Три мгновения моей жизни.

Прихожая. Чемоданы и чемоданчики стоят около двери. Маша вся в чёрном. Плачет. Что же ты плачешь? Уезжаю ведь не на край света... Мы спускаемся вниз. Машина уже ждёт нас. И вдруг всё поплыло перед глазами... ... Передо мной обои в цветочек, два до боли знакомых кресла, между ними журнальный столик. Знаю, за спиной окно с алыми шторами. Справа стенной гарнитур, слева - любимый диван. Под ногами красный персидский ковёр. Помнится, его подарил один отчаянный поклонник, и, кажется, я даже посвятила ему стихи в знак благодарности. Резкая боль где-то между лопатками. И я падаю... Сильные руки подхватывают меня. Я прихожу в себя. Поднимаю голову и улыбаюсь. Никита Андреевич. - Ты пришел... - Я не мог не прийти, - и он улыбается мне в ответ. Погрузив все вещи, вспоминаю, что забыла книгу. Никита Андреевич порывается меня остановить, но отпускает после моего обещания скоро вернуться. Машенька поднимается со мной. Квартира кажется пустой, будто в ней и не жили вовсе. Прохожу по коридору. Картина с пейзажем. Лес. Именно в лесу я познакомилась с Никитой Андреевичем. Захожу в гостиную. Ищу в стенном гарнитуре книгу, но не нахожу. Машенька останавливается возле кресел, ставит свой саквояж на пол. Вспоминаю свое "видение" и решаю подшутить на ней. - А знаешь, что сейчас будет? Маша смотрит на меня непонимающе, на лице её ещё не высохли слёзы. - Меня сейчас убьют, - говорю я подходя к дивану. - Полно тебе, Наташа! Скажешь ещё! - голос её дрожит. - Нет, правда, - взяв в руки подушку, подхожу к окну. - Будут стрелять вон оттуда, - указываю на дом напротив и поворачиваюсь к ней лицом. Маша качает головой, в глазах её сожаление. Скрип входной двери, тихие шаги. Рука Маши тянется к карману дорожного плаща. Револьвер. Черный, с посеребренным барабаном. Точно такой мне показывал на днях Никита Андреевич. В её руке он дрожит. Шаги становятся громче. Первая в подушку, которую держу на животе. Громкие, настойчивые шаги. Дверь. Вторая - в левое плечо. Вскрик. Падаю на тот самый персидский ковёр. - Наташа! - тёплые руки переворачивают меня. Карие глаза - это всё, что я успеваю увидеть перед тем, как погрузиться в темноту. - Никита... Тепло. Мягко. Уютно. С трудом открываю глаза. Растрёпанные волосы, сгорбленная спина, взгляд устремлён в одну точку, его рука держит мою. Сжимаю ладонь. Он резко поворачивает голову ко мне. - Слава Богу, ты очнулась, - охрип. - Никита... - Шшш... - прикладывает палец к моим губам, - Тебе отдыхать нужно. Улыбается, одной рукой сжимает мою ладонь, другой проводит по моей щеке. И я улыбаюсь в ответ.