Знахарка и охотник

Просыпаюсь от ощущения лёгкой щекотки. Как будто бабочка порхает над лицом, ненароком задевая кожу. Находясь между сном и явью, пытаюсь отмахнуться от неё, но мою руку обхватывают чьи-то пальцы. Вскидываю резко голову, открывая глаза… Улыбаюсь счастливо и расслабленно. — Алек, — растягиваю его имя, ощущая как теплеет на сердце. Мой охотник сидит у кровати на корточках. Он уже полностью одет. Алек склоняется немного ближе, целует мои пальцы, что сжимает в своей руке. Произносит ласково: — Пора просыпаться, хорошая моя. Утро в разгаре. Мне не хочется вылезать из постели: тело как будто сковано сладкой истомой, низ живота немного ноет, но эта лёгкая боль даже приятна. Я приподнимаюсь немного, опираясь на локоть, тянусь, чтобы поцеловать любимого, но громкий грохот, доносящийся из-за приоткрытой двери, заставляет почти подпрыгнуть от неожиданности. — Дух лесной, Алек, бабушка вернулась! — восклицаю и тут же прикрываю рот рукой. Но почти сразу начинаю говорить вновь, уже шёпотом, пытаясь суетливо выпутаться из одеяла: — Тебе нужно уйти незаметно, может… — бросаю красноречивый взгляд на окошко. — Элли, тише, — успокаивает меня Алек. — Тебе не нужно вести себя, как нашкодивший ребёнок. Ты моя невеста. Нет ничего зазорного в том, что я нахожусь в твоём доме. Да и Вислу я уже видел, — невозмутимо заканчивает он. — Невеста? Но… — пытаюсь спросонья собраться с мыслями. Невестой я стану тогда, когда Алек попросит моей руки у Вислы и получит её согласие… — Бабушка? Ты успел поговорить с бабушкой? — догадываюсь я. Алек улыбается в ответ, кивая. Наклонившись, целует меня в губы. Поднявшись на ноги, произносит: — Собирайся. В Аликанте выедем после обеда. Я к отцу. У него есть для меня поручения. — Алек! — выкрикиваю возмущённо, останавливая его уже на пороге своей комнаты. — Мы должны были сначала поговорить насчёт свадьбы. Я… — Ты против? — с трудом пряча довольную усмешку, спрашивает он. — Нет, конечно, нет, — отвечаю сбивчиво, — но… — Я сделал то, что должен был — попросил твоей руки у старшего… старшей, — поправляет сам себя, — твоего рода. Дату церемонии можешь выбрать сама. Конец августа или сентябрь, — добавляет он, мягко намекая, что не так уж я и свободна в своём выборе. Откидываюсь на подушку, раздражённо фыркая. Алек же уходит, тихо смеясь надо мной. Лежу ещё некоторое время в постели, размышляя о нас и будущей свадьбе. Как? Как такое могло произойти? В начале лета я и подумать не могла о том, что ближе к осени добровольно выйду замуж, да ещё и за Алека Лайтвуда! Но больше всего меня удивляет, что я не сомневаюсь в своём чувстве к нему и в его ко мне. Когда он смотрит на меня, в его взгляде я ловлю именно то выражение, с каким Саймон смотрит на Иззи, или Дерек на Эрин. И в своём чувстве к Алеку я не сомневаюсь… Но откуда эта уверенность, что моя любовь к нему не пройдёт через пару месяцев? Я не знаю ответа на этот вопрос. Да это и неважно. Отбросив пустые размышления в сторону, встаю с кровати. Нужно умыться, одеться и показаться на глаза бабушке. Может, и к лучшему, что Алек первым поговорил с ней, чётко обозначив моё положение — невеста. Так и бабушке будет спокойнее, да и в деревне мне будут меньше косточки перемывать. -//- — Выпей, — бабушка ставит передо мной чашку с горячим отваром, от поверхности которого поднимается пар. Принюхиваюсь, улавливая запахи хорошо знакомых трав. Вот только их сочетание необычно. Такой отвар я сама точно ни разу не готовила. — Что это? — хмурясь, спрашиваю у бабушки. — Пей, пока горячий, — откликается она. Взяв чашку с чаем для себя, тоже присаживается за стол. На её губах появляется улыбка. Бабушка бросает на меня лукавый взгляд исподлобья, поясняя: — Отвар этот каждая девушка может выпить только раз в жизни. После своей первой ночи с мужчиной. Помогает быстрее заживить внутри мелкие повреждения, снимает неприятные ощущения. Так, вторая ночь уже будет в радость. Хотя это больше от мужчины зависит, а не от трав. Слушая неторопливые рассуждения бабушки, ощущаю, как к щекам приливает кровь. Давлюсь отваром, который успела отпить из чашки. Кашляю, а бабушка уже откровенно посмеивается надо мной. Сейчас она совсем на себя не похожа: выглядит такой довольной, какой я её наверное и за всю свою жизнь ни разу не видела. — Бабушка! — прокашлявшись, восклицаю я. — Ты что