Долгий путь домой.

Yiruma – Kiss the Rain.mp3

Юнги резко просыпается поздно ночью, садится и непонимающе таращится в темноту. Рядом, на соседней кровати, посапывает Чонгук, и его дыхание единственное, что тревожит ночную тишину. Юнги мотает головой. Он не понимает, что стало причиной его пробуждения, но пытается нащупать отголосок хотя бы. Пусть даже маленький намёк. Ничего. Пустота внутри привычная, почти родная уже. От неё всё так же тошно, но что-то теперь изменилось. Юнги прислушивается к себе, пальцами комкая одеяло. А потом вдруг понимает - страх. Страх, сопровождающий его все эти недели в этом чужом городе. Страх, которым он был наполнен с головы до ног. То самое «не встретить, не обнять, не почувствовать» - этот страх пропал. И сначала окатывает холодным ознобом. Юнги впервые понимает, что боится не бояться, потому что он помнит слова Адэт. Паниковать не хочется, он сдерживает себя неимоверным усилием. Падает на подушку, смотрит в тёмный потолок и пытается успокоиться. Потом глаза закрывает, делая глубокий вдох и медленно выдыхая. Нужно успокоиться. Это ещё ничего не доказывает, правда? Юнги внутри что-то дёргает, и он охает, подлетая почти над кроватью, прижимая руки к груди. Сердце бьётся, словно сумасшедшее, того и гляди из груди выскочит. Связь. Его связь с Чимином появилась снова. И он чувствует. Связь тянет за собой, зовёт. Юнги наспех одевается и послушно идёт, потом срывается на бег. Он минует освещённые магическими огнями коридоры, спешит по темным улицам под зыбким лунным светом. Забывает о платформах, о том, что до ворот слишком далеко. Он бежит, не чувствуя усталости. Не может остановиться - его словно сильным магнитом тянет вперёд, будто сильными порывами ветра толкает в спину. Юнги кажется, что у него за спиной распустилось два огромных прозрачных крыла, которые несут его сами по себе. Путь через Эриф долог. Город слишком длинный. И в конце Юнги всё же сдаётся, опираясь ладонями на кирпичную кладку стены. Дышит хрипло и сорвано, закрывает глаза. Связь жжёт невозможно, горячим опаляет всё внутри и внутренности почти физической болью выкручивает. Кончики пальцев колет невыносимым, невозможным, жадным и острым. Юнги еле переводит дыхание и кидается дальше. По тайному ходу, через арку, мост. По знакомым тропам и прямо к болотам. Юнги замирает привычно у той самой невидимой черты. Он так много времени провёл тут, пытаясь разгадать загадку тумана, так долго всматривался вдаль, будто пытаясь увидеть что-то. Сам не знал - что. Зато сейчас всё было предельно ясно. Юнги нервничает. Он знает, что скоро набежит туман. И Чимин должен успеть. Насколько он близко - непонятно. Как нашёл Юнги - неважно. Юнги подгоняет время - быстрее, быстрее же, ну! Пепельный росчерк на горизонте, метнувшийся с кочки на кочку, заставляет его сердце забиться с такой силой, что становится больно. Скорее. С обеих сторон начинает клубиться молочно-белое, накатывая пока ещё робкими волнами. Чимин выскакивает на тропу и мчится. Прижав уши, стелется по земле юрким бликом. Ну же. Юнги старается не ринуться навстречу, иначе они точно попадут в ловушку тумана. Юнги напряжён, словно струна. Он смотрит не мигая на приближающегося кота, мчащегося так быстро, как только возможно. Туман сжимается, ещё несколько минут и перед Юнги разольётся белёсое непроницаемое море. - Чимин-и, скорее! - кричит он. - Берегись тумана! Чимин старается. Он, наверняка, будет совсем без сил. Но отдохнуть успеется, главное не попасть в туман. Главное не попасть... Чимин отчаянным рывком кидается вперёд, прыгает и летит