Проблема рыцаря - дракон

      Хэйтем сверлил мрачным взглядом «Морриган». Корабль шёл параллельно «Аквиле», но на отдалении в несколько сотен ярдов. С учётом скорости ветра и расстояния, добраться в плавь и устроить разнос подчинённым возможным не представлялось. С учётом того, что вокруг то и дело сновали торговые и военные суда, прибегать к драконьим способностям было всё так же нельзя.       Поэтому всё, что оставалось великому магистру, обманом завлечённого на корабль сына, - это сверлить недовольным взглядом капитанский мостик судна тамплиеров и игнорировать недовольный взгляд Коннора, что оставил штурвал в руках своего помощника. По мнению Хэйтема, этому пропойце и весла доверить было нельзя и те утопит, но суждения собственного отца слабо волновало молодого ассасина. Так что мужчина мог лишь стоять и демонстрировать всем желающим свое неудовольствие.       Коннор от отца не отставал. Он стоял у мачты скрестив на груди руки и, немного, словно норовистый жеребец, задрав голову. Юноша старательно сверлил недовольным и крайне скептически настроенным взглядом спину магистра.       Оба понимали, что им следует поговорить, а уж с учётом того, что плыть оставалось дня четыре, постоянно молчать они не могли. Это привело бы их отношения к тому, что было до встречи на острове.       Великий магистр прикусил губу и, тяжело вздохнув, повернулся к сыну. Взор Хэйтема блуждал по палубе, постоянно цепляясь за фигуру в одежде капитана. Мужчина не смотрел в лицо юноши, словно это неизбежно привело бы к разговору. А ещё он старательно думал о пассажирке, что наверняка сейчас торчит на мачте, о приближающемся поместье Девенпорт со старым ассасином. Но вновь и вновь мысли возвращались к высокой фигуре, сверлящей взглядом раздосадованного тамплиера.       Ещё раз тяжело вздохнув, магистр американской ложи заложил руки за спину и направился к сыну. Признавать поражение даже перед самим собой было тяжело. Хэйтем встал прямо перед Коннором и посмотрел в карие глаза. Тёплые миндальные глаза, такие же как у Дзио. Тамплиер на мгновение прищурился. Образ женщины вновь предстал перед мужчиной, в который раз за всё то время, что он провёл на острове и в плавании с сыном.       - Коннор, - Хэйтем говорил хрипло, даже не пробуя прочистить горло. – Нам надо поговорить.       В по-детски ясных глазах юноши затеплился огонёк любопытства, хоть сам ассасин продолжал внешне быть невозмутимым.

***

      Альтаир, стиснув зубы, едва носом землю не рыл. Мария сбежала. Дракон был в ярости, ведь он проигнорировал предупреждения друга. Что же, результат был закономерным, но всё же. Всё же женщина сбежала, оглушив Малика и ранив несколько учеников. В ту ночь Ла-Ахад проснулся резко и едва не обратившись в крылатого ящера. Печать на теле друга оповещала о беде, и ассасин не стал долго думать. Он тут же бросился к даи в кабинет, поднимая тревогу по всему Масиафу. Но Мария ускользнула, словно призрак. Эта женщина!       - Тамплиер, - рыкнул тихо раздосадованный мужчина и продолжил путь. Он уже несколько дней пытался выследить обхитрившую его англичанку. Но как выяснилось, скрываться на виду она умела не хуже ассасинов.       Мужчина вздохнул. Насколько он сумел выяснить, Торпе отправилась на Кипр. Это было весьма странно, ведь он помнил, что Робер де Сабле отступил в Константинополь. Действия беглянки были лишены логики. Что она искала на острове? Почему именно там?       Преследование выматывало, как и несколько суток проведённые в обнимку с книгами, бумагами, свитками и прочими радостями вместе с Маликом, что тщательно отслеживал то, как его друг выполняет свои обязанности. Конечно, не удалось раскопать завалы бумаг, накопившиеся в течении того срока, что мастер-ассасин пытался найти подход к Торпе до её побега. Однако хоть что-то, но было приведено в порядок.       Альтаир бросил беглый взгляд на пристань. Там стоял небольшой торговый корабль, который должен доставить ассасина на остров, вслед за неугомонной женщиной. К сожалению, принимать драконий облик он не мог, сейчас это могло спугнуть жертву. К тому же, драконья суть откликалась с неохотой и явно высказывая неудовольствие человеческой части.       Наставник Масиафа прекрасно понимал, что виноват в этом лишь он один. Череда непростительных и крайне грубых ошибок привела к этому. Драконья сущность недовольно заворочалась, учуяв отряд рыцарей. Здесь их было очень много, и зверь внутри скалился, всё чаще врываясь в сознание человека. Ибн Ла-Ахад подозревал, что это всё не спроста и ни к чему хорошему не приведёт, только даже старые талмуды не хранили достаточно полезной информации об этом. Альтаир использовал звериную естественно, не понимая её природу.       Палестинец нахмурился. Ему вспомнилось, как Малик обронил что-то о детёныше. Возможно, будь он более расторопным, то сейчас уже имел бы возможность общаться с другими драконами. Смутные слухи о них добрались до Палестины давно, однако более подробную информацию получить не удалось даже из бумаг Аль-Муалима.       Информация. Альтаир вынужден был признать, что с собственной просвещённостью о событиях за пределами Святой Земли он допустил значительную промашку. Издав горький смешок, ассасин собирался уже было погрузиться на корабль, но сделав всего один шаг, споткнулся.       Как оказалось, это привело к интересным последствиям. Плохо закреплённые верёвкой бочки радостно покатились по лестницам, ведущим к причалам. На их пути оказался отряд рыцарей в знакомых доспехах.       Спрятавшись в толпе, Альтаир почувствовал, как внутри ликует дракон. Тамплиеры отправились плавать в не самую чистую воду. Прищурившись и активировав зрение орла, Ла-Ахад признал в одном из купальщиков представителя ложи тамплиеров на Кипре. Точнее это, исходя из сведений, был один из приближённых к великому магистру.       Довольная улыбка сама вылезла на лицо ассасина. Настроение стремительно поднималась вместе с брызгами, что поднимали орущие в воде тамплиеры.