такое говоришь? — Что-что, — передразнивает меня, возвращаясь к более привычному ворчливому тону. — Хорошо, что у вас с Алеком всё сладилось. Теперь хоть помереть спокойно смогу, зная, что ты будешь за мужем, — произносит, выделяя последнее слово. — Опять ты за своё! — в сердцах повышаю голос. Понимаю, что разговоры о смерти не более, чем старческая причуда, а всё равно каждый раз сердце сжимается стоит подумать, что когда-нибудь… Отгоняю плохие мысли. Теперь уже я ворчу: — Помирать она собралась, а правнуков кто будет нянчить? — Ради этого стоит ещё немного потоптать землю, — пряча улыбку за чашкой, добродушно произносит бабушка. Допив чай, она хлопает ладошкой по столешнице, произносит уже серьёзно: — Пойду рассортирую оставшиеся травы, что нужно отвезти в Аликанте. Ты пока упакуй те лекарства, что подготовлены на продажу. Я оставила их в смотровой. Отдав мне распоряжения, бабушка уходит наверх. Я же иду в смотровую. Многочисленные склянки, баночки, свёртки сложены на столе. Достаю из-под кровати специальные деревянные ящики с откидывающимися крышками, что мы используем для перевозки наших лекарств. Внутри ящики разделены на отсеки разных размеров. Быстро раскладываю всё по местам: эту работу я могу делать даже с закрытыми глазами. Я как раз закрываю крышку последнего ящика, предварительно обложив его содержимое сухой соломой, как слышу тихий стук в дверь. Радует, что не тарабанят со всей силы, срывая дверь с петель, значит, вряд ли кто-то пришёл за срочной помощью. И, правда, на пороге обнаруживается улыбающийся Йен. Отступаю на шаг, жестом приглашая его в дом, но он качает головой, произносит: — Нет, Элли, я пришёл не для того, чтобы посидеть с тобой за чашкой чая. У меня к тебе просьба. — Какая? — интересуюсь я, замечая, что Йен сжимает что-то в пальцах. — Своди меня в лес, — он улыбается, увидев на моём лице недоумение. — Ты столько рассказывала про него, про Лесного духа, и я хотел прогуляться с тобой в лесу, но… — осекается, видимо, вспоминая аллергический приступ. — Ненадолго, — просит он. — Время же ещё есть. В Аликанте мы отправимся ближе к вечеру. — Хорошо, — киваю я. Мне сложно отказать Йену, да и я сама совсем не против провести в лесу пару часов перед тем, как уеду на несколько дней. — Мы можем прогуляться до лесного озера. Вот только нужно позвать Алека, — говорю я, зная, что мой охотник будет очень недоволен, если я отправлюсь в лес одна. А мне совсем не хочется расстраивать его. Да и встреча с волком до сих пор жива в моей памяти. — Ладно, — радостно соглашается Йен. — И ещё, — он перехватывает моё запястье, — прежде чем мы пойдём за Алеком, можно я сделаю тебе подарок? — Подарок? — переспрашиваю я. — Да, — Йен поднимает руку, разжимая пальцы. На его ладони я вижу ажурный браслет, сплетённый из тонких кожаных полосок. — Я сам его сделал, — поясняет Йен. — Для тебя. В знак благодарности за то, что ты спасла мне жизнь. — Йен, — растроганно тяну я. — Не нужно было. — Нужно, — решительно произносит он. — Подними руку. Не спорю с ним. Он хочет сказать мне «спасибо» таким образом? Что ж, я приму его подарок. Приподнимаю левую руку так, чтобы ему было удобно надеть браслет на моё запястье. Он затягивает его, чтобы тот не спадал и не болтался. Приглядываюсь к изящной вещице, понимая, что плетение представляет собой какой-то замысловатый то ли узор, то ли орнамент. — Идём в лес, — между тем говорит Йен. Берёт меня за руку и тянет к выходу. — Идём, — повторяет ещё раз, но уже более настойчиво. — Нет, Йен, — возражаю я. — Сначала к Алеку, потом в лес. — Идём в лес, — голос друга звучит спокойно и монотонно. Он как будто и не слышит меня. Пытаюсь вырвать руку, но его пальцы железной хваткой обхватывают моё запястье поверх браслета. Он оборачивается ко мне, и я сначала с изумлением, а потом со всё возрастающим страхом вижу, как в его глазах появляются светящиеся искорки, постепенно сливающиеся в одно целое. — Идём в лес, Элли, — уже почти приказывает Йен. — Молча, — добавляет, заметив, что я собираюсь что-то сказать. Открываю рот, собираясь позвать бабушку, но не могу произнести ни слова. Я не хочу идти за Йеном, но послушно делаю шаг за шагом, покидая свой дом, спускаясь с крыльца и направляясь в сторону дорожки, ведущей к лесной опушке. Моё тело более не принадлежит мне, выполняя полученный от Йена