А они толком не знают, что стало в итоге с миром Джина. Не знают, где остальные ребята. Где Чонгук. От последнего, может это и неправильно, внутри ноет и болит больше всего. Потому что его не хватает страшно. И хочется, до зуда внутри хочется почувствовать снова это единство, когда они втроём. А ещё больше хочется выписать первоклассных подзатыльников этому мелкому гаду, что изводил себя. И Хосок понимает, что с первого дня на Континенте эти мысли навязчивы и крутятся в голове, словно у него там сломанная пластинка, но ничего с этим сделать он не может. Да и не хочет. Это ведь правильно и логично - переживать, ждать, тосковать и хотеть вернуть Чонгука к ним. - С ним всё хорошо, - убеждённо в какой раз говорит Тэхён. - Вот увидишь, мы скоро встретимся. И Хосок верит, он каждый раз верит. Не только ради себя, но ради самого Тэхёна тоже верит, потому что с каждым днём тот сам боится всё больше и понемногу будто сдаётся. В его голосе слышна еле уловимая дрожь. Он чаще отводит взгляд. Хосок его тогда к себе притягивает, целует крепко и успокаивающе. Удивительно, что поцелуи в губы могут нести в себе отнюдь не только эротический подтекст. Потрясающе, как плечи Тэхёна в такие моменты расслабляются и он потом благодарно улыбается в губы Хосока и дарит ему уже более интимный поцелуй. Но бывают такие моменты, когда всё наоборот и Тэхён сам верит куда больше. Например, как сейчас. Хосок кивает, закрывает глаза и улыбается. Ему неожиданно вспоминается та ночь полной луны. Светлячки над поляной, кружащиеся в танцы люди, счастливые лица. И смущённый Чонгук, который прятался носом на его плече, пока Тэхён обнимал сзади и улыбался такой немного пьяной и очень красивой улыбкой. Хосоку в тот момент показалось, что в его жизни впервые всё правильно. Настолько, насколько это возможно для человека вообще. Такого не было даже когда-то давно дома, когда мама ещё была... Хосок спотыкается мысленно и прикрывает коротко глаза. Когда мама была с ним. Трудно всё ещё привыкнуть к тому, что она тут, она есть и все эти годы думала о нём. Хосока греет теплом от этого изнутри. - Ты такой потерянный с тех пор, как мы встретились с Хосоль, - говорит Тэхён. - Мыслями совсем далеко. Иногда кажется, что я тебя не дозовусь. Тебя куда-то утягивает, далеко. Очень далеко. Хосок вздрагивает и невольно обнимает, прижимая ближе. Потом переворачивает на спину и смотрит долгим взглядом на Тэ. - Я с тобой. И никуда, даже мысленно, не ухожу надолго. - Тогда поцелуй меня... я так скучаю. И пытаюсь тебе уже несколько дней об этом сказать, - голос Тэхёна почти звенит от обиды. И это так ново, так странно. И совершенно неправильно, потому что Хосок вдруг понимает - до этого между ними ничего подобного не было. И не хочется, чтобы оно начиналось. Он костяшками пальцев гладит теплую щеку и прижимается губами к чужим губам, ловя сладкий вздох на грани стона. Тэхён расслабляется, отдаётся ему так честно и сразу полностью. Ладонями гладит плечи, выгибается и тихим шепотом зовёт по имени, будто боясь, что Хосок в самом деле куда-то решит уйти. Но он лишь углубляет поцелуй, вжимая в постель и становясь более настойчивым. Ладонями по тэхёновым бёдрам ловит возбуждённую дрожь и улыбается украдкой в чужие губы. Он тоже скучает, на самом деле. По их близости - теплой и непринуждённой. По возможности вот так прижимать собой Тэхёна к постели и знать, что вся Вселенная сжимается для них обоих сейчас в одну точку, где есть только они. Хосок обожает это чувство, когда кажется, будто весь мир вокруг замирает, останавливается. И в движении