Пару часами ранее
— Даниэль! Даниэль! Да очнись же ты! Резкая пощёчина по лицу в итоге дала результат, заставив меня открыть глаза. — Слава Богу, ты жива! Издав протяжный вздох, я с усилием оторвала голову от холодного камня, на котором лежала, и открыла глаза. — Что произошло? Все еще пребывая в ступоре, я не совсем понимала, зачем Наташа, как ошалелая, продолжает трясти меня за плечи. — Мы проиграли, – навзрыд ответила шпионка, заключая меня в сильные объятия. — Мы же взорвали камень, — не понимая, сказала я, — я и Ванда. Покрутив головой в поисках рыжеволосой ведьмы и не найдя, я вопросительно уставилась на подругу, все еще сжимающую меня дрожащими руками. Чувствуя легкое головокружение и покалывание в пальцах, судя по всему занемевших от столь сильных прикосновений Нат, я немного отстранилась, стараясь дышать ровно. — Ее нет, — пояснила Нат. Дышать все еще было очень трудно, теперь помимо пальцев покалывал живот и спина, а от ее непонятных объяснений я только еще больше разражалась. — Объясни нормально, — высвободив наконец руку, я рассерженно схватила женщину за плечо, — читать мысли я пока не научилась, как видишь. — Танос с помощью камня времени смог отмотать время вспять, — немного придя в себя, начала объяснять Нат, — и испепелил половину человечества, Даниэль. Сэм, Баки, Ванда, Т´Чалла, Шури, Грут, большая часть вакандийцев. И это происходит до сих пор. Она указала руками по сторонам. Война действительно закончилась. Не было слышно ни выстрелов, ни криков драк, ни ужасающих клацаний длинных зубов пришельцев. Танос исчез так же внезапно, как и появился. Лишь только сломленные земляне, оплакивающие своих потерянных в бою близких, с пустыми лицами блуждали по залитому кровью полю. — Помоги мне, — я протянула к Нат руку в поиске поддержки, так как встать самой не было сил. Заняв вертикальное положение, я сразу пожалела об этом, почувствовав резкую приступообразную боль, появившуюся в районе живота, и заставившую меня согнуться пополам и охнуть от неожиданности. — Эй, ты в порядке? — попытавшись меня разогнуть, но потерпев поражение, спросила Наташа. Лишь покачав головой, я продолжала стоять в полусогнутом состоянии, превозмогая пульсирующую боль, которая быстро распространялась с живота на спину и грудь. — Стив, быстро сюда, она рожает, — не дожидаясь моего ответа, шпионка позвала на помощь друга. Через пару секунд меня подхватил на руки весь помятый и порванный капитан Роджерс. Но новый приступ, оказавшийся сильнее предыдущего, заставил меня засомневаться в предположении женщины. Это точно не роды. Положив руки на живот, я застонала, позволив капитану отнести меня с лесной чащи в более подходящее место. С каждой следующей минутой боль в теле распространялась и из приступообразной превращалась в сильную ноющую. Хотелось кричать и выть одновременно, но пугающие мысли о том, что своей магией я могла навредить Луне, мучали меня сильнее физической боли. — Держись, Даниэль, мы уже близко, — поддерживающе произнес Стив, прибавив ходу. Капитан несся на всех парах в сторону лаборатории Шури, по дороге крича что-то Наташе, едва поспевающей за нами. Забежав в некогда изящные стеклянные двери, от которых осталась лишь кованая рама, меня тут же положили на кушетку, очень напоминающую ту, на которой исследовали Вижена. Высокий темнокожий вакандиец в белой потрепанной одежде, быстро узнав подробности моего состояния у Наташи, по очереди нажимал какие-то светящиеся кнопки дисплее, запустив программу сканирования, незабыв попросить меня по возможности не двигаться. Вот только это было вовсе не просто. Спустя мучительных несколько минут, Аори, а именно так звали вакандийца, вынес вердикт: — Это не роды, — чем подтвердил мою догадку, но не пролил свет на ситуацию. — Я вижу аномальные волны, исходящие от плода, но они несут не защитный характер, что бывает при преждевременных родах. — Тогда что это? — скрестив руки на груди, спросил капитан. — Не знаю, — честно ответил мужчина. — Эти потоки энергии, исходящие от ребенка, текут по артериям ко всем жизненно важным органам, но… Он на секунду замолк, присматриваясь в монитор. — Но? — подала голос подошедшая позже Окойе, та самая предводительница женщин-воинов Ваканды. Ее вид был не лучше остальных. Боевой костюм порван и вымазан кровью, руки в порезах, а на бритой голове виднелась синяя гематома. — Аппарат показывает, что ее клетки саморазрушаются, — тихо сказал Аори, снова проводя сканирование, — но