Ты меня обманул!

      Он ведь действительно его не обманывал. Стал бы человек врать другому о том, что ничего не может, прекрасно понимая, что за это будет осмеян? Скорее всего, этот самый человек бы просто промолчал или перевел тему так, чтобы собеседник напрочь забыл о том, что хотел выпытать у бедного обделенного.       Мидория нервно складывал пальцы в замок, а потом ослаблял хватку, чуть приподнимая их. Ему всегда казалось, что поднятые пальцы вверх в замке очень похожи на птицу. А еще на Всемогущего. Ведь у него такая обалденная прическа и действительно что-то в нем есть от тех гордых хищных птиц, что кружат над какими-нибудь глубокими каньонами Америки. Он может крушить злодеев с одного удара, всегда остается на позитиве, даже если ситуация говорит абсолютно об обратном. Необычный, великолепный человек.       Однако в голове вместо образа Всемогущего резко возник Бакугоу: его всполохи огня в волосах тоже напомнили об этой птице. Только они больше, чернее и вместе с владельцем кажутся куда опаснее. Изуку безмерно уважает Кацуки за его характер, несмотря ни на что, за его рвение и желание быть лучше. Иногда, когда рядом есть такие люди, то и самому хочется двигаться куда-то дальше, преодолевать преграды и совершенствоваться. Дверь резко распахнулась. Как обычно витая где-то в своем мире, зеленый вздрогнул, обращая внимания на вошедшего. Он нисколько не удивился кто же в итоге смог привлечь все внимание – Бакугоу, конечно же. Уже менее напыщенный, чем обычно, но все такой же сердитый на вид. Также можно было заметить едва различимые синяки под глазами – неужто тот очень долго не спал? Вроде перепалки у них не первый раз, а может тут и вовсе дело не в Мидории, с чего это он взял, что стал для Бакугоу чем-то важнее груши для битья. Тут же отвернув голову от входной двери, Мидория на весь оставшийся урок углубился в изучение теоретического материала. Главное, чтобы его не видеть, не встречаться с ним взглядом. Так будет куда проще, а если Кач-чан вдруг решит, что ему нужно выпустить пар, не сомневаясь, он пойдет к нему.       В принципе так и вышло, когда через три дня после этого взрывной парень зажал Мидорию в душевой. Грубо, нагло и без какого-либо повода. Грубости ему и правда не занимать, но можно было бы хотя бы объяснить повод! - Ты чего? - Я обдумал все, что ты тогда наплел мне, - на удивление тихо для себя прошептал взрывной. Хотя как тот ни старался, даже шепот у него выходил громким. Он весь был будто создан из шума и разрушений. Однако это в нем как раз-таки и притягивало. - И? – только и смог выдавить из себя Мидория. Ему было удивительно видеть Кач-чана таким тихим, будто загнанным в угол. Это было совсем ему не свойственно. Да и внешне он выглядел как-то странно – будто огонь притушили. - Если бы ты мне наврал, я бы тебя сразу спалил, - процедил блондин, пристально вглядываясь в маленького Мидорию, который стоял в чем мать родила и прикрывал причинное место и как-то уж слишком натянуто улыбался. – А если я тебя не раскусил, значит ты не врал. Но это не освобождает от ответственности!       Повысив голос, Бакугоу приблизился ближе, почти вжимая Мидорию в стену душевой. Изуку почувствовал спиной холодный рельефный кафель, но также он почувствовал жаркое тело своего друга. Теплая кожа, казалось, что тот второй действительно соткан из чего-то очень горячего. Вздрогнув от прикосновения, зеленоволосый поднял глаза и столкнулся с яркими красными. Молчание между ними двоими порядком затянулось. Что сделал потом Бакугоу никак не умещалось в представлении Изуку. Горячие пальцы коснулись груди щуплого паренька, обводя контур грудь и спустились ниже, остановившись где-то на талии. - А ты подкачался. Я думал, ты все такой же хлипкий и неумеха, Дэку.       Только после собственный фразы блондин убрал руку от друга. На лице у обоих было удивленное выражение лица: Мидория был в удивлении от того, что его трогал Бакугоу и даже не убил, а Бакугоу не мог понять почему касался своего друга именно так. Это странно. - Черт возьми, я просто хотел посмотреть чего ты достиг, - зло прошептал Бакугоу и, развернувшись, пошел одеваться, оставив Изуку в полном одиночестве и непонимании, а что это сейчас было. Вернее, у него были догадки, но это казалось таким же фантастическим, как и в целом поступление в UA.       Ноги зеленоволосого все же подвели, и тот с звонким шлепком плюхнулся на прохладный мокрый пол и обнял свои колени руками, кладя голову на них. Он просидел так довольно долго: благо его никто так и не потревожил. Невозможно было избавиться от ощущения чужих пальцев на своей груди и талии. Хоть у Бакугоу и сильная хватка, он весь грубый и жесткий, но прикосновения могут быть крайне приятными. Немного шершавые подушечки пальцев, ведет ими медленно, будто изучал паренька. Однако он ведь действительно это делал, рассматривая его. Его рассматривал Бакугоу, твою же!       От переизбытка свалившихся мыслей, чувств и их непонимания, что-то внутри Мидории сжалось сильнее, а щеки зарделись, превращая малыша в помидор. Тихий всхлип, последний комок нервов наконец-то распрямился и слезы сами собой полелись из глаз, перекрывая все обозрение. На сегодня ему хватило.