только они. Губы в губы, телами так близко - ни миллиметра между. Тэхён смотрит дурным и восторженным взглядом, когда Хосок немного отстраняется. Цепляется за его плечи, пока с него стягивают лёгкие широкие штаны одной рукой. Тэхён целует плечо Хосока и дышит жадно и тяжело, раздвигая ноги, чувствительно кусает шею, когда в него входят одним плавным и глубоким движением. Скулит тихо и сладко, голову откидывает, пока Хосок двигается. Сначала медленно, наслаждаясь чужими всхлипами, целуя влажные приоткрытые губы, а потом срывается быстрыми резкими толчками, от которых Тэхёна периодически прокатывает по кровати. Тот мечется головой по подушке, стонет надломленно, умоляюще, будто ему мало. А ему, в самом деле, мало. Горячим наслаждением прокатывается вдоль позвоночника, когда Хосок пальцы свои с его переплетает где-то над головой, второй рукой бедро сжимает и шепчет с придыханием: - Музыка моя... звучи... для меня. Тэхёна встряхивает, и он срывается длинным стоном, глаза распахивая, и свободной рукой тянет Хосока на себя, дрожит долго и неконтролируемо, а потом выгибается и вскрикивает удивлённо, и отчаянно пытается прижаться. Хосок чувствует, как Тэхён сжимает его собой, тихо рычит, кусает несильно беззащитно открытую шею, оставляя след словно в ответ на недавний укус, и крупно вздрагивает, чуть не падая на Тэхёна сверху. Они лежат в тишине минуты две, её нарушает только тяжелое дыхание и ветер, бьющийся в оконное стекло. Ещё со вечера собиралась гроза, и, кажется, вот-вот природа готова была обрушить всю её мощь на небольшой городок, в котором они остановились дать пару представлений. - Я люблю тебя, - бормочет Тэхён тихо, подкатываясь и прижимаясь крепко. Хосок руку тянет в сторону, нашаривает одеяло и накрывает их обоих. - И я люблю тебя, Тэ. А теперь постарайся заснуть, завтра у нас долгая дорога. - В повозке высплюсь. - Чтоб потом я опять твои головные боли от этой тряски лечил? - А что если я буду спать в твоих объятиях? Хосок фырчит на явную улыбку в чужом голосе. Он совсем не против спать в обнимку, но ему не улыбалось выслушивать ещё полдня всяческие намёки от сестрёнок-близняшек. Те, конечно, несерьёзно, но иногда их хотелось совсем по-мальчишески оттаскать за длинные хвосты, чтобы неповадно было. Сихтэ на эти сценки под названием «О, вы спите вместе? Тогда мы идём к вам!» реагировала с добродушной усмешкой и иногда украдкой хихикала в кулак, но своих девочек никак не пыталась приструнить. Впрочем, Хосок, конечно, вовсе не обижался. Ему в этом обществе легко и приятно, как и Тэхёну. Они быстро вливаются в небольшой коллектив и становятся своими уже на третьем выступлении. Это очень красиво - создающиеся с помощью магии сюжеты. Небольшие истории о любви, дружбе, о чём-то добром, светлом и вечном. Тэхён быстро приноровился ветром добавлять атмосферности картинам. А Хосок, концентрируясь на чувствах создающих, делился ими со зрителями. Что удивительно, подобной штуки он не смог бы сотворить в мире Джина. Там его магия была ограничена, а тут наоборот. Она разливалась подобно полноводному потоку, затапливала собой его полностью, и иногда даже голова кружилась от того, как магия ощутимо текла в нём. - Ты всегда спишь в моих объятиях, - отвечает он тихо и легко дует в макушку Тэхёна. Тот что-то бормочет и сонно тычется носом в его плечо. Засыпает. Хосоку же не до сна. Ему до жути интересно, было ли это чем-то вроде судьбы - его попадание сюда? В мир, частью которого он, по сути, являлся. Было понятно и откуда в нём есть эта магия. И не требовалось объяснений, почему