Знахарка и охотник

Вода приятно остужает разгорячённую кожу. Окунаюсь в озеро с головой, смывая с себя не столько грязь, сколько избавляясь от всего, что может огорчать или волновать меня. Я должна подойти к ритуалу чистой и телом, и мыслями, и душой. В этом году на празднике в честь Лесного духа представить ему должны восемь деток, которым недавно исполнился или вот-вот исполнится год. Для каждого ребёнка родители сами выбирают того, кто это сделает. После ритуала для малыша этот человек становится кем-то вроде наречённого отца или матери. Так маленький ребёнок не останется один, если с настоящими родителями что-то случится. Вот и я стану для Робби второй мамой. Знаю, что в этому году в ритуале примнут участие только юные девушки. Такое бывает редко: многие стараются, чтобы наречённым родителями стали уже семейные женщины или мужчины. Омовение перед ритуалом — обязательная процедура. Но из восьми девушек только я совершаю его в лесном озере. Остальные не рискнули отправиться в лес, несмотря на обещание Алека, что каждой будет выделен охотник в качестве сопровождающего. Что ж, оно и к лучшему. На берегу лесного озера, среди привычных шорохов, пения птиц и тихого плеска воды, я могу полностью расслабиться, отпуская думы и заботы последних недель. Закончив купаться, выхожу на берег. Солнце уже клонится к закату, длинные тени ложатся на землю, ещё немного и начнёт смеркаться. Провожу ладонями по волосам и телу, стряхивая с себя капли воды. Заприметив меня, бабушка тут же спешит к берегу. Она укутывает меня в мягкую ткань, помогая хорошо промокнуть волосы. Мы молчим. Помимо омовения подготовка к ритуалу включает в себя суточный пост и запрет на разговоры. Потому я со вчерашнего утра не выходила из дома, разбирая высушенные травы, готовя настойки и мази. Бабушка берёт гребень в руки, начиная аккуратно расчёсывать мне волосы, разбирая их на пряди. Потом помогает натереться лёгкой мазью, что быстро впитывается в кожу, смягчая её. Но главное, она обладает приятным, хотя и немного специфическим травянисто-пряным запахом, что хорошо отпугивает комаров и мошку. Подсушив волосы, бабушка подаёт мне ритуальное одеяние. Оно представляет собой простое белое платье длиной до пят, сшитое из хорошо выделанной тонкой льняной ткани. Рукава у него широкие и тоже длинные, но с разрезами до локтей. И только вырез украшен искусной вышивкой, представляющей собой узор, сплетенный из листьев и цветов. Мои волосы бабушка заплетает в две косы, потом надевает на голову венок из полевых цветов и трав. Напоследок протягивает мне фляжку с укрепляющим настоем. Голова и вправду немного кружится от голода. Благодарно киваю бабушке, делая несколько глотков. Вот я и готова. — Алек, — бабушка тихо зовёт охотника, что терпеливо ждёт нас возле раскидистого дерева, повернувшись спиной к озёрному берегу. — Идём. Мой охотник легко вскакивает на ноги. Обернувшись к нам, кивает Висле, одаривая меня тёплой улыбкой. Как же хочется броситься в его объятия, ощутить прикосновение чуть шершавых, но мягких губ… Элли! Только и остаётся, что мысленно одёрнуть себя. Не время предаваться сладким грёзам. Мы выходим на широкую опушку, что отделяет лес от крайних домов, уже в сумерках. Оставив бабушку и Алека, я иду к небольшому белому шатру, что стоит немного в стороне. Там собрались остальные девушки. К празднику почти всё готово. Ближе к кромке леса стоит купель с водой, набранной в лесном озере. На её поверхности плавают лепестки полевых цветов. От купели к середине опушки тянется узкая тропинка, вдоль которой в землю воткнуты длинные деревянные колья. Их верхушки раздвоены, поддерживая тонкие, но прочные верёвки, к которым подвешены миниатюрные светильники, внутри которых зажжены свечи. «Светящаяся дорожка» заканчивается у огромного костра, верхушка которого словно упирается в небо. Ближе к домам расставлены столы с разнообразными закусками и напитками. Местные музыканты осваиваются на специальном деревянном помосте, вокруг которого позже будут танцы. — Пора, — заглянув в шатёр, произносит бабушка. Девушки выстраиваются в линию, я занимаю место посредине. В руках каждая из нас держит небольшой светильник, оплетённый сухими травами. Внутри них вставлены свечи, которые бабушка поджигает по мере того, как девушки проходят мимо неё. Мы движемся к костру в молчании, и, когда последняя из нас замирает на месте, стоящие вокруг люди начинают петь. Мы подхватываем слова ритуальной песни. Первая девушка делает шаг вперёд, выходя на «светящуюся дорожку», и медленно наша процессия начинает двигаться в сторону купели. Я впервые участвую в ритуале. И хотя он незамысловат по своей сути, я волнуюсь. Потому мой голос немного дрожит, когда я вместе со всеми начинаю петь. В дремучей чаще Дух лесной Владенья охраняет Привольной птицей над сосной Он песни распевает. Он волком воет из кустов, Скользит ручьем по кручам. Он — то змеей сползает в ров, То — соколом над тучей Парит, добычу стережет. Здесь слабый погибает, — Порядок сей из года в год Дух леса утверждает. Земные недра пронизал Он цепкими корнями. Он здесь царит и правит бал Когтями и зубами. Рычит. Дубовою клюкой Поспелый плод сбивает. То — вдруг вспугнет пчелиный рой, То — рыб в пруду гоняет. То — легкокрылым мотыльком Слетит к цветам душистым, А то — вспорхнет и ветерком Прошелестит по листьям На обитателей дубрав Он филином взирает, И первобытный его нрав Здесь каждый ощущает.