***
Малик недовольно прищурился. Из-под двери лился свет. Не то чтобы Аль-Саиф сильно возражал, но это была дверь кабинета, где он работал. Сомнительно, что это Альтаир в ночи решил вспомнить о своих обязанностях. Мужчина поджал губы, его ноздри раздулись словно у возмущенного жеребца. В принципе, даи был вполне не прочь двинуть одному остолопу. Этот остолоп, по недоразумению оказавшийся драконом и нынче ставший мастером-наставником, умудрился притащить тамплиера в Масиаф. И ладно бы притащил и запер, Малик бы и слова не сказал, но белая чешуйчатая гадина даже мысли не допустила запереть приглянувшуюся даму в отведённых ей покоях. Малик поудобнее перехватил факел, соваться с ним в помещение полное книг и документов было немного боязно, не хотелось ценой уничтожения информации защищать секреты братства. Но выбора не предвиделось. Палестинец тяжело вздохнул и открыл дверь. И не важно, что единственная рука была занята факелом, он такой фокус уже давно научился проделывать. Дверь легко поддалась и Малик ворвался в помещение. Правда, мужчина едва не выронил из рук факел. Он мог многое понять, но представшее пред его глазами картина поразила до глубины души. Альтаир сидел среди стопок книг и тыкал в одну из расстеленных на полу карт, сидящая рядом женщина лишь пренебрежительно фыркала, при этом тщательно всё запоминая. - Придушу, а голову над воротами повешу, - тихо сообщил Малик Аль-Саиф ящеру, с которым был связан меткой. Дракон вздрогнул, вскинул свои янтарные глаза и побледнел, сидящая рядом Мария прекратила попытки украсть разбросанные по комнате бумаги. Альтаир попытался принять свой обычный самоуверенный вид, но тот разбился в дребезги под недобрым взглядом друга. Дракону оставалось наедяться, что он отделается малыми потерями, ведь рука у даи была тяжёлой.глава 21
16 декабря 2017 г. в 22:17
Кормак задумчиво смотрит на ожидающего неминуемой расправы ящера и едва сдерживается, чтобы не фыркнуть. Ведь расправы не будет. Глупость всё это. Чёрный ящер не знает, что на его морде поселилось выражение щемящей нежности, так тамплиер ни за что бы не повернул голову к магистру, а после не поспешил ткнуться носом в чужую белую шею.
Хэйтем тихо фыркнул и легко прикусил загривок любопытно вытянувшего шею сына. Бело-синий дракон дёрнулся и уставился на родителя бесконечно удивлённо, словно тот объявил, что наступил мир во всём мире. Но тёмно-синий дракон лишь приподнял чешуйчатую бровь, благо у драконов во истину весьма богатая мимика.
Коннор так и замер. Он плохо понимал, что происходит с магистром тамплиеров: сдержанным и весьма скупым на эмоции человеком. Что изменилось в нём и когда? Могавк позволил себе предположить, что этот остров всё изменил, а вот более конкретно назвать причину не мог. Может причина крылась в маленьком дракончике, а может в Эдварде Кенуэйе? Причиной мог оказаться и Эцио, а может и всё вместе. Коннор тряхнул головой, слишком много абсолютно непонятных неожиданностей за один день, ассасин уже начинал чувствовать подступающую мигрень.
Устало вздохнув капитан «Аквилы» решил было найти место, где прилечь, желательно в тени, но ему и шага не дали ступить. Ставший излишне чутким, Хэйтем боднул сына в бок, побуждая того сдвинуться с места, а потом ещё и передней лапой подтолкнул в верном направлении. Сделав пару шагов, Коннор замер, поняв, что его пихают к растерянно хлопающему глазами Эцио.
Магистр тамплиеров пихнул сына ещё раз, дракон чувствовал необходимость помирить неудавшихся бойцов, а заодно и успокоить обоих. Раскрывшаяся способность более тонко ощущать мир легко указывала на неуверенность Коннора, что и так не был до этого хорошо знаком с Аудиторе. Что же касалось итальянца, то юноша испытывал такое сильное смущение и растерянность, что боялся посмотреть на остальных представителей драконьего рода.
Кормак разлёгся на песке, едва не сбив с лап начавшего приближаться полукровку, Эдвард последовал его примеру и плюхнулся рядом, давая нервничающему ассасину свободу действий. Вскочивший на лапы Эцио оказался нос к носу с не ожидавшего подобной прыти представителю американского Братства. Оба молодых ящера замерли, глядя друг другу в глаза и, похоже, пытаясь понять, что теперь делать.
- Ур-р-ра-рау? – неуверенно подал голос Аудиторе. В ответ юноша лишь получил еще более округлившиеся глаза полные непонимания. Итальянец ощутил, как поднимается внутри волна возмущения, ведь он тут контакт пытается наладить! Но Коннор, весьма болезненно реагирующий на нарушение границ личного пространства, не смотря на ночь в общей сонной куче, ещё не был готов принять подобную общительность драконьей сущности. Точнее могавк совсем не понимал некоторых порывов чешуйчатой составляющей собственной личности.