она работала тут. Впрочем, может быть дело было не только в происхождении. Ведь магия Тэхёна тоже работала на Континенте без перебоев. И так же набирала силу. Хосок вздыхает. Он снова мыслями возвращается в тот день, когда встретился с мамой и улыбается. - Мама... Хосоль бледнеет и ладонями рот закрывает, словно боясь закричать. И почти оседает на пол, но парень оказывается быстрее, подхватывает её и обнимает крепко, чувствуя, как колотит его дрожь. Он сам боится сейчас рухнуть либо в обморок, либо просто от того, что силы его совсем покинули. - Мама... это ты, в самом деле ты... Легкий цветочный запах - прямиком из детства. Прикосновение тонких ладоней к его волосам и любимый голос, который никогда не забывался, оставаясь самым ярким и важным воспоминанием о ней. - Хосок, солнышко моё, - женщина плачет тихо, жмётся потерянно и не спешит отстраняться. В таверне тихо, и редкие посетители с удивлением наблюдают за происходящим. - Соль, кто этот паренёк? - подаёт голос мужичок за барной стойкой. - Это мой сын, - отвечает женщина и улыбается светло и красиво - так, как и запомнил Хосок. - Как это возможно? - шепчет он, чувствуя, как в нём перемешиваются недоверие, радость и непонимание. У Соль глаза радужные, как у жителей этих мест. И это единственное другое в ней теперь. Когда удаётся хоть немного прийти в себя, Соль закрывает таверну, просит прощения у тех, кого приходится выпроводить восвояси. Но те не в обиде, кажется, только с интересом на Хосока смотрят напоследок. Они устраиваются за столом уже вместе. Хосок держит женщину за руку и не собирается отпускать ни на мгновение. У него столько вопросов... но, кажется, все их она знает наперёд. - Я сразу поняла, что это твой Хосок, - говорит Сихтэ. - Как увидела. Вы так похожи. Та улыбается и прижимается щекой к плечу сына. А потом снова становится серьёзной, вскидывает голову, смотря ему в глаза. - Я всё ещё не понимаю, как ты тут оказался, - качает головой Хосоль. - Каким образом ты вообще очутился за пределами того мира? Приходится рассказать ей всё. И как в мир Джина попал, как ребят встретил. Как в разлом образовавшийся рухнул. Тэхён рядом только поддакивал и комментировал иногда, привлекая заинтересованный взгляд Хосоль. - Это твой возлюбленный, солнышко? - спрашивает она после. Как истинная женщина, сначала выделяет то, что оказывается самым важным. - Да. Тэхён, мама. - Очень приятно, милый, - улыбается та и жмёт руку Тэхёна. - Взаимно, госпожа. - Ни к чему этот глупый официоз. Зови меня по имени. Итак, значит, мир Джина стал разрушаться... Сихтэ, ты не помнишь ничего подобного? Хосоль смотрит на подругу, та задумчиво качает головой. - Я о таком только читала, но чтобы видеть самой - никогда. - А что читала? - Если в этом мире есть оберег - то, на чём он завязан, - то мир будет восстанавливаться собственными силами. Если нет - он просто разрушится. Я такое читала в книгах про Архитекторов в том самом мире, откуда ваш Джин. Хосок и Тэхён, если честно, понятия не имеют, есть ли у мира Сокджина оберег, но они хотят верить, что их колдун - парень не глупый и всё сделал верно. - Я знаю, ты, наверное, хочешь спросить меня, почему я не вернулась за тобой, - говорит Хосоль потом. - Я не могла, родной. Я и из мира того ушла не по собственной воле. Когда я там очутилась, ещё до знакомства с твоим отцом, моя магия дала сбой. И вернуться я не смогла. Как ни пыталась - всё без толку. - А что произошло потом? - Хосок плечи тонкие приобнимает. Он не чувствует ни обиды, ни злости. Он верит, что мама сама переживала их разлуку