* И вместе с тем, это моя любимая часть праздника. Мне нравится, что жители нашего селения отдают дань уважения Лесному духу. Нравится и то, как его представляют в песне: то легкокрылой птахой, то рычащим хищником. Я и вправду верю, что частицы Лесного духа есть в каждой травинке, в каждой веточке… во всём, что встречается в лесу. И, наверное, после последних событий, я начинаю верить, что он может принять форму живого существа. Песня заканчивается как раз в тот момент, когда мы оказываемся возле купели. Справа от неё стоят родители с малышами, которых нужно представить Лесному духу. Первая девушка подходит к паре, забирая ребёнка, маленькую девочку, к себе на руки. Малышка хнычет, напуганная происходящим. Будущая наречённая мама встаёт рядом с купелью. Поднимает девочку на вытянутых руках так, чтобы лицом малышка была повёрнута к лесу. Произносит ритуальную фразу: — Лесной дух, представляю тебе новую жительницу нашего селения, что находится под твоим покровительством. Прошу о защите для Делии, прошу о здоровье для неё, прошу не пожалеть для неё лесных даров. Затем девушка осторожно опускает малышку Делию к купели, омывая водой из лесного озера её ножки. Девочка заливается громким плачем. Но ритуал закончен, малышку передают обратно матери. Доходит очередь и до нас с Робби. Он с улыбкой идёт ко мне на руки. Куксится, когда прохладная вода попадает на его ножки. Но он молодец. Ни одного крика не срывается с его маленьких губёшек. Закончив ритуал, я встаю рядом с Иззи и Саймоном. Спустя пару секунд рядом оказывается и Алек. Иззи забирает сына, а мой охотник наконец крепко обнимает меня со спины, прижимая к своей груди. В молчании мы досматриваем окончание ритуала. -//- Вторая часть праздника несёт в себе иной смысл. Старейшины разжигают костёр высотой почти со взрослого мужчину. Огонь служит предупреждением Лесному духу, что не следует вредить жителям поселения, похищая молодых девушек. Мне кажется это лишним… но такова традиция. Как и прочие я любуюсь костром, что пылает на фоне потемневшего неба, завораживая свой мощью и красотой. Но мысленно извиняюсь перед Лесным духом, прося не обижаться на жителей селения. Когда костёр прогорает, на опушке зажигают многочисленные фонарики. Часть из них выполнена из цветного стекла, они дают по-настоящему волшебный эффект. Музыканты начинают наигрывать весёлые мелодии. Люди располагаются за столами, а самые нетерпеливые парни и девушки сразу идут танцевать. Алек, взяв меня за руку, произносит заботливо: — Тебе нужно поесть. А то сил на танцы не хватит. Не спорю с ним. Потому что стоит ему напомнить о еде, как я и вправду ощущаю, что очень проголодалась. Мы подходит к столу, что отведён для семьи Лайтвуд. Здороваюсь с Робертом, Маризой и Йеном. Усаживаюсь рядом с Джейсом, который обнимает меня, целуя в макушку: — Молодец, сестричка-лисичка. Даже голос не дрогнул, — потом, подмигнув, добавляет, — первый танец мой, помнишь? Киваю, улыбаясь. Наша давняя с Джейсом традиция. Посмотрев на недовольного Алека, он смеётся: — Не сжигай меня взглядом, брат. Первый танец мой, а на остальные я не претендую. — Спасибо, Элли, — говорит Саймон, передавая мне бокал с домашним вином. Иззи улыбается мне, покачивая на руках почти уснувшего Робби. Бабушка одаривает довольным взглядом из-под густых бровей. Становится так по-домашнему уютно и спокойно. Один из старейшин встаёт со своего места. Поднимает бокал, ждёт, когда за ним последуют все остальные, после чего произносит традиционный первый тост в честь Лесного духа. Я лишь пригубливаю вино, понимая, что сначала стоит немного поесть. Иззи и бабушка после первого же тоста встают из-за стола. Подруге нужно ненадолго вернуться домой и уложить Робби в кроватку, а Висла обещала ей остаться с ним до утра, чтобы они с Саймоном могли вдоволь повеселиться на празднике. Успеваю утолить голод и выпить ещё немного вина, когда раздаётся любимая мелодия. Джейс тут же вскакивает на ноги и, протянув мне руку, вытягивает из-за стола. Мы бежим с ним поближе к оркестру, и он увлекает меня