***
Эдвард старался выглядеть как можно более бесстрастным. За эту неделю он так и не посмел поговорить с Хэйтемом и Коннором. Не нашёл в себе пират смелости признаться в том, что память вернулась, и от того больно ранили взгляды родных, пытающихся выискать хоть немного узнавания в голубых глазах золотого ящера. Но Валлиец молчал. Молчал, обучая, молчал, наблюдая за погрузкой. Молчал и сейчас, не спуская глаз с едва виднеющихся мачт. Казалось, позволь он себе хоть слово и что-то произойдёт. И страх неизведанного охватывал мужчину, буквально прошибая нервной дрожью. - Ты ведь их вспомнил. Золотой ящер едва не подпрыгнул от неожиданности и тут же резко повернулся. Эцио стоял, накинув на голову капюшон. Но тень не способна была скрыть золотые всполохи. Итальянец нервно облизал губы, а потом распрямил ссутуленные плечи. - Ты их узнал. Почему не сказал? - Эцио, - Эдвард нахмурился: «Неужто он опять ревнует?» - Ты должен был сказать им! – хрипло выдохнул Аудиторе. Молодой ассасин уже не ревновал дня четыре. Он принял Коннора как своего брата, и теперь итальянца задевало то, что золотой ящер промолчал о столь важном. Как можно молчать о столь важном? Как можно молчать о том, что вспомнил и не отворачиваешься от родных? - Ты должен им сказать! Если не скажешь, то я тебя в Монтериджонни не пущу! Валлиец не сдержался и прикрыл ладонью лицо. Его горло исторгло истерично-горький смешок, а потом мужчина расхохотался так, что проступили слёзы. Запрокинув голову, пират смотрел сквозь пальцы на пронзительно-голубое небо и сотрясался всем телом от смеха. От горчащего, немного печального смеха. Растерявшийся Эцио лишь смотрел широко открытыми глазами и ощущал поднимающуюся волну паники и смятения. Но волна не успела выплеснуться, ведь стоящий рядом детёныш, умудрившийся после линьки ещё немного подрасти, нагло пихнул его в спину. Аудиторе сделал несколько неуверенных шагов и насупившись, уставился на деревянные доски пирса под ногами. Ассасинов разделяли едва ли две четверти метра. Итальянец ссутулился и протянув руку, крепко ухватился за чужую робу. Смех Кенуэя резко оборвался. Как же болезненно сердце отзывалось на подобные жесты этого несносного мальчишки! Мальчишки, что так и не смог заплакать, исторгая из себя горе по убитым родным. Как и Эдвард. Золотой ящер так же не проронил и слезинки о потерянных любимых. Это и роднило его с этим мальцом. Они теряли, и они не плакали по погибшим. Эдвард убрал руку от лица и притянул к себе Аудиторе, крепко обнимая. - Конечно, обязательно расскажу. Сразу после того как выясню кто собрал этот флот, - Кенуэй на пару мгновений затих, а потом тихо фыркнул: - Плохой из тебя шантажист, Эцио. На такое даже самый глупый стражник не поведётся. - Угу. Ассасины стояли так некоторое время, после чего Эдвард всё же выпустил Эцио из объятий. - Вам пора, Эцио. Присмотри за мелким. Аудиторе кивнул, смущённо улыбнувшись, а потом, не говоря ни слова нырнул в воду, перекидываясь в дракона. Двум белым ящерам предстоял нелёгкий путь, ведь подросшего мальца Эцио мог теперь при необходимости нести лишь на спине. Поэтому маршрут был разработан так, чтобы встречалось как можно больше песчаных мелких островков, где можно отдохнуть. Конечно, от бури на таких островах не укроешься, но отдохнуть и набраться сил вполне можно. Эдвард отступил на песок. Драконы поднялись в небо, сделали прощальный круг и покинули пределы острова. Англичанин провожал их взглядом, не смея отвлекаться на невесёлые мысли. Письмо для Аде он отправил почти неделю назад, так что капитан «Эксперто Креде» был предупреждён. А теперь, теперь валлиец собирался активировать защиту острова, что он кропотливо создавал по найденным чертежам и схемам, порой хранящихся внутри частиц эдема.***
Адевале хмуро смотрел на ровные строчки пришедшего утром письма. Конечно, слухи о потопленном флоте у берегов Большого Инагуа давно достигли Нового Орлеана, где сейчас находился ассасин. Но всё же, люди больше считали глупыми россказнями слова вернувшихся моряков о крылатых ящерах. Тем не менее едва ли кто-нибудь ещё отважится сунуться на этот остров. Адевале медленно сложил лист. Ему стоило также проявить бдительность, ещё больше чем прежде. После подобного происшествия соваться на остров даже имея ключ, что не позволит механизму потопить корабль, было опасно. Не хватало чтобы какая-нибудь рыбацкая лодка заметила легко посещающий жуткий остров корабль. Бывший квартирмейстер «Галки» побарабанил пальцами по столу, за которым разбирал бумаги в своей каюте. Надо было найти зачинщиков, была надежда, что это попытка купцов сделать дорогу прямее, но исключать другие варианты тоже не стоило. Ассасин прикрыл глаза. Скоро Карибы содрогнутся, ведь драконы весьма трепетно относятся к безопасности своих гнёзд. А что касается одной клыкастой личности, то этот тип хлебнул много горя и знатным параноиком стал. Определённо, стоит лишь посочувствовать тем, кто встанет на пути у жаждущего возмездия ящера.***
Альтаир притаился в одной из башен Масиафа. Насколько мужчина знал, Малик запер Марию в отведённых ей комнатах, и та даже не пыталась сбежать. Беспокоится о судьбе женщины не приходилось, а вот собственной шкуре грозили знатные прорехи. Палестинец про себя порадовался, что печать дракона, спасшая друга от смерти, не выдавала его местоположение, иначе злой даи уже выполнял бы своё обещание и откручивал голову крылатому ящеру. Мастер-наставник потёр замёрзший нос, всё же каменные строения до ужаса холодные, а в эту башню тёплый ветер сегодня не заглядывал. Так что привыкший к жаре мужчина начинал постепенно склонятся к мысли, что спрятаться можно и в другом месте.***
Чальз Ли просматривал собранную информацию. Ему хотелось впечатлить магистра скрупулёзно проделанной работой, чтобы мастер Кенуэй мог получить максимальное количество данных о событиях не только в американских колониях, но и в Европе, и Азии. Сортировать информацию было тяжело, но англичанин старательно раскладывал по датам полученные донесения и дополняя собственный отчёт. Чарльз взял следующий лист и нахмурился, в Италии что-то назревало. И волнения в итальянском ордене касались и того, что расположился в Константинополе. С учётом того, что сейчас взор магистра скорее всего будет для начала обращён на общую реакцию Ордена и события в Америке, Ли отнёс данное донесения к менее важным, отчего положил бумагу почти в самом низу уже образовавшейся стопки. Италия далеко и грызня Боржиа с ассасинами пока никак не скажется на позициях колониальной ложи.