ничуть не легче его самого. Впрочем, наверное, если бы он узнал обо всём раньше, то отреагировал иначе. Как ни крути, прошедшие месяцы научили его быть мудрее и не судить сгоряча. - Когда меня... убили... боги, я так сожалею, что ты оказался свидетелем этого, - женщина всхлипывает и снова обнимает сына крепко. - Когда меня бросили там... через некоторое время магия сама сработала и выбросила меня в этот мир. Дело в том, что когда наши путешественники отправляются за пределы Континента, то привязывают себя к нему. Есть у нас одно интересное место, там в тумане периодически открываются порталы хаотично, но с привязкой к нему оно работает будто вытяжка. И способно вытащить человека из самых дальних параллелей. Вернуться обратно я уже не смогла. По тестам в Академии меня не пустили на дальнейшие исследования, выяснив, что магия у меня нормально работает только в пределах Континента... и моё очередное путешествие могло закончиться для меня трагически. Хосок гладил теплые темные длинные пряди волос и слушал внимательно, под конец кивнув. - Я так счастлив, что нам подарили этот шанс на встречу, - признался тихо. - Такое счастье знать, что ты жива. Большего, на самом деле, не нужно. Хосоль кусает губы и прячется лицом на груди сына. - Все эти годы я жил воспоминаниями о тебе. Меня спасала музыка, спасали побеги в старый город. Твои слова, твои улыбки, пусть они хранились только в памяти... Наверное, если бы не ты, я бы много раз ошибся, свернул не туда и получил бы совсем иной результат в итоге. Но я тут, рядом с тобой. Ты сама привела меня сюда. Хосоль плачет тихо, её плечи дрожат. От слёз не удерживается никто за их столом, даже Лас шмыгает носом и отворачивается. Хосок прижимает свою самую любимую женщину ближе и тоже плачет, не стесняясь этого и не переживая о том, что о нём могут подумать. Он много думает о том, что же такое любовь на самом деле. Ещё с тех пор, как говорил об этом с мамой там, в далёком и совсем не_его мире. Даже после встречи с Чонгуком и Тэхёном - думал. Хотел найти определение, что ли, для самого себя исключительно. И тогда, в ту встречу с Хосоль он делится этим, рассказывая о Чонгуке и о том, как причудливо сплелись их судьбы. Женщина только улыбается тихо. Хосок знает, что многие бы осудили такие отношения. Но тут, на Континенте, чувства значат куда больше. И понятие морали у них совсем иное. Оно не придавлено религией и каким-то искривлённым, извращённым мнением общества о любви. Его не впихнули в рамки, которым заставляют следовать всех. - Всё ещё считаю, что между любящими людьми не в силах преградой встать ничто. Но сама любовь для каждого своя, - говорит Хосоль. - Для кого-то это тяжелое бремя. Для кого-то - самый дорогой подарок. Для меня любовь - ожидание и тоска по тебе, мой мальчик. Это надежда, которая сбылась. Потому что любовь, если она настоящая, я думаю, в итоге всегда подарит шанс на счастье. Важно только не проморгать. - Думаешь, любовь не может не дать выбора? Быть всегда безответной, например. Это же причиняет боль. - Это сложный вопрос. И очень индивидуальный, Сок-и. Для некоторых просто сама возможность любить, пусть даже не находя ответа - огромное счастье. Так что отвечать за всех будет ошибочно. Хосок думает об этом позже и понимает, что да. Любовь для каждого - что-то своё. И если для него и Тэхёна это оказалось глубоким сладким затягивающим омутом, то для Чонгука - испытанием, бремя которого он не выдержал и побоялся обратиться за помощью. Хосоку теперь от этого не грустно. Он понимает, почему так произошло, знает, что их