приказ. Мысленно я пытаюсь сопротивляться, твердя самой себе: «Нет, нет, Элли, не слушай его», но бесполезно. Только ощущаю неприятное покалывание под браслетом, что усиливается по мере того, как я пытаюсь остановиться. — Не сопротивляйся, — сухо произносит Йен, убирая пальцы с моего запястья. Браслет немного нагревается, и мой похититель, также как и я, ощущает исходящее от него тепло. — Не сопротивляйся, иначе будет только хуже, — добавляет Йен. — И не бойся, я не причиню тебе зла. Мы отходим на приличное расстояние от дома, до лесной опушки остаётся всего ничего. Еле слышный крик доносится до нас: — Элли! Элли! Куда ты?! Оборачиваюсь на родной голос, вижу бабушку, которая быстрым шагом идёт в нашу сторону. Йен досадливо морщится, вновь отдаёт мне приказ: — Скажи, что мы пошли прогуляться и скоро вернёмся. — Бабушка, мы прогуляемся и вернёмся, — против воли я чётко выговариваю каждое слово, крича в ответ на вопрос Вислы навязанные мне слова. — Нет, Элли, нет, — вновь слышу её возмущённый голос. — Алек… — Бежим, — приказывает Йен. И мы срываемся с места. Йен опережает меня на пару шагов. Он бежит вперёд: быстро и целеустремлённо, не оглядываясь, точно зная, что я не могу ослушаться его. Останавливается только тогда, когда мы минуем опушку, скрываясь в лесной чаще. Дышу рвано, делая глубокие вдохи, пытаясь выровнять сбившееся от бега дыхание. Спрашиваю: — Зачем, Йен? Зачем я тебе понадобилась? — смотрю на того, кого считала своим другом. Страшно, сердце бьётся в груди испуганной пташкой. Кто прячется за личиной добродушного паренька — злой колдун? И зачем он увёл меня за собой в лес? И, главное, что мне делать? Как противостоять неведомой силе, что видимо сокрыта в надетом мне на руку браслете? Йен молчит, лишь внимательно разглядывая моё лицо. Отворачиваюсь от него, не желая, чтобы он видел мой страх. И уже не жду ответа, как он тихо произносит: — Я веду тебя к твоему отцу, Элли. Он давно ищет тебя. Он ждёт тебя у лесного озера. — Что?! — оборачиваюсь к Йену, до конца не веря, что не ослышалась. — Но… — Молчи, — резко осаживает меня он. — Идём! -//- Йен почти бежит, и я с трудом поспеваю за ним. Я вынослива, ведь мне приходится почти каждый день проходить значительные расстояния, чтобы собрать разные травы, порой растущие в удалённых уголках леса. Но я не привыкла к такой быстрой ходьбе. Тяжело дышу, хватая воздух ртом, и даже жду уже того, чтобы быстрее оказаться на берегу лесного озера. Наконец деревья перед нами расступаются. Вижу хорошо знакомое место — поросший травой берег, спускающийся к водной глади. На этом берегу не так давно я наблюдала за Алеком и Джейсом, которые сошлись в тренировочном поединке, оттачивая искусство владения охотничьим ножом. На этом берегу накануне я готовилась к ритуалу, собираясь представить маленького Роберта Лесному духу. Не верится. Сейчас кажется, что прошла не одна неделя, настолько нереальным ощущается то, что творится со мной. Йен останавливается, а я просто валюсь на землю у его ног. Правый бок ощутимо покалывает, и я хватаюсь за него ладонями, пытаясь отдышаться. Йен словно забывает обо мне. Он выглядит напряжённым, его тело натянуто подобно тетиве на взведённом луке. Йен ведёт носом из стороны в сторону, напоминая собаку, что принюхивается к чему-то, ища источник беспокоящего её запаха. Наконец удовлетворённая улыбка появляется на его губах. Он смотрит мне за спину, затем опускается на одно колено, склоняя голову. И я слышу как с его губ срывается: — Я привёл её к вам, хозяин. Замираю, почти забывая как дышать. Боюсь обернуться и увидеть того, на кого смотрит Йен. Только ощущаю затылком на себе чей-то пристальный взгляд, да слышу шорох, как будто кто-то большой ступает осторожно по траве, направляясь в нашу с Йеном сторону. Время словно замирает. Все мои чувства обостряются до предела. Я вслушиваюсь в доносящиеся из-за спины звуки, чую незнакомый резкий запах, ощущаю, как по коже бегут мурашки, а страх постепенно наполняет меня изнутри. И всё же я пропускаю момент, когда тот, кто находится у меня за спиной, оказывается совсем рядом. Его горячее дыхание опаляет мой затылок, а затем до меня доносится: — Здравствуй, дочь. И медленно оборачиваясь назад, чтобы воочию увидеть того, кто называет себя моим отцом, я неожиданно понимаю, что его голос прозвучал не наяву, а в моей голове.