прямо в расставленные руки Юнги. Тот обхватывает на автомате - уже парня. Младший без сил виснет на нём и загнанно дышит. Туман за его спиной смыкается спокойной плотной стеной. - Юнги, - стонет Чимин и хватается будто потеряно. Юнги сжимает его крепко и зажмуривается до вспышек перед глазами. - Всё хорошо. Я рядом, - шепчет он. Под его пальцами - прохладный шёлк белой туники. Чимин, что удивительно, не обнажён, как бывает обычно после трансформации. Чимин немного отстраняется и смотрит на Юнги сияющим взглядом. Счастливым и незамутнённым никакими переживаниями. В них тает страх, который улёгся и в Юнги. Браслеты из белого золота на тонких запястьях, с синими и голубыми фигурками зверей и птиц звенят мелодично, когда Чимин поднимает руки, ладонями обхватывает его лицо. - Как же я ждал, - шепчет тихо и тянется, льнёт, нежный и любимый, совсем не изменившийся. Они целуются упоительно долго, пока губы болеть не начинают. Так и стоят тут, у самого края болота. Туман постепенно укладывается, исчезает, а Юнги всё не может оторваться от Чимина. Красивого такого в этом непривычном одеянии. - Ты словно восточная сказка, - шепчет он, касаясь губами скулы, потом за ушком. Чимин дрожит тихонечко, и счастливые стоны да вздохи только срываются с его губ. Он держится за родные плечи, глаза закрывает. И краснеет смущённо, кусая губы. Юнги гладит его спину, коротко осыпает губы поцелуями. - Как ты нашёл меня? - Связь позвала. - Давно? Чимин виснет на нём и шепчет. - Почти неделю назад. Она была то сильной, то очень слабой. Я боялся, что собьюсь с пути. Но вот за пару часов перед встречей вдруг так потянула... - Я почувствовал её как раз в тот момент. Ты что, неделю до меня добирался? - Ага. Устал ужасно. У меня даже сил на превращение нет, - пожаловался тихо младший и носом в щёку Юнги уткнулся. - Тебе и не нужно. Иди ко мне... Чимин охает и за плечи его цепляется, прижимается тесно. У него тело совсем легкое, хоть и уставшее. Чимину так хорошо, что он готов смеяться и плакать, но на деле только вырубается ровно через пять минут в чужих руках. Для того, чтобы спать на юнгиевых руках, не нужно быть даже котом, оказывается. Юнги улыбается до болящих скул. Его счастьем переполняет, пока он несёт Чимина в город. Жмёт к себе, боясь, что тот может раствориться. Он всё ещё не верит, всё ещё переживает. Совсем немного. Но улёгшийся внутри страх и снова появившаяся связь, тугим узелком завязанная где-то в солнечном сплетении, убеждают с каждым шагом в правдивости происходящего. Юнги нежностью готово разорвать на лоскутки. Он так скучал. И вот только теперь это осознание валится на макушку, словно снег в середине лета. Вся острота тоски, всё невыносимое ожидание их встречи. И Юнги становится непонятно, как он мог жить столько времени с тем Чимином, не своим. Как мог убеждать себя в том, что любит это отвратительное, уродливое и совершенно чужое? Почему позволял себе унижаться перед тем, кто этого совершенно не стоил? Впрочем, кто знает... ведь их встреча с его Чимином могла не случиться... наверное. Он приносит Чимина в их обиталище, и от того, как громко ударяется о стену дверь, просыпается Чонгук. Вздрагивает, когда видит Чимина в чужих руках доверчиво свернувшегося. На мгновения в его взгляде - радость и какое-то успокоение. А потом снова равнодушие. - Откуда он тут? - спрашивает ровно. Юнги бы передёрнуло от этого тона, как всякий раз теперь, но он думает не о Чонгуке. О Чимине только. Укладывает его на свою постель и укрывает одеялом. - Нашёл меня, - отвечает тихо. - Связь позвала, говорит. - Значит, мы