в танец. Платье на мне слишком длинное для подобного развлечения, пару раз я путаюсь в ногах, чуть не падая, но Джейс с хохотом ловит меня. Потом и вовсе подхватывает на руки, и просто кружит, пока я не начинаю умолять его прекратить. Мелодия сменяется на другую, Джейс ставит меня на ноги, мы оба немного пошатываемся, держась друг за друга и продолжая смеяться. Рядом появляется Йен, который глядя на нас, широко улыбается. — Потанцуешь со мной? — спрашивает он, протягивая мне ладонь. — Прости, — качаю головой. — Остальные танцы я уже обещала другому. Но, уверена, с тобой потанцует добрая половина местных девушек. Йен лишь смущённо улыбается в ответ, а я уже спешу к Алеку, который идёт мне навстречу. Всего пара шагов, и я попадаю в его крепкие объятия. Он не особо любит танцевать, поэтому спустя всего пару танцев, предлагает: — Давай, уйдём отсюда? Соглашаюсь, в последние дни мы мало виделись из-за подготовки к празднику. И я соскучилась: и пусть я люблю танцы, но Алека люблю ещё больше. Мы прощаемся с Робертом и Маризой. Машу рукой Иззи, которая бросает на меня настолько красноречивый взгляд, что мои щёки становятся заметно краснее: слишком хорошо я знаю подругу, чтобы и без слов понять, о чём она думает, глядя на наши удаляющиеся с Алеком спины. -//- — Элли, — тихо произносит Алек, растягивая гласные, одновременно пытаясь выровнять сбившееся дыхание. — Пора остановиться, — ещё тише, и тут же очередной поцелуй в шею, и ещё один… — Не… — ловлю ртом воздух, с трудом сдерживая стон, — хочу… — говорить тяжело, мысли разбегаются, — останав… м-м-м, — колени подгибаются, когда Алек чуть прикусывает кожу в изгибе шеи. Он обнимает меня одной рукой, второй сжимая талию, а я судорожно вцепляюсь в его плечи, пытаясь устоять на ногах. Алек всё же отрывается от меня. Смотрит в глаза, тяжело дыша. Он снова хочет что-то сказать, но я не позволяю, целуя страстно, каждым своим движением давая понять, что я готова, что не хочу в этот раз останавливаться лишь на поцелуях, что не пожалею, что люблю его до безумия… Он подхватывает меня на руки, толкает спиной дверь в мою комнату. А я сжав в ладонях его лицо, покрываю поцелуями, прижимаясь как можно ближе. Алек укладывает меня осторожно на кровать, опускаясь рядом. Он осыпает меня поцелуями, касаясь губ, шеи, оголённых ключиц. Его ладонь ложится на мою коленку, он ведет рукой вверх. Согласно традиции на мне надето только ритуальное платье, сквозь тонкую ткань я ощущаю тепло, исходящее от его пальцев. Рука Алека замирает на мгновение на талии, но затем поднимается выше. Он прикасается к груди, через ткань поглаживая затвердевший сосок. Алек впервые так откровенно ласкает меня, продолжая целовать в губы, даря мне новые восхитительно-невероятные ощущения. Сладкая истома разливается по телу. Хочется большего, и не только мне. Приподнимаюсь, позволяя Алеку распустить шнуровку платья на спине. Теперь он может просто стянуть его. Мягкая ткань скользит по телу, пока я не остаюсь полностью обнажённой. Вижу как Алек смотрит на меня: в его глазах дикое желание, уверена, он и сдерживается только потому, что для меня всё происходит впервые. Он шепчет, продолжая откровенно любоваться мною: — Ты невероятная, Элли, невероятно красивая. Алек наклоняется ко мне, вновь целуя, вновь скользя ладонями по бёдрам, животу… и все ощущения теперь острее, и с моих губ срывается стон за стоном, когда он перемещается к груди, покрывая её горячими поцелуями. Мне тоже хочется прикасаться к его коже, тоже хочется ласкать и целовать его до умопомрачения. Зарываюсь пальцами в его волосы, чуть тяну, и, когда он поднимает на меня затуманенный страстью взгляд, прошу: — Разденься. Алек встаёт с кровати, быстро освобождаясь от одежды, и я могу наконец в полной мере оценить красоту его тела. Удивительно, но я разглядываю его без стыда, также как без капли смущения позволяю ему любоваться собой. Да и уместен ли стыд, если рядом со мной любимый и любящий мужчина? Алек возвращается ко мне, но уже не укладывается рядом. Он разводит руками мои бёдра, располагаясь между ними. Его ладони скользят по их внутренней стороне, пока пальцы не касаются нежно моего естества. От каждого прикосновения по венам растекается жидкое пламя. Кажется ещё немного и кровь закипит, и меня выжжет изнутри до пепла. И, не в силах более сдерживаться, я говорю что-то, сама до конца не понимая, что за слова слетают с моих губ. Алек склоняется ко мне, вновь целуя. Слышу, как он шепчет мне на ухо: — Люблю тебя, Элли. И я отвечаю тем же. И в тот момент, когда меня пронзает лёгкая боль, сознание затапливает волной абсолютного счастья, потому что нет в этом мире ощущения пронзительнее и лучше, когда единым целым становятся не только тела, но и души.