***

      Эцио потянулся, расправляя крылья, и едва не свалился. Драконы ночевали среди гор острова Корсика. До Монтериджонни осталась пара часов лёту. Так что ассасин непроизвольно всё больше и больше расслаблялся. Скоро он вернётся домой к семье.       Издав грустный вздох, молодой ящер подумал об оставленном далеко позади острове. Там он нашёл дом и драконью семью, что сильно отличается от человеческой. Рядом закопошился детёныш, который не спешил принимать человеческий облик. Малыш довольно потянулся, заурчал и стал требовательно кусать хвост старшего представителя крылатого вида.       Эцио тихо фыркнул. За время перелёта он уже привык охотиться, хотя с удовольствием бы спихнул эти обязанности на кого-нибудь другого. Аудиторе поднялся на лапы и окинул взглядом распростёршиеся внизу леса.       Спустя пару часов драконы уже были в небе, сытые и стремящиеся преодолеть последние километры. В это раннее утро едва ли кто обратил бы внимание на два странных облака. Итальянец думал о том, что спустя столько времени, он возвращается к матери и сестре с дядей. Драконье сердце взволнованно забилось.       С того дня, как он в спешке покинул Монтериджони, стремясь выяснить, кто издаёт незнакомый рык, юноша не отправил ни одного сообщения и сам не получал никаких весточек от родных. И вот теперь он возвращался, конечно, заявиться в облике дракона сразу в поместье было нельзя, но Аппенинский полуостров стремительно приближался. Совсем скоро под крыльями окажется знакомая земля.       Ящер глубоко вдохнул, наполняя лёгкие морским воздухом и чуя знакомые ароматы лесов и полей. Издав тихое довольное ворчание, Эцио повернулся к летящему рядом детёнышу. Малыш легко ловил потоки воздуха. В то время как итальянец, так и не сумел до конца разобраться со своей звериной сутью.       Наконец юноша увидел виллу Монтериджони. Душа тут же радостно запела. Эти крепкие стены, небольшие улочки, поля и леса, а также само здание поместья Аудиторе со своими тайнами под землёй. Сердце затрепетало, ассасин хотел немедленно рвануть к родным, обнять их, поговорить с ними. Но пришлось сдержаться, ведь для начала следовало спрятать любопытное чудо.       Детёныш ощутил перемену в поведении белого ящера и теперь любопытно крутил головой. Ему было очень интересно, что именно могло вызвать радость у собрата. Но итальянец лишь тихо и нежно фыркнул, уводя живое сокровище к поляне посреди леса. Эцио помнил, что на окраине лесной прогалины есть старый деревянный сарай. Конечно убежище, хоть и временное, не шибко радовало, но итальянец собирался задержаться в Монтериджони ненадолго, только чтобы обсудить возможное укрытие малыша.       Стоило драконам приземлиться рядом с постройкой, как малыш недовольно заворчал. Очевидно, что юное дарование было не в восторге от предложенных хором. А уж когда Эцио обратился в человека, тут уж малыш выдал лишь возмущённый негромкий рык.       - Всё нормально, - Эцио коснулся насупленной мордашки. – Вечером принесу тебе еды. А завтра с утра скорее всего отправимся в более надёжное убежище. Мог бы ты уже принимать человеческую ипостась, было бы легче.       Аудиторе немного помолчал, поглаживая белые чешуйки.       - Всё будет хорошо, bambino. Потерпи немного.       Детёныш провожал старшего дракона обеспокоенным взглядом. Мир шептал о чём-то скверном, что вот-вот должно было произойти. Белый дракончик заворчал и спрятался в обветшалом сарае. Малышу не нравился доносящийся из далёких храмов шёпот.