все рухнули в этот мир? - Скорее всего. Ты голоден? Пойдём позавтракаем. Пусть спит. Он неделю сюда добирался. Чонгук переводит взгляд со старшего на друга, уютно зарывшегося носом в подушку. Коротко вздыхает и поднимается с кровати. - Идём. - Гук? Но тот не слышит словно и выходит так стремительно, что Юнги даже не успевает сообразить ничего. Он только качает головой. Наклоняется над Чимином, целует его волосы и уходит. Чонгука догоняет на лестнице и хватает за руку. - Что такое? - Я рад за вас, хён, - говорит младший совершенно безразлично и бесцветно. - Очень рад. - Прости, конечно, но по тебе не скажешь... Эта отстранённость стала теперь совсем постоянной. И только иногда взгляд менялся, но интонации и отношение к происходящему были настолько безразличными, что Юнги было откровенно больно смотреть на Чонгука. Хотелось, чтобы мелкого уже вылечили от этой нездоровой фигни и он снова улыбался своей немного растерянной и светлой улыбкой. Старшая, конечно, помогла чем смогла, когда к ней пришли за помощью. Немного замедлила губительное действие чонгуковой магии, но сказала, что в Академию стоило бы отправиться как можно скорее. - Прости, - пожимает плечами Чонгук. - Хочу побыть один. - Ты слишком часто в последнее время этого хочешь. - А ты не позволяешь. - Я всего лишь беспокоюсь. Мне не хочется потом объяснять Тэхёну и Хосоку, почему я за тобой не уследил. - Объяснять и не придётся, - безразлично звучит в ответ. - В каком это смысле? - настороженно уточняет Юнги. Место для выяснения отношений их троицы они выбрали, конечно, не очень удачное. С другой стороны в здании Совета всегда достаточно тихо, так что почти в любом месте можно поговорить без свидетелей. - Это не так важно. Они будут вдвоём. - Ты что, не собираешься к ним возвращаться?.. - Нет. У Юнги волосы на голове, кажется, шевелятся от таких заявлений. - Я сейчас не стану тебе мозги промывать, Чонгук. Но, хочу верить, что когда тебе исправят эту хрень с магией, ты пожалеешь о сказанном, - говорит он спокойно. - Больше не задерживаю тебя. Постарайся не натворить дел. Хотя бы ради меня и Джина, который за тебя, идиота, тоже переживает. Юнги уходит. Ему надо поговорить со Старшей, к тому же он реально боится сорваться на Чонгука. Понимает, что сейчас за младшего говорят страхи, он не здоров и ему нужна помощь, но... обида и злость такие сильные, что дышать немного трудно становится. Оставлять его одного всё ещё не хочется, но лучше так, чем сейчас поссориться и сделать ещё хуже. Юнги точно не хочет снова быть плохим старшим для Гука. Тот и так сам себя довёл всеми сомнениями и переживаниями до такого... смотреть страшно. Юнги спешит к Старшей, которой нужно сообщить, что нашёлся Чимин. Ещё ему нужно найти еду для него и тут же вернуться, желательно как можно скорее. Но скорее не получается. Потому что тормозят сначала Мора с Адэт, с интересом выпытывая, чего это Юнги сияет как начищенная золотая монетка, а потом подкалывают его всю дорогу, пока они добираются до кабинета Старшей. - Твой Чимин? Серьёзно? - та улыбается немного удивлённо, всматриваясь в Юнги. - Какая сильная связь. Теперь я вижу, кажется, он добирался от самого Тэлупу. - Ого! Южная столица! - восхищённо тянет над ухом Адэт. - Всегда мечтала там побывать. - Твой кот, видимо, очень устал. Я распоряжусь принести еды и разогреть воду для ванной. Ему нужен покой. И, желательно, ты рядом. У вас удивительное чутьё друг друга, Юнги. Я понимаю теперь, почему тебе было так плохо без него. Он улыбается, но всё равно немного хмурится после. - Девочки. Присмотрите