Коннор бросил взгляд на отца, что самодовольно присвоил себе детёныша и теперь жмурясь от удовольствия с ним возился. Укол ревности не заставил себя ждать, но ревность подняла голову не только у наследника поместья Девенпорт. Успевший отбросить всякое беспокойство, а также крики возмущённой совести, Эцио ревниво наблюдал за тем как детёныш скачет за хвостом синего дракона.
Аудиторе не хотел признавать, но испытывал странное желание тоже поучаствовать в охоте за хвостом. Уж больно довольно улыбался представитель вражеского ордена. Вот хвост чиркает у самой белой мордочки. Детёныш взмахивает лапами, словно кошка, но не успевает схватить даже самый кончик.
Эцио пригибается, а затем начинает подкрадываться, используя Коннора как естественное укрытие. Самый же младший представитель семьи Кенуэй запутался во всём происходящем с такой силой, что начинал подумывать хотя бы об одном дне одиночества, чтобы взять себя в руки и не реагировать на всё так остро. Тяжко вздохнув, могавк отошёл в сторону, чтобы получить чуточку больше пространства, и сел, задумчиво наблюдая за скачущим детёнышем.
Малыш припал к земле, а потом резко прыгнул вперёд, только вот кончик хвоста ускользнул вновь, вынуждая детёныша вновь прыгнуть и кувыркнуться через голову. Недовольно пискнув, малыш разлёгся на спине, внимательно следя за движением коварного хвоста. Вот хвост взметнулся, едва ускользая от зубов…
Эцио недовольно взрыкнул, ему почти удалось поймать синий хвост! Сам же обладатель хвоста, пытался успокоить бешено забившееся сердце. Ещё бы немного и Хэйтем Кенуэй мог остаться без самого кончика. Шэй замер статуей самому себе, вот уж кто беспокоился о благополучии собственного магистра, больше чем порой и сам магистр тамплиеров.
Эдвард потянулся, кинул хитрый взгляд на внука, и решил оказать ему хотя бы моральную поддержку. Поэтому пират поспешил сесть рядом с белым драконом, что похоже отчаялся понять, что здесь происходит. Коннор покосился на новоявленного соседа, но ничем не выказал какого-либо недовольства.
Несколько минут индеец чувствовал себя скованно и напряжённо, ожидая что и золотой дракон что-нибудь отчебучит. Но нет, Эдвард просто сидел рядом и так же наблюдал за вознёй Эцио и детёныша. Хэйтем больше не рисковал хвостом и был просто наблюдателем, как и расслабившийся вновь Кормак.
Пират думал, что стоит кое-чему поучить капитанов сегодня, но почти под самый вечер, сейчас это было бессмысленно. Коннору следовало хоть немного привыкнуть к странностям происходящим на острове Большой Инагуа. Так что валлиец просто сидел рядом, среди молчаливо наблюдающих драконов установилась уютная тишина.
Коннор бездумно наблюдал за белыми драконами, с удивлением отмечая как становится уютно и тепло. В груди разгорается давно забытое чувство защищённости. Это было странно, обычно столь уютно он себя чувствовал либо в родном поселении, либо в поместье, либо в каюте «Аквилы». Хотя стоило признать, что всегда где-то на задворках сознания жило беспокойство и страх потерять каждый из этих островков спокойствия. Сейчас же подобного страха не было.
Может дело было в том, что драконов было тяжело убить? Или в том, что чешуйчатые представители здешних мест готовы были прикрыть друг другу спину несмотря ни на что? Или дело было в том, что он впервые со дня смерти своей матери чувствовал, что его любят и всегда готовы защитить?
Коннор не знал ответа. Но то, что ассасину было и так понятно, это то, что в где-то внутри разливается удивительно приятное тепло. Оно греет изнутри, упрямо верящего в лучшее ящера. Радунхагейду медленно лёг на тёплый песок. Всего-то второй день пребывания на этом острове, а его уже не беспокоят мысли о войне за независимость. Нет, конечно Коннор не собирался всё бросать, но почему-то именно так он видел время после войны. Время, когда наступит тишина и звуки выстрелов будут слышны лишь на охоте.
Морда легла на вытянутые вперёд лапы. Капитан «Аквилы» расслабился. Рядом зашуршал песок под тушей золотого дракона, что лёг рядом, задевая своим крылом крыло внука. О чём размышлял пират было тяжело сказать. Возможно, ящер просто упивался наставшей идиллией?
Хозяин острова довольно прищурил глаза, наблюдая за резвящимся молодняком. Неделя только началась, но скоро он отправится на охоту. Охоту на людей.