эта пульсация… — он замолчал, смотря на Окойе. — Договаривай, — прохрипела я, замечая, что дышать мне становится все труднее. — Похоже, вы попали под волну разрушения Таноса, но магия, текущая в ваших венах и доныне защищающая плод, была перенаправлена изнутри для спасения вашего организма. — Хочешь сказать, — с усилием подняв руку, перебила я, — что мой ребенок сейчас спасает мне жизнь? — Все верно, — подтвердила Окойе, подошедшая вплотную к монитору. — Но щелчок необратим, — услышала я сдавленный мужской голос. Оторвав взгляд от картинки на мониторе, я посмотрела на подошедшего ко мне Тора. Судя по выражению его лица, мужчина чувствовал себя не лучше меня. Где-то в глубине души я могла его понять: он был ближе всех к тому, чтобы убить Таноса, но проиграл, выбрав неверное место удара. — Тор, что ты такое говоришь? — Наташа практически сорвалась на крик. — Все же хорошо, ребенок ее спасет. Ведь он же не дал ей умереть в лесу, значит и сейчас не даст. Она будет жить. Слушая ее слова, я поняла кое-что очень важное, что взволновало меня сильнее собственного состояния. — Ей не хватит сил, — сказала я, но меня практически никто не услышал. Привлекая к себе внимание, я с трудом оторвала голову от кушетки и заняла максимально вертикальное положение. — Окойе, — обратилась я к женщине, стоявшей справа от кушетки, — просканируйте, пожалуйста, состояние ребенка. Женщина приказала Аори запустить еще раз направленное сканирование плода, после чего протяжно выдохнула: — Черт. Значит, я права. — Сердцебиение ребенка замедлилось и жизненные показатели близки к критичным, — озвучила она. — Но почему? — ко мне подошла Наташа и непонимающе уставилась в цветные картинки, всплывающие на мониторе. — Она спасает мою жизнь ценой своей, — пояснила я, сжав руку подруги в качестве поддержки. — Можно что-то сделать? — подавленным голосом спросил Стив. — Да, — не дав даже рта открыть Аори, сказала я. — Достать ребенка до того, как мое тело рассыпется в прах. Похоже, такое решение привело всех присутствующих в некое подобие шока. Понимая, что права, я лишь аккуратно положила ладонь на живот, где в тепле спит моя маленькая героиня. Еще не родившись, она уже собиралась спасти свою маму от гибели. Даже не видя ее лица, я уже понимала, что дочь будет копия ее отец. Подумав о Тони, по щекам начали катиться одинокие слезинки. Я ведь даже не знала, жив он или нет. А вдруг он так же как и я, стал одной из многочисленных жертв Таноса? — Даниэль, послушай, — Наташа присела возле меня так, чтобы ее глаза были на уровне моих. — А вдруг это твой шанс выжить? Вдруг так должно было случиться. Вдруг, — ее глаза горели от появившейся возможности, — этот ребенок — подарок судьбы. Возможно, он был создан, чтобы спасти тебя. Мне не верилось, что она говорит такое. Я знала, как жестоко с ней обращались в детстве и юности, как тяжело было ей стать тем, кем она есть, но я даже и представить себе не могла, что она посмеет мне предложить такой варварский способ спасения. — Нет, это ты послушай, — Даже не смотря на клокот в легких, я набралась сил, чтобы придать голосу максимальной злости. — Этот ребенок действительно подарок, но он еще даже не родился, а ты предлагаешь что? Убить его? Дабы спасти меня? — Я обещала Тони, что защищу тебя, — опустила глаза Наташа. — Нат, — предостерегающе встрял Стив Роджерс, положив руку ей на плечо. — Засунь свое обещание, знаешь куда? — я проговорила каждое слово настолько четко, чтобы оно запечатлелось в ее памяти надолго. — Тони здесь нет, и, если верить Таносу, больше не будет. Значит, я сама отвечаю за себя и за нашего с ним ребенка и не позволю ни в чем невинному существу отдать жизнь за свою неспособную себя защитить мать. И больше не пытайся меня переубедить. — Брюс, — обессиленная шпионка позвала тихо стоявшего в углу и наблюдавшего за всем происходящим мужчину, — Брюс, подумай, может есть какой-то выход? Ты же гений, Брюс! — ее глаза блестели от слез. Мужчина вышел вперед, нервно почесывая затылок. Его вид мне не внушал уверенности, поэтому я повернулась в Аори и спросила: — Сколько у меня есть времени? Тот, быстро глянув на монитор, произнес: — Судя по изменениям показателей, час–полтора максимум. — Хорошо, вы сможете сделать мне кесарево и достать ребенка до того, как мое тело полностью исчезнет? — Мы почтем за честь спасти вашего ребенка доктор Эйвери, — ответила вместо растерявшегося вакандийца Окойе. — А если применить