за Чонгуком, хорошо? Я не хотел бы оставлять его совсем одного, но... Чертовски трудно... Мора улыбается и кивает понимающе. - Не переживай. Мы не спустим с него глаз. А ты пока занимайся своим котёнком. Вы оба настрадались. Хоть разлука была не такой уж долгой, вас она вымотала... Юнги улыбается уголками губ. Их разлука длилась всю жизнь. Она прервалась на такой короткий миг, там, в мире Джина, снова продолжилась тут. У Юнги чувство, что он искал Чимина годами - в чужих лицах, безразличных взглядах. Он обрёл с в о е г о - теплого, нежного, важного, чуть испуганного, и теперь не мог найти в себе силы поставить в приоритет Чонгука. Плохой из него старший, возможно. Но он радовался, что у них тут есть друзья, которые помогут и в самом деле будут рядом, если что. - Расслабься, Юнги. Чимину ты нужен куда сильнее, - говорит Адэт, когда они уже спускаются вниз, к жилым комнатам, половина из которых пустует. - Гуку помочь можешь не ты, сам знаешь. Нам остаётся только ждать вестей от Сихтэ... а в Академии нам ребёнка починят, точно говорю. Юнги благодарно улыбается и думает, что, наверное, она права. Он сейчас Чонгуку может помочь разве что присутствием. Но он и так всё время был рядом, пусть и сам тихонечко загибался от своих собственных мыслей, давящих тяжёлым грузом. Теперь время ему самому прийти в себя. А там, гляди ж, пользы для мелкого от него будет больше. Чимин спит. Всё так же уютно и сладко, почти мурлыча во сне. Юнги осторожно опускается рядом, не делает попыток обнять, просто носом в светлые волосы на затылке утыкается и запах любимый вдыхает, глаза закрывая. У него внутри клокочет нежность, обожание, любовь бесконечная. Он не знает, как справиться с их шквалом, и просто сцеживает сквозь зубы тяжёлое дыхание, рвущееся от такой близости. - Щекотно, - шепчет Чимин. Юнги вздрагивает. - Разбудил? Прости, маленький. - Не ты. Связь. Я так отвык от неё, что когда ты оказываешься рядом, она дёргает внутри, будто что-то новое во мне... или оно и есть новое? - С такой силой? Пожалуй, что новое, я такого раньше не испытывал, хоть связь с тобой чувствовал всегда. Чимин так и лежит на боку, спиной к Юнги. Он не делает попыток повернуться, а сам тихонько подрагивает. Юнги целует открытый участок шеи, ладонью ведёт по боку, проскальзывает под свободную ткань и гладит живот. - Юнги... - Что? - Я так боялся, что больше не увижу тебя... - Я тоже. - Ты думал обо мне? - Ты любишь задавать глупые вопросы или нарываешься на комплименты? - улыбается Юнги. Чимин поворачивается на спину и смотрит огромными потемневшими глазами. В них дрожат слёзы, а щёки у парня красные от смущения и возбуждения. Юнги облизывается невольно и выдыхает медленно. - Нарываюсь, - шепчет Чимин. Приходится над ним нависнуть, а потом наклониться совсем низко, чтобы поцеловать - жадно, настойчиво и медленно, заставляя от нетерпения стонать и выгибаться. - Юнги... - Тшшш, - он выдыхает в чужие приоткрытые губы горячо и сладко, прикрывает коротко глаза, а потом снова целует. И ещё. Дольше. То мягко, то почти кусая припухшие и покрасневшие губы. Чимин дрожит под ним, ладонями гладит плечи и весь такой шёлковый и послушный - у Юнги терпения не хватает на это невыносимое чудо. Он долго выцеловывает шею Чимина, пока младший стонами захлёбывается тихими и отчаянными. Его бросает в частичную трансформацию и обратно пару раз, Юнги посмеивается, когда усы щекочут по щекам. Чимин немного расслабляется и улыбается, обнимая. - Я думал о тебе каждую минуту, - говорит Юнги, пока стягивает с него штаны. Чимин остаётся