Водоворот

Все вокруг нее кружилось, кто-то бежал, кто-то кричал, и вокруг всполохи — красные, белые, зеленые.В ее крови бурлил адреналин, предметы стали четче и осязаемей. Гермиона старалась держаться подальше от пугающей арки, но Пожиратели Смерти постоянно их оттесняли. Она видела, как яростно защищалась Джинни, слышала позади себя Сириуса и Гарри. Но Пожирателей было больше, они были сильнее, и они не гнушались использовать запретную черную магию. Ей казалось, что она горит. Сердце безумно колотилось в груди. Пришлось отступить еще на пару шагов; Гермиона чуть не толкнула Сириуса, и он решительно спрятал ее за собой. На лице у него не было страха: только свирепость. На секунду показалось, что он радуется битве, но у Гермионы не было времени, чтобы анализировать свои наблюдения. Заклинание, прилетевшее откуда-то слева, не попало ни в нее, ни в Сириуса, и врезалось в стену за их спинами — послышался шорох посыпавшейся крошки. Со стороны Пожирателей прозвучало отчаянное рычание и перед ними вспыхнуло красным — кто-то бросил заклятие наобум, со злости. Оно почти попало им по ногам, вместо этого выбив в полу щербатую дыру. Гермиона отскочила, потянув за собой Сириуса, оба они тяжело дышали. Из другого конца комнаты к ним пытались пробиться Гарри и Джинни. Где-то закричала Полумна. Гермиона отвлеклась на этот крик, отпрянула от Сириуса, покрепче сжав палочку. И вдруг, из темноты и вспышек, точно привидение, выплыла Беллатриса. — Стой! — закричал Сириус, пытаясь перехватить Гермиону, но ему нужно было позаботиться о себе. Беллатриса, широко улыбнувшись, подняла свою палочку. Все происходило быстро, очень быстро, но Гермиона могла поклясться, что это растянулось на вечность. Она не услышала заклинание, лишь увидела ослепительный свет, ударивший в Сириуса: сила была так огромна, что его откинуло назад, а заодно и Гермиону. Она закричала — сдавалось, ее руку сейчас вывернет. Холод Гермиона почувствовала прежде, чем поняла, что происходит. Их закинуло прямо к арке. Сириус поднялся, подал ей руку. Он побледнел, но, кажется, особо не пострадал. — Уходим отсюда, — попросила Гермиона. К ним быстро подбирались три пожирателя, из-за мантии и масок нельзя было узнать, кто это. Сириус не понял ее: он подумал, что Гермиона испугалась их. Он снова схватил ее за руку и потащил прямо в арку, видимо, пытаясь убежать поскорее. — Нет, Сириус, нет! Но было поздно, и их поглотила тьма.