заморозку? — предложил Стив, но я уже перестала слушать. Попросив помощи у Наташи, я перебралась в некое подобие инвалидной коляски, которую быстро принесли пара вакандийских воинов. Оставив всех продолжать рассуждения в лаборатории, я позволила надеть на себя небольшой браслет с черными камнями, призванный отслеживать мое состояние и подать сигнал в случае каких-либо непредвиденных изменений на главный монитор. — Это еще и коммуникатор, — объяснила Окойе, — если вы захотите записать видеосообщение, — благодарно улыбнувшись, я сжала пальцами холодные камни. — Отвези меня, пожалуйста, на воздух, — попросила я Нат, так как самой тяжело было шевелить руками. Пока Аори и еще несколько человек под руководством Окойе готовились к проведению кесарево, мы с Наташей выбрались на самую вершину скалистой горы, откуда открывался неописуемо прекрасный вид на широты Ваканды. Это поистине самая красивая страна из тех, что мне доводилось видеть. Бережно укрыв меня небольшим теплым пледом, Наташа присела рядом, взяв меня за руки и положив голову мне на колени. — От Тони нет вестей? — не надеясь на хорошие новости, я просто продолжала спрашивать. Она лишь покачала головой. — Как бы там ни было, Луна останется в надежных руках, ведь у нее есть большая любящая семья Мстителей. — Я не верю, что это происходит на самом деле, — всхлыпнула подруга. — Ты, должно быть, думаешь, что я поступаю глупо и не рассудительно, но поверь, — я заглянула в ее глаза, — я все тщательно продумала. Не каждому выпадает возможность выбора, но раз у меня он есть, я делаю так, как хочу. Луна — настоящий подарок нам с Тони, надеюсь, она возьмет лучшее от обоих родителей. Услышав скрип железного костюма, я резко обернулась, окрыленная мнимой надеждой, но это был лишь полковник Роудс, лучший друг Тони. Он встал рядом со мной, положив руку мне на плечо и, заметив вопрос в моих глазах, лишь отрицательно покачал головой. Под предлогом уборной, Наташа оставила нас с Роуди наедине. Вглядываясь в потрясающий оранжевый горизонт, я услышала, как раскрылся костюм и передо мной встал покалеченный сотнями битв мужчина, его глаза были темны и наполнены смирением и скорбью. — Перестань горевать, полковник, я же еще здесь, — в духе Тони пошутила я, вызвав у мужчины некое подобие улыбки. — Тони бы не позволил этому произойти, — покачал головой Роудс, — он бы нашел выход. — Или еще найдет, — улыбнулась я, позволяя в голове вспыхнуть воспоминанию о задумчиво проектирующем очередной костюм мужчине в своей лаборатории. — Он построил вам дом на берегу озера, — Внезапно произнес мужчина, чем меня удивил. — Я обещал, что не скажу тебе, но… Его голос сорвался. Я взяла мужчину за руку и слегка сжала его пальцы. — Позаботься о них, — произнесла я многозначительно. — Обещаю. — Расскажи мне об этом доме, — попросила я, стараясь отвлечься от хмурых мыслей. Пока Роуди описывал сказочный уголок, оторванный от бурлящего окружающего мира, я вспоминала о том, сколько всего мне хотелось рассказать дочери. Я не раз представляла, как буду бороться за ее любовь с Тони, как буду укладывать ее спать, читая на ночь сказки, обрабатывать антисептиком разбитые коленки и слушать детские непонятные словечки. Но сейчас, сидя практически на краю скалы и рассуждая о времени, проведенном вместе с Тони, я поняла, что не жалею ни об одной минуте проведенной с ним. Я благодарна за то, что судьба свела нас вместе, и каким бы сложным и коротким не был наш путь, он был прекрасен, ведь у нас появится Луна. В последние минуты, проведенные там, на скале, я записала обращение к еще нерожденной, но такой желанной и любимой дочери и ее столь же любимому отцу, в надежде, что он все-таки жив. — Пора, — услышала я вскоре голос Окойе. — Я готова, — улыбнулась я, пожав руку женщине и позволив Роуди, отвезти меня обратно в лабораторию. По дороге в помещение, меня провожали сочувствующими взглядами выжившие. Практически у самих дверей путь нам преградил вышедший вперед Тор. — Тор, — угрожающе предупредил Роуди, но я вскинула руку, заставив мужчину замолчать. Тор с минуту просто стоял, уставившись стеклянным взглядом в мой живот, а затем опустился передо мной на колени и произнёс: — Прости меня, Даниэль, — его глаза были пусты, а взгляд казался отрешенным, — я не смог спасти ни брата, ни тебя. Я лишь обычный неудачник, а не Бог. Я так виноват.. — Перестань, — я взяла его за массивный подбородок и заставила поднять голову, — твой боевой дух все