мальчик просто испугался. И они должны будут сделать всё, чтобы он перестал бояться. Утро солнечное и яркое, словно ночной грозы и не было. О ней напоминают только лужи под окнами и на дорогах, да отмытые дождевыми струями до блеска окна, что раньше были жутко пыльными. Тэхёна рядом нет, и Хосок тоже спешит подняться. Ему страшно хочется скорее добраться до Академии, хоть путь ещё неблизок. Оставаться тут нет желания. Он почти заканчивает одеваться, когда в их номер влетает Тэхён. У него глаза такие, что Хосок невольно бросается к нему навстречу и спешит поддержать на всякий случай. - Что случилось?! - Чонгук... и Юнги... они тут! В этом мире, Сок-и! - Тэхён расплывается в шальной улыбке, и Хосока облегченным вздохом отпускает. Он даже от всей души подзатыльник Тэхёну выписывает, чтобы больше не думал так пугать. - За что?! - Сам догадайся. Я тут чуть не поседел. Видел бы ты себя со стороны. Новость до Хосока доходит медленно, а когда всё же окончательно укрепляется в голове, сердце у него начинает тяжёлым набатом стучать. - Откуда такая информация? - спрашивает, стараясь подавить дрожь в голосе. - От Сихтэ. Её сородичи нашли их недалеко от своего города. Забрали к себе и приютили до того момента, как мадам доктор наук не вернётся домой, чтобы гостей поневоле отправить туда, откуда они явились. Хосок улыбается. До болящих скул улыбается, потому что это так потрясающе - слышать, что их фарфоровый мальчик в порядке и они теперь, совершенно точно, скоро встретятся. Здорово знать, что Юнги с ним - они были друг другу опорой и поддержкой. Хосок знал, как их младший обожает своего хёна. - Ещё бы про Намджуна, Чимина и Сокджина что узнать, - вздыхает Тэхён. - Но, наверное, если мы все тут, логично предположить, что их тоже занесло сюда. Хосок с ним абсолютно согласен. И позже, когда они уже в повозках, Сихтэ только укрепляет их уверенность. - Вероятность девяносто девять процентов, - кивает она, выслушав предположения парней. - У меня есть чувство, что каким-то образом Забытая параллель оказалась слишком близко к миру Джина и в итоге начала притягивать его. Вас всех затянуло сюда. Я уверена в том, что остальные ваши друзья тоже тут. И надо бы это точно выяснить, пока мы не добрались до Академии. - Но кто тебе сможет сказать, даже если они здесь? - удивляется Тэхён. - В каждом крупном городе есть люди, которые отслеживают перемещения такого рода в ближайших окрестностях. К тому же, если где-то появилось трое иномирцев, поверьте, это не пройдёт бесследно, - Сихтэ лукаво улыбается, и раскосые кошачьи глаза загадочно сверкают. Хосоку всё ещё кажется, что этот мир слишком прекрасен для того, чтобы быть правдой. Почему здесь все стремятся поддерживать и помогать друг другу? Как вышло, что одна попытка завоевания в итоге вылилась в это вот «плечом к плечу, спина к спине, рука в руке»? Некоторым мирам не хватит и сотни подобных войн, чтобы прийти ко всеобщему миру. - Иногда я думаю, - говорит ему Тэхён. - Что на самом деле люди в моём мире ничему не научились. Они избежали глобальных конфликтов, но упустили самую суть жизни. От них остались пустые оболочки. Зачем нужен мир, если нельзя им наслаждаться от всего сердца? Хосок с ним абсолютно соглашается. И если уж в мире Тэхёна ничего у людей не получилось, то о его мире даже говорить не стоит. Ничего путного из него не вышло. - И всё же, - Тэхён жмётся к его боку. - Если выбирать, ты бы хотел остаться тут или вернуться в мир Джина? Хосок ерошит его волосы и улыбается уголками губ. Выбор очевиден. И он совпадает с выбором самого Тэхёна.