***

Гермиона с трудом открыла глаза. В голове гудело как после пьянки. Ломота чувствовалась во всем теле, каждое движение причиняло ей боль. Именно эта боль, скорее всего, ее и пробудила. Она лежала на двуспальной кровати, в комнате, убранной в красные цвета. К стене кто-то приклеил шарф Гриффиндора, рядом прилепили маггловские плакаты с полуголыми девушками. Гермиона отметила, что все они были исполнены в стиле, давно вышедшим из моды, но выглядели довольно новыми. Обстановка казалось смутно знакомой, будто ей приходилось видеть что-то похожее. Из-за плотных штор едва пробивался солнечный свет. Гермиона осторожно села и попыталась вспомнить все, что произошло с ней до того, как она сюда попала. Ничего кроме страха, боли и Отдела тайн Министерства она вспомнить не смогла. Победили они или проиграли? Где она находится? Если бы мы потерпели поражение, мое положение было бы более плачевным, подумала Гермиона наконец и немного успокоилась. Может, она просто потеряла сознание и перенесли ее сюда… Но куда именно? Гермиона и подумать не могла, что в комнате есть еще кто-то, пока не услышала глухой стон. Она — с некоторыми затруднениями — поднялась и обошла кровать. На полу, скрутившись, лежал какой-то юноша. Разглядеть его лицо было невозможно, но Гермиона отметила, что на нем довольно дорогая мантия, у него широкие плечи и густые, красивые волосы. Он снова застонал и зашевелился. Гермиона засунула руку в карман, пытаясь нащупать волшебную палочку, и похолодела — пальцы ее наткнулись на пустоту. В кармане ничего не было. Она непонятно где и с кем. Волшебной палочки нет. И, словно всего этого было мало, Гермиона вспомнила, как Сириус потащил ее сквозь ту арку. Ей перехватило дыхание. Она мигом вернулась к кровати, надеясь, что ее волшебная палочка там. Красное покрывало было смято, но, кроме подушек, на нем ничего не было. На всякий случай Гермиона ощупала каждую складочку: она скинула на пол все подушки, проверила каждый миллиметр. — Пора выбираться отсюда, — прошептала она. Обогнув все еще лежавшего на полу юношу, она поковыляла к двери. Ее мучила совесть — вдруг, ему нужна помощь? Но, во-первых, она не знала, кто это, а, вы-вторых, без волшебной палочки Гермиона была бессильна. Здесь не было ни воды, ничего, что могло бы привести незнакомца в чувства. Она прикоснулась к холодной ручке и дернула на себя. Потом в обратную сторону. Глупо рассчитывая на свои силы, налегла на двери плечом — все тело отозвалось болью, и Гермиона прекратила попытки открыть явно запертую дверь. Гермиона осмотрела комнату, надеясь найти ключи. Но их, конечно же, не было. Теперь она волновалась по-настоящему. Другого выхода Гермиона не видела — ей придется вернуться к незнакомцу и попытаться помочь ему с надеждой на то, что хотя бы он знает, где они и почему их заперли. Она осторожно присела рядом с ним на колени и убрала руку от лица. Кожа у него горячая. Он что-то пробормотал, но глаза его по-прежнему были закрыты. Гермиона подумала, что ему не больше двадцати пяти, но он точно старше ее. А еще она поняла, что где-то видела его. То же самое с комнатой — все вокруг казалось и знакомым, и чужим. — Простите, — тихо проговорила Гермиона и несильно хлопнула юношу по щеке. Он только поморщился и перевернулся на спину. Гермиона замахнулась, готовясь ударить его еще раз, но… — Мерлин! — воскликнула она испуганно и слишком громко, отшатываясь. Плечом — тем самым, что повредила в Министерстве — она ударилась о спинку кровати, на глазах выступили слезы. Может, из-за крика, а может, из-за удара по лице, но юноша — Гермиона отказывалась называть его по имени, — очнулся. Он взялся рукой за голову и снова простонал. — Что происходит? — охрипшим голосом спросил он, поднимая свой взгляд. — Гермиона, все в порядке? Нет, подумала Гермиона. Все совсем не в порядке. Она смотрела в лицо Сириуса Блэка — помолодевшего, окрепшего Сириуса Блэка, так похожего на юношу из тех фотографий, что показывал ей Гарри. — Гермиона?.. — Вы… — Гермиона попыталась взять себя в руки, — как себя чувствуете? Сириус пожал плечами. — Будто по мне мотоциклом проехались, — признался он. Хороший был мотоцикл, подумала Гермиона, вглядываясь в его красивое лицо. Она не знала, как сообщить, что он внезапно потерял пятнадцать лет и вместо этого спросила: — Вы знаете, где мы? Сириус лишь сейчас догадался оглядеться. Было ясно, что он знал, что за место, но по мере узнавания, его лицо серело все больше и больше, что совсем не нравилось Гермионе. Она предполагала наихудшее. — Мы у меня в комнате, —ошарашил Гермиону Сириус. Но и сам он выглядел изумленным. Гермиона никогда не заходила к нему, но все здесь напоминало обстановку его дома — вот почему комната казалась знакомой. — Это ведь хорошо? Сириус не ответил. Он схватился рукой за кровать и, кряхтя как старый дед, что дисгармонировало с его внешним видом, поднялся. Гермиона заметила, как он изменился — тело потеряло худощавость, кожа не была желтоватой, отнюдь, она приобрела аристократичную бледность и завидную чистоту. Хоть бы прыщик — ни один изъян не портил ее. Сириус снова огляделся. Прикоснулся пальцем к прикроватной тумбочке — на нем остался слой пыли. Лишь сейчас Гермиона поняла, что комната довольно запущена, будто сюда давным-давно никто не заходил. И все же она выглядела новее, чем остальная часть дома. Сириус прикасался ко всему, пока обходил свою спальню. Он открыл шкаф — Гермиона заметила ровный ряд черных и зеленых мантий, — погладил корешки десятков книг на полке. Остановился у плакатов с девушками, но не улыбнулся, чего Гермиона втайне ожидала. Нет, он стал еще серьезнее. Медленно, но верно, Сириус приближался к зеркалу, находившемуся у двери. Гермиона судорожно сжала кулаки, не зная, чего ожидать. Все казалось сюрреалистичным. И наконец, она увидела его лицо, не спину. Оно отразилось в пыльном зеркале. Сириус застыл. Его рука медленно поднялась — он прикоснулся к своей щеке, к носу, дернул — видимо, больно — прядь волос. Он тяжело дышал не в силах отвести взгляд от отражения. Гермиона поднялась и подошла к нему. — Ты понимаешь хоть что-то? Сириус покачал головой. — Я помню только арку и… — Темноту? Гермиона задрожала, вспомнив ту тяжелую плотную темень, и кивнула. Она хотела сказать еще что-то, но ее слух уловил стук каблуков и голоса, звучавшие, предположительно, со стороны лестницы. Сириус, видимо, тоже это услышал. Он подошел к двери и попытался ее открыть, но она не поддалась ему точно так же, как и Гермионе двадцать минут назад. Голоса, тем временем, звучали все ближе и ближе. — Я уверена, что слышала что-то из его комнаты, Орион, — пронзительно говорила какая-то женщина. Сириус, ставший рядом с Гермионой, содрогнулся. —Его здесь точно нет, дорогая, — с нажимом, но теплотой отвечал мужской голос. Что-то забренчало, будто кто-то перебирал связку ключей. Сириус неожиданно схватил Гермиону за руку — его ладонь была вся такой же горячей и мокрой от пота. В замке заскрежетал ключ. Гермиона с силой сжала ладонь Сириуса. Она боялась, да, но он нервничал больше нее. — Вот видишь, — первым вошел высокий статный мужчина в дорогой мантии, — здесь… И он заткнулся, увидев их в комнате и тот бардак, что учинила Гермиона, ища свою палочку. За волшебником последовала женщина, красивая, но холодная, как мраморная статуя. Она схватила мужчину за локоть, и это было единственное проявление каких-либо эмоций: лицо ее оставалось безучастным. — Сириус, — сказала она спокойно, — что ты тут делаешь? Гермиона не знала, радоваться ли тому, что эти двое явно знают Сириуса. Она лишь чувствовала, как дрожат его пальцы. — Мама, — спустя бесконечность, ответил он. — Отец. Я… рад вас видеть, — это прозвучало слишком ядовито, для того, чтобы быть правдой. Но то, что он сказал дальше, окончательно выбило Гермиону из колеи. — Познакомьтесь, это моя невеста, Гермиона.