еще силен, Тор — сын Одина, ты сможешь все исправить, я в этом не сомневаюсь. Я была с твоим братом, провожала его на пути в Вальхаллу, уж поверь, на тебя он обиды не держит. Он любит тебя так сильно, как всегда любил. Увидев понимание в голубых глазах, я позволила ему поцеловать тыльную поверхность своей кисти и направилась дальше. Помещение, куда меня привез Роуди, оказалось небольших размеров комнатой с прозрачными стенами и незабываемым видом на вечернюю Ваканду. На секунду промелькнула мысль, что это неплохо — умереть в таком, поистине, райском месте. Для меня уже подготовили высокий операционный стол с несколькими специфичными аппаратами, похоже, сделанными из вибраниума, как и все вокруг. Роуди остановил коляску возле стола, на мгновение сжав мое плечо в попытке удержать, но заметив предостерегающий взгляд Окойе, смиренно отступил. Одними губами поблагодарив друга Тони, я позволила двум высоким вакандийцам поднять меня с коляски и посадить на стол. Пока с моего налитого свинцом и скованного болью тела снимали свитер Тони и переодевали в просторную рубашку, в комнату вошла заплаканная Романов. Ее слезы напомнили мне, что даже стойкий солдат имеет душу. — Даниэль, — привлекая мое внимание, переодетая в белую одежду Окойе, взяла меня за руку, — мы готовы. — Мы не будем погружать тебя в сон, только люмбальная анестезия и, понизив на семь градусов температуру твоего тела, замедлим обменные процессы, чтобы получить необходимое время и достать ребенка, — произнес доктор Бэннер, надевая медицинский халат. — Спасибо, док, — кивнула я. Позволив Брюсу сделать мне болезненный укол в нижний отдел поясницы, я, застонав и закрыв глаза, устало откинулась на столе. Перед глазами плыло, но я должна была собраться. У меня была одна важная цель, последняя, оставшаяся в этой жизни. Я держалась из последних сил в надежде, что Окойе сможет выполнить мое последнее желание. — Готова? — поднял на меня глаза Брюс, когда все приготовления были закончены. Обведя глазами в последний раз Мстителей, людей, которые за такое короткое время стали для меня близкими, и даже сейчас, не бросая меня, стояли в ряд под стеной и излучали добро и поддержку, я довольно улыбнулась и произнесла: — Приступайте.***
Первые лучи восходящего солнца ознаменовали начало нового дня, наполненного радостью появления новой жизни, и скорбью от потери. Впервые за долгое время Наташа Романофф позволила себе плакать так, будто она снова маленькая, незнающая всей тяжести солдатской жизни девочка. Лицо женщины, впервые увидевшей и поцеловавшей в лоб свою новорожденную дочь, озаренное настоящим счастьем сбывшейся мечты за секунду до смерти навсегда впечаталось в память русской шпионки. В гробовой тишине, нарушенной лишь криками ребенка, герои, воины и друзья попрощались с женщиной, которая стала для них настоящей семьей. Когда операционный стол опустел, в помещении стало меньше людей, Романофф тихо подошла к завернутой в хлопковое одеяльце девочке и осторожно, боясь разбудить, взяла на руки. — Ну здравствуй, Луна, — она прижала малышку к сердцу и, нагнувшись к крошечной головке, прошептала, — знала бы ты, как любят тебя твои мама с папой…Двадцать дней спустя
«Раз, два. Проверка связи. Кажется, все работает. Привет, Тони. Надеюсь, что Танос меня все-таки обманул и ты в порядке и жив, в какой части вселенной не находишься. По крайней мере, я надеюсь на это. Похоже, мое время вышло намного быстрее, чем я ожидала, но мне несказанно повезло. Нам повезло. Луна сможет увидеть всю красоту окружающего мира, познает радости, присущие человеку. Интересно, на кого она будет больше похожа? Надеюсь, на меня. Ха-ха. Воспитай ее доброй и умной девочкой, Тони. За все то время, проведенное вместе, я ни разу не засомневалась в том, что ты будешь хорошим отцом. Не грусти долго (немного можно, ради приличия) и направь всю свою любовь на нее. Я верю, что у тебя все выйдет. Не верится, что я говорю это, но найди ей достойную маму, способную полюбить ее, как свою. Я на тебя надеюсь. Все, мне пора. Люблю тебя, мой Тони, к звездам и обратно.» Негромкое беспокойное агуканье заставило бледного небритого мужчину в инвалидной коляске оторваться от вакандийской голограммы и, смахнув с остро выступающей от долгого голодания скулы одинокую слезинку, плотнее закутать взволнованную девочку в мягкое лиловое одеяльце. — Тише, тише, Луна, — еда слышимо произнес Старк, укачивая на руках дочь, — мамочка нас любит, слышишь?