в шелковой свободной кофте и стыдливо сводит ноги. Красивый до того, что рехнуться можно. Юнги гладит его бёдра, прикосновениями перетекает ниже, ласково гладит щиколотки. Чимин дрожит и стонет, кусая губы. - Порой мне казалось, что проще пойти и скинуться со скалы какой-нибудь, чем терпеть постоянные мысли о тебе, - тихое признание даётся ему отчего-то не так легко. - Мне казалось так же, - говорит Чимин. - Ты помнишь наши сны? - Да. - Та скала... на которой мы встречались в них... она в этом мире. Недалеко от города, куда попали я, Джин и Намджун. Юнги впервые слышит, что они были там втроём, но разговор об этом можно отложить на попозже. Сейчас значение имеет только Чимин, который тоже не против обсудить остальное потом. Смысл сказанного ясен обоим - они в самом деле предназначены друг другу. Чимин ловит губами воздух, пока Юнги растягивает его неторопливо. Сначала одним пальцем, потом двумя. Младшему кажется, что он совсем сошёл с ума, но потом в нём три пальца, и Чимин скулит просяще. Юнги не спешит, он не хочет причинять боль. Его самого скручивает желанием так, что едва удержать себя в сознании выходит. В Чимине так туго, так горячо и хорошо, что от собственных пальцев внутри желанного тела в голове коротит и перегорает всё. - Юнги, пожалуйста, - чуть не плачет Чимин. И стонет долго и благодарно, когда старший входит в него медленно и до конца. Чимина встряхивает, он руками цепляется за предплечья чужие и коротко изумлённо вскрикивает, когда Юнги, не сдержавшись, толкается в него сильно. - Прости... - Н-нет-нет... сделай так ещё, - просьба звучит так невинно, но так обжигающе по всем нервным окончаниям, что тело Юнги реагирует вперёд головы, и он ещё пару раз толкается так же сильно, от чего Чимина выгибает и он давится воздухом, а потом шепчет как заведённый «дадада, Юнги, ещё!». Дело ли в их совместимости? Или Юнги так хорошо чувствует Чимина? А, может быть, просто подготовил, как нужно... не исключено, что всё сразу, возможно, но Чимину совсем не больно, кажется. Он только сжимает запястья Юнги, когда старший за бёдра его держит, натягивая на себя. Беспомощно смотрит влажными глазами и шепчет что-то невразумительное, но такое нежное по интонации, что Юнги уже больше не тормозит себя. Он двигается глубоко, сильно и несдержанно - жадный до своего любимого мальчика, который разметался по кровати, встрепанный, красивый, абсолютно неземной. Юнги хочется целовать до одури, но он решает, что всё ещё успеет, а пока берёт его - и так уже принадлежащего ему душой, а теперь ещё и телом. - Люблю тебя, - стонет Чимин. Юнги немного ломает. Его личная Вселенная разворачивается в широко распахнутых глазах. Она не идёт ни в какое сравнение с кучей реальных, таких разных миров. Вселенная Юнги - уютная, как летний теплый вечер. Там высокое небо, усыпанное звёздами. Там Чимин - пепельный котёнок, свернувшийся на его коленях. Чимин - вскрикивающий под ним, стискивающий его ногами и дрожащий от наслаждения. Любимый, любящий. Юнги опускается на него, тяжело дышит и чувствует, как отпускает тело напряжение. Медленно, лениво, будто нехотя. Чимин обнимает его, гладит влажный затылок и касается губами лба старшего. - Я тебя тоже, - отвечает Юнги. - Знаю, - мурчит тот. - Но так сложно не признаться, пока ты такой... - Какой? Чимин ворчит тихо что-то и краснеет - Юнги с улыбкой смотрит, как по теплой щеке расползается румянец. - Властный, - выдыхает Чимин. - Я же твой хозяин, котик... В ответ ему только фырчат на ухо, но обнимают крепко. Юнги перекатывается на бок, Чимина к себе прижимает и вслушивается в самоощущения. Связь перестаёт напоминать натянутую внутри нить, становясь чем-то мягким и приятным внутри. Это как держать Чимина-кота на руках. - Мы теперь совсем связаны, да? - спрашивает младший. - Судя по ощущениям... да. - Зря ты этого не сделал в тот вечер. - Эй, я вообще-то торопиться не хотел, - возмущается Юнги. Чимин смеётся тихо и прижимается тесно, чуть откидывая голову. - Я тоже немного жадный до тебя, знаешь ли, - прошептал он. - Так что не вини меня в этом. Юнги и не думает, конечно, винить. Юнги гладит чужую спинку под прохладным шёлком и снова долго целует губы Чимина, а потом всё же заставляет себя отстраниться. - Значит, Джин и Джун с тобой были? - Да, - Чимин устраивается удобнее. - Нам очень помогла принцесса. Она в курсе того, кто мы. Сказала, что нам может помочь её преподавательница. Сихтэ, кажется? - Сихтэ, - кивает Юнги. - Она как раз из этого города родом. - А какая у них особенность? - Они немного кошки, - улыбается Юнги. Чимин фыркает снова и смеётся. - Они тебе часто меня напоминали? - Ни разу. Ты у меня слишком особенный, знаешь ли. Юнги большим пальцем гладит чужие губы, растянувшиеся в улыбке. Чимин глаза прикрывает и вздыхает томно и сладко, а потом смотрит на него так пронзительно, что дыхание перехватывает. - А где Чонгук? - Дал побыть нам вдвоём. - С ним что-то не так? - С чего ты решил? - Юнги, я тебя чувствую ничуть не меньше, чем ты меня... что с ним? Он вздыхает, думает, как правильно всё объяснить, а потом рассказывает как есть, не стараясь приукрасить или сделать ситуацию более позитивной. Обманывать не хочется, всё равно Чимин всё увидит своими глазами. - Нам нужно срочно его отправить в Академию, - вздыхает тот. - Гук-и дурной, но он же не заслужил такого совсем. - Верно. Я надеюсь, что скоро мы всё же получим весточку от Сихтэ. Для более эффективного лечения нам всё равно нужны Тэхён и Хосок. - Я так и знал, что все мы тут... Это хорошо. Так хорошо, что не придётся опять изобретать способ найти кого-то в других параллелях. Я боялся, что тебя могло швырнуть куда угодно... даже в твою собственную... Юнги благодарно щёку чужую поцеловал. - Мы рядом. Не думай об этом. Чимин и не думает. Он снова лезет целоваться, пока у них есть время. Потом уже горничные приносят ванную, наполняют её горячей водой, разводят ароматную пену. Юнги Чимину помогает смыть усталость окончательно. Моет голову, трет спину и дурачится с ним, сдувая друг на друга мыльную пену. После Чимин ест, сидя на кровати и прижавшись теплым боком к Юнги. Они разговаривают обо всём, что произошло с ними за эти дни. Долгие и кажущиеся им чем-то бесконечным в отсутствии рядом друг друга. Их всё ещё медленно, но верно, отпускает давившее на плечи одиночество. И после Чимин стягивает с себя последний слой ткани, забирается на колени Юнги и ластится так нежно, так доверчиво, что невозможно не откликнуться. Они занимаются любовью долго и неторопливо, насыщаются друг другом, узнавая, запоминая эти новые ощущения. Сгорая до еле теплящихся углей, кажется, в охватившем их жаре. Юнги безумно нравится, как звучит Чимин - трогательно, пронзительно и красиво. Чимин ещё больше влюбляется в то, с каким теплом смотрит на него Юнги. Когда они засыпают, уставшие и умиротворённые, комнату уже заполняют зыбкие сумерки. Чонгук садится на край соседней кровати и с тоской смотрит на них. А потом ложится тоже, отворачиваясь спиной к старшим. У него есть единственное желание сейчас - суметь заплакать. Но безразличие снова перебивает глухое отчаяние внутри. Чонгук закрывает глаза.